Экипаж

      Гэвин затушил дотлевший окурок о подошву кроссовка и сунул его в пустую банку из-под тунца, которую использовал в качестве пепельницы.       Оттуда мерзко пахнуло влажным пеплом, и Рид подумал о том, что стоит вычистить ее, как только он вернется домой из магазина.       И еще раз потом, через пару дней, перед самым прибытием Ричарда.       Мысль о том, что уже совсем скоро он снова увидит своего партнера приятно грела душу. Гэвин даже поймал себя на том, что широко улыбается - мышцы лица сводило от несильного, но постоянного напряжения.       Он поплотнее укутался в потертую ветровку и шагнул с крыльца.       “Ричард понравится Элу”, - подумал Гэвин, - “А Ричарду понравится Эл. Потому что они похожи характером, как две капли воды. Черт, да это эти двое должны были родиться братьями!”       Гэвин коротко усмехнулся и достал из кармана пачку сигарет. Он задумчиво покрутил ее в руках, несколько раз цокнул языком, размышляя, стоит ли выкурить еще одну, и, решившись, сунул в рот очередную раковую палочку. Гэвин успел прикончить ее прямо перед самым входом в ларек на углу. Кофе здесь был дерьмовым - обычный растворимый Нескафе, но ехать в большой ТЦ в центр в такую дикую рань никакого желания не было.       Гэвину было лениво настолько, что он закрыл глаза даже на то, что цены в ларьке мягко говоря “кусались”.       За тюбик самой простой зубной пасты и маленькую банку растворимой бадяги, пришлось выложить целых двадцать пять баксов.       Настроение испортилось окончательно.       Душу грела только одна мысль: сейчас он вернется домой, почистит зубы и попьет пусть и дерьмового, но все же кофе.       А потом засядет перед телеком, и закажет себе самую большую пиццу в мире.       Гэвин шел вдоль шоссе, стараясь максимально прижаться к лесу, чтобы не надышаться вздымаемой грузовиками пылью.       Сегодня утром их было особенно много: они мельтешили туда-сюда, громыхая металлом, оставляя после себя шлейф из высохшей дорожной грязи и выхлопных газов, который не успевал раствориться в воздухе и осесть, как его тут же подымал снова следующий тяжелогруз.       Сквозь эту мутную, вздыбленную пелену с трудом различался их с Ричардом дом, уютно устроившийся в зеленом садике на противоположной стороне шоссе.       Гэвин подошел к самому краю обочины и привычно покрутил головой из стороны в сторону.       Казалось, будто водители грузовиков сговорились - поток машин был таким плотным, что протиснуться сквозь него было попросту невозможным.       Можно было, конечно, пройти километра полтора вперед, до чертового подземного перехода, но Риду было до смерти лениво.       Именно поэтому он, улучив удачный на его взгляд момент, хотел было проскочить между двумя грузовиками, но не проскочил.       Потому что в кармане его джинс залился трелью мобильник.       Рид замер, как вкопанный. Сердце привычно зашлось нереальным, запредельным ритмом.       “Пусть все будет хорошо…” - инстинктивно взмолился он, не обращая никакого внимания на пронесшийся за его спиной, истошно сигналящий грузовик, - “Пожалуйста, пусть все будет хорошо…”       И достал телефон из кармана.