Новый Непревзойдённый

      Вскоре наступили заморозки, и вместо моросящего дождя с неба посыпались, подобно уроненой муке, небольшие снежинки. Были они разные, каждая по своему хороша. Каждая – единственная в своём роде, которую невозможно повторить, для которой нет аналогов.       Но так ли это важно?       Ведь, все мы, как бы сильно не отличались друг от друга, всё равно встречаем одинаковый конец. Таем. Таем от безнадёжных желаний, от сокровенных страстей, живущих в наших сердцах. Таем от, казалось бы, безобидной шутки, которая сводит нас к упокоению.       Как бы ты не прожил тот миг падения с небес, всё равно приземляемся мы на одинаковую для всех сырую землю погребения.       Будь ты чист помыслами или грязный душой – неважно. Казалось, благодетелям проложена другая дорога, по которой они идут спустя множество страданий мирских. А что же до злодея, что всю жизнь прошёл по пути слёз и крови? Считалось ли то, что им с самого начала было предрешено получать лишь побои, что со временем сковали их чистую душу, измазав в грязи?       Если уж добрякам жить по пути благодетеля, то иродам по пути тиранства и вершить беззаконие?       Являлось ли то, что, даже не смотря на все тщетные попытки жить хорошо, судьба его уже была предопределена, без попытки на искупление?       Если всё здесь делится лишь на добро и зло, то кто же в этом мире Багровый Отблеск В Отражении Зеркал, Цзяо Яншэнь, Юнь Циу?       Что ж, в этом бренном мире все равны.       Даже несмотря на всё это, люди по-прежнему пытаются достичь небес и бессмертия. И ради этого они готовы днями напролёт убивать себя изнутри, медитировать на самых верхушках земли. Лишь бы пройти небесное бедствие и вознестись.       Однажды, Цзяо Яншэнь отправился в недолгое уединение на гору Юйлунсюэ, которая очень ценилась среди людского мира. Считалось, что Юйлунсюэшань – снежная гора нефритового дракона, которая также формировала ущелье Прыгающего Тигра.       На самой горе находился небольшой источник, что-то по типу маленького озерца, в середине которого возвышались каменные массивы. На которых, впрочем, удобно было медитировать.       Никогда прежде для уединения Цзяо Яншэнь не выбирался за пределы дворца Цзимо, предпочитая закрытую комнату.       Однако сейчас он решил кое-что поменять.       Во время того, как непревзойдённый князь, закрыв глаза, соединялся с истоками суетного мира, где-то там негромко струится вода. Поток непрерывно бежит, создавая такие звуки, что способствовали сконцентрировать дух.       В общем, такая обстановка создавала всё для хорошего затворства.       Сидя в позе лотоса, создавая ощущение глубокого вдоха, Цзяо Яншэнь погрузился в транс, поставив вокруг себя защитный барьер, дабы, если что, быть в курсе всех дел, которые в этот момент происходили снаружи.       Ярко переливающиеся на свету, золотистые глаза сейчас были скрыты под завесой пушистых ресниц. Все шёлковые волосы были аккуратно собраны в высокий пучок и закреплены цзанью, на которой была выгравирована небольшая черепаха Сюань У, а на её голове возвышалась малютка-змейка.       Сам же непревзойдённый был одет в простые белые одежды, вышитые серебристыми нитками по подолу. На поясе висела ажурная подвеска, сделанная из хрусталя, которая, казалось, готова была сломаться прямо на месте.       Мёртво-бледная кожа будто уже слилась со снежными одеждами.       Внезапно, медитацию непревзойдённого прерывает какой-то шелест за кустами. Нерешительно открыв глаза, Цзяо Яншэнь уставился на источник шума. Но не нашёл его глазами, так как из-за извилистых и сухих ветвей мало что можно было разглядеть.       Тихо поднявшись с камня, на котором он и расслаблялся, непревзойдённый князь одним прыжком преодолел то небольшое озеро, приземлившись прямо возле этого кустарника.       Он раздвинул колючие ветви, под которыми шелестели опавшие листья. Перед взором предстал неожиданный предмет – яйцо.       