Милосердие не предлагать

Наконец-то одевшись в нормальную одежду и прицепив шпаги на перевязь я почувствовал себя как положено. Выбор нарядов у дочерей, точнее полное их отсутствие, явно был не по мне. После того случая я продолжал старательно избегать шнуровочек на одежде, оказавшись достаточно научен горьким опытом, чтобы признать, что это красиво, когда тебя окружают слуги, но самому мне с ними не справиться. Уже какое-то время этажом ниже я слышал голос своей бушующей бабули. Она торопила дочерей, чтобы те быстрее готовили все необходимое для ее отбытия в Лимб и раздавала последние указания перед путешествием. Тем лучше. Между уровнями она перемещалась не на транспорте, а на звере. Лютая семиголовая, десятирогая, здоровенная багряная тварь, была шустрой. Не знаю откуда она у бабули взялась, но от ветров это чудище и его наездников защищала какая-то собственная магия. Если у меня и был шанс нагнать отца то только на этой штуке. Правда она к себе не подпускала никого, кроме самой Матери всех блудниц. Впрочем, мое беспокойство о герцоге было так велико, что я собирался попытаться это утверждение оспорить. — Оу, собираешься поскорее осмотреть все прелести новых владений? — максимально мягко и беззаботно поинтересовался я, бесшумно зайдя в ту комнату, где оставалась моя бабуля, разослав всех дочерей с поручениями. Услышав мой голос, Babyloniacus fornicaria замерла на месте, я даже ощущал, как ее пронзила дрожь. Но, надо отдать ей должное, она довольно быстро вернула себе самообладание и меееедленно, очень медленно обернулась, растягивая время, видимо чтобы решить как ей быть и придумать новую ложь. Старая интриганка, я ведь даже подозреваю, что тогда, давным-давно именно ты подослала Фенни к моему герцогу. Вот только рождение мальчика, а потом и неудавшееся жертвоприношение спутало тебе все планы. Хотел бы я только знать с какой целью ты все это затеяла… Ну, а сейчас ты сделала все, чтобы моя мать смогла меня убить, оценила силы, организовала место и ситуацию, может даже разискала часть ослепивших меня амулетов, но… у нее не вышло. — Крэа, это ты, милый? — сладко спрашивает она. — А я даже не заметила как ты пришел… — Не хотел тебя беспокоить, только для того чтобы забрать свои вещи, — легко отмахиваюсь я и улыбаюсь ей почти как ангел. Мне бы хотелось ее убить на самом деле, но без способностей к сглазу я был совсем не противник одной из древних. К тому же, она все еще могла быть мне полезна. Чтобы заговорить со мной об очевидном, бабуля хитроумно заходит издалека: — Дорогой, в тебе что-то изменилось, твой голос звучит как-то иначе. Совершенно особенно. Ты получил Его Благословение? — спрашивает она и опасливо отступает, когда я приближаюсь к ней на шаг ближе. — Ах, ты об этом… — безразличие изображать не так уж и сложно. — Я столкнулся в храме с Фенни. Я чувствую ее страх. Похоже, что ее «дражайший» внук жив, с виду невредим и даже игриво расслаблен, а столкновение с матерью вооружённой и обвешанной амулетами его даже не сильно напрягло. И теперь Babyloniacus fornicaria отчаянно пыталась сообразить, где она просчиталась и что же я за чудовище такое. Я знаю, что в таком состоянии она может быть очень опасна. Если бы стоящая передо мной древняя падшая решилась атаковать, то я умер бы быстрее, чем успел сделать следующий вдох. И все же я не могу не получать удовольствие от момента, от ее страха и замешательства. Ей не стоит знать, что я ослеп и уж точно не стоит рассказывать, чего мне стоило убийство собственной матери, когда после всего пережитого мое же Благословение едва не превратилось в мою бесконечную муку. Ее реакция сейчас, это моя сладкая, маленькая месть. А еще Светоносный, кажется, запрещал убивать таких как я, Шодмер или Ратия, угрожая возмездием. Вот