Прежде чем ты изменишься

Костя безмолвно зашёл в квартиру и устало прислонился к двери. Встреча с Мариной позволила ему слегка развеяться и освежить мысли, а также словно бы взглянуть на себя со стороны. Он любит свою сестру, он любит своих родителей. Костя понимал, что нужно извиниться перед ними за тот телефонный разговор, где наговорил им лишнего. Парень глубоко выдохнул и, сняв куртку, прошёл по полутёмному коридору. Тишина в квартире убивала. Было странно находиться здесь, не слыша никаких звуков, но за последние недели он к этому почти привык. Ева постоянно пропадала у Серёжи, а Вадим… Вадим должен вернуться завтра. Боже, как же Косте хотелось этого и не хотелось одновременно! Он безумно скучал по нему, но прекрасно понимал, что это начало конца. Возможно, уже завтра Вадим скажет, что переезжает в другую квартиру со своим новым (или старым?) парнем. Уже завтра. Сейчас Костя понял природу того страха, что постоянно витал вокруг него. Он боялся потерять дружбу Вадима. Мысли об этом настигали по ночам, когда он просыпался от очередного кошмара. Тот эфемерный страх теперь оформился и стал существенным, он принял облик стройного блондина, высокомерного и уверенного в своей неотразимости. Костя прошёл в гостиную. Задумчиво проведя пальцами по клавишам пианино, он раздражённо выдохнул. К чёрту всё! Завтра он встретит друга в аэропорту! Он безумно скучает! И, чёрт возьми, он не может вечно избегать его! Вадим всё ещё его лучший друг. А Костя ведёт себя глупо, чрезвычайно глупо! И когда Вадим скажет ему о том, что съезжает, Костя примет это с достоинством, он будет готов к этому. В конце концов, для моральной подготовки времени было предостаточно. Он во что бы то ни стало постарается остаться Вадиму другом. Парень начал яростно рыться в своей сумке, ища подходящую одежду. Всё, что попадалось под руку, казалось ужасно уродливым и безвкусным. А когда в сумке почти не осталось вещей, он вдруг понял, что единственная уродливая и безвкусная вещь, это он сам. Никчёмный, никому ненужный, слишком инфантильный, ни на что не способный. Косте вспомнился аромат дорогого парфюма, безукоризненно уложенные пшеничные волосы, надменный взгляд. Да, он должен признать, что ему опять предпочли другого. Ничего нового. Он много раз проходил через это. Всё потому что Костя недостаточно сообразительный, недостаточно привлекательный, недостаточно целеустремлённый, недостаточно, недостаточно, недостаточно. Костя весь — одно сплошное недостаточно. Ему нет смысла тягаться с таким, как Лютин. Костя без сил опустился на стул у пианино и понял, что одна щека мокрая. Он с удивлением стёр влагу с лица — только слёз не хватало. «Ведёшь себя, как баба!» — будто бы услышал он голос своего отца. Его воротило от самого себя. Чтобы немного успокоиться, Костя развернулся на стуле и начал играть, позволяя тоскливым грустным звукам переполнять гостиную, квартиру и его самого. Он не знал, сколько времени провёл за этим занятием. Но когда вновь вернулся в реальность, в пустующую безмолвную квартиру, то еле слышно застонал, увидев какой беспорядок устроил, раскидав свои вещи из сумки. Парень начал апатично складывать всё обратно. Горько усмехнулся своим мыслям, вторившим про зубную щётку и одежду с сушилки — помнится, он как-то уже собирал свои вещи. Но тогда его остановила Ева, сейчас же некому это сделать. Да и незачем. После Костя заварил себе чаю, но напиток получился слишком крепким и отдавал горечью, поэтому, оставив кружку на столе с сиротливо лежащим в ней чайным пакетиком, он поплёлся на кровать. Усталость давила на него, но не физическая, а эмоциональная. Он полностью выдохся. Устал от самого себя. Костя прошёл в комнату Вадима, не включая верхнего света, лишь щёлкнул кнопкой на ночнике, стоящем на тумбочке, и растянулся на сине-зелёном