Тут-то и появился на яйце первый скол. Уже в это же мгновение небеса, видимо, на что-то разгневались, намереваясь прямо здесь и сейчас пустить на землю небесную кару. Небо быстро затянулось грозными тучами, что приплыли прямо к Юйлунсюэшань, остановившись над тем местом, где и находился непревзойдённый князь с яйцом.       До Цзяо Яншэня дошло в чём дело только после того, как с неба ударила первая молния.       Если напрячь память, то, вспоминаются древние рукописи, которые успела прочитать в библиотеке Юнь Циу.       Вроде, в одной из них писалось, что в мире раз в тысячу лет появляются не самые обыкновенные яйца. Яйца драконов. Которые во время вылупления гневают небеса своим противоречивым существованием. Однако, если сидящий в яйце дракон сильнее, то тот будет в силах противостоять небесам.       Яйцо ещё больше раскололось, а небеса ещё сильнее забили в барабан, намереваясь уничтожить ещё не родившегося дракона.       Немного сжалившись над драконом, что пытается изо всех сил вылупиться и при этом не погибнуть, непревзойдённый поставил вокруг них защитный барьер, влив в него огромное количество духовных сил. Этот барьер не только мог выдержать небесную кару, но и даже удары первого бога войны.       Когда же вылупление почти подошло к концу, а из самого яйца наконец показалась небольшая головка, похожая на змеиную, Цзяо Яншэнь замер, стоял он недалеко, скрестив руки на груди. Даже во время небесной кары его лицо не выражало абсолютно никакого страха, лишь холодная маска, которая безразлично смотрела на вылупление дракона.       Тот самый дракончик, который уже при вылуплении рассердил небеса, сейчас тупо уставился на первого человека, которого он увидел после рождения.       Сам дракончик был белоснежно-невинного цвета, чешуя которого отливалась лазурным. Выставив свои пятипалые лапы, тот негромко зарычал, правдо слышался этот рык, будто какая-то змейка прошипела.       Увидев такой облик дракона, Цзяо Яншэнь сразу узнал этот вид. Это был детёныш дракона тяньлуна, стражника небес.       Однако, что же яйцо такого небесного дракона делало на грешной земле? Ведь, насколько он знал, особенно тяньлуны не сильно жалуют людской мир, предпочитая ему воздушные облака небес.       Не успел непревзойдённый оглянуться, как детёныш тяньлуна уже быстренько подполз к нему. В то время, разъярённые небеса потихоньку успокаивались. Будто смирились с удачным рождением дракона.       Присев на корточки, белые одежды рукавов волочились по земле, но это не волновало князя. Цзяо Яншэнь осторожно протянул новорождённому дракону свою холодную руку.       Детёныш тяньлуна, подозрительно фыркнув, мигом заполз на протянутую ему ладонь. А после, будто радостно прошипел.       Подумав, что его нельзя здесь оставлять. Цзяо Яншэнь решил его забрать себе, дабы не дать дракону небес узнать, каково на вкус чувство горечи и потери суетного мира.       Бережно осмотрев детёныша, он второй рукой провёл по головке дракона. — Так значит, ты и есть небесный страж? — проводя по всему змеевидному туловищу дракона, его пальца остановились на усах. Они были коротенькими и тоненькими, подобно кошке. — Мфр, — вздохнул дракон.       Непонятно почему, но этот небесный дракон ему довольно приглянулся. Этот новорождённый уже с самого рождения был одинок, да так, что его ещё в яйце небеса попытались погубить, не давая тому и шанса на сопротивление.       Должно быть, небеса не нуждаются в стражнике. — Маленький дракон, кажется, будто я понимаю тебя. Мне тоже с рождения не повезло.       В это время, змеевидный дракон уже успел закрутиться вокруг костлявого пальца Цзяо Яншэня и внимательным взглядом начал присматриваться к непревзойдённому. — ...Сяо Лун, как думаешь, может, мне стоит дать тебе имя? — ... — Хаа... Кажется, будто и вправду схожу с ума. Разговариваю с драконом, до чего докатился...       