Любовь во имя мира

            Утренний туман над Болотным Лесом был очень густым. Через лес во весь опор мчала дюжина всадников. Вчерашнее наступление было полным крахом, Карнессы отбили их атаку, да так, что на одного павшего с их стороны приходилось три из войска Авалосов. Отступление быстро превратилось в бойню, из трех групп ушла лишь одна, да и то с большими потерями.       Этому могла быть только одна причина — из трех групп одна не начала наступать. И это могло значить только одно: их застали врасплох, перебили раньше, чтобы в фронте образовалась брешь достаточная для атаки с неожиданного направления.       «Нет, они не могли убить Сцивила! Не верю!» — думал предводитель всадников. Пришпорив коня, он мчался как можно скорее к лагерю на болотах. Он убеждал себя, что всё хорошо. Сцивил всего лишь попал под нежданную атаку, но отбил её. Но так, как много раненых, он не мог выдвинуться сразу. Потому то и не стал наступать. Но он не выслал гонца с предупреждением.       Всадник тряхнул головой, отгоняя от себя эти мысли. Не могло быть такого, чтобы Гарсию победили, просто не могло! Он не верил. Убеждал себя, что его друг справился, ведь Медведь из Делероса снискал себе славу как воина, так и стратега. Он знал, как нападать и защищаться.       Но представшая ему картина ярче слов говорила, что произошло. Всадник спустился, словно в отдалении он слышал своих приближающихся спутников. С холма ему открылся вид на пожарище — всё, что осталось от лагеря Сцивила. То тут, то там валялись обгорелые тела и остатки палаток. Здесь произошла настоящая резня, Карнессы никого не пощадили. Всадник огляделся — никаких признаков того, что его враги понесли хоть какие-то потери, выходит, Гарсию действительно застали врасплох.       — Именем Фанерейта, что здесь произошло? — поражённо прошептал один из его спутников — бледнолицый и худощавый лучник в кожаном доспехе, один из его доверенных полководцев. Остальные в немом шоке смотрели на остатки лагеря. Даже у закаленных боями рыцарей сдали нервы.       Внезапно среди остатков лагеря появился одинокий человек. С вывихнутой рукой, он шёл будто в бреду. Он был весь в копоти, но уголок от отличительного знака Авалос на рукаве рыцарям удалось разглядеть. Это был свой. Выживший. Лучник прищурился, и в его глазах появилось нечто отдалённо напоминающие облегчение.       — Деннис! — заорал он. Без спроса командир побежал в сторону лагеря. Остальным ничего не оставалось, кроме как пойти за ним, ведь их товарищ знал выжившего. А значит, тут уже вполне безопасно.       Спустившись в лагерь, лучник быстро догнал Денниса и развернул его к себе лицом. Но глаза Денниса были будто пустые, словно он был в трансе и не вполне понимал, что вообще происходит.       — Деннис. Эй! Очнись, мать твою! — лучник от души влепил Деннису оплеуху, тот вскрикнул, отшатнулся и схватился здоровой рукой за щеку. Удар был достаточно сильный, и взор выжившего начал потихоньку проясняться       — Ханри, ты совсем охерел?! Мы вообще то спасать его пришли, а не бить, придурок! — подбежал к ним предводитель. Пока Ханри спорил с предводителем о том, как именно лучше привести выжившего в чувство, Деннис силился сфокусировать взгляд на них.       — Командир Ханри? Милорд Анджело Авалос?! — спросил он. Спорщики прекратили и посмотрели на лучника, чей взор окончательно прояснился. Деннис рухнул на колени, здоровой рукой протёр глаза, после чего снова посмотрел на спасителей.       — Не иллюзия, — пробормотал он. После чего тихо захихикал. Взгляд упал на вывихнутую конечность, только сейчас Деннис ощутил боль в месте травмы. Но вместо того, чтобы перестать, Деннис ещё больше рассмеялся, смех лучника граничил с безумием.       — Вот зараза, он не в себе. Деннис, Фанерейтом заклинаю, угомонись! — Ханри хотел было ещё раз треснуть ему по морде, но Анджело перехватил уже поднявшуюся руку.       — Чем бить его, приведи лучше лекаря. Это приказ. С ним я сам поговорю, — Ханри спокойно выдержал твёрдый взгляд Авалоса, освободив своё запястье, он пошёл на поиски других членов отряда — все разбрелись по лагерю, пытаясь найти ещё выживших.       Анджело повернулся к Деннису. Тот уже, обхватив колени здоровой рукой, бормотал что-то про смерть, летящую на крыльях ночи, переодически похихикивая. Судя по всему, недавно Деннис пережил настоящую бойню, но как он выжил, раз остальные уже мертвы? Авалос присел рядом и заглянул в глаза лучнику. У того снова всё было, как в тумане, не хотелось признавать, но оплеуха от Ханри ненадолго отрезвила его.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем вернулся Ханри с лекарем отряда. Молодой, одного возраста с Деннисом мужчина присел рядом и начал читать литанию исцеления. Авалосу часто приходилось видеть такое, ему и Агнет. Раненых солдат всегда было много, и литания исцеления — первое, чему учат магов-лекарей в это неспокойное время. Травма срасталась быстро и безболезненно, и по мере того, как голос целителя обретал над ним все большую власть, разум пострадавшего тоже успокаивался.       Дочитав последние слова, целитель поклонился и ушёл искать других выживших, а Ханри и Анджело остались наедине с Деннисом. Ханри хотел было помочь ему встать, но Деннис поднялся сам, отряхнулся и посмотрел уже чистым взором на своего повелителя Авалоса и командира Ханри.       — Спасибо, — поблагодарил он своих спасителей, — если бы вы знали, что тут случилось.       — Так просвети нас, пока кроме тебя мы никого не нашли живого, — потребовал Ханри, небрежно оперевшись на обгорелую торчащую доску. Авалос же молчал, но по хмурому взгляду было понятно — он ждал ответа на вопрос. Деннис сделал глубокий вдох, подвигал рукой, чтобы убедиться, что она у порядке, а потом начал свой рассказ…       Волосы вставали дыбом от того, что услышали от лучника Ханри и Анджело. Судя по рассказу, Карнессы будто заранее знали, где будет располагаться лагерь на болотах и готовили западню. А когда уже поздно было что-то предпринять, ловушка захлопнулась и никто не выскочил. Налетев, как нежданный ураган, армия врагов разгромила Гарсию ещё до того, как тот успел осознать, что разбит.       «Надо отдать им должное, разведка у них стала гораздо лучше работать» — думал Авалос       Но самое странное — Максвелл. Образ юного воина, способного отбить стрелу одного из самых метких стрелков просто в голове не укладывался. Но если уже в отбитую стрелу трудно поверить, то в милосердие, да ещё и от наследника рода Карнесс было поверить вообще невозможно. Да это же чистой воды бред. Но взгляд лучника был серьёзен, он либо действительно не лгал, либо всё ещё потрясён и просто верит в то, что говорит. Но второй вариант отпадал — смотрел он трезво, а не будто напился дешёвого эля.       Анджело отошёл, обдумывая услышанное. Сопоставив рассказ Денниса и недавнее поражение, он убедился в том, что Карнессы знали заранее, где будет лагерь Гарсии. Знали, что это наиболее уязвимый участок фронта, потому то и был доверен Сцивилу. И самое худшее в рассказе лучника — Гарсия попал в плен. Теперь у Карнессов есть мощный козырь, если будет торг.       «А теперь мне придётся отсидеться в поместье, прежде чем я смогу набрать новую армию. Ублюдки, отыгрались за прошлый год, скоты» — думал Анджело, сжимая кулак так, что пальцы хрустнули. Авалос снял сигнальный рог с пояса, и протрубил, созывая общий сбор. Не было здесь больше выживших. И не было здесь победы, здесь только смерть и тлен, да братская могила для его солдат и офицеров…