только кто знает, работает ли это еще в связи с последними событиями, ведь фактически росянка не умер и условия угрозы не соблюдены. Многие могут отыскать в этом отличную лазейку. Она все еще молчит, так что я решаю не слишком затягивать драматическую паузу: — Неожиданно, конечно, было увидеть ее там, но я рад, что вопрос наших сложных семейных отношений наконец-то разрешен, — просиял я и, не давая ей опомнится, зашел на новый круг, теперь уже именно ради того, для чего я вообще рискнул с ней заговорить. — Но это все пустяки. Я другое хотел спросить. Раз уж ты в Лимб, то может быть прихватишь с собой меня? Там сейчас происходит все самое интересное, не могу же я это пропустить. Вавилонская блудница незаметно выдыхает, она боялась вопросов, обвинений, того что я на нее нападу, но не этого, не нелепой просьбы, в которой мне проще всего отказать. Ее алые губы даже складываются в некоторое подобие мягкой улыбки, она подходит немного ближе, все еще сохраняя уважительное расстояние. Касаться меня Babyloniacus fornicaria теперь и вовсе боится, словно я росянка, хотя разнообразное колюще-режущее из меня вроде бы не торчит и закусывать демонами я тоже не склонен. — Крэа, дорогое дитя, но ты ведь знаешь, что я не путешествую обычным транспортом, у меня для этого есть зверь и он не слишком дружелюбен ко всем кроме меня. Ах как мягко «не слишком дружелюбен», она обозвала стремление этой твари хватать, разрывать и жрать любого, кто попадется ей в поле зрения. Это я отлично знал и без нее. Сию семимордую зубатую образину я боялся все свое детство, вечно в очередной бабулин визит она за милую душу лопала наших чертей и даже пару раз придворных. Но теперь, если я хотел нагнать отца — выбора у меня не было. — Вот та багряная лапочка и не слишком дружелюбная? Бабуль, да ну тебя, твой зверь сама прелесть. Ну подумаешь, кушает чертей, да редких зевак иногда, так они с самого начала кормом и были, ни на что другое не годятся, — шутливо фыркнул я стукнув каблуком. — Я уверен, мы отлично с ним поладим. Это же не замкнутый, медленный душный транспорт. Пока он отсюда да дотащится до самого Лимба я пропущу все на свете! А еще ты даже не представляешь, все детство мечтал покататься, но просить стеснялся! — скромно махнул хвостом я. — А тут, раз такой случай! В первое мгновние от такой просьбы Вавилонская блудница впадает в осадок, потом в ее голову закрадывается мысль, что Фенни или может быть Проклятье сварило мне мозги, а третьей приходит идея, что это тоже вариант от меня избавится. Тоесть если я подойду к ее твари и та меня сожрет — это будет просто несчастный случай и глупое самоубийство, а она тут вообще не причем. И наоборот, она же старалась как могла убедить меня не лезть к опасной зверушке. Но для этой сцены ей были нужны свидетели, пусть и из собственных дочерей, поэтому: — Ах, дорогой, никогда даже подумать не могла… — Блудница делает трагическую паузу изображая тяжелое раздумье, я продолжаю делать мило-просящее выражение лица и она показательно сдается. — Ох, ты такая прелесть, что я просто не могу тебе отказать. Ты ведь просто знаешь это и беззастенчиво пользуешься, да, мой дорогой внучок? — шутливо грозит мне когтистым пальцем она, но за ее ласковым тоном скрывается далеко не любовь. Babyloniacus fornicaria осторожно обошла меня по кругу и вышла в коридор, поманив следовать за ней. В другое время она бы обязательно, покровительственно взяла бы меня под ручку, но не теперь. — Ну что ты. Кроме этого ужасного сегодняшнего случая, да никогда, — мягко увещевал ее я. — Ну не сердись на меня, я ведь так тебя люблю дорогая бабушка. Она не поворачивается ко мне, лишь слегка притормаживает, чтобы я мог с ней поравняться, когда в коридорах появляются первые дочери. — Я понимаю, что тебе