Начальница гимназии

      Анечка вернулась в класс. Урок еще не успел начаться, одноклассницы что-то оживленно обсуждали. Увидев Анечку, Люся воскликнула:       — Значит, мне мазать стул мелом не даешь, а самой говорить такое — это пожалуйста!       — Это не стул мелом мазать, — ответила Анечка, возмутившись, что Люся считает ее в чем-то виноватой.       — Да, это не стул мелом мазать, за такое исключать надо! — не унималась Люся. — Вот еще раз помешаешь мне что-то сделать — поколочу во дворе гимназии!       — Ума на большее не хватает — вперед, — сказала Анечка.       Соседка по парте дождалась, пока Анечка сядет рядом, и сказала:       — Перебор был, Аня. Чувство совести тоже надо иметь.       — Ты что, за Люську, хотя сама всегда была против? — не поверила своим ушам Анечка.       — Твои вопросы были не для чужих ушей, такое шепотом на ушко говорят, — ответила девушка. — Это все равно, что ты бы спросила, надел белье учитель или забыл дома.       — Мой вопрос был по биологии, а твой — пошлость, — сказала Анечка.       — Вопрос про белье пошлый, а твой вопрос — вообще отвратный, — уточнила гимназистка. — Вот выйдешь замуж, муж и расскажет, что делать надо.       Вдруг осознав, что она недавно наговорила, Анечка покраснела и быстро произнесла:       — Я извиняться, а если урок начнется — скажешь, что я еще от начальницы не вернулась.       Девушка вылетела в коридор и побежала в учительскую — оставалась надежда, что биолог еще не ушел.       Анечка подбежала к двери учительской и увидела, что мужчина еще там. Переживая из-за своей оплошности, девушка приоткрыла дверь и спросила:       — Разрешите?       — А теперь что? — спросил мужчина.       — Господин учитель, прошу прощения, что задала столь неприличный вопрос, — начала Анечка. — Но мне и вправду хотелось узнать на него ответ, а не поставить вас в столь неприглядное положение.       — Задавали вопрос при всех, пришли извиняться наедине… — задумчиво ответил учитель.       — Если нужно, я готова извиниться и при классе, — сказала Анечка.       — Не нужно, идите, — бросил мужчина.       Не поняв, простили ее или нет, Анечка вышла в коридор. Умом девушка понимала, что теперь стоит идти к начальнице, но ноги отказывались туда вести свою хозяйку.       «Надо идти, — убеждала себя Анечка. — А то навечно останусь для мадам не просто мовешкой, а последней хулиганкой, которая только отца позорит».       Вздохнув, девушка пошла к кабинету начальницы.       Зоя сидела с Асей и обсуждала недавно произошедший случай.       — Зойка, она такая же безграмотная, как и ты в свое время, — сказала Ася.       — Я к своим четырнадцати годам знала, что молодой человек может что-то предложить, от чего стоит отказываться, — ответила Зоя. — И уверенно отказывалась от всего лишнего до венчания.       — Не от всего лишнего, — уточнила Ася. — До венчания ты, прости Господи, давала себя общупать, всю потрогать, лежала в объятиях молодого человека, да так, что Геллер думала, что просто не застала самое интересное. Да и кто пил вместе с Владимиром? Кто давал себе задрать платье на подоконнике?       — Позволила чуть больше лишнего, — сказала Зоя. — Но самого лишнего не разрешала.       — Хорошо, Зойка, ты была настолько безграмотная, что тебе Владимир, муж твой, беременность нащупал! — воскликнула Ася. — Тебе Геллер один раз провела рукой по животу и срок назвала! И что, даже мыслей не было, что что-то пошло не так?       — Не было, — ответила Зоя.       — А девочка хочет быть чуть более грамотной, чем положено, — продолжила Ася. — Она не хочет в первую брачную ночь показать свое невежество.       — Это же признак чистоты и целомудрия, — удивилась Зоя.       — Да не наше с тобой, Зойка, дело, зачем ей это надо, — ответила Ася. — Ты говорила, что за беременность отчислять не будешь. Ты Глашку после всего, что она себе позволила, взяла обратно. Пообижалась, но взяла. А тут, значит, за такой вопрос вся развозмущалась, да еще и сказала, что не веришь! И что же, Зойка, ты делать хотела? Варнецкого вызывать?       — Вот в том-то и загвоздка, что не знала, — вздохнула Зоя. — Геллер мне запретила распускать руки и пригрозила, что меня побьет, если ослушаюсь, — вдруг поняв, что она проговорилась, молодая женщина добавила. — Да и, в целом, что я, совсем идиотка какая-то, чтобы вот так два раза подряд бить человека?..       — Ой как интересно! — не удержалась Ася. — Значит, даже Геллер уже тебе запрещает избивать людей? Занятно, занятно! Это наследственность, Зоя: твой брат в жандармерии явно не гладит по головке гимназисток, сестренка в гимназии дает волю рукам…       — Так вот, — Зоя сделала вид, что не слышит подругу. — Конечно, можно было бы линейкой отлупить, но я не знала, насколько это правильно. Можно было бы после уроков оставить, может, именно так я бы и поступила…       — Я настаиваю, Зоя, на том, что этот вопрос был задан не от умысла оскорбить учителя, — ответила Ася. — Думаю, Варнецкая понимала, что это не совсем уместно, но решила, что учитель посчитает возможным ответить и на этот вопрос. Зойка, да что же ты так эту Варнецкую не любишь? Почему? Глашке больше простила. А Варнецкая, если так разобраться, сперва в жандармерии побывала — это ее личное дело, не твое, потом просто в учебное время занималась посторонними делами — а ты что, ни разу так не делала? Ну и напоследок задала глупый вопрос. А Глашка, между прочим, оскорбила тебя лично, разнесла твой кабинет и хотела мануфактуру сжечь. Это из последнего, там и раньше много чего было. И кого из этих двух барышень легче простить?       — Раскаявшуюся, — сказала Зоя. — Ту, которая показывает примерное поведение.       — А, может, твоя Варнецкая сейчас придет извиняться, — предположила Ася.       — Не думаю, — ответила Зоя.       — Просто Варнецкая — дочь судьи, а Глашка — дочь политической? — спросила Ася.       — Варнецкая — дочь судьи, которая, как мне видится, знает, что папенька ее всегда защитит, как тогда в жандармерии, вот и творит, что желает, а Глашка — просто одна из барышень, — сказала Зоя. — Хотя спорить не буду, да, мне жалко Машуньку — не баловала ее судьба.       — Дочь судьи Варнецкая еще ничего не донесла папеньке на тему твоих уроков, Зоя, — ответила Ася. — Да было бы желание, уже можно было бы двадцать проверок к тебе прислать. Или просто прийти и отругать всяко разно.       — Надеюсь, и дальше не донесет, — вздохнула Зоя. — Варнецкий не стал бы просто сидеть и молчать, если бы дочь рассказала, что им говорит начальница в гимназии. В его характере…       Дверь кабинета приоткрылась и Зоя увидела, что к ней заглядывает Анечка.       — Разрешите, мадам, — произнесла девушка.       — Что вы хотели? — спросила Зоя.       — Мадам, прошу прощения за столь досадный инцидент, — сказала Анечка. — Я даже не могла подумать, что мой вопрос будет столь оскорбителен для господина учителя. Верно, вы будете считать меня испорченной ученицей, но я обещаю, что в ближайшее время докажу, что достойна, чтобы меня приводили в пример, а не наказывали.       — Хорошо, мадемуазель, можете идти, — ответила Зоя.       Едва Анечка скрылась за дверью, Ася обратилась к подруге:       — Как видишь, пришла и извинилась, хотя могла и не приходить. И могла обидки держать на то, что ты ее вот так недавно ни за что побила.       — Не ни за что, а за попытку проехаться по моему несчастному Володе, — ответила Зоя.       — Которая тебе пригрезилась, — уточнила Ася. — Зойка, у тебя уже девочки подросли, так что будь поразумнее, думай сначала, а только потом делай. А то будут бедные Саша да Соня в синяках вечно ходить, если уже не ходят…       — Не будут, — сказала Зоя. — Во-первых, они себе такого не позволяют, а, во-вторых, нельзя так поступать.       — Правильно, можно только на чужих свои руки поднимать, — не выдержала Ася.       — Нет, как сказала Геллер, так можно делать, только если есть неопровержимые доказательства вины, — ответила Зоя.       — Так послушать — сложится впечатление, что твою мать зовут не Александра Витальевна… — удивилась Ася.       — Кто виноват в том, что с мамой я вижусь гораздо реже? — удивилась Зоя. — Никто.       — Видит в тебе Людочку, — ответила Ася. — Только и всего.       — Ничего в этом плохого нет, — сказала Зоя.       — Конечно, нет, — согласилась Ася. — Просто чуть удивляет.       — А ты не удивляйся, а лучше иди и займись делами гимназии, — ответила Зоя.       — Только после тебя, Зойка, — сказала Ася. — Сама языком чешешь вместо полезных занятий.       — Не языком чешу, а обсуждаю вопросы воспитания гимназисток, — уточнила Зоя.       — А я тебе в этом просто помогаю, — ответила Ася.