Милосердие не предлагать

Он вышел из подворотни, когда я сосредоточил все внимание на последнем Обвинителе, проклятое чудовище Ада. Демон, охотящийся на демонов, не ради охоты, не по каким-то идейным причинам, а ради того чтобы их сожрать. Для Ада вещь по сути бессмысленная, так как в отличие от душ, в демонах для других демонов нет совершенно ничего полезного, иначе каннибализм мог бы оказаться куда более популярным занятием. А так открыто этим промышляет только госпожа Декарабия, и то, поедая собственных дочерей, исключительно ради поглощения их знаний и жизненного опыта. Так она словно делит себя на независимые части, а потом собирается вновь, с процентами. Конечно, обставляет все она с соответствующим лоском, изредка даже предлагая гостям отведать кусочек другой одной из ее дочурок. Отказываться обычно не принято, хотя никому кроме нее такая трапеза пользы не приносит. Но этот… единственный кого, в самом деле, питает демонская плоть, это не только обидно в какой-то степени, но и страшно неприятно, когда понимаешь, что едой для него можешь быть и ты сам. Многие хотели бы его убить, но говорят, что ему покровительствует сам наш Господь Люцифер, а потому накликать на себя Его гнев, убив охотника нет ни у кого. Все просто спешат убраться с его дороги и надеться, что следующей добычей станут не они. Никто не знает ни его имени, ни места в иерархии, но все знают, что он Чудовище, Проклятый, Демон Охотник на Демонов, Монстр Люцифера. Отец говорил, что он силен, но Герцогу когда-то давно удалось изгнать охотника со своих земель. А значит, он равен Псевдобогам или даже слабее их и в этом случае у меня был бы шанс его обезвредить, если не победить. Но я не могу! Просто потому что… боюсь на него смотреть. Отнюдь не из-за того, что он страшное, даже по меркам демонов, чудовище. Наоборот! Он красив! Он настолько красив, что при взгляде на него я чувствую, как моя воля оставляет меня. Единственное, с чем я могу сравнить его хищную красоту так это с земными росянками. Да! Росянка определенно правильное для него определение. Глядя на него, ты понимаешь, что он опасен, понимаешь, что он сожрет тебя как, цветочек неосторожную букашку, если только представится возможность, но восхищенно таращиться не перестаешь. Не можешь побороть в себе навязчивое желание протянуть руку и прикоснуться, даже если это опасно… смертельно опасно. Охотник высок, определенно не ниже Герцога, которому я со своим скромным росточком едва достаю до локтя. И если меня хрупкого и декоративного, скорее похожего на изящную фарфоровую куклу, с легкостью можно было принять как за юношу, так и за девушку, то его красота происходила из лучших черт, которые могут быть присущи молодому человеку. Высокий, гибкий как ивовый прут, комплекция его была почти идеальной, кожа жемчужно белой, а длинные волосы до щиколоток блестели и струились как тяжелый черный шелк. Из одежды на нем была лишь длинная белая туника, не перехваченная поясом на талии. У охотника не было ни крыльев, ни хвоста, ни копыт, ни шерсти, ни каких-то особенных демонских черт, лишь только пара тонких рожек, изящно загибались назад, выдавая его демонскую природу и бездонные омуты темных глаз на ангелоподобном лице. Ровный нос, приятные черты, тонко очерченные губы, выражение лица немного скорбное, немного насмешливое, немного снисходительное и вместе с тем будь-то говорящее «Ну же, удивите меня хоть кто-нибудь…». Он парит в воздухе в паре сантиметров над землей, слегка покачиваясь в воздухе и каждое его движение очень легкое и плавное, скользящее, почти гипнотическое. Кажется, будь-то неизвестный художник пытался изобразить кого-то, кто мог быть столь же прекрасен, как и лучшие творения того, небесного бога, такие как Господин наш Люцифер, лучший среди ангелов или его супруга Госпожа Лилит, первая женщина сотворенная небесным. Мысль эта была ужасной ересью, конечно, и может быть это был морок, иллюзия или меня обманывали мои глаза, но при взгляде на него казалось сам художник дорисовавший последний штрих, очень гордился собой, отойдя полюбоваться превосходной картиной, возможно лучшей из всех когда-либо им созданных… но у этой истории не было хеппиэнда. Для всякого шедевра обязательно найдется свой вандал, одни картины от них удается спасти или реставрировать, а другие нет. Спасать эту, похоже, было