"И имя тебе – Медуза"

Чжучжи Лан шёл осторожно, практически неслышно, словно ветер едва-едва шевелил траву. Его руки быстро и проворно расчищали путь, пока глаза неотрывно следили за чем-то вдалеке. Один миг, и зрение изменилось: зелёные бамбуковые заросли окрасились фиолетовым и синим. На их фоне ещё отчетливее проступило небольшое оранжевое пятно. Мелкая, но довольно упитанная, как для своего вида, птичка — идеальная жертва. Змеи с трудом сдерживали свой азарт, стараясь громко не шипеть, дабы не спугнуть добычу. Их первая охота просто не может закончиться провалом! До цели оставалось от силы шагов десять, и юноша замер, медленно прикрыв глаза. Никакого давления, не стоит показывать ни малейшего намёка на интерес. Спокойное, ровное дыхание, обманчиво расслабленные движения тела. Следует вести себя естественно, словно на обычной прогулке. Глупо, конечно, так выделываться перед обычной птицей. Но ещё большим идиотом он был бы, теряя с таким трудом заработанные навыки и не используя новые возможности. Острое зрение, что и помогло ему издалека заметить свою добычу. Ставшая более чувствительной кожа, замечающая малейшие колебания воздуха. Улучшенная реакция, чудесное обоняние… Парень атаковал неожиданно и быстро, в тот самый миг, когда птичка уже собиралась взлететь. Недолгий бег, резкий выпад рукой, и долгожданная цель прямо у него в кулаке испуганно щебечет. Чжучжи тут же слегка ослабил хватку и выпрямился, прижимая трофей к груди. В отличие от своих ликующих змеек, юноша не был намерен хоть как-то вредить ей. Он даже не взглянул на неё лишний раз, что уж там остальное. Просто походит так какое-то время, потешит эго новых друзей победой и отпустит на волю. Да и «жертва» уже подуспокоилась и совсем не пытается вырваться. И под уже привычное шипение юноша спокойно пошёл назад в лазарет. Вообще, его раны давным давно зажили, однако споры на счёт всей ситуации продолжались. Чем и вынуждали оставаться на Олимпе, или, как называли сами Боги, Хребте Цанцюн. При этом, никто не знал и, кажется, даже не задумывался что с ним делать и куда девать. Лишь Афина поинтересовался, как обстоят дела, и даже предложил убежище на своём пике. Но Чжучжи стало как-то совестно так пользоваться этой безвозмездной добротой. Асклепию он мог хоть как-то помочь, собирая травы, делая мази, порошки, честно отрабатывая свое место. Ему же, казалось, не мог дать в ответ ничего. Парень рассеянно погладил птицу свободной ладонью и, вернув себе привычное зрение, устремил глаза на горизонт. Неизвестно вообще, как долго он пробудет здесь, прежде чем выгонят взашей. Нужно будет снова как-то выживать, сражаться, ещё и прятать от всех свою новую внешность. А ещё, он успел сильно соскучиться по семье, и теперь очень хотел их увидеть. И узнать ответ на главный вопрос: примут ли они его такого, если проклятье так и не выйдет снять? Чжучжи Лан чувствовал, что постепенно начинает смиряться с происходящим. Да, он никогда не думал, что станет змеёй, хотя бы отчасти, но с детства восхищался различными рептилиями. Конкретно их способностью выживать и приспосабливаться к любой среде, оставаясь незамеченными. Куда бы не вела дорога, они были везде, маскируясь то под ветку, то под пёструю ленту. В воде и на суше, в лесах и городах, даже пустынях могли найти себе нору и обустроить гнездо. Признаться, некоторые свои боевые умения молодой человек позаимствовал у них. Быть может, поэтому он находил в своём новом облике не только минусы, но и плюсы, которые старался использовать во всех возможных вариациях. В повседневной жизни, в предполагаемой битве. Юноша заново учился ощущать свое тело — вроде родную плоть, но при этом чужое. Какие у него баланс, плавность, гибкость, изменились ли выносливость, скорость. Он никогда не пускал свою жизнь на самотёк, возможность изменить то, на что можно повлиять. Его воспитывали не так, чтобы можно было с лёгкостью опустить руки и сдаться. Нет, семья твердила, что не стоит терять надежды, ведь выход рядом, стоит только раскрыть глаза. «Если не можешь подстроить ситуацию под себя, сам прими нужную форму.» — парень помнил и чтил этот завет. За всю жизнь он почти смирился только в двух случаях, и каждый раз, словно сами Мойры говорили: «Не стоит.» Он ходил тренироваться