Милосердие не предлагать

Я, конечно, понимаю, что поиск информации сейчас вопрос не только государственной важности, но и залог моей долгой и счастливой жизни, но до чего же утомительно это порой бывает. Мы рыщем по обиталищу Камио уже третий час, переворачивая едва ли не каждую пылинку, не говоря уже о столах стульях и тайниках, пока что все безрезультатно, за это время прибывают мои слуги, и я даже успеваю немного поесть и привести себя в более подобающий вид. Но не отдохнуть, что очень и очень плохо для меня, ведь рано или поздно, я подорву свое и так стремительно ухудшающееся самочувствие, и тогда начнутся приступы. С тех пор как Герцог понял причину моего недуга, они постепенно пошли на убыль, а потом и вовсе пропали. Моего здравия даже хватило на длительное путешествие за душами, но теперь что-то словно стало катализатором и мне кажется, будь-то я вернулся во времена своего детства. Тогда боль, способная свернуть меня в бараний рог накатывала на меня с завидной частотой, в такие моменты я не мог даже пошевелится. Хорошо если был способен кричать, пока это мучительное чувство разрывало меня на части, будь-то изнутри полосовало острыми когтями и мучило так сильно, что я едва ли способен был сделать вдох. Это только со временем стало понятно, что мои муки – порождение порочного голода, видать доставшегося мне в наследство от бесценной мамочки и один страстный вечер вполне мог поправить даже худшее проявление моего недуга. Но теперь, что-то было нарушено, и я подозревал, что виной всему так некстати организованное, сразу после моего возврата домой бабулино гадание, которое только усугубила цепочка тяжелых потрясений выпавших на мою бедную долюшку. - Ну ладно, пойдем другим путем, - решаю я, понимая, что дом слишком велик, чтобы перерыть его весь за пару часов, не говоря уже обо всех тайниках, о которых мы ничего не знаем. - Будь добр, скажи-ка нам, где в доме ваш губернатор проводил больше всего рабочего времени? - обратился я к дворецкому. Спальню и рабочий кабинет вверх дном мы уже перевернули и даже нашли пару тайников, но в них кроме ценностей и хода для бегства, не было ничего важного. В следующий момент после того как я задаю свой вопрос, видимо заскучавший и тоже немного уставший Ратия решает зевнуть. Ни о каком этикете и чувстве такта речи не идет, как минимум потому, что росянка плевать на него хотел, а как максимум, он все равно не сможет согнуть утыканную холодным оружием руку так, чтобы прикрыть рот. Мы с дворецким птичьего губернатора одинаково бестактно пялимся на зевающего Охотника, завороженные зрелищем. Тут уж правда есть чем впечатляться, так как у Ратии не только фантастический набор острых зубов (от почти иглообразных до широких треугольных, напоминающих зубы земных акул), но их там еще и пару рядов! Глядя на это понимаешь, как ему с такой легкостью удается легко похрустывать демонскими косточками. Немного привыкнув за это время к росянке я прихожу в себя быстрее, а вот дворецкий увидев ЭТО наоборот осознает, что если и могло быть идеальное время, чтобы выложить нам всю подноготную хозяина, то оно наступило именно сейчас. - В приемном зале, - торопливо отвечает демон, нервно сцепив пальцы в замок и по опасливым взглядам, которые он бросает на Охотника, я понимаю, что он не врет. – Там губернатор частенько гадал на жаровнях, а делал он это всегда в одиночестве. Вот так вот просто после смерти раскрываются все твои секреты. Что ж, сейчас я вполне был готов поверить, что это и правда неплохая идея, кто станет искать самое важное в комнате, которая находиться у всех на виду и которую частенько посещают всевозможные посетители и просители. Я бы о зале с птичьими клетками подумал бы в самую последнюю очередь. Умно, очень умно, мистер покойный губернатор. Я приказал дворецкому ждать здесь и кивнул росянке, чтобы тот пошел со мной. Ратия понял меня без лишних слов и подался следом. В зале все было почти так же, как и во время моего с Камио разговора, жаровни, драпировки, птицы в клетках. Но была теперь в окружении какая-то нарушенность. Теперь все пернатые молчали, а некоторые клетки были и вовсе пусты. - Чувствуешь что-то? Или у тебя есть идеи, где может быть вход в еще один его тайник? Судя потому, сколько мы их уже нашли, этот старый параноик явно был не равнодушен к таким