Начальница гимназии

      Дома было и скучно, и нескучно одновременно. Привыкнув заниматься по полдня делами гимназии, а потом приходить домой и идти к детям, Зоя сперва пошла к дочерям и сыну, хотела почитать им книгу, но потом вспомнила о том, что произошло вчера и решила не рисковать. Несмотря на то, что состояние было куда лучше, нежели после того самого взрыва сарая, какая-то небольшая опаска оставалась.       Зоя не раз слышала от свекрови размышления о том, что Владимир, возможно, окончательно сошел с ума даже не столько от нравственных страданий перед возможной смертью, сколько от двух тяжелых травм головы. Молодая женщина не могла ни подтвердить, ни опровергнуть эти слова, но, на всякий случай, решила немного поберечься и не отпускать няню, как это хотела сделать с утра.       На второй день сидения Зои дома около полудня пришел Севастьян.       — Задержали одного, — произнес он. — Опознать сможешь?       — Смогу, — ответила Зоя. — Сейчас.       — Да, сейчас, — кивнул молодой человек. Окинув беглым взглядом облик сестры, Севастьян уточнил. — Прическу не делай, пусть думают, что тебе настолько плохо, что еле нашла в себе силы прийти. Колец, бус и прочего тоже не надо. Да и в платье можешь прийти, в котором сейчас стоишь.       — То возмущался, что я своим ненарядным видом тебя позорю, то буквально заставляешь идти пугалом, — сказала Зоя, но не стала спорить — в словах брата виднелся здравый смысл.       Однако уже в жандармерии, вдруг поняв, что ей придется еще раз видеть нападавшего, молодая женщина немало испугалась.       — Зойка, да ты что, — удивился Севастьян, глядя на побледневшую сестру. — Так сильно входить в роль необязательно. И без того поверят.       — Боюсь, Севастьянка… — прошептала Зоя.       Молодая женщина вошла в кабинет, где уже было три примерно одинаково одетых человека, не считая следователя и понятых.       — Зоя Михайловна, узнаете ли вы кого-то из присутствующих? — спросил Виталий.       «Тебя узнаю», — вертелось на языке Зои, однако молодая женщина решила подойти к вопросу опознания со всей серьезностью и внимательно посмотрела на первого человека, второго, третьего…       Казалось, никто из стоящих людей не был знаком Зое.       — По лицу никого не узнаю, — произнесла молодая женщина. — Да и не видела я, толком, лица. Но помню, что рука у нападавшего была шершавая. И по голосу тоже могу узнать.       Опознание по руке и по голосу прошло куда быстрее. Зоя безошибочно указала на нападавшего, после чего в сопровождении Севастьяна отправилась домой.       — Надеюсь, его и как поджигателя опознают, — сказал молодой человек. — Теперь остается одно: доказать его связь с фабрикантом. А то будет еще говорить, что руководствовался он исключительно личными мотивами, допустим, местью за своего хозяина. Может, ему фабрикант денег дал, да и вообще, в соучастии срок же больше будет.       — Севастьянка, а можно мне больше по жандармериям не расхаживать? — попросила Зоя. — А то как вспомню прошлое — сразу плохо становится…       — Хорошо, если будет надо, приду к тебе домой и сам возьму нужные показания, — согласился Севастьян. — Эх, Зойка, вот не могла ты просто учить своих девочек чему-то приличному? Обязательно надо было в очередную передрягу впутаться?       — Виноват нападавший и поджигатель, — ответила Зоя. — А я ни в чем не виновата. Захотела открыть мануфактуру — открыла. И не указать. Благотворительный аукцион без меня провели. Не сказать, чтобы хорошие деньги выручили, но собрали раза в два больше, нежели просто бы в продажу все пустили.       — Я слышал, Зойка, обсмеяли твой благотворительный аукцион, причем сильно обсмеяли, — сказал Севастьян.       — И пошли они, куда подальше, — произнесла Зоя. — Много чести думать о всяких неумных людях. Расскажешь, Севастьянка, что этому народу в голову взбрело?       — Расскажу, — согласился молодой человек.       Небольшая группка людей, пришедшая на это мероприятие только для того, чтобы «посмеяться над очередной затеей этой нигилистки», активно обсуждала идею аукциона.       — То есть, подождите, аукцион благотворительный, так как у мадам Геллер склад сожгли? Хочет убытки себе возместить?       — Нет, не поэтому. Потому что рабочим надо зарплату платить. А денег нет. И все подано под соусом, мол, не дайте несчастным людям умереть с голода из-за преступников.       — Идея просто восхитительна своей глупостью! Покрыть свои расходы за счет благодетелей.       — А чего же пришли тогда сюда?       — Посмеяться, весело провести время. Может, куплю что-то, чтобы мадам Геллер не обижать. Уж накину рубля два на первоначальную цену, не обеднею. А вы для чего пришли?       — Я очень люблю все мероприятия с участием мадам Геллер, поэтому не могу пропустить то, что она устроила, пусть даже без своего личного участия. А за развлечения надо платить. Даже балаган денег стоит. А это куда лучше балагана.       — Почему-то я думаю, что мадам Геллер сама устыдилась этой идеи, вот и не пришла лично, сославшись на болезнь.       — Да что вы такое говорите, чтобы мадам Геллер устыдилась такой мелочи? Постоянно ходить в одном и том же платье, одних и тех же перчатках, и вдруг распереживаться? Не верю.       — Не иначе, как перчатки окончательно пришли в негодность, а новых нет.       — Значит, пришла бы без перчаток — она уже делала так.       — Да вы что! Приходила бы уже сразу в сорочке. А что? Чистейшей воды нигилизм.       — Полиция арестует за прогулки в столь непотребном виде. А за хождение без перчаток еще никого не арестовали.       — Многие купили чисто символически какую-нибудь чепуху только для того, чтобы никто не подумал, что они просто так пришли поглазеть на это зрелище, — подытожил Севастьян. — Часть товаров продали буквально на рубль дороже стоимости — ну это ты и без меня знаешь. А что там с ящичком для пожертвований на новый учебный год для классов с рабочими? Что-нибудь кинули?       — Нищим на парпети больше подают, — выругалась Зоя. — Монеты по копейке, две копейки, три копейки… Серебром [1] почти ничего не подкинули. И кто-то слишком щедрый кинул аж целых три рубля золотом. Может, просто перепутал монету, а достать уже не смог или просто постеснялся. В общем, на мел, тетради, чернила хватит, а уже на оплату уроков Лизаветы — нет. Но, если так разобраться, я особенно на эти деньги и не рассчитывала. Более-менее неплохо жертвуют родители учениц. Они как-то впечатляются словами, что их дочери могут учиться, а чьи-то дети только сейчас могут приступить к занятиям. Этим охульникам начихать на такие добрые начинания.       — А Геллер что говорила на эту тему? — полюбопытствовал Севастьян.       — Я ей просто сказала, что десять рублей накидали, не уточняли, какими монетами, — ответила Зоя. — Она никак не отреагировала. Да и, конечно, она не надеялась, что больше пожертвуют.       В голове Зои пронесся вчерашний разговор со свекровью.       — Матушка, не переживайте, я хорошо себя чувствую, — сказала Зоя пришедшей Эльвире Марковне. — Вот уже деньги разобрала. На гимназию, на классы для рабочих, десять рублей пожертвовали. Да, не великие деньги, но хоть что-то.       — Не думай на эту тему, какая разница: пожертвовали, не пожертвовали… — ответила Эльвира Марковна. — Понятно же, что мы не надеялись на этот ящичек.       — И все равно приятно, — возразила Зоя.       Молодая женщина не знала, что обсуждения ее ящичка для пожертвований были еще более едкими, нежели самого аукциона.       — А это, значит, пожертвования на обучение рабочих стачкам?       — Да, пожертвования на обучение, как правильно сжигать цеха и ломать машины.       — И куда только жандармерия смотрит?       — А что жандармерия? Виновных нашли, осудили. Правда, организатор неизвестен, то есть, его вина не доказана.       — Может быть, господин супруг помог организаторше? Материально. Чтобы выйти сухой из воды.       — Да вы что! Господин супруг — честнейший человек, он не будет пользоваться противозаконными методами. Даже для блага своей жены. Говорят, организаторша отказалась от адвоката, ее адвокатесса, если можно так изъясниться, защищала. Мадам Геллер.       — Мир катится в пропасть! Адвокатесса мадам Геллер?       — А что не так? Гражданская представительница. Изучала право в университете вместе со своим покойным супругом. Так посмотреть — вообще великая умница и благодетельница! Сперва гимназия, потом университет. Потом в свои юные годы уже свою гимназию открыла. А потом решила не стоять на месте и открыла мануфактуру. Завидная невеста!       — Нет, моему сыну нужна другая невеста, попроще. Он же будет недостоин такой великой благодетельницы!       Зоя посмотрела на Севастьяна и сказала:       — Да пусть катятся все эти сплетники к чертовой матери! Их мнение для меня ничего не значит, а те, кто отдает своих дочерей учиться в мою гимназию, обычно руководствуются какими-нибудь другими соображениями. Более разумными. А мама с папой слухами не интересуются, так что вряд ли даже половину из этого узнают.       — Дипломат может побеспокоиться о своей репутации и отказаться жениться, — ответил Севастьян.       — Значит, пойдет тоже к чертовой матери, что поделать, — с легким вздохом произнесла молодая женщина. [1] Монеты, достоинством от десяти копеек до рубля.