в бамбуковые заросли, выполняя привычные упражнения, проверяя новые границы своих возможностей. И вот сегодня, впервые за долгое время, попробовал поставить себе цель, которую сумел заполучить. Пускай и мелькали порою мысли, что его могут не просто прогнать — убить, Чжучжи старался уверенно смотреть в будущее. Как-нибудь да выкрутится, что-то придумает, непременно. Мягкие перья щекотали кожу, а маленькое тельце грело сердце, намекая, что это только начало. На встречу ему из-за угла вышли две юные девушки, такие тонкие, изящные на вид. Настолько, что нельзя было не задуматься, насколько вообще обманчива внешность Богов. Сколько на самом деле им лет? Сотня? Две? Одна из них была примерно одного возраста с Бинхэ: невысокая, миловидная. Красивые глаза, аккуратный носик на округлом лице. В длинных волосах оранжевые ленты, бойко подпрыгивающие при каждом шаге, а само ханьфу зелёное… Своим фасоном чем-то напоминало наряд Афины. Сердце как-то сжалось от такого сравнения. Её спутницу не вышло так же детально рассмотреть: мешала тонкая вуаль. Она выглядела заметно старше, и в облике заметно преобладала изящность, не идущая ни в какое сравнение с лёгкостью подруги. Сколько не ищи, не найдёшь той детской наивности и непосредственности. В походке были лишь стать да уверенность, а в складках бело-фиолетовых одежд умело спрятался меч. Пока он глядел на них, они спокойно осматривали знакомые пейзажи, и конечно, тоже заметили его. Ну, или не совсем… — Какая милая птичка! — восторженно пропищала девчушка, в рекордный срок оказавшись рядом с ним. — Дита, иди сюда скорее! А она ваша? Её можно погладить? А в руках подержать? Я вас раньше не видела, вы не отсюда, да? А как вас зовут? А… Столь яростный поток вопросов мгновенно огорошил юношу. Но бурная речь только набирала обороты, и вскоре стало вообще непонятно, что она у него спрашивает. Он растерянно перевёл взгляд на другую девушку, и та, верно его поняв, положила руку ей на плечо: — Милая, ты снова частишь. — Ой! — она стыдливо уставилась на носки своих ботинок. — Извините, я не специально, честно! Просто так интересно… — Ничего, я понимаю… — от нахлынувших воспоминаний кровь прилила к щекам. Он и сам ведь был когда-то ребёнком. Крайне стеснительным при незнакомцах, но любознательным до жути. Ох, сколько же всем пришлось с ним помучаться! — Эм, птица не моя, гладить можно. Могу и вовсе отдать, если желаете. –Правда? — громко воскликнула девочка и мигом воспряла духом. На ободке карей радужки от радости заплясали маленькие искорки, чему просто нельзя было не умилиться. — Правда. Давай сюда, вот так. Он аккуратно переложил свою ношу в её ладони, крепко ту зафиксировав. Откормленная птаха лениво что-то прощебетала, довольно прикрыв бусинки-глазки, и даже не дёрнулась в ответ на эти манипуляции. Молодая Богиня, в свою очередь, издала самый настоящий визг, от счастья пару раз подпрыгнув на месте. — Спасибо-спасибо-спасибо! Я не подведу, буду хорошо о ней заботиться! У неё есть имя? Ой, а вдруг это мальчик? Тогда пусть это будет Аргус! — Кхм, — слегка прокашлявшись, прервала её подруга. — Раз уж зашла речь про имена, быть может, нам следует представиться друг другу? — Точно! Простите! Меня зовут Гера, будущее третье поколение! — девочка сделала вежливый приветственный поклон, насколько это возможно с занятыми руками. — А это Афродита, моя Шицзе, покровительница всех влюблённых. Та повторила её жест, и парню даже почудилось, улыбнулась под своей вуалью. — Чжучжи Лан, проклятый смертный. — получилось неожиданно весело. — Прошу простить моё любопытство, но почему именно «третье»? — А, это несложно! Ну, сперва ведь были Титаны, так? Значит Боги, которые пришли на их место, вторые, а мы, их ученики и наследие — третьи. Всё просто! — пожала малышка плечами. Видимо, на Олимпе действительно мало гостей, раз его появление было настолько шокирующим. Утолив первое любопытство, та слегка успокоилась, и уже не скакала, не кричала и не столь быстро произносила слова. Но искр в её взгляде не убавилось. — Правда, про меня ещё нельзя так сказать. Хоть и прошла через ритуал бессмертия, но у меня пока нет особых талантов, так что дар раскроется позже. Но однажды, я точно стану очень-очень сильной, с тысячами храмов и преданных