вещам, - вздохнул я, обратившись к безучастно болтающемуся в воздухе охотнику. Росянка снова молчит в ответ и молчит довольно долго, а я понимаю, что уже немного привык к этому молчанию. Он мог или обдумывать вопрос или вовсе не ответить, но сейчас, спустя несколько мгновений он все же указывает на колонну у одной из задрапированных стен. - Думаю что там, - произносит он, - у колонны воздух движется иначе. Я рысью направляюсь туда, чтобы проверить его предположение, и действительно ощущаю там какие-то следы, старое движение, обрывки эмоций зацепившиеся здесь. Дверь не в стене за колонной и не за драпировкой - это совершенно точно. - В полу, - снова подает голос Ратия и мне для того чтобы проверить его допущение приходиться присесть и обшарить руками пространство вокруг колонны. И в этот раз росянка снова оказывается прав, так как мои пальцы натыкаются на стыки тяжелых плит, закрывающих, судя по всему винтовой спуск вниз. Я разочарованно вздыхаю и подымаюсь, если бы это была стена или дверь, ее еще можно было бы сломать, но винтовая лестница вниз могла просто обрушиться, перекрыв нам доступ на долгое время. - Похоже, другого выхода у нас нет, придется искать способ открыть эту дверь, как положено, - развожу руками я, - если не здесь, то я даже не представляю, где еще он мог хранить важную информацию, в том числе и об этой затее с обрушением герцогства. - Мне бы твою уверенность, что он ее оставил еще где-то кроме собственной головы, но в любом случае это уже по твоей части, фей, - слегка развел руками он, снова проскребшись голосом по моим костям. - Ну да, а по чьей же еще, - вздыхаю я, - но если я совсем отчаюсь, то скажу тебе, когда ломать пол, - отвечаю ему и оборачиваюсь лицом к залу, стараясь ощутить и заприметить каждую мелочь понять, что кроме молчащих птиц здесь могло измениться, какие обрывки эмоций могут дать мне ключ. Охотник мне не мешает, просто молча болтается в воздухе где-то рядом. Не знаю, сколько я так стоял, копаясь в своей памяти и сверяя ее с тем, что ощущал сейчас, но все что мне удалось обнаружить, кроме потревоженных подушек на диване и драпировок на стенах, так это чуть повернутую жаровню и пустующие клетки к которым постоянно возвращался мой разум. Это было похоже на какой-то навязчивый повторяющийся мотивчик, который я все еще не мог узнать. Подойдя к одной из клеток, висевшей достаточно низко я изучил ее со всех сторон, но ничего аномального не обнаружил, разве что здесь, кажется, сидел ярко желтый кенар с забавным чубчиком, подумав об этом, я почти почувствовал себя преступником. Почти. Я ухмыльнулся и провел пальцем по краю клетки в следующий момент едва не одернув руку, так как ощутил прошедшее по цепи эхо едва различимого щелчка, я придавил сильнее, и клетка опустилась ниже, но щелчка не последовало, совсем легкий нажим, не тяжелее мелкого кенара … и вот он уже знакомый звук. Если бы я мог, то самовольно засветился бы от восторга. - Росяянкаа… ты не мог бы зафиксировать эту клетку точно, так как я ее сейчас держу, чтобы она не сдвинулась ни на миллиметр? – произношу я никак не способный скрыть довольные нотки в своем голосе. И снова ощущаю сначала легкий магический флер, а потом воздушный поток словно бы обвившийся вокруг цепи. - Готово, - спустя мгновение сообщает он и снова зевает. Мерзавец, а мог бы меня похвалить, или хотя бы поинтересоваться как мои успехи. Но возмущаться долго у меня не получается, уж слишком меня увлекла хитрость с клетками. Спустя еще минут десять возни, Охотник зафиксировал для меня три клетки без птиц на нужной высоте, и еще из двух пичужек пришлось выгнать. Теперь оставался последний штрих, я прогалопировал к жаровне и мягко повернул ее на старое место, а потом чуть-чуть дальше и странный механизм, скрытый от меня, ожил и едва слышно зашелестел. Спустя несколько томительных мгновений, заставивших меня подумать все ли я сделал правильно и не активировал ли часом какую-то скрытую ловушку, тяжелые плиты, скрывающие винтовую лестницу, все-таки сдвинулись со своего места, открывая тайных проход. И все-таки у моего Герцога есть все причины гордиться мной – я определенно гений ну или, по крайней мере, у меня превосходная память и интуиция. - Недурно, - вот и все, что думает мой невольный коллега в этом расследовании, и я оскорбленный в своих лучших