покрывале. Уткнулся носом в подушку и с жадностью вдохнул уже почти полностью выветрившийся запах. Сильнее сжал подушку в ладонях и в который раз осознал, что сам во всём виноват. Вадим признался ему. А у Кости не хватило на это смелости. Он трус. Он мог бы и раньше это заметить, так ведь? Если бы не был так поглощён своей ролью убеждённого натурала, которую он старательно разыгрывал перед Вадимом, дабы не оттолкнуть его. Он был слишком зациклен на себе и своих комплексах, чтобы увидеть правду. От досады и собственной глупости хотелось выть. Могло бы быть всё по-другому, если бы он сразу признался Вадиму? Был бы у него хоть один шанс? В конце концов, лёжа на кровати и уткнувшись в подушку, он пришёл к единственно верному выводу — нужно признаться Вадиму, и пусть это уже ничего не изменит, но он должен это сделать. Должен прекратить тянуть эту ложь и притворяться тем, кем никогда не был. В конце концов, наполненный этими тревожными мыслями, Костя забылся сном. Вадим смотрел на профиль парня, сидящего на водительском месте, на то, как его руки расслабленно лежали на руле, на то, как свет от проезжающих мимо машин, пробегал по его лицу, по идеально уложенным белокурым волосам. И понимал, что вспоминает профиль другого человека. Вспоминает его мягкие каштановые кудряшки, которые он так любит трепать, пока их хозяин не видит. Вспоминает ямочки на щеках, когда тот улыбается, пронзительные тёмно-карие глаза, морщинку на лбу, которая появляется только тогда, когда он задумывается о чём-то, его искренний смех, красивую улыбку, пальцы, пробегающие по клавишам пианино. Наличие Кости рядом опьяняет своей простотой. Вадим думал, что они симпатизировали друг другу в сети, но то, как они сочетались в реальной жизни, нельзя описать ни одним словом. Ему невероятно комфортно находиться рядом с ним, он не боится выглядеть глупо, хаотично или сморозить какую-то глупость, потому что Костя всегда поймёт, сначала покрутит пальцем у виска, затем рассмеётся, но непременно поймёт. Казалось, никто и никогда не понимал Вадима так, как он. — Ну, так что? — отвлёк от мыслей нетерпеливый голос Игоря Лютина. Ах, да, он же задал ему вопрос. Вадим вновь бросил взгляд на парня и ответил: — Нет, Игорь, не стоит ворошить прошлое. Это не принесёт ничего хорошего ни тебе, ни мне. Челюсти сжались, пальцы на руле тоже, но упрямый взгляд Игоря до сих пор был устремлён на дорогу. Вадим знал, что Игорю потребуется некоторое время, чтобы смириться с отказом. А ещё он понял, насколько отвык от его порою очень эгоистичных поступков. Он знал его достаточно хорошо, чтобы понять, насколько они с Костей разные. Вадим одёрнул себя, он не должен проводить параллелей между ними. На самом деле трудно не сравнивать Игоря с Костей, Вадим знал, что это неправильно. Он не должен так делать, как минимум, потому что сравнивать кого-либо с Костей вообще бессмысленно. Появившись в его жизни год назад, он сумел так прочно укрепиться, что теперь привязанность Вадима к этому человеку находится на совершенно другом уровне, до которого ещё никто и никогда не добирался. — Послушай, я не собираюсь уговаривать тебя, преследовать или что-то в этом роде. Просто… — Игорь замолчал, аккуратно припарковавшись на стоянке. Затем выключил зажигание и повернулся к Вадиму, — я хотел тебе дать время подумать. — Поверь, у меня было много времени, чтобы подумать, но в этом случае даже думать не надо. Мы уже давно стали слишком чужими друг для друга. — Неужели ты не помнишь то хорошее, что было между нами? Я… скучал по тебе, — тихо добавил Игорь. И Вадим понял, что Игорь опять буквально пытается давить на него. Ева как-то сказала, что они раскрывают худшие стороны друг друга. Теперь Вадим думает, что она была права. Он бы никогда не захотел вернуться в отношения, которые когда-то были между