некому. Казалось, будто кто-то с вопиющим садистским удовольствием всаживал в это безупречное тело, стрелы, стилеты, кинжалы,саи, мечи, ножи, катаны, шпаги, сабли, танто, крисы и вакадзаси. Они были новые и старые, простые и богато украшенные, покрытые ржавчиной и сломанные или находящиеся в идеальном состоянии. И успокоился только тогда, когда не осталось ни одного свободного кусочка тела кроме головы, кистей рук и ступней ног. Я не знаю, как этот демон может быть еще жив, такое количество ран, несомненно, убило бы кого угодно. Я не знаю, истекал ли он кровью, когда с ним совершили такое, но в его теле не должно было остаться и капли. Я не знаю, чувствовал ли он боль, но только единицы не сломались бы, испытывая ее. Сейчас ран на теле не было, крови тоже, хищно блестящие, в рассеянном свете уровня, мечи, казались неотъемлемым дополнением охотника, лишь усугубляя его опасное очарование. К нему хотелось прикоснуться, его хотелось обнять, прижаться, даже не смотря на то, что лезвия клинков пронижут тебя насквозь, разрежут на куски, кровь твоя впитается в лезвия, в белоснежную ткань туники, жемчужную кожу рук. Что же касается тела, то оно часть за частью будет с довольным урчанием съедено, как это только, что на моих глазах произошло с последним живым Обвинителем. И, кажется, что даже в тот момент, когда это существо будет есть тебя кусок за куском, ты будешь счастлив. Закончив трапезу, он поднимает взгляд на меня в котором, кажется появилось узнавание и произносит: - Я видел тебя… Твои силы… Ты должен быть причиной того, что мир начнет рушиться… Его голос - бархатный тенор, но он не ласкает слух, хотя ждешь именно этого, нет, он скребется острым лезвием ножа по костям сквозь несуществующие раны. Этот голос мучит, пытает, свежует тебя. Проклятому достаточно просто говорить, чтобы ты послушно шел к нему, погоняемый мучительной боль, как наивный ребенок на звуки дудки крысолова; чтобы ты сам подставил шею, позволил впиться в нее острыми зубами и жадно глотать твою кровь – лишь бы этот голос затих. И я бы уже давно пошел в его объятья, я желал их и ничего не мог с собой поделать, но что-то держало меня на месте. Какая-то неведомая сила, которой я радовался так, как, пожалуй, ничему другому на свете. Я не мог закрыть глаз, не мог отступить, не мог открыть все остальные пять, чтобы стереть охотника из реальности, но я и не приближался к своей несомненной гибели. Он, похоже, тоже это осознавал, так как с интересом слегка склонил голову на бок, а потом приняв какое-то решение, двинулся ко мне. В этот момент меня охватило черное отчаяние, но спасение оказалось гораздо ближе, чем я думал. Тот Злопыхатель, что валялся с дырой в боку, похоже, был еще жив. Теперь он протягивал руку, чтобы выдернуть один из ножей, торчащих из ноги охотника. Реакция росянки была моментальной, в воздухе появился меч и просто отсек руку без пяти минут покойнику. Это зрелище и крик Злопыхателя на несколько мгновений разрушили охватившее меня оцепенение, и я, взвизгнув, бросился наутек. Меня в этот момент, можно было упрекнуть в малодушии, но я все еще искренне надеялся целым и невредимым вернуться к своему Герцогу, даже не смотря на всяких там чудовищ вроде этого. Естественно он последовал за мной, хотя в отличии от меня, охотник никуда не торопился, легко скользя по воздуху, кажется, совершенно точно уверенный, что мне не удастся удирать от него вечно. Моей головушке, которую я так отчаянно сейчас старался спасти, стоило бы отдать должное, в случае опасности она начинала соображать удивительно быстро. Так свернув в очередную подворотню, я просек замечательный закуток между домами, где стены защитили бы меня, от умения росянки создавать из воздуха мечи, а узкий проем не позволил бы ему, утыканному холодным оружием, последовать за мной, чтобы достать. Плохо было только то, что у этой мышиной норки был только один вход и выход, тот по которому я в нее забрался. А потому чудовище, недолго думая просто зависло рядом с ним, ожидая пока у меня не сдадут нервы, и я не попытаюсь сбежать. Мне же оставалось ждать, пока у него не кончится терпение, и он не уберется восвояси. Тогда я еще не знал, насколько мы оба можем быть упрямы. Я даже не берусь подсчитать сколько часов с тех пор прошло, как я в своей мышиной норке снял и спрятал монокль и