верующих! — Не сомневаюсь. — кивнул Чжучжи, приподнял уголки губ. Значит, «вознеслась» она совсем недавно, потому и выглядит так молодо. И так сильно напоминает шебутного Бинхэ… Но дар пока не пробудился, что даёт возможность вырасти и превратиться в ещё большую красавицу. На мгновение стало чуточку стыдно, что он такой юной девушке присвоил возраст в двести лет. Однако юноша ведь не сильно слушал истории про Богов. Знал себе основных, в частности, благодаря Афине, и некоторые их общие черты. Ну такие, общеизвестные. Небожители не стареют, как пояснил Асклепий, из-за своих даров. Они словно застыли вне времени, совершенно не меняясь. Не появляются морщины, не сохраняются шрамы, иначе Арес был бы похож на тигра своими полосами. Смущение росло всё больше и больше, так что парень поспешил перевести тему: — А у всех на Цанцюне такие странные имена? Не поймите неправильно, но смертных так не называют. — Разве? — удивилась Афродита. — Должно быть, вы никогда не покидали этот континент. На других люди несколько проще в плане формальностей. Например, недавно случалась у меня история с одним скульптором, Пигмалионом… Девушка уставилась куда-то вдаль, о чём-то задумавшись, но юноша все равно поспешил с ней согласиться. Путешествий с кораблём у него ещё не случалось. — А вообще, это скорее титулы. Ну, или прозвища, кому как удобнее. Богу можно навредить, если знаешь его личное имя, эта информация положена только семье! — Гера! — Упс. — малышка подпрыгнула, а после чуть скривилась, явно прикусив в себе язык. Богиня любви глубоко вздохнула, и уставилась на неё разочарованно. Сразу же стало понятно, что это не та информация, которую он должен был узнать. Неловко, однако, получилось… Следует постараться как можно скорее это забыть. «Интересно, а какое тогда у Афины имя?» Гуй подери, о чём он вообще думает, совсем разума лишился? Нужно было постараться опять сменить тему, но как назло, ничего не лезло в голову. И, словно этого было мало, змейки дали о себе знать громким шипением. Птица испуганно заверещала, пытаясь вырваться на свободу. Маленькие глазки посмотрели прямо на него, Чжучжи бросил взгляд в ответ, но лучше бы этого не делал. Непонятно, как, что случилось, он ведь и раньше глядел на эту птицу прямо в упор. Однако тогда почему-то та не обращалась в камень, становясь памятником самой себе. Афродита ошарашенно хватала ртом воздух, Гера громко ввизгнула, ужаснувшись. С каждым мгновением ситуация становилась хуже некуда. Они молча вопрошали, что произошло, а он не знал, что им ответить. Чжучжи чувствовал себя загнанным в угол. А когда у него присутствовало подобное ощущение, существовала только одна стратегия. «Ноги в руки и беги!» Молодые Богини что-то кричали в след, пока парень с колотящимся от страха сердцем мчался прочь. Ветер яростно дул в спину, гнал его куда подальше, словно разоблачитель страшного преступника. Было страшно хотя бы раз оглянуться назад. Он… Он думал, что уже знает почти всё про своё новое тело! Какого гуя это всплыло только сейчас, стоило Чжучжи едва восстановить свой душевный покой? Почему именно сегодня, не вчера, ни наедине с собой? Днём ранее юноша успел принять решение, что он всё-таки не монстр. И при должной маскировке сможет, как и раньше, жить среди людей. Сколь наивно было полагать, что Посейдон, с его-то яростью, в качестве мести подсунет простенькое проклятие на внешность! Не успели старые осколки крепко склеиться, как снова рухнули на пол. Пробежав приличное расстояние, остановившись там, где не потревожат, Чжучжи Лан постарался выровнять дыхание. «Всё хорошо, всё спокойно… Раз, два… " Змеи снова тревожно зашипели, извиваясь, словно языки пламени. Он тихо выругался, сжав руки в кулаки, но даже так они дрожали, будто у отчаянного пьяницы. «Да ничего у меня не в порядке!» Попытался опять начать счёт, чтобы успокоиться, но мысли путались, цифры теряли номера. Голова кружилась, перед глазами всё плыло и темнело. Казалось, что прямо в этот миг под его ногами готова разверзнуться Бесконечная Бездна. Тартар, лучший конец для такого, как он. Парень крепко зажмурился и зажал себе уши, впрочем, бесполезно. Прерывистое хриплое дыхание и так заглушало все звуки мира, а память и вовсе играла с ним злую шутку, постоянно