***

      В родовом поместье Карнессов к утру уже был шум. С поля боя вернулся сам лорд Драккон Карнесс, живой и невредимый. Его сын, Максвелл, так же отличился в наступлении, он сыграл решающую роль, разгромив армию Гарсии, не потеряв ни одного солдата. И хотя парень смущённо отнекивался от похвал, и говорил, что лишь благодаря храбрости Рыцарей и командованию отца они победили, Драккон гордился своим сыном, победившим самого Гарсию.       — Сцивила Гарсию, говоришь? А наш сын вырос, — с удовлетворением отметила женщина, чувствуя губы супруга на своей шее. Драккон погрузил пальцы в её шёлковые, чёрные волосы, за годы не утратившие красоты. Женщина отогнула голову чуть в бок, давая ему больше пространства для маневра.       Она любила это. Любила, когда Драккон возвращался из поездок, или с поля боя, чуть ли не с порога крепко прижимал её к своей груди, а затем нёс в спальню, где они предавались огню страсти. Он даже не то, что поесть, не удосуживался ванну принять, а если и принимал, супругу звал с собой, настолько сильно вожделел её. Вот и сейчас, огонь разгорался между двумя людьми, который никак уже не потушить. А если кто попробует — будет очень бедным.       — Давай не будем о сражениях и прочем, Элина. Сейчас и здесь только то, что мы вместе, имеет значение, — Драккон оторвался от её шеи, но лишь за тем, чтобы слиться с ней устами. Элина ответила на поцелуй всей своей нежностью и любовью, какую испытывала к этому мужчине.       Поцелуй, такой нежный, такой чувственный, постепенно превращался в более страстный и несдержанный. Карнесс повалил свою супругу на кровать, нависая сверху. В её жгучих, янтарных глазах он видел разгорающуюся страсть. Он хотел её. Она сводила его с ума, её красивое лицо, её тело, её душа, всё то, что мужчина так любил в Элине Карнесс.       — Я люблю тебя, — произнёс он, и прежде, чем она что-то успела ответить, он вновь словил её дыхание, соединяясь с ней в поцелуе. Рукой он провел по ноге до бедра, поднимая юбку женщины неприлично высоко. Элина замычала в поцелуй, когда Драккон, словно дразня, гладил внутреннюю сторону её бедра, специально не доходя до заветного места. Он просто обожал поиздеваться над ней. Знал как завести настолько, чтоб она весь день и ночь ни под каким предлогом не выпускала его из постели.       Разорвав поцелуй, Драккон от губ перешёл к шее, у неё была замечательная шея. Когда он целовал её, супруга напряжённо вздыхала, и массировала пальцами его шевелюру, доставляя удовольствие супругу не меньшее, чем он ей. Спускаясь по ключице, мужчина добрался до груди, скрытой платьем. Руками он ласкал её груди через одежду, заставляя жену прерывисто дышать.       — Драккон…       — Да, любимая? — низкий и такой искусительный голос раздался у самого уха, получая власть над её разумом. Но Элина была только этому рада. Потянувшись к супругу руками, она начала освобождать его верх от одежды, несколько секунд, и вот камзол с рубашкой улетели в непонятном направлении, открывая женщине вид на в меру накаченное мужское тело. Ей нравилось его тело. Вопрос, прозвучавший из его уст, нашёл ответ в её глазах, уже затуманенных страстью.       Драккон не остался в долгу. Медленно он расшнуровавал её платье, шепча ей нежные слова. Но в самом сердце мужчины пылал пожар, который он огромным усилием воли удерживал в узле. А в штанах было невероятно тесно, на миг Драккону даже показалось, что они вот-вот порвутся.       Как же он желал разорвать эти несчастные верёвки, сорвать с неё всю одежду, и как следует оттрахать свою любимую жену. Но Карнесс прекрасно владел собой. Женщина должна получать от соития не меньшее удовольствие, чем мужчина. И если ей нравится нежный, чувственный акт любви, полный прелюдий и ласковых слов, долг мужчины — сделать всё, чтобы супруга осталась довольна.       Ещё один поцелуй, и миг спустя он наконец освобождает её от оков одежды, стягивает платье, обнажая её красивое тело. Открытая его взору полная грудь слегка колыхнулась, завладевая вниманием мужчины. Элина чуть покраснела, когда взгляд супруга скользнул по ней, задержался на её груди. Карнесс же с трудом подавил очередной порыв взять её сей же миг. То, как она смущалась, с самой первой ночи это добавляло ей маленькое преимущество, это возбуждало ещё сильнее. Временами Драккон задавался вопросом кто же кем обладает — мужчина женщиной, или наоборот?       