очень любопытно, и ты упрям, но может быть, увидев его ближе, раздумаешь? Конечно, покуда зверя удерживают цепи он безопасен, но мне совсем не хочется, чтобы ты пострадал, дорогой, — говорит она это несколько громче, чем следовало бы, не столько, чтобы это слышал я, сколько для оглядывающихся на нас дочерей. Коридор по которому мы идем делает резкий уклон вниз и выводит нас внутрь колезееподобной конструкции, широкие стены, решётки, звон огромных, толстых цепей, каждая из которых вдвое толще моей руки, — самое то, чтобы удерживать это бедствие на месте в отсутствие хозяйки. Я еще не вижу эту тварь, но от одного ее рыка внутри меня все холодеет. Наверное, предпочтительнее было бы повернуть назад и пойти искать приличный транспорт с извозчиком. Чем последовать за Babyloniacus fornicaria внутрь колизея через огромные, тяжелые кованые ворота. Но мысль о том, чтобы не успеть и найти моего Герцога раненным или еще хуже, убитым не давала мне спасовать. Бабуля ждала меня с другой стороны тут же у ворот, пристально наблюдая за моей реакцией. И мне стоило огромных усилий продолжать сохранять спокойствие увидев ЭТО. Я был достаточно умен, чтобы никогда не подходить к ее чудовищу слишком близко, поэтому просто не представлял как оно огромно. Любая из этих наполненных клыками пастей могла с легкостью перекусить меня пополам. Стоило мне зайти в пределы колизея, как оно с рыком забилось в цепях силясь ухватить меня любой из семи голов. «Аааааааспасииииитеменяктонибудь!», — замерев мысленно взмолился я, когда оно кинулось на меня, но не достало на пару добрых метров. Так что я облегченно вздохнул, немного пообвык и решил, что могу считать себя в безопасности, пока его удерживали цепи. На бабушкин транспорт, уже был нагружен весь необходимый для путешествия скарб, видимо, дочери просто не успели ей сообщить об этом. Тем лучше, ждать не придется, осталось только справится со злобной тварью. -Вот видишь, милый, он не слишком дружелюбно настроен, — перекрикивая рык дергающего цепи монстра уговаривает меня она, кажется, заметив мое замешательство. Раздумала или продолжает развивать драму? Я замечаю, что из окон повыше, то тут то там осторожно выглядывают сестры, стараясь не попадаться Блуднице на глаза. Им просто интересно что будет, или они за мной приглядывают? Я не знал могу ли я очаровать тварь вроде этой. Никакого разума, лишь комок грубых, примитивных инстинктов. Его покорность моей бабуле тоже проистекала из них. Мог ли живущий во мне тон, подаренное Светоносным звучание подстроится под это, повлиять. Похоже у меня был всего один шанс это выяснить и я сделал шаг вперед. Главное не спасовать и не броситься наутек иначе только хрустнут мои тонкие косточки. Я сумасшедший, точно сумасшедший. Существо зарычало и заметалось скребя передними лапами по земле и изо всех сил рвя цепи, силясь дотянутся до меня чтобы схватить. Глубоко вдохнув и потянувшись к той силе, что все это время была внутри меня, я позволил ей развернутся, беспрепятственно течь направившись к зверю. Теперь это были не стихийные вспышки очарования, я ощущал ее движение, влияние, словно это было неотделимо от меня и не понимал, как мог существовать иначе, все время до этого. Теперь я был уверен, тот случай с Аратиелем никогда не повториться, если я сам того не захочу. Это была настоящая сила, моя, ожидавшая столько лет, не грубые ломающие разум внушения, а тонкая и послушная моей воле манипуляция, изящная и способная быть совершенно незаметной. Впрочем, не в этот раз, для этой цели мне нужна была мощь, такая же дикая и необузданная, как стремящееся сожрать меня багряное чудовище. Достаточно ли против этого будет моего стремления предотвратить нападение на отца, увидеть его снова? Тварь делает еще один рывок и вместе