ними. Вадим не осознавал их токсичности до определённого времени. Видимо, всё познаётся в сравнении. С тех пор как в его жизни появился Костя, он понял, каково это чувствовать себя с человеком свободно и легко, ощущать себя настоящим. Костя принимал его любого, со всеми странностями и недостатками, не пытаясь изменить. Игорь пытался поменять его под себя, даже такая мелочь, как очки, указывала на это. Сейчас Вадим почувствовал эту разницу. — Прости, — сказал он, забирая свой рюкзак с заднего сидения, — давай будем двигаться дальше, а не зацикливаться на том, что когда-то было. Вадим уже готов был открыть дверцу, как раздался раздражённый голос Игоря: — Это из-за него, да? Из-за этого недоумка? Как его там… Костя, кажется, да? Вадим вздохнул. Привычная тактика Игоря — не получая желаемого, начать кидаться оскорблениями. — Спасибо, что подбросил до дома, Игорь. Мне пора, — сухо сказал Вадим и открыл дверцу. — Я не понимаю, почему он? Что у него есть, кроме смазливой мордашки? — не отставал Игорь — Прекрати! Он мой лучший друг! — ответил Вадим, стиснув челюсти. — Но ты явно хочешь большего! Я замечал, как ты на него смотрел! — со злостью в голосе произнёс Игорь. Он уставился на Вадима, сверкая глазами, затем усмехнулся, — может, мне нужно просто подождать? Когда ты его оттрахаешь, интерес сразу пропадет, и вы уже не будете лучшими друзьями, а? Ответом ему был лишь оглушительный звук закрывшейся дверцы. Вадим раздражённо шагал к подъезду, доставая ключи, под ногами хлюпал мокрый снег. Погодка просто отвратительная, как раз под стать его настроению. Вадим буквально кипел от злости, он остановился у подъезда и попытался успокоиться. Не стоит обращать внимание на слова Игоря, поскольку тот привык всех судить по себе. У них с Игорем без сомнения были хорошие времена, но в воспоминаниях осталось почему-то всё самое плохое. И его возвращение только напомнило Вадиму о той нервозности, которую он испытывал буквально всё время, находясь с Игорем. Стало гораздо спокойнее, когда он исчез из его жизни. Пусть всё остаётся так же. Вадим достал смартфон. Уже поздно, но мама настаивала на том, чтобы он обязательно написал ей, когда будет дома без оглядки на время. «Мам, я дома, добрался хорошо. Как папа?» Вдох-выдох. Тот страх за отца, который держал его в своих цепких лапах слишком долго, наконец, отступил. Операция прошла успешно, и его выписали из больницы. Только тогда вся семья смогла вздохнуть с облегчением. Вадим был очень привязан к ним: к добродушному ворчливому отцу, к понимающей, слишком мягкой матери, к старшему брату Максу, который всегда был для него эталоном, к его девушке, а теперь и жене Ире. Он никогда не забудет того, какую поддержку оказала ему мама, когда он впервые признался ей, что совершенно равнодушен к девушкам. В то время об этом не знал никто, кроме Евы, и для Вадима было очень важно донести это и до родителей. Поначалу он видел в глазах родителей нечто странное и неподвластное пониманию. Он боялся, что это разочарование в нём, но после откровенного разговора выяснилось, что это беспокойство, опасение. То самое опасение, которое испытывают родители за своего ребёнка, зная, что ему непременно предстоит столкнуться с реальной жизнью и узнать, что такое боль на собственной шкуре. — Что это за паренёк, с которым ты всё время болтаешь? — как-то за ужином спросила мама, ставя перед ним тарелку с супом. Сидевшие в это время за столом Макс и его жена Ира подняли головы и с любопытством уставились на Вадима. — Это Костя, он мой лучший друг, — ответил Вадим, зачерпывая ложкой суп. — Это тот мальчик, что стал появляться в твоих видео, да? — спросил Максим с хитрым прищуром. — Откуда ты узнал? — изумлённо спросил Вадим, роняя ложку в суп. И тут действительно было чему удивляться, ведь брат никогда не интересовался