Начальница гимназии

      Урок у рабочих проходил как обычно. Эльвира Марковна выслушала ответы учеников, выставила колонку оценок, до перемены оставалось минут пять.       — Марковна, вы же так и будете у нас вести дальше? — спросил Петр.       — А я тебе, Петенька, уже надоела? — спросила в ответ женщина.       — Да вы что, Марковна, разве ж такое возможно? — удивился Петр. — Мы только рады, если вы так и будете у нас вести. Не разные учителя.       — Разным учителям, Петя, надо деньги платить, — ответила Эльвира Марковна. — А я ради идеи, ради того, чтобы нести знания, сюда хожу.       Эту фразу класс начал немедленно обсуждать. Больше всего рабочих удивило то, что их учительница, оказывается, не получает за эти уроки ничего.       — Марковна, да мне бы сказал кто-то без оплаты прийти что-то делать — я бы не пришел, — раздался голос откуда-то сбоку. — А вы уже второй год просто так нас учите.       — Значит, считаю нужным, — произнесла женщина.       — Марковна, — сказал Петр. — Здесь люди проверенные, поэтому я хочу спросить при всех. А можно ли что-то еще сделать? Я о стачке.       — Без меня, Петенька, — ответила Эльвира Марковна. — У меня, все-таки, и муж, и ребенок, и возраст…       — А вы расскажите, Марковна, что можно сделать, — произнес Петр. — Кто захочет, тот сам сделает.       — Я вам уже дважды показывала, — сказала Эльвира Марковна. — Второй раз на провокации поддались. И что в итоге? Кто в тюрьму, кто полицией отделался. А кто, Петенька, мог и в ссылку уехать.       Казалось, этот разговор был уже не всем интересен — после полиции и тюрьмы количество желающих творить добро сократилось в несколько раз. Объявив о перерыве, Эльвира Марковна вышла из класса и увидела, что Петр хочет продолжения этого обсуждения.       — Какие еще вопросы, Петя? — спросила женщина.       — Марковна, так что можно-то сделать? — произнес Петр.       — На мануфактуре желаешь стачку устроить? — попробовала пошутить Эльвира Марковна.       — Нет, Марковна, на фабрике, — ответил рабочий. — Фабрикант пока что в тюрьме, управляющий, возможно, легче пойдет на какие-то уступки.       — Убеждать, агитировать надо, — сказала женщина. — Вот только кого? Сирот, которые не видели другой жизни? Их понабрали во вновь отстроенный цех. Так они и не захотят что-то делать. Иногда, Петенька, стоит останавливаться на малом.       — Марковна, вас в жандармерии напугали? — спросил Петр.       — Нет, Петя, я просто понимаю, что те, кто был готов к каким-то действиям, сейчас уже не на фабрике, а на мануфактуре, а те, кто на фабрике, или против, или боятся, или не хотят, или еще что-нибудь, — ответила Эльвира Марковна. — Если ты считаешь иначе — пробуй. Может быть, именно у тебя получится.       — Марковна, но ведь и новые деревенские приехали, — уточнил Петр. — И в классе Васильевны есть те, кому можно объяснить простые истины. Или им Васильевна объяснять все это будет?       — Учительница младшего класса вряд ли будет что-то объяснять, — сказала Эльвира Марковна. — Хочешь их поагитировать — могу свести. Если получится, конечно.       — Спасибо вам, Марковна, — ответил Петр.       Прошла неделя. Зоя пришла в гимназию и увидела, что Ася уже ждет ее возле кабинета.       — Что-то произошло, Агнесса? — спросила Зоя.       — Произошло, Зойка, — ответила Ася. — Помнишь, ты мне рассказывала, что Геллер с Завьяловой проворачивали дела за спиной директрисы? В общем, Геллер решила вернуться к прошлому.       — И что именно затеяла? — уточнила Зоя. — Может, там что-то, что недостойно моего внимания.       — Геллер, Зойка, можно сказать, втянула Лизавету в преступную деятельность, — сказала Ася. — Вот и все.       — Я немного знаю Лизавету — ей это не нужно, — ответила Зоя. — Ася, говори уже яснее. Что произошло?       — Геллер класс Лизаветы агитирует, — произнесла Ася. — Вот только не сама, а через своего ученика.       — А Лизавета как на это отреагировала? — испугалась Зоя. — Вдруг донесет?       — Лизавете было сказано, что Петенька хочет отобрать работников на мануфактуру, поэтому после уроков никто не должен разбегаться. Для вида Петенька и вправду порассказывал о мануфактуре. А когда Лизавета уж точно ушла, перешел к правде. К агитации, — ответила Ася.       — А ты откуда все это узнала? — спросила Зоя.       — Про Петеньку — от Лизаветы, — сказала Ася. — Лизавета к слову мне сказала, что ее Геллер предупреждала, чтобы придержала учеников — мастер хочет набрать себе дополнительных людей на мануфактуру. А я тоже захотела прийти и послушать. Через стенку, разумеется.       — Агнесса, но вы же не донесете? — с испугом ответила Зоя. — Вы же не будете делать Геллер хуже?       — Не донесу, — подтвердила Ася. — А вот попугать Геллер можешь. Скажем так, в отместку за то, что тебя за крамолу била. Кстати, ты зачем Лизавете растрепала, что мы Геллер в гимназии попались с листовками?       — А зачем вы, Агнесса, растрепали Лизавете, что я судима? — спросила Зоя. — Так не сравнить же, можно сказать, детскую шалость в гимназии и уже взрослую ошибку.       — Я все говорила без злого умысла, — ответила Ася.       — И я точно так же: без злого умысла, — сказала Зоя. — Причем не только о вас, но и о себе. Себя тоже выставила дурочкой, если бы об этом.       — Так будешь, Зойка, Геллер пугать? — спросила Ася.       — Могу и попугать, — согласилась Зоя.       В этот же день, сразу после окончания уроков Зоя пошла к свекрови.       — Матушка, — начала молодая женщина. — Вы уж будьте осторожны, о том, что вы затеяли, уже и Ася знает, и Лизавета половину правды.       Эльвира Марковна опешила от таких слов, а Зоя пересказала недавний разговор с Асей.       — Агнесса сказала, что не донесет, но все же, — вздохнула молодая женщина. — Мало ли, что будет-то? Да и почему вы мне ничего не сказали?       — Чтобы, Зоя, если будет суждено, ты на допросе молчала искренне, а не боялась проговориться, — ответила Эльвира Марковна.       — Матушка, но ведь это затея глупая! — воскликнула Зоя. — Пожалейте-то себя! Я, может, тоже мечтаю, чтобы царя не было, чтобы царя свергли, может быть, я тоже хотела бы пойти по стопам Володеньки… Но у меня детки, гимназия, доля мануфактуры. У вас тоже муж, сыночек, доля мануфактуры! Не рискуйте собой, пожалуйста, прошу вас! Я не настолько хорошо юриспруденцию знаю, чтобы защитить вас. А на того адвоката, который дело о поджоге склада развалил, еще деньги найти надо.       — Значит, Зоя, о цареубийстве мечтаешь? — спросила женщина.       — Не о цареубийстве, а о том, чтобы царя осудили в каторжные работы, — ответила Зоя. — И да, я бы хотела поучаствовать в нужном деле.       — Давно не били тебя, Зоя, — вздохнула Эльвира Марковна.       — Матушка, так занятно вас слушать: я говорю о своих мечтах — слышу в ответ, что меня давно не били, а что я должна ответить, когда слушаю ваши мечты? — спросила Зоя.       — Мои мечты, Зоя, реальны, — ответила женщина. — Твои же невероятны и несбыточны, к счастью или несчастью.       — И все же, матушка, будьте осторожны, — произнесла Зоя.