На что небесный дракон вопросительно наклонил свою змеиную голову вбок. — Знаешь, а если бы меня здесь не было? Ты бы умер? За что же небеса не желают видеть своего небесного стража? — вертя на пальце мального дракона, Цзяо Яншэнь всё разговаривал с воздухом. — Тогда, думаю и имя тебе нужно подходящее... Дай мне подумать...       Прождав с минуту, небесный дракон уже сполз с пальца непревзойдённого и по руке пополз к лицу своего благодетеля. Он с самого начала понимал, о чём разговаривает князь, однако, единственное, что он мог делать, так это показывать свои эмоции с помощью действий. — Наверное... Имя Тянь Тан тебе отлично подойдёт, — сняв со своего лица змеевидного дракона, Цзяо Яншэнь вновь вложил его в свою ладонь, в которую он без труда помещался.       Тело змеевидного дракона было не больше заклинательского талисмана. Однако, в отличии от бумажки, это существо двигалось и извивалось. —... — Что? Не нравится? Тогда... Сяо Лун? — холодную маску тронуло чувство удивления.       На что дракон отрицательно покачал головой, будто не соглашаясь с этим прозвищем. — Так, Тянь Тан всё же лучше?       В этот раз, небесный дракон удостоился положительно качнуть головой, непринуждённо фыркнув. — Так бы сразу и сказал.       Наверное, если прямо сейчас посмотреть на одного из великих властителей нижнего мира, то, должно быть, выглядел непревзойдённый до крайности глупо.       Белоснежный дракон, слегка прикрыв глаза, расположился по всей ладони Цзяо Яншэня. Его два коротеньких уса улеглись вместе с хозяином и непринуждённо щекотали ладонь. Подобно маленькой змейке, что сидела на голове одной из покровительницы сторон – черепахи – этот змееподобный дракон крепко задремал. Пятипалые лапы подпирали его небольшую головку, имеющую треугольноватую форму.       Поднявшись с колен, Цзяо Яншэнь, ещё раз мельком взглянув на спящую змейку, оказался не в силах разбудить небесного дракона.       Тихо достав осколок зеркала, он подбросил его в воздух, открывая сжатие тысячи ли.       Держа в руках дремлющую змейку-дракона, непревзойдённый ступил ногой в портал, оставляя позади Юйлунсюэшань и её прекрасные просторы. Когда-нибудь, они ещё вернутся сюда.       Лист за листом, начало за концом – всё циклично.       Время так спешит, как ручей бежит. Оглянуться не успеешь, как долгая и холодная зима уже сменилась дождями. Над всей землёй непрерывно нагоняли тучи, которые готовы были расплакаться в любую минуту.       Хотя и был сезон дождей, но, это никак не мешало простым смертным всё так же выходить на улицу и пахать с утра до ночи. Каждый праздник сопровождался весёлым смехом, несмотря на отвратную погоду снаружи.       Казалось ещё совсем недавно Цзяо Яншэнь простился с ещё одним непревзойдённым. И вправду, для бессмертного время течёт в совсем другом темпе.       Как-то раз, вот уже спустя парочку месяцев после того, как он нашёл и забрал себе детёныша небесного дракона, а сейчас уже отправлялся в комнатушку, которую он выделил в своём дворце для Лу́на.       Ему казалось, что что-то в этой комнате изменилось. Однако через закрытые двери сложно было понять, что именно.       Замерев возле входа, в чёрной душе заиграли противоречивые чувства. Изнутри комнатушки дракона он чувствовал какую-то другую энергию, не принадлежавшую ни ему, ни Тань Тану.       С хлопком открыв преграду, Цзяо Яншэнь остановился. Остановился в удивлении.       Перед ним на кроватке лежал не змееподобный-дракон, а самый настоящий ребёнок. Ребёнок, что небрежно свернувшись калачиком, тихо сопел на кровати. Так, будто это его место. — Кажется, что я схожу с ума... — прошептал себе под нос Цзяо Яншэнь.       Он ещё раз взглянул на того, не самого обычного ребёнка, чьи непослушные волосы распластались по кровати, которые были довольно необычного цвета. Они были чисто-белого цвета... — Не думал, что он уже так скоро обретёт человеческую форму... — вновь сказал про себя князь, подходя ближе к спящему комку.       Если же с драконом было всё просто: корми и уделяй ему немного времени, то Юнь Циу даже не знала, как заботиться о человеческом ребёнке. Что уж говорить о непревзойдённом князе, если он и сам о себе толком не может позаботиться: то и дело отдыхал среди кучки разбросанных вещей.       