прокручивая один эпизод. Птица — напоминал сам себе, одна маленькая глупая птичка, но что, если бы вместо неё камнем стал человек? Скорее всего, его бы здесь сейчас в живых не было, только семья и спасала. Он бы просто не сумел себя простить за такой грех. Чжучжи постарался сосредоточиться на чём-то другом, только бы не сходить с ума ещё больше. Страх и вина и так хлестали из всех щелей, тяжёлым грузом придавливая его к земле. Юноша внимательно вслушивался в каждый свой вздох, ловя малейшие изменения дыхания. Пульс тоже отсчитывал, и наконец-то начало получаться: раз-два-три-четыре… Звуки начали возвращаться, зрение медленно, но верно прояснялось. Мутным взглядом он огляделся: это не темнота лютой Бездны. Высокая трава ему где-то по пояс, ещё свежая, но успевшая пожелтеть на самых кончиках. Белые бабочки летают, правда, приближаться к нему не рискуют, боятся. Всё ещё живые и хрупкие, не обращённые в камень. Да и те Молодые Богини, Гера и Афродита, они не стали статуями. Почему он сразу об этом не подумал? Да, они могут рассказать всё совету, но никто не погиб. Даже та птица — не известно точно, что с ней; он не убивал невинных, нет. И до проклятия ничего подобного не случалось ни разу в жизни, Цзюньшан не стал бы молчать. «Всё хорошо, что бы ни случилось дальше, я справлюсь. Это не моя вина!» Парень медленно опустил трясущиеся руки, и в который раз глубоко вздохнул, потом выдохнул. Выпрямился, расправил плечи, стараясь сбросить последние остатки напряжения, гордо поднял голову. Взгляд его стал серьёзным и холодным, а сам он неуловимо изменился, разом становясь опаснее, сильнее даже на вид. Таким видели этого обыкновенно милого юношу немногие — в основном те, кто выступил против его семьи. Увы, поделиться таким своим наблюдением эти люди уже не могли. По многим причинам… Чего он удивляется, в самом деле? Как будто до этого не доводилось выступать против мира, оставляя близких за спиной. Терпеть насмешки, унижения и при этом унижаться самому при необходимости. Он видел в своей грёбаной жизни не один сорт грязи и, что уж сказать, иногда даже принимал участие! Например, на подпольных аренах, где важны лишь ставка и победа. Ну, или когда собственными руками открывал башку очередному горе-герою. Всё, чего Чжучжи боялся, так это потерять родственников и себя. Стать настоящим маньяком, монстром, что устраняет всех без разбора, даже тех, кто ничего не сделал. Он всё ещё не желает этого, и до сих пор такого не совершал. Почему же тогда должен винить себя? Необходимо просто окончательно разобраться с проклятьем, узнать о нём подробности, можно его снять или нет. Поставить в этом деле жирную точку, чтобы больше не возникало подобных сюрпризов. Ну а потом… По его губам скользнула лёгкая, почти нежная улыбка, и парень ласково погладил пальцем одну из змеек. Посейдон получит своё в десятикратном размере: и боль, и отчаяние! «Ты имеешь что-то против Тяньлан-цзюня? Даже хотел свой кнут сперва пустить на него. Берегис-с-сь.» Афина, только ему на Цанцюне он мог доверять: никто другой и близко не подобрался. Учитывая его дар, поверит, как бы сильно это не было похоже на бред, и обойдётся без лишних обвинений. Юноша устало покачал головой — в последнее время его жизнь слишком связана с этим Богом. И только Мойры знают, к чему это приведёт. Постояв ещё немного, он решил отправиться на пик Цинцзин, просить помощи. Однако до цели так и не дошёл: мужчина появился перед ним раньше. И судя по тому, как тот оглядывался, тоже искал его. От этой мысли на душе стало как-то тепло. — Афина. — поприветствовал он, дав о себе знать. Бессмертный улыбнулся в ответ, впрочем, быстро скрыв это за веером. — Чжучжи! Рад тебя видеть. Как настроение? Никто не беспокоит? — Скорее, это я беспокою остальных. Как раз об этом мне и хотелось бы поговорить… Парень быстро пересказал произошедшие события, и к чему они в итоге привели. Вкратце, без лишних изысков и почти что без эмоций, однако Афина, как он успел выучить, был благодарным слушателем. Простой рассказ поверг его в настоящий шок и глубокие раздумья. — Я должен был догадаться, что всё не может быть так легко! Посейдон хоть никогда и не проявлял большого количества ума, но коварства ему не занимать. Теперь ясно, почему мы ничего не