чувствах фыркаю, раздраженно дернув хвостом, и горделиво шествую мимо него к тайному ходу. Росянка естественно следует за мной, вряд ли он стал больше верить в мой успех, так что скорее просто хочет присутствовать в тот момент, когда я ничего не найду. Мое былое удовольствие от успеха быстро потонуло в страхах и сомнениях, ведь никакого понятия о том, что я буду делать, если здесь ничего найти не смогу, у меня не было. Приступ подкрался внезапно, в один момент, впившись острыми когтями в мои внутренности. Я оступился на лестнице и едва ли не полетел кубарем вниз, лишь в последний момент, придержавшись за неровную каменную стену. А я ведь и вправду забыл как это бывает больно… Почти целую минуту я не мог ни вдохнуть ни выдохнуть, тихонечко осев на ступенечку, но потом боль постепенно отступила и я принялся судорожно глотать воздух. Похоже, это было всего лишь первое предупреждение, но мне его с лихвой хватило, чтобы разом вспомнить добрую половину ужасов своего детства. Второй половиной, конечно же, была Фэнни, моя любезная мамочка. Если бы только рядом со мной был мой герцог… он с легкостью унял бы мою боль и, конечно же, позаботился о том, чтобы она даже и не думала возвращаться. Но рядом был только Росянка, существо бессердечное ровно настолько, насколько и красивое (пока не зевает). Всего его участия после пережитой мной пытки, хватило только на то, чтобы поинтересоваться: - Эти приступы у тебя давно? Я сжимаю когтями край камзола, угрожая оставить на нем дыры, как ни странно – это немного помогает прийти в себя. - Все детство, - болезненно хмыкаю я, поднимаясь на ноги, - а сейчас они внезапно решили вернуться. - С этим нужно что-то сделать, ты не можешь продолжать поиски в таком состоянии. - О, и я сделаю, но не раньше чем найду здесь то, что искал! - резко отвечаю я, топнув ногой, сам не до конца понимая причину своего раздражения. После чего продолжаю спуск вниз, стараясь шагать так же уверенно, как и раньше. Мне хочется, чтобы колючий холодный монстр, простое присутствие которого рядом уже само по себе та еще пытка, проявлял больше участия? Или дело вообще не в Росянке, а меня просто напугала перспектива возвращения приступов, а то и вовсе банальное отсутствие хорошего секса, после бабулиного курорта так сказывается. Последняя мысль в какой-то мере меня даже развеселила и я, криво ухмыляясь, спрыгнул с последней ступеньки. Стоило мне осмотреться, как я точно понял, что это явно было именно то, что я все это время хотел найти. Несколько комнат, в одной неактивный портал, в другой коллекция ценных артефактов, еще одна явно была особым местом для порицания, а последняя арка вела в некоторое подобие небольшого кабинета. Стол, комфортное кресло. Стеллажи с редкими книгами и свитками, я даже нашел написанные сразу после Падения в Бездну "Столбы проклятий и нерушимости" и поспешил прикарманить их. Эта книга будет замечательным подарком моему кузену. Стоило, быть может, и вовсе упаковать всю эту тайную библиотеку и отправить ее домой, но сейчас у меня просто не было ни времени, ни настроения возиться с пересылкой, а доверять такое добро чертям было категорически нельзя. Ничего с этим не поделать, придется запереть до более благоприятного расклада. На столе царил некоторый беспорядок, письма, документы, карты, лежали вперемешку будь-то, кто то смахнул их со стола, часть просто подобрал и так кучей и бросил, а часть так и осталась лежать на полу. Я нацепил монокль и, стараясь даже не поворачиваться в сторону росянки, принялся за изучение всего лежащего передо мной добра. Стоп, карты островов Бездны! Вот к ним я решил присмотреться в первую очередь. Торговые пути, союзные территории, скромный план по захвату еще одного соседского городка, которому, похоже, теперь никогда не реализоваться - ничего особенного, обычные будни правителя. На столе у моего отца лежит все то же, правда в большем порядке, чем этот. Я отодвигаю какие-то старые бумаги, подымаю одно впопыхах вскрытое письмо, чтобы разгрести последний оставшийся план островов понимаю, что те символы, которыми написано письмо, мне совершенно не знакомы, так что прочитать их я не могу. Рядом лежит еще несколько так же написанных документов и даже та самая карта, отмечена стрелками все с теми же таинственными символами. В моей груди радостно йокнуло, могло