Мимолётно дотронувшись до груди ребёнка, которая, как и у обычного человека, подымалась и опускалась от каждого вздоха и выдоха, Цзяо Яншэнь не хотел будить дракона, который только-только обрёл человеческий облик.       Внезапно спящий ребёнок приоткрыл свои дрожащие ресницы, и его глубокий лазурный цвет глаз тупо уставился на непревзойдённого князя, прямо как в их первую встречу.       Быстро убрав свою руку, Цзяо Яншэнь попытался придать своему лицу как можно более доброжелательное выражение. Однако из-за того, что у неё не хватало небесной души, Юнь Циу не только лишилась права на перерождение, но и вынуждена была скитаться, отринув человеческие чувства.       И всё же, как бы сильно не старался Цзяо Яншэнь, на его лице всё так же остался лик холодного безразличия.       Вяло потянувшись в кровати, дракон-человек устало потёр глаза. Хотел сяо Лун что-то сказать, уже отрыв рот, но не смог выговорить и слово. — Всё в порядке? — раздался глухой голос непревзойдённого.       В комнате воцарилась тишина, подобно зеркальной глади воды, которая недавно трепетала под каждым дуновением ветра, а после внезапно стихла.       Схватившись за своё горло белоснежными ручками, небесный ребёнок попытался вытрясти из себя хоть звук. Но всё тщетно. Уже смирившись со своим безмолвием, он обречённо кивнул головой. — Нигде ничего не болит? — Цзяо Яншэнь хотел протянуть руку и потрогать лоб телесной оболочки дракона, но небесный ребёнок, испугавшись, отодвинулся от холодной ладони непревзойдённого.       С безнадёжностью посмотрев на свою мёртвую руку, Цзяо Яншэнь убрал её, дабы ещё сильнее не пугать того. — Она ледяная, да? — первым извинился князь, спрятав руки за спину.       Небесный ребёнок с изумлением несколько раз похлопал белоснежными ресницами и тихо вздохнул. От этого вздоха, все огни в комнате на мгновение затрепетали, будто намереваясь погаснуть. Но, как бы там ни было, сила небесного ребёнка-дракона была не столь велика, а потому огонь лишь на миг задрожал и, успокоившись, продолжил освещать небольшую спальню.       Насколько непревзойдённый знал, обычно драконам не свойственно человеческое обличие. Однако же, бывали и исключения. Например, прямо как перед ним, детёныш тяньлуна, ещё не прожив и десятка лет, уже обрёл человеческое тело. Наверное, в будущем этот небесный дракон будет силён.       В последнее время Цзяо Яншэнь всё чаще стал интересоваться драконами, так как у него во дворце появился собственный представитель огромных змеек. Из-за чего пришлось несколько потрудиться, чтобы отыскать по миру древние рукописи об упоминаниях этих змееподобных драконов. Скопив у себя в хранилище уже несколько десятков таких писаний, за один день он прочитывал их все.       И всё же, даже несмотря на большой труд, в этом мире осталось не так уж и много рукописей. Вместе с одним свитком, в котором упоминались драконы, в коллекцию приходили различные былины и истории богов.       Больше всего, конечно, заинтересовал князя бог смерти, один из храмов которого воздвигнули на обратной стороне Зазеркального хребта.       Исполнитель воли Чжун Ку, владыка Яма, который и вращал круг сансары, имел всего два духовных оружия: меч и весы равновесия.       Тем не менее, это было самое первое его упоминание, и последнее. Всё же, простым людям из суетного мира сложно узнать, как дела на небесах. А потому, придумывали различные истории о богах, веря, что это и есть истина.       Как смешно. — Я... Я-я... — внезапно раздался поистине чистый голос небесного ребёнка.       Вернувшись из своих дум, Цзяо Яншэнь мёртвыми глазами уставился на ребёнка, невольно этим испугав того. — Я-я... И е-есть Т-тянь... Тан-н... — запинаясь, он выговаривал каждый слог, боясь, что первая попытка заговорить окажется неудачной.       