деятельностью Вадима на Ютубе и, насколько он знал, его роликов никогда не смотрел, разве что из любопытства пару видео, и всё. — Это я ему рассказала, — подала голос Ира, смущённо улыбаясь, — этот Костя показался мне очень приятным мальчиком. — Мы с отцом даже не знаем, с кем дружит наш сын! — возмущённо проговорила мама, садясь за стол. И это было правдой. Вадим действительно никогда не знакомил своих родителей ни с кем. Ну, за исключением Евы, но её они и так знали с самого детства. Пообещав матери, что непременно познакомит её с Костей, Вадим облегчённо выдохнул. Кажется, тема беседы исчерпала себя, плавно перейдя в уже привычное русло под названием: «когда вы планируете подарить нам с отцом внуков?», обращённое к Максу и его жене. Вадим слабо улыбнулся этим воспоминаниям и, отправив набранное сообщение, убрал смартфон в карман. Нужно успокоиться, прежде чем он зайдёт в квартиру. После перепалки с Игорем он до сих пор чувствовал жуткую злость и раздражение. Вадим попытался вспомнить то, что успокаивало его особенно хорошо. Определённо, это вид Кости, играющего на пианино. Он замирал всякий раз, когда слышал доносившиеся из гостиной тихие аккорды. В такие моменты он отрывался от своих дел и выходил в полутёмный коридор, приближался к дверям гостиной, чтобы увидеть Костину фигуру, склонившуюся над пианино. Вадим не знал, почему это всегда приводило его в какое-то трепетное чувство, он не знал, почему у него замирало сердце, когда он мог видеть мягкие гибкие пальцы, что невесомо касались клавиш, и задумчивое выражение лица. Его руки. Это то, от чего невозможно отвести взгляда. Они нежные. Длинные тонкие пальцы буквально гипнотизировали его, когда порхали над клавишами. Впервые увидев их через нестабильное вай-фай соединение на экране своего смартфона, он понял, что абсолютно очарован. Именно там, безмолвно стоя в полутёмном коридоре и жадно впитывая каждое движение нежных пальцев над клавишами, Вадим понял, что счастлив, даже просто находясь рядом с ним. Это было довольно странное осознание, но, тем не менее, оно было правдой. Он доволен тем, что мог иметь сейчас, в этот конкретный момент. Наверное, именно это бескорыстное желание отдавать и делать что-то для человека, не ожидая ничего взамен, кроме единственной вещи — чтобы он был счастлив, двигало им, когда на пороге квартиры объявился покупатель. — Нет, извините, пианино продано. Очень жаль, что вам не сообщили заранее. Всего доброго! После того, как он закрыл дверь, в коридор выглянула ошарашенная Ева: — Ты в своём уме, Вадим? Что ты творишь? Я назначила встречу с этой женщиной… — Пианино уже продано другому покупателю, — заявил Вадим. — Какому ещё покупателю? — раздражённо воскликнула Ева. — Ты с ним разговариваешь, — сказал Вадим. — Что? — ошеломлённо спросила Ева, уставившись на него. — Ты даже не умеешь играть! — Я всегда мечтал научиться, — сказал он. — Что за бред?! Впервые слышу об этом… — озадаченно проговорила Ева, затем, услышав тихие звуки пианино, бросила взгляд в сторону гостиной и тихо ахнула. Она перевела изумлённый взгляд на Вадима, в её глазах отразилось понимание. — Вадим, ты … Она грустно улыбнулась ему, а парень с досадой отвёл взгляд. Ева с самого начала знала об этом. Она знала, что Вадим влюблён в человека, который вряд ли когда-нибудь ответит ему взаимностью. — Он сказал, что у него есть девушка, — донёсся до него приглушённый голос Евы из динамиков. — Чёрт, Ева! Зачем ты вообще стала расспрашивать его об этом?! — недовольно возмутился Вадим. — Я просил тебя помочь ему со стиркой, а не вести допросы! — Извини, просто к слову пришлось, — сказала Ева, затем немного помолчав, спросила, — до сих пор не могу понять, как ты умудрился втрескаться в него?! — Прекрати! — с досадой в голосе ответил Вадим, но Ева, будто не