смогли найти: дело не только в облике. — он постучал по губам кончиком отполированного дерева. — Скажи, ты не заметил ничего необычного, прежде, чем птичка окаменела? Чувства, ощущения в теле, мысли перед этим, куда направил взгляд? — М-м-м, начал паниковать из-за того, что не знал, как исправить повисшую неловкость. Себя не контролировал, смотрел прямо в глаза. Но ведь это была охота, при чём первая спустя долгое время. Я тщательно выбирал, выглядывал. Да и Гера с Афродитой не пострадали, хотя Богам ведь сложнее навредить… Чжучжи Лан устремился в рассуждения, продолжая бормотать себе под нос. Однако не успел потеряться в мыслях, как голос Афины привёл его в чувство. — Ты выглядишь на удивление спокойным. Обычно люди, когда вспоминают о волнующем их событии, переживают те же эмоции. — Кто сказал? Юноша замедлил шаг, а после и вовсе остановился; мужчина, сам того не заметив, последовал его примеру. Взгляд его был странным, цепким, изучающим. Словно перед ним загадочный шифр, смысл которого постоянно ускользал. — Я просто сумел найти временное решение, на которое могу бросить все силы и не сойти с ума. — он снова сцепил руки в замок, подавляя внутреннюю дрожь. — Скоро пройдёт окончательно, нужно только немного подождать. «Я знаю точно. Мне не впервой через это проходить." — повисло между ними невысказанным зыбким туманом. И Бог широко распахнул зелёные глаза. Первое впечатление порой обманчиво, в случае Чжучжи, это утверждение верно, как никогда. Люди часто покупались на смущённый румянец на щеках, опущенный взгляд и робкую поначалу речь. Вот только он не был мягкой паровой булочкой, куда тебе и перца не подсыпят. Простой человек со своими сильными и слабыми сторонами, хорошими и плохими качествами. Парню нравилось помогать другим, работать по возможности в лечебницах, играть с детьми. И вместе с тем он привык сражаться и убивать, просчитывать события на ближайший ход вперед и быстро принимать ситуацию. Он мог быть милым, когда хотел, но никогда не забывал горькие уроки жизни. Многие говорили, что ему стоило родиться девушкой, но это было далеко не так. Чжучжи Лан не дева в беде, его не нужно вечно спасать. Он знает, с какой стороны браться за меч, и привык решать свои проблемы сам, укрыв даже от самых близких. «Теперь ты понимаешь, Афина?» Небожители тоже когда-то были людьми, и ничто человеческое им не чуждо. Потому и попался в такую простую ловушку, которую поставил себе сам. И ведь нельзя обвинить покровителя учёных в глупости — за всё время их знакомства он только и делал, что спасал его. Но это не значит, что по первому же чиху парень побежит искать его защиты, и он это прекрасно знает. Для кого-то столь наблюдательного довольно сложно пропустить его характер. Он хотел сказать ему это, однако не находил слов. Но они тут были и не нужны. Бог истины прозрел, и впервые за всё это время посмотрел на него другими глазами. Не с жалостью и сочувствием, как на кого-то, кого нужно опекать, а как на равного. И не сказать, что ему был неприятен этот взгляд. Напротив, заставлял сердце биться чаще и пускал табун мурашек по спине. До этого он понимал, но не осознавал, теперь же — всё решилось. В тот миг они оба чётко ощутили, что что-то в их взаимоотношениях крепко поменялось. Что-то такое, что так просто и не найдёшь, не нащупаешь. Но не то чтобы это было плохо. Напротив, мир словно встал на положенное ему место. Они продолжили свой путь, предлагая варианты решения возникшей проблемы. И каждое слово, пускай и не сказанное вслух, было верно понято, принято и встроено в план. Первым пунктом списка была конечно же библиотека, однако бегущий к ним на всех парах юноша заставил сменить приоритеты. Поспешить в совершенно противоположном направлении на самую вершину. Глава готов объявить окончательное решение Совета на счёт Чжучжи и его судьбы. Когда они прибыли, толпа народа уже ожидала их, однако Апполона ещё не было на месте, так что каждый занимался чем хотел. Арес с мрачным лицом точил свой меч, Дионис пил, и в принципе никто особо не обращал на них внимания. Лишь Асклепий приветственно кивнул, впрочем, не прерывая свой разговор с Артемидой. Однако был в этой странной компании и он, Гермес, который выглядел так, будто только этого и ждал. Расталкивая