Часть 32. Месть
1 сентября 2022 г. в 10:25
Некоторое время Зоя провела в раздумьях: молодая женщина пыталась решить, как поступить с деньгами. Вариант первый был прост, логичен, но не слишком честен: принять деньги, никому не сказать, вести себя в жандармерии, как обычно. Второй вариант был куда честнее, но, по мнению Зои, мог привести к потере денег: нужно было сообщить в жандармерию о разговоре, о деньгах, а потом либо оставить их себе, либо, возможно, отдать как вещественное доказательство.
В конце концов, молодая женщина пришла к выводу, что нужно идти вторым путем. Зоя причесалась, ведь, как иногда говорил Севастьян, нигилистический вид позорил не только Зою, но и его как брата, оглядела себя в зеркало и пошла в жандармерию.
— Виталий Романович, есть ли какие-то известия относительно поджога склада? — спросила Зоя.
Передача дела Виталию немного удивляла, хоть и тоже виделась логичной — молодая женщина понимала, что для всех было бы лучше, если бы это дело вел не ее брат, а другой человек, в котором она может быть уверена.
— Есть, Зоя Михайловна, — ответил Виталий. — Дело усиленно хотят отдать в полицию. Я думаю, вы понимаете, почему. Потому что там, по-видимому, все проплачено. А здесь надо проплачивать заново.
— Но вы же честный служитель закона и не берете деньги, — несколько сомневаясь в правдивости своих слов, утвердительно произнесла Зоя.
— Было бы желание, дело можно и без моего желания забрать, — сказал Виталий. — Может быть, вы порадуете меня каким-нибудь известием? Ну мало ли, еще кого-то нашли.
— Еще я не отбирала занятия у жандармерии, — ответила Зоя. — Но, должна сказать, кое-что произошло.
Молодая женщина рассказала о вчерашнем предложении и угрозе.
— Вы только представляете? — изобразила удивление Зоя. — На невиновного человека, по мнению этого негодяя, можно доказательства наделать!
— Не переживайте, Зоя Михайловна, еще ни одного невиновного не осудили, — произнес Виталий.
Зоя нашла в этих словах подтекст о вине свекрови и решила не развивать эту тему дальше.
— Может быть, можно поискать какой-нибудь состав в словах «навечно замолчать»? — подумав, предложила молодая женщина. — Или в словах о том, что если что — осудят невиновную.
— В первом если и есть какой-то состав, то сугубо уголовный, — ответил Виталий. — Во втором тоже вот так сходу ничего не вижу.
— Угроза отправить за решетку невиновную, если не будет все так, как они хотят, — сказала Зоя.
— Да не пришьете вы эти слова к делу, — произнес Виталий.
Когда Зоя ушла, Виталий сказал сослуживцу:
— Лучше бы молчала. Видно же по ее словам, что Геллер в чем-то виновата. Вот захотят этой проблемкой плотнее заняться — Геллер же первее осудят.
— У тебя дело о поджоге — вот и надо заниматься поджогом, — ответил Севастьян. — А еще надо сделать так, чтобы оно от нас не ушло. А то замнут же сразу, если придать сугубо уголовный характер и передать дальше.
— А политический характер здесь натянут, — произнес Виталий. — Дураку же понятно, что дело в мести за фабрику. Нет, надо притянуть за уши возможные революционные идеи, что проклятые революционеры сожгли склад двух крамольщиц. Чтобы свои своим же гадили — не смешно.
— Пожалей Зойку, я ей уже предлагал не так давно продать цех и раздать долги — отказалась, — сказал Севастьян. — Сказала, что если кто и купит, то фабрикант за копейки, а ему шиш с маслом вместо цеха и всех остальных построек.
— Изначально глупая идея была заниматься предпринимательством крамольщице — ни те, ни другие не оценят, — ответил Виталий, намекая на приверженцев антиправительственных взглядов.
— Зойка тюрьмы боится, Геллер, после того, как ее хорошенько прижали, по-моему, еще больше Зойки боится — так что им обоим еще остается? — спросил Севастьян. — Только законные методы. Какой-то особенной идейности у сестры вообще не припомню. А с Геллер, по-моему, все еще проще. Седина в бороду — бес в ребро. Захотелось под старость лет попробовать себя в качестве «благодетельницы». Может, успокоится сейчас.
— Не дура, а раз не дура, то после сердечного приступа уж точно успокоится, — предположил Виталий.
Глаша пропустила еще один учебный день и, чувствуя, что ей дома становится только хуже, решила пойти на учебу.
— Мама, а если мне на учебе будет слишком невыносимо оставаться, ты же позволишь еще дома посидеть? — спросила девушка.
— Позволю, — ответила Машунька. Женщина чуть поколебалась и добавила. — Главное, чтобы не пришла ты в гимназию и не услышала, что больше не гимназистка.
— Значит, судьба такая, — вздохнула Глаша.
— Да не судьба такая, а думать надо было, — сказала Машунька. — Это не так уж и сложно. Сначала думать и только потом делать.
Услышав, можно сказать, первый упрек за все это время с момента пожара, Глаша спешно замолчала и больше не стала что-либо говорить.