с ним я чувствую легкий флер магии, понимая, что произошло лишь в следующее мгновение, когда крепежи нескольких цепей оказываются вырваны из стен и все семь голов в одном порыве стремительно несуться ко мне. Паника отступает перед осознанием, что бабуля свой ход сделала, ну что… победа или смерть. Столкновение моей воли с этим смертоносным порывом я ощущаю почти как физический удар, но с блеском его выдерживаю. Моя воля сильнее, я чувствую что это так. Даже с полупроклятьем мне довелось отчаровать мозги рыцарю, что мне бездумная тварь. Все семь голов замирают в нескольких сантиметрах от моего лица и я силами данными мне Благословением удерживаю их на этом расстоянии не позволяя отстраниться для нового удара или разорвать контакт. Проникнуть в разум твари не сложно, тяжелее сломить ее или обмануть, тут не может быть сделок и компромиссов. «Подчиняйся!» Требую от нее я и очарование просачивается все дальше сквозь слепую агрессию и жажду убийства. «Не хозяйка» улавливаю чувство в сопротивлении и чудовище делает попытку выглянуть из-за меня чтобы найти бабулю. Я лишь сильнее сжимаю хватку собственной воли, не давая головам шевелится и закрываю собой обзор. «Ее здесь нет. Есть только я. Подчиняйся!» Оно воет и скребет лапами землю, но отстранится не может, а я не собираюсь его отпускать. Это верная смерть покуда я с ним не закончил. «Ну же, подчинись! В отличие от бабулиной тирании я могу быть очень мягким хозяином, тебе всего лишь нужно прекратить сопротивляться. Давай, зубастенький… «. Тварь отчаянно дергает хвостом, то внезапно затихает надеясь, что я ослаблю давление, то начинает метаться вновь, но я то чувствую что у нее на уме. Хитрая зараза. Изображает, что сдается, но стоило бы мне ослабить хватку в этот момент, тут же меня сожрет. Но я умнее, а еще чувствую, что творится в умишках этих семи голов и не остановлюсь, пока воля этого зверя не будет принадлежать мне. Проходит еще немного времени и неспособное освободится оно впадает в отчаяние, сопротивление исчезает. «Воооот так, мы с тобой отлично поладим», — удовлетворенно думаю я. Теперь тварь наконец-то покоряеться мне и я могу творить с его разумом все, что пожелаю. Например, сделать зверушку более спокойной, сговорчивой и дружелюбной ко мне. Я ведь ей нравлюсь, я хороший хозяин. Наше противостояние длилось едва ли больше пары минут, но при этом прилично меня измотало. Я никогда не пытался укрощать стихии, это совсем не мой профиль, но уверен те, кто это делает испытывает такое же напряжение как и я, пару мгновений назад. Теперь я был в безопасности, не смотря на «совершенно случайно» оторвавшиеся цепи. — Посмотри как все просто, и вот надо было на меня столько рычать, — беззаботно говорю я, бесстрашно положив руку на морду средней головы и ласково почесывая ей нос. Бояться больше нечего ужасный багряный зверь теперь принадлежит мне не меньше чем бабуле. Нынче мы с ним большие друзья, я подхожу ближе и одна из голов ласково утыкается в меня, чуть не сбив с ног. — Эй, полегче! — смеюсь я, продолжая почесывать чудищу нос. Остальные одобрительно порыкивают. Только посмотрите, никакой агрессии — прелесть. Когда это чудовище зло не щелкает на меня зубами, оно мне даже нравиться. Не думаю, что бабуля поняла как я так быстро смог приручить ее тварь. Если бы она разбиралась в том как работает Благословение, то уж точно не боялась бы меня касаться. Или давно бы попыталась прикончить меня сама. Но зато я спиной чувствую, как Babyloniacus fornicaria загородила когти себе в ладони, разозленная тем, что ее питомец меня не сожрал. — Вот видишь, бабушка, я же говорил, что твой зверь, милое, замечательное создание и мы с ним обязательно поладим, — все так же бодренько отвечаю я, обернувшись к ней и усиленно делая вид, что