принялся ждать, кажется, я успел даже пару раз задремать. Судя по, временами становящимся более размеренным, его дыханию, дремал и он, но тут же просыпался, стоило мне зашевелится. И я шевелился, специально шевелился, чтобы этому гаду, было неповадно спать. Но он все не уходил и не уходил, в отличие от меня эта зараза уже была сыта, на моих глазах сожрав глупого Обвинителя. Хотя только теперь, спустя столько времени, я начал осознавать, что странного было в его словах. - Ей, росянка! Не устал еще? Не проголодался? Долго еще там собираешься висеть? – нахальничаю я. Что мне? Я мышка, я в норке, мне можно. - Пока не выкурю тебя, – в тон мне отвечает он и его голос снова наматывает в тугой узел мои внутренности, но я понимаю, что могу его терпеть, покуда не вижу лица охотника. - А я не выйду! Я буду сидеть тут и даже если умру от голода и тоски, но тебе не дамся. - Если твоя смерть залог того, что мир не рухнет - это меня устраивает, - невозмутимо откликается зараза. Я был обижен. Я наоборот пытаюсь тут герцогство своего отца спасти, а он, он говорит, что я его разрушу?! Да я физически не смог бы это сделать, потому что два месяца должен был обниматься с папочкой в спальне и с книгами в библиотеке!!! - Пф! Глупая росянка, откуда ты такую чушь взял? - Раздраженно фыркаю я. - Из видения. - У тебя что, еще и видения бывают? - Мой голос становится все более ядовитым, но похоже проклятому до этого нет вообще никакого дела. - Нет, не бывает, – как ни в чем не бывало, откликается он, после чего помолчав все же скромно уточняет, - я съел провидца. В этот момент я уже готов взвыть и биться головой о стену своей норки, почем зря, потому что головушка моя все-таки умная и хорошенькая, озаряется новой мыслью. - Росяяянкаааа... слушай, а когда ты сожрал этого самого провидца? - Осторожно и вкрадчиво интересуюсь я, боясь спугнуть появившийся на горизонте отблеск надежды на спасение. - Неделю назад, – все так же невозмутимо отвечает он, похоже, его ничуть не смущает новое прозвище или мое желание с ним поболтать. Я же от этой новости вскакиваю, и хлопнув в ладоши начинаю счастливо смеяться. Донести бы еще пришедшее ко мне откровение до этой злокозненной росянки. - Ну, тогда ты тут вдвойне зря время тратишь. Я не могу быть причиной обрушения мира, потому, что когда это произойдет, я должен бы погибнуть под обломком чужого острова в своем родном герцогстве! Babyloniacus fornicaria подтвердит мои слова. Две недели назад она меня погадать организовала. И обрушение Врат молчания было тем, что я увидел. Мне совсем не улыбается закончить свою жизнь ни в твоем желудке, ни под каким-то куском острова. Я лишь хочу найти причину обрушения и устранить ее, после чего вернуться домой и жить в свое удовольствие. В ответ проклятый молчит, и я начинаю беспокоиться о том, что он просто проигнорировал мои слова, но когда я уже собираюсь говорить снова, он вдруг произносит: - Теперь я понимаю то, что видел. Твой поиск не даст результата. Это была плохая новость, точнее худшая из всех, которые я мог бы услышать, особенно если тебе ее сообщает поедающий демонов монстр. Я нервно дергаю хвостом, не рассчитав окружающего меня пространства, больно ушибаю его об стену. Тихо взвыв, я обнимаю кончик пострадавшего хвоста, будь-то, таким образом, мог бы унять боль. - Но должен быть какой-то способ остановить это! Должна быть какая-то зацепка! И если моего видения явно недостаточно... Ты видел что-то еще, что могло бы помочь? Может… Свет меня раздери… неужели это и есть ответ нашего Бога на мою просьбу о помощи?! Ценю твое чувство юмора Господи, прислать сюда ЭТО. Признаю, за грешным делом поддался слабости, больше так не буду, только забеееерриии его пожааалуйстааа обратно!!! В ужасе думаю я, но насладится своей трагедией и мрачными предчувствиями мене не дают, росянка снова изволит говорить. - Выходи, - указательным тоном произносит он. -В Бездну иди, - тут же резонно откликаюсь я. – Что, думаешь, я своему здоровью враг? Я высунусь, а ты из меня тут же иголочницу для мечей сделаешь? И-не-по-ду-ма-ю! – Тут же нахорохорился я. - У тебя нет выбора. Или мы оба здесь сидим, пока ты благополучно не скончаешься от голода и тоски, - насмешливо повторяет мои слова он. – Или ты наконец-то выползаешь из своего укрытия и продолжаешь поиски, возможно теперь все может