Начальница гимназии

      Собраться с мыслями удалось нескоро. В ушах до сих пор стояли слова Филатова об уголовной каторге.       «Нет, Глашка не должна отправляться на каторгу, — все время думала Машунька. — Не должна!»       Однако чуть позже, когда эмоции улеглись, в голову пришли другие вопросы.       «А как он доказывать будет? — пронеслось в голове женщины. — Это же все без свидетелей было! Или найдутся свидетели, которые проходили мимо по коридору и все слышали?»       В немалом расстройстве женщина пошла к Асе.       — Ася, — начала Машунька. — Может быть, у тебя есть на примете хороший адвокат? Посоветоваться надо…       — Глашка твоя что-то натворила? — спросила Ася.       — Нет, Филатов, — ответила Машунька. — Надо Глашку от Филатова защитить, если будет суждено.       Машунька рассказала о своей идее с исковым заявлением, немного внимания уделила и мотивам.       — Так, подожди… — удивилась Ася. — Твою Глашку еще раз, что ли, в полицию забирали?       — Да, забирали, — сказала Машунька.       — А почему мне начальница не высказывала? — спросила молодая женщина.       — Потому что ефрейтор пожалел бедную Глашку и решил не уведомлять об этом гимназию — исключат еще, — ответила Машунька.       — Зойка бы не исключила, — предположила Ася. — А вот обругать бы обругала.       — Так что мне, все-таки, делать? — спросила женщина. — Тут бы адвоката хорошего…       — Знаю только одну адвокатессу без диплома с прослушанным университетским курсом, — рассмеялась Ася. — Свести?       — Если не дура, то свести, — Машунька не поняла намек.       — Ты и вправду готова с Зойкой эту тему обсуждать? — удивилась Ася.       — Если поможет — готова, — ответила Машунька.       Зоя внимательно выслушала историю Машуньки.       — Мария Николаевна, я, разумеется, не великий специалист, но Филатову же придется подделывать все доказательства с самого нуля! — удивилась молодая женщина. — Начнем с того, что это неоконченное покушение на убийство, так как нож был выбит Филатовым. Но это не столь важно. Нет свидетелей, нет каких-то телесных повреждений у Филатова… А если у Аглаи будут выбивать показания, это же сразу заметно будет! Думаю, он попытался вас на испуг взять, не более того.       — Я боюсь, что Аглая сама признается на первом же допросе, — ответила Машунька.       — До допросов дело не дойдет, — сказала Зоя. — Это просто смешно будет! То молчал, а то вдруг взял и проснулся.       Слова Зои показались Машуньке малоубедительными, однако женщина постаралась в них поверить, чтобы окончательно не расстраиваться.       В назначенный день Машунька с Глашей пошли в суд.       — Ваша честь, — уняв некоторое волнение, начала женщина. — Как говорится, каждый из нас грешен и я однажды нарушила статью 1289 Уложения. Нарушила вместе с ответчиком. Результатом этой порочной связи стало рождение ребенка. И, как и сказано в Уложении, я прошу суд обязать отца обеспечить содержание ребенка и матери, определить ребенку дворянское сословие.       — Дмитрий Геннадьевич, ваши возражения по иску, если они есть, — произнес Варнецкий.       — Ваша честь, начнем с того, что незаконного сожития не было, — ответил Филатов. — Я не проживал вместе с этой женщиной.       — Не проживал, — сказала Машунька. — Но ведь порочная связь же была.       — И при каких обстоятельствах? — усмехнулся Филатов.       — Вы меня пригласили в номера, — ответила женщина. — Всего было четыре встречи.       — Судя по тому, что вы так легко пошли в эти номера, кто знает, может быть, у вас было еще десять мужчин! — воскликнул Филатов. — А крайним остался я, потому что мое положение было лучше их всех вместе взятых.       — Природу не обманешь, — сказала Машунька. — Дочь слишком похожа на вас.       Из коридора вызвали Глашу. Едва взглянув на девушку, Илья Николаевич увидел практически копию ответчика.       Когда Глаша вернулась обратно в коридор, Варнецкий спросил:       — Что заставило вас задаться вопросом признания дочери отцом именно сейчас?       — Ваша честь, — вздохнула Машунька. — Ответчик подстроил очень нехорошую ситуацию для моей дочери. Она в компании других молодых людей колядовала, а ответчик все вывернул как хулиганство. Ему удалось убедить полицию в этой версии и моя дочь была наказана в полицейском участке розгами вместо ареста. Посмотреть обыденную практику — так поступают с бродягами, пьяницами, но никак не с юной барышней четырнадцати лет от роду, которая живет в приличной семье и не совершила ничего предосудительного.       — А повторить преступление Веры Засулич кишка тонка? — не выдержал Филатов. — Отомстить за родную кровиночку, за любимую дочь!       — С момента моей последней судимости прошло больше пятнадцати лет, — ответила Машунька. — И нынче я предпочитаю иные методы.       — Не переживайте: вы уже в одном преступлении прямо в суде признаетесь, так что скоро еще одну судимость получите, — сказал Филатов.       Приговор был вполне ожидаемым: признать обоих виновными, подвергнуть церковному покаянию по решению их духовного начальства, назначить содержание матери и ребенку до достижения ребенком возраста семнадцати лет, назначить дворянское сословие.       — Илья Николаевич, — после оглашения приговора Филатов зашел к судье.       — Дмитрий Геннадьевич, если у вас есть желание оспорить приговор — подавайте апелляцию, — ответил Варнецкий.       — Не в этом дело, — сказал Филатов. — Сия девица меня пыталась убить.       — Дмитрий Геннадьевич, будем копать дальше — докопаем до того, при каких обстоятельствах вы позвали истицу в номера, — произнес Варнецкий. — И стоит ли это делать?       Филатов промолчал.       — На вас же всего лишь алиментное обязательство, — продолжил Варнецкий. — Дочь не имеет никаких наследственных прав, вы не обязаны заниматься ее воспитанием. А за свои поступки надо отвечать. С учетом того, что истица имеет заработок и средства к жизни, ваше обязательство, можно сказать, вообще копеечное.       Донельзя злой Филатов вернулся домой.       — Димушка, frère [1], — обрадованно сказала Софья и, увидев настроение брата, продолжила. — Что произошло?       — Софи, спешу тебя обрадовать: меня суд признал отцом этой девицы, — ответил Дмитрий. — А теперь она уже не девица, теперь она мадемуазель. Филатова… Если мать вдруг захочет фамилию ей сменить.       — Димочка, так должно было быть, — произнесла Софья. — Не переживай.       — Да как тут не переживать — еще матери надо все сказать… — вздохнул Дмитрий. — Помягче, чтобы ее удар не хватил… А то расскажут добрые люди, не переживай. Молчать не станут… [1] братик