вообще не заметил как и когда отвалились эти цепи. А она старается изобразить, что рада тому, что оно меня не сожрало. — Ну так что? Ты готова смотреть на прекрасные сады и воздушные мостики? А на сокровищницу? К слову там в кабинете есть скрытая сокровищница, а в спальне — тайный ход — соблазняю ее я. Впрочем, о зале для приемов молчу. Есть у меня соображение как-нибудь туда пробраться и забрать содержимое этих тайных комнат Камио, ну или по крайней мере не отдать его ей, ведь именно там он хранил все самое ценное. А библиотека, пусть и небольшая, определенно, порадовала бы Шодмер. В том, что он попытается восполнить свою утрату я не сомневался. — Дааа? — с интересом поднимает бровь она. — И как туда попасть? — Ооо там целая система! Оказывается наш птичник был большой любитель хитроумных механизмов. Смотрю тут к отлету все готово… — протянул я, приказывая зверю опуститься, чтобы удобнее было на него взобраться и оказавшись наверху призывно маню Вавилонскую блудницу рукой. — Так чего мы ждем? Полетели! Я все тебе по пути расскажу у него там ловушки и тайные ходы. Соловьем заливаюсь я и очень тонко, так незаметно как только могу соблазняю ее позабыть о безопасной дистанции между нами. Похоже у меня получается, она не ловит меня на манипуляции и, решившись, даже принимает поданною мною руку, чтобы легче было взобраться на спину этой громадины. Удобно устроившись древняя падшая приказывает дочерям убрать остальные цепи. Как только это оказывается выполнено, подчиняясь ее командам зверь взмывает в воздух. — Ты ведь никогда не летал ни на чем кроме транспорта? — с некоторым снисхождением спрашивает у меня она. — Нет, — нагло вру я в ответ, — но всегда было интересно, что почувствую. — Смотреть не будешь? У тебя ведь, кажется, был монокль? — Я его потерял, — искренне смурнею я, думая о том, что теперь и правда больше ничего не смогу увидеть, не только чудовищный вихрь Бездны, но и вещи куда более приятные. — Подарок от Данталиона. Ты. Потерял? — с сомнением уточняет у меня бабуля. — Ну мне никто никогда не говорил, что заполучить чужие владения можно легко и без потерь, — пожимаю плечами я и она даже изображает понимающую улыбку в ответ. — Мне теперь даже стало интересно, как так вообще получилось, Камио слабаком не был, да и его рыцарь был неплох. Похоже я могу гордится своим внуком? — пытается выпытать у меня больше она, но я не отвечаю, потому что зверь как-раз преодолевает щиты и мы вырываемся в жестокие ветра Бездны, смертельную пропасть, которая терпеливо ждет своего часа, чтобы поглотить и нас тоже. Привыкнуть к такому, как и к осознанию, что это место делает с нами — невозможно и я делаю судорожный вдох. Babyloniacus fornicaria терпеливо ждет, пока я приду в себя, спасибо хоть не пытается столкнуть со зверя. Похоже мы одинаково осознаем всю неоправданность подобного риска. Чудовище активно машет крыльями и стремительно летит наверх. С той скоростью которую оно взяло, я почти уверен, что успею. — Вне транспорта это определенно более жуткие и впечатляющие силы, хотя такое обязательно стоит разок увидеть, просто чтобы перестать романтизировать. — признаю я. — Кстати о впечатлении… — мне в голову приходит идея как завернуть по пути во Врата молчания минимизировав подозрения. — Может покормить зверя перед Лимбом? Я слышал во Вратах молчания чертей развелось страшное дело. Владение Камио не маленькое, слуги тебе еще понадобятся, хоть на первое время… А так и повеселимся и польза будет. — Ты же вроде не любил охоту? — с сомнением спрашивает Блудница. — Ах, мне просто здоровье не позволяло. Но не теперь. Уверен, на твоем звере это будет более чем зрелищно. Прямо день исполнения желаний, — снова изображаю отсутствующий энтузиазм я. — И я обещал рассказать о тайниках…