Когда же небесный ребёнок вновь замолк, понурив голову вниз, он с опаской выглянул из-под белоснежных ресниц на Цзяо Яншэня. Да так, что одна из его белых прядок опала прямо на невинное личико небесного дракона. Попытавшись сдунуть локон с помощью рта, Тянь Тан только сильнее усугубил ситуацию. Теперь его лик был полностью скрыт под занавесами густых молочно-белых волос. — Значит, всё хорошо, сяо Лун, — Цзяо Яншэнь уже хотел вновь протянуть руку к голове небесного ребёнка, дабы немного потрепать его белоснежные волосы. Однако остановился, вспомнив, как тот испугался того, насколько они были леденящими. — Ты голоден? — спросил князь, привставая, чтобы развернуться и выйти из комнаты небесного дракона. — ... Н-не.. Н-нет! — воскликнул ребёнок.       Тут-то он и подскочил со своей постели, и крепко намертво прилип к ноге непревзойдённого, будто не желая отпускать того. Сожмурив свои глубоко-лазурные глаза, небесный ребёнок стиснул губы в тонкую линию. — Тебе что-то ещё нужно? — ошарашенно посмотрел Цзяо Яншэнь на маленькую липучку.       На что небесный дракон промолчал, но ещё сильнее прижался к ноге князя.       Не зная, что делать в такой ситуации, Цзяо Яншэнь замешкался. Дотронуться он не мог, так как дракону не понравились его холодно-мёртвые руки. А сказать, что же нужно ему, дракон не мог, потому что еле-еле выговаривал слова.       Казалось, словно он на мгновение стал родителем...       Тело небесного дракона, в отличии от мёртвого князя, источало живое тепло. И можно было хорошо расслышать, как дышит небесный ребёнок.       Что же ему нужно было делать в такой ситуации?       Ведь... Юнь Циу даже и не знала, что же такое настоящее семейное тепло. Что такое ласка матери? Что такое похвала отца? Что такое объятия, наполненные настоящей любовью? Кровной любовью...       Пусть у неё и была семья, но и она была не самой тёплой. Скорее, это были отношения господина и его подданных, чем семейный очаг.       Цзяо Яншэнь достал из рукавов пару сладких конфет, завёрнутые в расписную бумажку. Были они со вкусом персика. Правда, лежали они не пойми сколько дней или лет...       Развернув одну, непревзойдённый протянул сладость небесному дракону. Но тот в ответ лишь недовольно фыркнул и с закрытыми глазами отвернул голову. — Что? Они плохие? — вернув обратно конфетку, Цзяо Яншэнь закинул её себе в рот.       От приторного сладкого вкуса, даже немного свело челюсть. Они были противными для него. А этот привкус персика... Гадость какая. Видимо, с годами пристрастие к сладкому у него отпала.       Как же быстро дети растут...       Вот, недавно этот маленький небесный дракон выговорил свои первые слова. А сейчас, он уже вовсю расхаживает по дворцу Цзимо.       Однако, этот сяо тяньлун всё ещё жил в неведении, что же происходит вне дворцовых стен. Так как Цзяо Яншэнь наказал ему: — Не смей выходить из дворца, снаружи может быть опасно.       И он, конечно же, как самый послушный ребёнок, не стал ослушиваться своего дады. —Когда-нибудь, этот ребёнок познает, каковы на вкус все грешные заботы суетного мира. Но, надеюсь, это будет нескоро...       За те двенадцать лет, несмотря на то, что небесному дракону не подобало жить в нижнем мире среди демонов, но Цзяо Яншэнь, казалось, привязался к этому маленькому дракону, желая дать тому всё то, чего ему не хватало при жизни. Цзяо Яншэнь старался, очень старался, и всё же, он сам не знал, чего же ему не хватало в детстве. Она не знала...       Она с детства была лишена всего, и даже когда стала великим властителем, так и не смогла вернуть того, что у неё отняли.       Но самое главное, первое и последнее, что она знала, так это то, что у неё отняли свободу выбора.       Ей не позволялось выбирать, если она хотела жить свободно, то её затыкали и подсовывали совершенно иное, говоря, что так будет лучше.       Бух! Бух! Бух!       