острыми локтями стоящих Богов, пиная ногами сидящих, пачкая их одежды, полетел к ним. Со всех сторон начала доноситься тихая и не очень брань, но тот, казалось, совершенно не обращал на это внимание. — Ты!.. — безумным голосом проревел он, впившись бешеным взглядом в лицо Афины. — Ты-ы-ы!.. — Ну допустим, я. — невозмутимо ответил мужчина, отгородившись веером. — Ни слова мне не сказал! Свалил неизвестно куда, а мне разгребать! Я тебя сколько дней выловить не мог, гад! И ты ещё смеешь вести себя как ни в чём не бывало? — Именно! — Сука. — Гермес устало прикрыл глаза ладонью. — Я когда-нибудь тебя убью, ты ведь в курсе? Закопаю, тварь. — Ну, попробуй. — Месяц поставки на твой пик проводить не буду. Нет, два! Всё, можешь попрощаться со своими чернилами — их тебе не привезут. И книги новые ты хрен получишь, а ещё с тебя рецензия. — Издеваешься? — Чжучжи невольно вздрогнул от неожиданности, услышав злобное шипение Афины. Спрашивается, а кто действительно из них двоих змей? — Да чтобы я ещё раз это дерьмо по доброй воле перечитал! Ты сперва писать нормально научись, а то сюжетных дыр у тебя больше, чем звёзд на небе! А логика вообще инвалид, хромая на обе ноги! Эти слова заставили Гермеса вспыхнуть ещё больше и выплюнуть в ответ целую отповедь. Что, в свою очередь, зацепило другого Бога, а потом опять… Однако никто на эту перебранку даже не взглянул, так что, наверное, это нормально? «Более чем» — удостоверился Чжучжи Лан, заметив, как улыбаются украдкой участники спора. — А ты сам умеешь хоть что-то, кроме как критиковать? Не нравится, так сам, своё напиши! Уж я потом посмеюсь, как ты меня позоришь, на века сохраню! — Да это ты меня позоришь, перед гостем скандал устроил! Что это мы, даже не помним как поздороваться? — ехидно прокомментировал Афина. Второй Небожитель обиженно сложил руки на груди. — Я был уверен, что ты про меня уже всё рассказал. — собственно, так оно и было. — Я Гермес, отвечаю за торговлю, красноречие, и совсем немножко за воровство и хитрость. Лучший друг и брат этого оболтуса, как бы он не утверждал обратное. Весьма о тебе наслышан от него же, о «Прекрасный юноша с практическим складом ума и несгибаемой силой духа!» — Эм, спасибо? Тот правда так про него рассказывал? Юноша невольно бросил взгляд на Афину и чуть не икнул от удивления, заметив, как покраснели его уши. Он, в свою очередь, глаз тоже не отвёл, смотрел даже с каким-то вызовом, крепко сжимая свой вечный аксессуар, продолжал молчать. Между ними повисла одна огромная Неловкость, и, наверное, никто из них не смог бы объяснить, откуда именно она взялась. Люди ведь часто хвалят своих знакомых, почему же это так смущающе? Гермес смотрел на них, хитро прищурившись, и вообще казался подозрительно довольным. — По крайней мере, — мужчине пришлось прочистить горло, чтобы говорить спокойно, но резкие взмахи веера выдавали его с головой. — Это описание намного лучше, чем те, что ты обычно выбираешь для своих героев. Напряжение слегка спало, однако на этом тему пришлось закрыть: появился Глава. Присутствующие, те, что ещё стояли, тут же расселись по своим местам. — Рад приветствовать всех присутствующих здесь! Сегодня мы собрались… — Только вчера же виделись, зачем весь этот балаган? — буркнул Бог Войны, грубо его перебив. — Мы все прекрасно помним, для чего тут, можно ближе к сути, или и дальше будем стулья протирать? — Арес! — Что? Только не пытайтесь врать, что вам самим не надоело каждый день сюда тащиться! — Ну, по правде говоря… — задумчиво протянула Артемида. — Только мы, так-то, на креслах сидим. — В общем! — тихо выдохнув, уже раздражённо продолжил Апполон. — Мы провели немало совещаний, выслушали мнения различных сторон. Каждый успел высказаться, и не по одному разу, за исключением самих участников события. Чжучжи Лана мы не тревожили по состоянию здоровья, а Посейдон до сих пор не ответил ни на одно моё письмо. — Спрашивается, и отчего же? Неужто есть чего бояться? — ехидно улыбнулась Богиня. — Поэтому, — не обратил на неё внимания Глава. — Я всё обдумал и принял решение. Для начала нам необходимо увидеть полную картину событий, и одними показаниями этого юноши не обойтись, ситуации бывают разными. Так что если Посейдон не желает явиться на Совет… — Значит мы сами