Начальница гимназии

      Больше всего Машунька боялась, что пусть даже непродолжительное тюремное заключение могло губительно повлиять на психику дочери. Однако Глаша вела себя как обычно и единственное, что заметила Машунька, было то, что дочери как будто стыдно из-за всего случившегося.       — Глаша, — начала женщина. — Не переживай, не надо.       — Мама, — вздохнула Глаша. — Мне из-за одного момента стыдно. Ты уж извини, если что…       — Из-за чего? — спросила Машунька.       — Мама, я не готова к агитации, — ответила девушка. — Боюсь, что не смогу решиться на нее еще раз. Не так, как сейчас, а так, как правильно.       «Да все так думают, а потом, через полгодика, забывают обо всем», — подумала Машунька и сказала. — Глаша, не готова — значит, не надо. Значит, нужно на что-то другое обратить свое внимание.       — А в гимназии меня хоть ждут? — спросила Глаша. — Или приду и скажут, что могу разворачиваться и идти обратно?       — Глашенька, не надо переживать, начальница сама пыталась тебя защитить, насколько могла, — ответила Машунька.       — Мама, — девушка как будто через силу спросила то, что интересовало ее больше всего. — А ты же заплатила за меня. Деньгами или не деньгами?       — Глаша, я тоже об этом думала, когда со мной начинали этот разговор, — сказала женщина. — Но в жандармерии, видать, не только нелюди сидят, будто Филатов. Хоть изредка, но и хорошие люди встречаются. Вот только, Глаша, чтобы не смела больше общаться ни с той, которая тебя предала, ни смела искать встреч с Филатовым. Даже для того, чтобы отомстить. Поняла меня?       — Поняла, — кивнула Глаша.       По согласования с матерью Глаша вышла на учебу только с новой недели. Несколько отдохнув и окончательно придя в себя, девушка пришла в гимназию.       — Глашка, рассказывай, как тебе тюрьма? — спросил кто-то из одноклассниц.       — За правое дело не жалко, — ответила Глаша.       — Врешь и не краснеешь, — раздалось в ответ. — Да ты просто стесняешься сказать, что тебе там не понравилось. Или понравилось?       — Мне не понравится сидеть наказанной после уроков, когда я тебя поколочу хорошенько, — произнесла Глаша и с удовлетворением заметила, что на этом разговор окончился.       Новая политика, которую решила начать девушка, заключалась в том, что она посчитала необходимым учиться без двоек хотя бы для того, чтобы не оставаться в гимназии после уроков. Однако вскоре результаты превзошли все ожидания: вместо желанных троек появились четверки и даже одна пятерка.       — Глашка, тебя, что ли, каждый день мать била, чтобы ты учиться начала? — не выдержала одноклассница.       — Сиди молча, пока лицо цело, — выругалась в ответ Глаша.       В первый же день после выхода Глаши на учебу Зоя спросила Асю:       — Агнесса, в вашем классе произошел инцидент. С гимназисткой будете проводить работу?       — И какого же характера? — усмехнулась Ася. — Объяснить технику правильной агитации, обругать жандармерию и посочувствовать или примерно наказать за то, что позорит честь гимназии?       — Кто классная дама, тот и пусть думает, — ответила Зоя. — Я бы вообще ничего не стала говорить. Вот потому и спрашиваю, интересно же.       — Вскользь скажу, чтобы была осторожнее, — сказала Ася. — И достаточно. Кстати, Зойка, у Глашки еще одна пометочка в личном деле будет… Первая за полицию была.       — Что поделать, порядки такие, — произнесла Зоя. — Мне-то плевать, а вот если отчислят, в другую гимназию не возьмут.       — Пусть учится так, чтобы не отчисляли, — ответила Ася.       После уроков Ася и вправду решила немного поговорить с Глашей. Пытаясь быть как можно нейтральнее в выражениях, молодая женщина подошла к гимназистке.       — Мадемуазель, — сказала Ася. — Будьте осторожнее. Вам непередаваемо повезло и так везти, скажем так, было не должно. Поэтому помните, что второго раза не будет. Сразу в тюрьму отправитесь.       Глаша промолчала. Машунька уже предупреждала дочь, чтобы она не спорила с классной дамой или начальницей, если кто-то из них что-то ей скажет.       — Идите домой, мадемуазель, — подытожила Ася.       Казалось, все были на стороне Глаши: девушка заметила, что ее не осуждали ни в гимназии, даже чуть восхитились «таким странным безрассудством» парни, немного взгрустнул Никита, по-видимому, переживая за ту, к которой до сих пор испытывал некоторые чувства, Анечка не высказалась ни в пользу Глаши, ни осудила ее на словах.       — Глаша, но ведь тебя могли и в тюрьму посадить, — произнесла девушка.       — Как видишь, пожалели, — ответила Глаша.       На подобном диалог закончился. И только на второй день учебы, когда девушка возвращалась с учебы, она заметила, что неподалеку от дома ее ждет Софи.       — Глаша, Глашенька, пожалуйста, выслушайте меня! — воскликнула Софи.       — О чем? — спросила Глаша. — О том, что меня зря на свободу отпустили? Эта тема мне неинтересна.       — Я вам хочу рассказать правду, объясниться! — не унималась Софи.       — Братику Димочке рассказывайте правду, он будет более благодарным слушателем, — ответила Глаша и вошла в ограду дома.