Книга за книгой, вслед друг за другом, на стол прямо перед Тянь Таном повалилась целая гора рукописей. С удивлением посмотрев на даду, он со страхом несколько раз тяжело сглотнул. Белоснежные ресницы затрепетали, и он озадаченно проронил вопрос: — Ш-шифу… Ч-что это всё? — переведя взгляд с огромной кучки каких-то древних писаний, Тянь Тан уже очень скоро захотел увильнуть от Цзяо Яншэня. — Это всё тебе нужно прочитать. Не волнуйся, времени у тебя ещё вагон. В этих рукописях собраны все данные о драконах. Я всё это изучил, отобрал и сегодня преподнёс тебе. Даже несмотря на то, что живёшь ты как обычный человек, но свою сущность небесного дракона тебе стоит начать закалять уже сейчас, дабы в будущем избежать некоторых проблем. В одних пишут про самосовершенствование драконов, в других просто их история появления. Внимательно всё изучи, а после мы начнём твои тренировки. Дух драконов очень свиреп, и его иногда не удаётся сдерживать. Поэтому тебе нужно сейчас поладить со своим внутренним зверем. Не смей выходить отсюда, пока не одолеешь свою лень, — многозначительно посмотрев на сяо Луна, Цзяо Яншэнь хмуро, но в тоже время гордо, приподнял уголки рта.       Тянь Тан в то же время проглотил всю обиду на шифу. Он понимал, что тот желал ему только добро. Хотя скорее, это было похоже на мозговую пытку.       Он растерянно заморгал, так и не выдавив из себя и слова против.       Цзяо Яншэнь же, не услышав словесное противостояние, скрестив руки за спиной, удалился, оставив озадаченного юношу одного. Тот же юноша, понуро опустив глаза, мрачно вытащил из горы рукописей одну из писаний.       Видимо, его ждёт очень долгое и нудное времяпрепровождение...       Закрывшись на месяц в этой комнате, Тянь Тан потихоньку разбирал все рукописи, отодвигая в сторону те, которые уже прочитал, и пододвигая к себе те, которые пойдут следующими к прочтению. Но всё же, ругаясь себе под нос, Тянь Тан был несколько недоволен: — Пресвятые небожители, как же шифу всё это прочитал? Тут же неимоверная куча, наверное, из этого можно целую библиотеку собрать!..       Белоснежные волосы были собраны в высокий хвост и повязаны голубой лентой. Акварельно-лазурные глаза со временем потеряли свой невинно-детский вид, превратившись во взгляд молодого юноши. Блуждающий взгляд пробегался по каждой странице, в них то вспыхивал отблеск, то затихал. Сощуренные очи больше походили на змеиные, однако в гордом следе виднелась тень небесного дракона. И всё же, в глазах молодого дракона виднелся отклик того, что его растил один из непревзойдённых князей, за ним будто стояла холодная тень Цзяо Яншэня.       И иногда даже сам князь признавался, что в глазах Тянь Тана мерцало отражение его мёртвой натуры.       За двенадцать лет, невинный ребёнок превратился в разумного юношу. И всё же, его личность была абсолютно противоположна своему даде. Наверное, они и вправду были как небо и... Преисподняя... Да даже сущности их полностью различны! Его шифу – властитель, непревзойдённый князь, которого боятся небеса, а он – небесный дракон, стражник небесного пантеона.       Но даже несмотря на это, Тянь Тан очень-приочень ценил, любил и уважал шифу.       Ему достаточно было закрыть глаза, как уже забывалось то, что они целиком и полностью не схожи. Наверное, если небеса однажды разгневаются на шифу, то небесный дракон потеряет всякое уважение к ним. И будет до конца стоять на стороне непревзойдённого князя.       Внезапно, белесые веерообразные ресницы молодого дракона дрогнули.       Юношеское лицо небесного дракона слегка покраснело, что было очень видно, особенно с его обычным беломраморным оттенком. Розоватый оттенок добрался и до ушей. Сжав губы в линию, Тянь Тан решительно отодвинул рукопись, которую он читал, в сторону. Настолько далеко, насколько это было возможно. — Какой кошмар... — прошептал он сам себе. — Неужели и это шифу тоже прочитал...       Симпатичное лицо молодого дракона невольно сощурилось, очаровательные глаза незначительно дрогнули. Змеино-драконьи зрачки забегали в разные стороны. Стараясь не обращать внимания на отброшенную рукопись, Тянь Тан взялся за другое, первое попавшееся под руку, писание.       