слыша, продолжила: — Он даже не гей! Ну, или, по крайней мере, сам не подозревает, что… я, конечно, не знаю, как это у вас работает… но почему-то твой гейрадар дал сбой… У Вадима вырвался истерический смешок: — Ты, что думаешь, у меня есть список, в кого можно влюбляться, а в кого нельзя, и я следую этому списку?! — помолчав, он тихо добавил. — Это просто происходит и всё… само собой. Ева лишь удручённо вздохнула в ответ. Конечно, Вадим часто замечал, какую реакцию вызывает у девушек Костя. Он очень привлекательный, а его улыбка — это то, на что Вадим готов любоваться всегда. Она непосредственная и настоящая. И Вадиму безумно льстило то, что в большинстве случаев все Костины улыбки были предназначены именно ему. Ему, а не Кате, которая, похоже, являлась девушкой чисто номинально. Конечно, он прекрасно понимал, что ситуация когда-нибудь изменится. Возможно, когда-нибудь рядом появится человек, который будет невероятно важен для Кости. Но пока этого нет, он мог наслаждаться его безраздельным вниманием. И пусть Костя никогда не сможет ответить ему взаимностью, он всё ещё был его лучшим другом. Большего Вадим не желал. Хотя… зачем себя обманывать? Конечно, желал. Он хотел быть настолько близко к нему, насколько возможно. И позже он стал замечать то же самое стремление и в Косте. Ему вспомнились все те моменты с покрасневшими щеками, долгими пронзительными взглядами и случайными прикосновениями. Да, определённо, они оба желали большего. Но Вадим так же отчётливо видел, как нечто удерживало Костю, какой-то внутренний барьер вставал препятствием на пути. Вадим не знал, что это, но чувствовал, что не должен давить на него. Пусть всё идёт своим чередом. Он просто будет рядом с ним. Ему вдруг вспомнилась своя глупая ревность, в тот день, когда к Косте пришла Катя: — Привет! Можно Костю? — Нет, нельзя! — сказал Вадим и осознал, насколько резко это прозвучало. Он вновь окинул стоящую перед ним девушку в белой куртке и вязаной шапочке внимательным взглядом и уже мягче добавил, — Костя сейчас спит. Не нужно его будить, у него всю ночь температура держалась. Девушка сникла, потом понимающе закивала и протянула пакет: — Там его тетради, которые меня попросили передать, а ещё я фруктов положила. Надеюсь, ему станет лучше. Пусть мне позвонит, когда проснётся. — Хорошо, я передам — кивнул Вадим, беря пакет. Ох, чёрт, что с ним творится? «Это просто девушка. Она, чёрт возьми, вовсе не виновата, что ты умудрился втрескаться в её парня», — корил себя Вадим, закрывая за ней дверь. «Её парень» — эти слова совсем не нравились Вадиму. Как будто бы у неё действительно было право так называть Костю? Эта девушка знакома с Костей совсем недавно, Вадим знает его гораздо дольше, он знает его гораздо лучше. И Костя сам говорил, что она смеётся, как Дженис. Вадим вновь отругал сам себя, ну что за мелочные мысли в его голове витают. От самого себя тошно. Ну что за цирк?! Он уже почти убедил самого себя, что ему достаточно просто дружить с ним, быть с ним рядом. Ему не нужно большего. Вадим устало обернулся, закрывая дверь, и увидел, как из гостиной выходит сонный Костя, укутанный в одеяло. — Вадим? — сипло позвал он. — Я здесь, — сказал Вадим, подходя ближе, — как ты себя чувствуешь? — Мне приснилось, что луна упала на меня и пыталась раздавить. Вадим глубоко вздохнул, пытаясь прогнать воспоминания, и открыл дверь подъезда. Тревожное чувство, поселившееся внутри, вновь напомнило ему о себе. Было очевидно, что Костя избегал его все эти дни. Признание ли в этом виновато или что-то другое, Вадим не знал. Не хотел об этом думать, гнал от себя прочь эти мысли. Поднимаясь по ступеням, он глубоко вздохнул, ему вспомнился тот день и тот разговор с Евой. — Ох, чёрт! Почему он такой тяжёлый? — недовольно охал Серёжа, держа Костины ноги в крепкой хватке. — Он