В гимназии Глашу встретили россыпью шуток.
— Великая мстительница пришла.
— Робин Гуд в юбке. Взять часы у богатых, чтобы оставить себе и ничего не сделать.
Выслушав еще несколько фраз, девушка резко сказала:
— А теперь все замолчали и пошли учиться.
Изначально Глаша хотела указать другой адрес, менее приличный, но в последний момент решила не грубить и не провоцировать возможную драку.
— Главное, чтобы тебя не исключили, — сказала одноклассница.
— Не переживай, не исключат, — ответила Глаша.
Ася, едва увидев Глашу, отозвала ее в коридор.
— Мадемуазель Гусельникова, вы же понимаете, что вообще за подобное отчисляют? — спросила молодая женщина.
— Да, мадам, — вздохнула Глаша.
— Вам начальница ставит единицу за четверть по поведению и просит передать, что ее терпение тоже не безгранично, — сказала Ася.
— Этого больше не повторится, — ответила Глаша.
Когда Глаша вернулась в класс, Ася еще раз прокрутила в голове недавний разговор с Зоей.
— Агнесса, исключительно своим решением и в обход всего, чего только можно, я ставлю Глашке единицу за четверть по поведению и не желаю слушать ничего на тему: «Так у нее же оценки неплохие, трояк точно выйдет», — сказала начальница.
— Если так разобраться, достаточно справедливо, — ответила Ася. — Вот только влетит Глашке от Машуньки…
— Я не против, — произнесла Зоя. — Пусть влетает.
— Помнится, некоторое время назад ты переживала, что Машунька высказала Глашке за ее поведение, — удивилась Ася.
— Тогда она не планировала поджечь склад и не взрывала мне кабинет, — ответила Зоя. — А сейчас даже если Машунька распустит свои руки по отношению к Глашке, мне безразлично.
— Непостоянная ты, Зойка, — сказала Ася, прекрасно понимая, что ситуации были слишком разные.
Глаша вернулась домой чуть расстроенной.
— Мама… — вздохнув, начала девушка. — Начальница…
«Что начальница? — с некоторой тревогой подумала Машунька, услышав паузу в речи дочери. — Денег хочет? Исключает?»
— Мадам поставила мне единицу за четверть по поведению, хотя я же знаю, у меня там троечка выходила, а то и четверка, — окончила мысль Глаша.
У Машуньки сразу же отлегло от сердца:
— И ты, Глаша, всерьез считаешь, что вот все это, что произошло, тянет на троечку?
— Так это же не министерская гимназия, где ни в кофейню нельзя сходить, ни аморальный образ жизни себе позволить, тут свои особенности, — ответила Глаша. — А в гимназии я вела себя более чем прилично. Склад — это за пределами гимназии.
— А кабинет ты где пыталась взорвать? — спросила Машунька. — Не в гимназии ли? А начальницу последними словами обругала тоже, может быть, за ее пределами? Глашка, по-человечески с тобой обошлись, ценить надо это.
— Надо, да вот не хочется, — вздохнула Глаша.
Зоя возвращалась домой. Дорога, которой она всегда ходила, уже долгое время была неизменной: по людной улице, потом по переулку, потом опять по улице. Неподалеку от поворота на вторую улицу Зою вдруг почувствовала, что на ее лицо наброшена какая-то тряпка, а к телу подбирается лезвие ножа, который уже разрезал ее пальто и, по-видимому, платье.
«Я тебя, Глашка, на этот раз на каторгу отправлю!» — с ненавистью подумала Зоя и вдруг резко схватила нападавшего за руку, отводя нож.
Рука поддавалась с трудом.
«Да ты ж сильная чертовка!» — пронеслось в голове Зои.
Молодая женщина мотнула головой, пытаясь сбросить с себя тряпку, и неожиданно для себя поняла, что на ней какой-то мешок.
— Я тебя в уголовный барак отправлю, где конвой в первый же день обесчестит и не посмотрит, что ты еще девочка, — произнесла Зоя.
Молодая женщина пыталась держать на отдалении от себя руку с ножом, а второй рукой отбивалась от второй руки нападавшего.
— Что, не радуют ученицы? — раздался тихий голос.
Судя по звуку, нож упал на землю и, потеряв бдительность, Зоя выпустила руку мужчины.
Пользуясь случаем, молодая женщина сорвала с головы мешок и увидела нападавшего — им был тот же самый человек, который предлагал ей деньги.
— Твое место в уголовном бараке и там, я не сомневаюсь, найдутся любители и голубых простыней! — с ненавистью сказала Зоя. — Педерастия везде встречается.
— И некрофилия тоже встречается, — ответил нападавший. — Или живая уступишь?
Не до конца поняв первую часть фразы и догадавшись, что предлагается во второй, Зоя изо всех сил крикнула:
— Пожар! В переулке пожар! Дом горит! Дети маленькие!
Вдруг раздался неожиданный удар по затылку и Зоя почувствовала, что теряет сознание. То, что на крики начали стягиваться люди, она уже не могла заметить.