изменится. Я не стану тебя убивать, более того скажу, что знаю. - Подожди минуточку… ты что, предлагаешь мне какую-то сделку, всех условий которой я еще не знаю? – Подозрительно сощурился я. Уйти подобру-поздорову было неплохо, вот только я не верил ему даже на кончик когтя. - Можешь считать залогом своей долгой жизни. Я буду следить за тобой, следовать, куда бы ты не пошел. Ты можешь говорить что угодно, но вместе с тем быть предателем или источником разрушений. Если нет,то ты сам будешь заинтересован в результате, когда настоящая причина раскроется, я отпущу тебя на все шесть сторон. До того попробуешь от меня сбежать или обмануть, или попытаешься открыть глаза, – убью, а хвостик отправлю бандеролью этой старой многоголовой гидре. Ох, видать, он не только понял кто я, но и не забыл отцу того, как был изгнан из нашего герцогства. От навалившихся новостей я даже растерялся. Вывод напрашивался один, мы в равной степени не верили друг другу. А еще оно собирается следовать за мной?! Это страшное оно, которого боится и ненавидит почти весь демонский мир? Чудовище, которое запросто так ест демонов? Местная страшилка, которую рассказывают маленьким демонятам их родители, чтобы те вели себя хорошо?! Да меня с такой компанией ни в один приличный дом не пустят!!! Но в том, что другого выхода у меня нет росянка прав, хотя, наверное, и у него тоже, если он подозревает меня, не болтаться же ему тут вечно. Мы здесь торчим, а время то идет и как я уже успел осознать восемь недель это совсем немного. Если он не лжет, и я один справится не смог, то может вдвоем у нас будет шанс, цель то одна. И все же меня беспокоило в этом деле еще одно, «но»: - Ну и, что тебе помешает убить меня в любой удобный момент, даже если я соглашусь выполнять твои условия? - Тоже что и тебе выждать удобный момент и открыть глаза, - вполне резонно отвечает он. Что ж может быть он и монстр даже для демонского мира, но далеко не так глуп, как кажется. О том, что я боялся открыть глаза дабы не увидеть его снова, он похоже не знал, что ж, по крайней мере, я мог блефовать. - Ну, тогда отойди от входа. И даже не вздумай пытаться меня убить. Только попытайся материализовать против меня оружие, и ты поймешь, что значит «смертельное невезение»,- пригрозил я, но, похоже, не возымел должного эффекта на росянку, он лишь повторил свое указательное «выходи», хотя прозвучало оно на некотором удалении от входа. Если честно, то я и правда рассчитывал выведать у него что-то полезное, а потом удрать и больше никогда не соваться на пустынные улицы, но все же для начала мне требовалось на свой страх и риск выбраться из убежища. Глубоко вдохнув, я осторожно выглянул наружу и тут же спрятался снова, но звона призванных мечей ударивших в то место, где минуту назад была моя голова, не услышал, да и магии никакой не почувствовал. Росянка висел на уважительном расстоянии в двадцать шагов и даже по ощущениям напоминал безучастное растение, листья которого мерно покачиваются на ветру. О том, что это чудовище опаснее шаровой молнии приходилось напоминать себе постоянно. Я снова выбрался из убежища, готовый снова шмыгнуть туда в случае малейшей опасности. Может мне даже хватило бы духу посмотреть на него, а потому на всякий пожарный я старался держать охотника в поле зрения. Но мечи так и не появились, никакая магия на меня больше не обрушилась и вот я был жив, тридцать секунд, минуту, две… - Пошли, - снова указательным тоном произнес он. - Это куда еще? – Недоверчиво спрашиваю я. - Взглянуть, куда все они шли. Я давно за ними слежу, а тебе их убить вздумалось, - его голос такой же ровный, как и обычно, безучастный, по нему невозможно понять зол ли он из-за этого на меня или нет. Мне вот было обидно, значит они были зацепкой, а я… - Но вообще-то ты двоих добил и одного сожрал… - не слишком хорошее оправдание с моей стороны. - Это другое, - откликается он, но я только насмешливо фыркаю, однако он снова не обращает внимания на мою реакцию. – Так я узнал, куда они направлялись, - снова уточняет он, даже не поворачивая в мою сторону головы. - Постой, значит если, ты кого-то сожрешь, то его… - Да, - откликается он, даже не дав мне вслух закончить эту жутковатую мысль, о том как охотник может присваивать чужие воспоминания и видения. После такой новости я умолкаю и топаю дальше молча.