ли быть это именно то, что я так долго тут ищу, перелопатив владение Камио вдоль и в поперёк? - Я, конечно, могу ошибаться,- протянул я сев на край стола и сортируя все документы и письма, написанные понятным и не понятным мне языком, - но похоже тут велась какая то шифрованная переписка и вот эта вот карта, - я постучал по находке ногтем, - именно то, что мы ищем. Всякие договора, встречи, обычные документы не касающиеся моего вопроса я тут же откладывал в сторону и в итоге передо мной не осталось ничего кроме карты и небольшой стопки писем и документов, написанных таинственной шифровкой. - Недурно, но как ты собираешься это расшифровать, - только когда я закончил, подает голос Охотник, который, кажется мне, даже успел немного подремать. Я заботливо связываю все документы вместе, и прихватив их к книге - продолжаю свою инспекцию, обойдя стол вокруг и копошась в ящиках. - Так ты еще и отдыхаешь тут, негодяй?! - поспешил выразить свой протест, против такого нечестного разделения труда я, - лучше бы помогал мне искать что то полезное или ключ к этому шифру. К моему удивлению Росянка глухо рычит и в кои-то веки высказывает нечто напоминающее протест или гнев: - Во-первых это была твоя затея. А во-вторых я не могу, если бы и хотел! Следовало уже понять, раз хочешь казаться таким умным.... С тех пор как я выбрался из ямы я не смог прочитать ничего. Абсолютно ничего... Ох, кажется, я все таки потревожил, еще что-то болезненное в его непробиваемом покое. Он говорит о оружейной яме Азазеля сейчас? Вот те на... я даже отлаживаю книгу, которую перетряхивал и смотрю на Охотника сквозь стекло монокля. -Но почему? - снова мое любопытство, откликается прежде, чем я успеваю подумать головой. И в этот раз Ратия похоже снова решает ответить на вопрос, а я совсем не понимаю причин по которым он то темнит или еще хуже молчит, а потом вдруг огорошивает меня каким-то мрачным откровением вроде этого. - Что бы я не читал, письмо или книгу, я никогда не вижу того, что написано там на самом деле. -Не видишь, того что написано? - удивленно переспрашиваю я и только теперь мое сознание отмечает, что я опять смотрю на охотника. Теперь он выглядит немного уставшим, шелковые волосы его спутаны птицами, но он, кажется, по этому поводу особого беспокойства не проявляет и даже в таком виде все еще сохраняет свою смертельно-прекрасную притягательность. На мгновение наши взгляды встречаются, и взор его темных глаз тут же пронзает меня насквозь намертво приколачивая к месту. Кажется, в этот момент я даже перестаю дышать, но он, похоже, не собирается меня есть, так что спустя мгновение отводит взгляд в сторону. Сам же я только усилием воли перестаю на него смотреть и делаю вид, что снова поглощен ревизией ящиков. - Проклятья, Крэа, я не вижу там ничего кроме проклятий... - после недолгого молчания, будь-то заостренный нож, его тихий голос прорезает тишину, и я вздрагиваю, впервые услышав, как он назвал меня по имени. На доли мгновения, пока отзвуки его голоса все еще висят в воздухе, мне кажется, что если он повторит мое имя снова, то я умру, но нет, он больше не говорит, а я придя в себя даже оказываюсь способен выдавать беззаботный смешок: -Ну, раз так, то мир не рухнет, если я прочитаю как-нибудь для тебя текст-другой. А это, - я похлопал рукой по связанной пачке документов, - придется доставить кузену, он единственный кто мог бы разобраться с шифром. Также он единственный кому я доверяю в достаточной мере, чтобы доверить такую информацию, если это то, что мы ищем. Так что пообещай мне, что ни за что не тронешь ни его, ни его питомцев, - серьезно потребовал я, кажется, уже не в первый раз, и он снова пообещал мне это, хотя как знать, можно ли верить его обещаниям или нет. - Наконец-то можно и отдохнуть за этот длинный-длинный день, - тоже зеваю я, похоже заразившись этим от росянки, бережно прячу монокль, сгребаю папку с шифровками, книгу и делаю ровно четыре шага от стола в тайном кабинете птичьего губернатора. В следующий момент мое тело пронзает страшная боль очередного приступа, и я успеваю только жалобно всхлипнуть и в обнимку с книгой и документами, тихонечко постелиться на пол, ровно там же где и стоял. Каменный, совсем не мягкий пол, оказывается ко мне как никогда близко, а в следующий момент мир окончательно меркнет.