же худой как шпала! — А что ты хотел? В нём почти два метра роста! — парировала Ева, идя рядом. Вадим молча нёс Костю, крепко ухватив за подмышки. — Давайте его в мою комнату, — распорядился он. — А сам где спать собрался? — подала голос Ева. — Я не буду спать. Рейс через три часа. Посплю в самолёте, — объяснил он. Вадим посмотрел на лежащего на кровати Костю, немного поколебавшись, прикоснулся к пуговицам на рубашке и начал расстёгивать их одну за другой. К моменту, когда Ева вернулась, Костя был уже почти раздет за исключением чёрных носков. — Это на случай если ему будет плохо. А я почти уверена, что ему будет хреново, видимо, он сильно перебрал, — сказала Ева, ставя на тумбочку стакан воды и упаковку нурофена, затем кинула оценивающий взгляд на Костю и спросила, — Ты что, раздел его? — В одежде спать неудобно, — попытался оправдаться Вадим. — Да ему сейчас до фени удобство! Так и скажи, что просто хотел полапать его, — усмехнулась Ева. — Заткнись! — уязвлённо проворчал Вадим, и устало уселся на край кровати. — Всё будет хорошо, врачи ему помогут, — сказала Ева, усевшись рядом с ним и прикоснувшись к руке. Вадим с силой потёр ладонями лицо и нервно выдохнул. Это Ева, она всегда знает, что именно нужно сказать и в какой момент. Мысли об отце очень угнетали его, позволяя иррациональному страху взять верх над ним. К тому же он очень беспокоился за маму, которая, наверняка, себе места не находила сейчас. — Да, надеюсь на это, — тихо пробормотал Вадим. Он понял, что невидящим взором уставился на безмятежное спящее лицо Кости. — Когда ты планируешь признаться ему? — тихо спросила Ева, и Вадим мигом понял её уловку, она хотела перевести тему и отвлечь его от грустных мыслей. — Никогда. — Вадим пожал плечами, — к тому же разве я имею право лезть со своими чёртовыми признаниями, когда у него есть девушка? — Ты уже знаешь, что я думаю по поводу этой девушки, — скептично хмыкнула Ева, — он себя так не вёл бы, если бы девушка действительно ему нравилась. Вадим заметил хлебную крошку, застрявшую в его кудрявой чёлке. Улыбнувшись, он протянул руку и вытащил крошку, прикоснулся к волосам, почувствовал их мягкость. Ева молча наблюдала за действиями Вадима. — Иногда я понимаю, что моя жизнь разделилась надвое, — прошептал он. — В каком смысле? — спросила Ева. — Ну, надвое, «до него» и «после него», — попытался объяснить Вадим. — Звучит пафосно, — фыркнула Ева. — Ты думаешь? — неуверенно протянул Вадим, — Я не люблю пафос. Просто… теперь, если что-то хорошее случается со мной, мне всегда хочется пережить эти мгновение именно с ним, потому что с НИМ куда ярче, чем без него. Я… не знаю… как объяснить… Ева понимающе кивнула: — Да, наверное, я могу тебя понять, — Ева, будто спохватившись, добавила, — я думаю, вы с ним родственные души! Скептично-ироничный взгляд Вадима, направленный на девушку, был красноречивее любых слов. — Выражать сарказм одним лишь взглядом ты явно научился у него! — недовольно фыркнула Ева. Вадим вновь посмотрел на безмятежное лицо Кости и спросил: — Как думаешь, он согласится? — Думаю, тебе не о чем волноваться! Он однозначно согласится. Неужели кто-то может предпочесть спокойную жизнь в отдельной квартире суетливой жизни в общаге? — рассуждала Ева вполголоса, — Костя не очень любит общество, я уверена, что он согласится, — увидев, что Вадим нахмурил брови, она поспешила добавить, — естественно основной причиной его согласия будет являться то, что вы друзья. — Я вот не очень уверен в этом, — тихо прошептал Вадим. — Не после того, как я ему сказал правду… о себе. Ева поражённо ахнула и её глаза с изумлением смотрели на Вадима: — Ты это сделал? Когда? — Сегодня, — его взгляд был отстранённым и стеклянным. — После всего того времени, что ты скрывал это от него, почему решился именно сейчас? Именно