явимся к нему! Ну наконец-то! — мигом вскочил с места Арес и обратился к Чжучжи. В его голосе причудливо смешивались веселье и жажда крови. — Ты тварь по сути, но Посейдон — по общему признанию. Вот и появился повод ему как следует навалять! Когда в дорогу? — Завтра в полдень, но это просто суд, не поле битвы, никто никого не собирается бить, угомонись! Не факт, что ты вообще с нами отправишься, это будет выглядеть как прямая угроза! Однако он этого уже не услышал, сбежав раньше, чем кто-либо сумел его остановить. На такой вот ноте совет и закончился, и каждый отправился дальше по своим делам. Похоже, Бог Войны стрелял метко не только стрелами, но и, как бы это ни было удивительно, словами. Всем уже порядком надоело день за днём приходить на одну и ту же гору, обсуждать не меняющиеся темы. И постоянно оставаться ни с чем, не в силах найти и принять простое, устраивающее абсолютно всех решение. * Чжучжи подождал, пока буйная толпа полностью не освободит дверной проём. Афина так же не захотел принять участие в этой давке. Гермес, судя по выражению его лица, всё ещё думал, как бы насолить другу и при этом не попасться. Но после просто махнул рукой на это дело и, попрощавшись, побежал срочно решать какой-то вопрос с поставками, оставив их наедине. — Я тоже должен отправиться к Посейдону. — юноша решительно посмотрел ему прямо в глаза. — Личные счёты. — Конечно. — легко согласился мужчина. — Полетишь со мной, заодно стребую обещанную компенсацию. «Летать?» — не понял парень, но не успел спросить. У него вещей почти что не было, зато Афина явно имел представление о том, что взять с собой в путь. — «Быть может, он имел ввиду то, что мы доберёмся очень быстро?» Как выяснилось на следующий день, нет, полёт действительно означал полёт. На мече, крайне тяжелой и неустойчивой железке, с которой свалиться проще простого. На огромном расстоянии от земли, с бешенным ветром. Чжучжи Лан чувствовал себя так, словно его душа в любой момент готова покинуть тело и предстать перед судом Аида. Потому что, в самом деле, он многое повидал, переборол, но какого гуя это так страшно?! Дыхание перехватило ещё в самом начале, задеревеневшие пальцы крепко сжимали ханьфу Небожителя: при всём желании не оторвёшь. Лицо спрятал, уткнувшись в чужое плечо, отчаянно не собираясь лишний раз смотреть вниз. Такого опыта у него раньше не было! Афина явно старался вести акуратнеее, медленее, краем глаза юноша всё же заметил, как сильно они отстают от остальных. Однако его спокойствию это не способствовало, ведь если это — мирная поездка, то как выглядит высокая скорость? Ты сразу попадаешь в Преисподнюю, пропуская всё распределение душ? Где-то на середине дороги Чжучжи более-менее привык и всё же смог взять себя в руки. Как обычно, через звуки — шелест листьев, что летят вслед за ними, мелодию пипы от бродячего музыканта. Крики торгашей, смех целой стайки детей и голоса сплетников. — Император опять сжигает храмы, при том строит новый дворец! Ещё выше предыдущего, представляете? Почему же на Олимпе до сих пор все молчат? — Я слышала, что он снова закрылся в сокровищнице и неистово кричал. Наш Правитель точно давным-давно сошёл с ума! — Ой, будто сама на его месте осталась бы в трезвом уме и твёрдой памяти! Тебе-то откуда знать, ты его видела? — Какая неудачная эпоха… Парень только нахмурил брови, не совсем понимая, о чём они говорят, ему и так приходилось слишком напрягать слух. Император безумен, разве? Он бывал на нескольких праздниках, где тот выступал с речью — казалось, это вполне разумный человек. * И потому так серьёзно задумался над этим вопросом, что даже не понял когда его мучения закончились. –…летели. Чжучжи? Ты меня слышишь? Юноша вздрогнул всем телом и тут же очнулся, не понимающе уставившись на Афину. — А? — Мы на месте, сейчас будем спускаться. Дорога не сильно утомила? Первый полёт может быть довольно неприятным. Он только и смог пробормотать что-то невнятное в ответ. Нельзя было сказать, что Чжучжи Лан невинный цветочек, которого заставит покраснеть всё что угодно. Однако самостоятельно сойдя с меча, он обнаружил что в который раз смутился. Раньше такого не случалось, что с ним вообще творится в последнее время? Ещё один «побочный эффект» от проклятья? Обычно, Бог