Но все вопросы упорхнули непонятно куда. Да и зачем они, когда тело к телу, а два сердца готовы забиться в унисон? Карнесс припал к её груди, вбирая в рот призывно торчащий сосок. Элина не сдержалась, и застонала, обнимая широкие плечи супруга. Драккон играл с её грудью, то мягко пальцами массируя её соски, то вновь целуя, проводя языком по ложбинке между грудей и задевая соски, доставляя женщине невероятное удовольствие.       Элина чувствовала, что между ног разгорается влажный пожар, низ живота стянул тугой узел. Инстинктивно она попыталась сжать ноги, но Драккон не дал ей это сделать, поставив колено между них. Элина снова застонала, когда почувствовала, что рукой он начал массировать её лоно через белье, не переставая играть с грудью языком. Удовольствие было почти острым, и столь желанным, что рассудок упорхал неизвестно куда, оставляя место лишь для любви.       — Драккон, — простонала она, — Ты меня с ума сводишь!       — Я знаю, — самодовольно ухмыльнулся её супруг, с большой неохотой отвлекаясь от груди. Ухмылка выглядела не очень пристойно на припухших после поцелуев губах, впрочем Карнесса это сейчас не волновало. Его занимала лишь супруга, что прерывисто дышала и постанывала от его ласк, извиваясь в его объятьях. Приблизив свое лицо к её, так, что их глаза и губы оказались на одном уровне, и склонившись к её уху, тихо прошептал:       — Чего желает моя супруга? Моя Элина, Луна и Солнце моей жизни? — горячее дыхание опалило её ухо, заставляя остатки рассудка раствориться в огне страсти.       — Я желаю тебя, Драккон. — ответила она, и притянув мужа за волосы, впилась в его губы уже не нежным, но до дрожи страстным поцелуем. Карнесс, не растерявшись сразу ответил на него, завлекая Элину в более глубокий поцелуй.       Время потеряло всякое значение. Драккон наконец снял последний элемент одежды с Элины, а после и сам освободился от ненужных вещей. При виде его достоинства Элина слегка улыбнулась, и переплела свои пальцы с его. Мужчина улыбнулся ей в ответ и начал проникать в свою супругу, медленно, дюйм за дюймом, пока полностью не погрузился в её прекрасное лоно. Элина протяжно застонала, чувство заполненности электрическими разрядами разошлось по телу.       — Я люблю тебя, — произнесла она. Драккон снова улыбнулся и начал двигаться в ней, от каждого толчка у Элины перехватывало дыхание, каждое проникновение вызывало сладкие судороги внизу живота. Она стонала ему в ухо, прижималась к нему так плотно, желая как можно ярче прочувствовать его силу. И Драккон не разочаровывал её.       Стоны женщины доводили Карнесса до безумия, он утопал в столь желанных звуках. Толчки становились резче и несдержаннее, все сильнее. Элина уже не стонала, а кричала, впиваясь ногтями в его широкую спину. Стенки влагалища все плотнее сжимали его член, от этого Карнесс получал невероятное наслаждение.       Казалось, ничто не может помешать столь страстному соитию. Элина уже громко закричала, достигнув первого пика, расцарапав его спину до крови, Карнесс слегка зашипел, но напора не ослабил. По её телу пошли сладкие судороги. Но это было лишь началом. Карнесс не собирался останавливаться, он продолжал двигаться, всё сильнее и быстрее, все громче были её крики. И тут в дверь постучали. Кому это жить надоело?       — Милорд, миледи, к вам посланник от архиепископа…       — Мы заняты! — хором рявкнули на незадачливого слугу Элина и Драккон. За дверью раздался испуганный возглас, и что-то наподобие извинения. После чего слуга поспешил скрыться, страшась гнева своих господ.       — Может не стоило прям так резко? — спросил Драккон. Но Элина отрицательно помотала головой и слилась с ним устами, намекая, что жаждет продолжения, и что она не выпустит его из спальни к каким-то там посланникам.        Карнесс снова прижал свою супругу к себе, завлекаемый ей в мир страсти. В конце концов, небо на землю не рухнет от того, что посланник немного подождёт. Тем более, что его и Максвелл может принять. А пока у мужа и жены было занятие куда более важное и приятное…