тогда, когда вы оба были пьяны?! Вадим молча пожал плечами. Возможно, другие, увидев его, сказали бы, что этот человек спокоен, как удав, но Ева слишком хорошо знала Вадима. Она прекрасно понимала, что за остекленевшими голубыми глазами скрывался целый океан волнения, растерянности и непривычной для него робости. — Сам не знаю, — наконец ответил Вадим, уставившись в окно, — может быть, я совершил большую ошибку сегодня. Но, по крайней мере, убеждаю себя в том, что прежде чем предложить жить вместе, я сказал ему правду о себе, ну знаешь… чтобы не было сюрпризов и вообще… — Он был удивлён? Вадим безмолвно кивнул. — И что он на это ответил? — Ничего, ты мне позвонила и попросила встретить у подъезда. — Прости, — Ева расстроенно покачала головой, подумав, она добавила, — и вообще я не думаю, что для него это было прямо откровение такое. Вы ведь уже целовались! — Мы оба были пьяны, и он этого, судя по всему, не помнит, — сказал Вадим. — Ох, я тебя умоляю! Ты просто пытаешься убедить в этом самого себя! Знаешь, не я одна замечаю, что иногда вы смотрите друг на друга так, будто мира вокруг вас не существует. Вадим взволнованно выдохнул и зажмурился на мгновение: — Не надо, Ева! Этими своими словами ты подпитываешь мою надежду. Будет больнее разочаровываться потом. — Это странно, — пробормотала она, удивлённо всматриваясь в его лицо, — мы как будто поменялись местами. Эй, Строгов, это ведь ты всегда был безнадёжным оптимистом, а я возвращала тебя с небес на землю! Так было с Лютиным, помнишь? Почему сейчас мы поменялись местами? — Я не знаю… но мне не хотелось бы нечаянно причинить ему боль… — А себе? Ты ставишь его на первое место гораздо чаще, чем следовало бы. В первую очередь ты должен беспокоиться о себе, — укоризненно проговорила Ева, вставая с кровати. Вадим слегка тряхнул головой, прогоняя воспоминания о том дне, и достал ключи. Он распахнул дверь и, помедлив, вошёл в тёмную прихожую. Страх вновь прокрался внутрь, усилившись. Почему его мысли упрямо возвращаются к ночному кошмару, когда он, приходя домой, видит, что Костя уехал? Это бред! Он наверняка дома, сейчас спит на диване. Не о чем волноваться. Тут Вадиму вспомнились последние дни и то, как Костя игнорировал его сообщения в мессенджере, множество вызовов от Вадима так и остались неотвеченными. На самом деле, волноваться были причины. Но Вадим привык всегда полагаться на лучшее, он не будет позволять своим негативным мыслям брать верх. В квартире стояла тишина, что неудивительно, ведь сейчас половина второго ночи. Вадим бросил взгляд на полочку для обуви и, увидев Костины ботинки, немного расслабился. Только сейчас понял, как он был напряжён. Разувшись и сняв куртку, он прошёл по коридору и заглянул в гостиную, в предвкушении увидеть спящего на диване Костю. Но всё, что он увидел, так это пустой разложенный диван и чёрную спортивную сумку на нём. Вадим нахмурился. Где Костя? Сердце внезапно забилось сильнее, тревога с новой силой скрутила все внутренности. Чёрт! Это не должно было оказаться правдой, так ведь? Вадим быстро заглянул на кухню, включив свет — никого. «Наверное, он в ванной», — проскользнула мысль. Он хотел позвать Костю, но почему-то в горле стоял ком, и он не смог ничего выдавить из себя. Только сейчас Вадим заметил слабый свет из своей комнаты, он подошёл к распахнутым дверям и замер. В тусклом свете ночника он увидел спящего на кровати Костю. Тот безмятежно сопел, прижав подушку к груди. Вадима буквально окунуло в океан разнообразных эмоций: и облегчение, и радость, и изумление, и нечто что-то очень трепетное и приятное заполнило всё его существо. Как же он скучал по нему! Он подошёл ближе и едва коснулся рукой тёмно-русых волос, чтобы только на мгновение, почувствовать их мягкость. Ему действительно достаточно того, что он просто рядом.