старался держать дистанцию в общении, даже если вдруг брал его за руку. Он всегда вёл в их паре, показывая различные места и что где стоит. Да и с остальными вёл себя точно так же, даже с Гермесом и это было… Правильно? Однако сейчас, он звал Чжучжи, и его лицо находилось необычайно близко. Казалось, ещё немного, и их носы соприкоснуться. По хорошему, надо бы отойти, но парень чувствовал что не в силах просто отвести взгляд, что уж говорить о большем. «Ну, допустим, непривычно, что такого? Я недавно вообще к его спине прижимался, и ничего!» Только успел он подумать об этом, как мгновенно понял, какие мысли явно не стоит допускать. Змейки на голове громко зашипели, словно давая согласие. Похоже, они тоже недоумевали, почему их хозяин вечно ходит в смешанных чувствах. После сразу же вспомнился его ужасный внешний вид. Растрёпанная от ветра одежда с чужого плеча, горящие щёки с чешуёй на них. Нечеловеческие глаза с вытянутым зрачком и практически родные змеи. Да он сам порой избегал смотреть на собственное отражение! Но Афина, словно бы любовался им? Бред тот ещё, но он не мог понять иначе его взгляд. Такой тёплый, лучащийся каким-то внутренним светом и нежностью. — Эй, голубки! Может вы уже соизволите подойти наконец-то сюда? — раздражённо позвала их Артемида. Быстро отпрянув друг от друга, они поспешили ко дворцу. Назвать это здание иначе не поворачивался язык — всё невероятно богато украшено и резьбой, и драгоценными камнями. Такой роскоши Чжучжи Лан не видел даже у Апполона. При том, что Посейдон рядовой Небожитель, а он — его Глава. Поприветствовать их вышел молодой парень в золотых одеждах и глубоко поклонился. На его руке был виден тонкий старый шрам, а значит перед ними находился явно не бессмертный. Он пытался держаться скромно, несмотря на дорогое убранство, но то и дело смотрел на каждого, внимательно разглядывая. Особое внимание уделил и ему, явно недоумевая, что вообще за существо перед ним стоит. Их глаза встретились на короткий миг, и юноша с облегчением заметил, что тот не превратится в камень. Афина как всегда оказался прав, всё дело было в его эмоциях. — Нижайше прошу прощения, однако господин сейчас отсутствует, и потому не в силах принять вас. — Вот как? — якобы удивлённо приподнял брови Апполон. — И когда же он вернётся? И я, и мои спутники с лёгкостью его подождём. — Боюсь, господин отлучился надолго, как минимум на пару дней… — Хм, и куда же? — Этот ничтожный не знает, помилуйте. — Быть может, ты сообщишь нам, что за дело забрало Посейдона? — Мне не велено говорить… — Даже нашему Главе, тому, кто выше его? Не смеши. — вышла вперёд Артемида. — Тем более, я знаю, что ты врёшь. Он внутри, не так ли? — Этот не посмел бы!.. Ситуация всё набирала обороты, напряжение так и звенело в воздухе, и казалось, что в любой момент между участниками спора вспыхнут искры. Женщина всё наступала и наступала, её бойкий язык не давал противнику и шанса. Хотя вряд ли бы она сама признала в этом мальчишке своего соперника. «Но как же она узнала?» — полюбопытствовал Чжучжи и с вопросом посмотрел на стоящего рядом Небожителя. — Дар. — шёпотом пояснил Афина. — Богиня охоты, её способность — обострённые чувства зверей. Слышать их ушами, видеть их глазами. Посейдон точно там. Смертный отступил на шаг, начиная расставлять руки, словно щит, закрывая собой дверь. Он снова что-то громко крикнул, оправдывая себя и своего господина, и Небожитель тихо шикнул сквозь сжатые зубы. Тонкие пальцы тут же сжали висок, пытаясь хоть чуть-чуть подавить боль. «Он же чувствует ложь!» — вспомнил юноша и сочувственно вздохнул, положил свою руку поверх — та была куда холоднее. — Так, мне это надоело! У тебя вообще есть хоть капля достоинства? — хмуро сказал Арес, когда Артемида почти полностью прижал мальца к стене. — По фактам раскидали, а он ещё строит из себя не пойми кого! Будь мужчиной, прими поражение с честью! — Но я же… — Либо ты открываешь сам, — поставил он ультиматум. — либо я выбиваю дверь. Выбирай! Парень только нервно заламывал руки, пытаясь судорожно что-либо придумать. Но Бог войны явно не был намерен ждать, что бы ни говорил его Глава. Один свирепый, сильный удар, и проход открыт для всех желающих. Оставив испуганного смертного позади, они вошли внутрь.