Благородное лицо было испачкано такими постыдными рукописями!       Как так можно, неужели в этом мире сохранились и такие сказки о драконах? Это ещё что за ересь, он ведь совсем юный!       Постепенно, рукописей и писаний на его столе становилось всё меньше, а знаний о своих предках в голове Тянь Тана становилось всё больше. Теперь-то он понимал, почему дада закрыл его, наказав всё прочитать. Это было буквально сокровище! Так много новой информации!       Тут и вправду было собрано, наверное, почти всё, что можно было знать о драконах. Шифу такой заботливый.       Убрав от себя последний свиток, Тянь Тан с облегчением выдохнул. Все эти дни он беспрерывно изучал каждую мелочь в писании, должно быть, к большей вероятности он сможет даже пересказать в точности, как и было написано в подлиннике.       И вот, спустя долгое время, Тянь Тан, привстав, очень высоко подтянулся. За весь этот месяц, он, пусть и ненадолго покидал свой кабинет, однако этого не хватало для того, чтобы размять крепкие драконьи кости.       Широкие рукава, подобно листьям, взметнули вниз. Безупречный цвет ханьфу, на подоле которого были расшиты серебряными нитями облака, прямо так и сливались с видом юного дракона. Похоже, будто он и есть неприкаянный небожитель, спустившийся с небес.       На поясе звенел небольшой колокольчик, который при каждом шаге издавал довольно звонкий звук. Впрочем, это даже забавляло юного дракона.       Преисполненный чувством гордости за то, что наконец расправился с этими рукописями, Тянь Тян аккуратно дёрнул за ручку двери, намереваясь прямо сейчас похвастаться даде в своих успехах. — Сяо Лун.       Едва он успел выйти за порог, Тянь Тана уже за дверью поджидал Цзяо Яншэнь. В глубоких глазах молодого дракона засияла гордыня и восхищение, вперемешку с счастьем.       Он, не скрывая эмоции, воскликнул: — Шифу! Я закончил, я наконец-таки закончил! Твой сяо Лун вновь возвращается в строй!       Почему-то, в чёрной душе Цзяо Яншэня родился малюсенький огонёк. Выдавив из себя лёгкую, но страшную улыбку, он похлопал холодными руками по голове маленького дракона. Но, опешив на миг, быстро убрал ледяную ладонь обратно.       Не поняв, что произошло, Тянь Тан потянулся за рукой шифу. И, приставив её обратно к своей макушке, попросил: — Шифу, похвали меня ещё раз, пожалуйста... — Кхм... — выдернув мёртвую руку из крепкого захвата маленького дракона, Цзяо Яншэнь, развернувшись, обронил. — Пойдём, ты ведь голодный. Нам уже раскрыли стол, надо поспешить, иначе всё остынет.       На миг растерявшись, Тянь Тан пришёл в себя только тогда, когда Цзяо Яншэнь уже ушёл на приличное расстояние. Встрепенувшись, юный дракон быстро принял облик небольшого змеевидного дракончика и полетел вслед за дадой, приземлившись прямо на его плечо. — Шифу ведь гордится сяо Лу́ном? — Ты хорошо потрудился. С завтрашнего дня начинаем закалку драконьего духа, — сухо ответил непревзойдённый. — Ну шифу, я ведь только вышел из кабинета. Неужели вы не дадите мне и дня на передышку? — Если не будешь противиться, то я схожу с тобой куда ты хочешь, — видимо, непревзойдённый знает, чем заманить юношескую душу Тянь Тана. — Вы дали слово, шифу, — хихикнул юный дракон. — Я хочу выйти за пределы дворца, хочу узнать, что за этими стенами. Мне ведь можно? — Хорошо. — Сегодня шифу очень щедрый. — Не болтай лишнего.

***

— Ты собрался? — Нет-нет, шифу, подождите ещё совсем чуть-чуть!       Что ж, обещания есть обещания, их нужно выполнять. В этот день юный дракон впервые за двенадцать лет выйдет за пределы дворца Цзимо! Это было невероятное событие для неугомонной души небесного дракона.       Тянь Тан уже кучу всего перечитал, не считая ту гору свитков о самосовершенствовании драконов. Он читал абсолютно всё, что попадётся ему под руку. Хорошо, что на это есть обширная библиотека его шифу. Наверное, в книжном хранилище непревзойдённого можно было найти любое писание.       Например, ему очень хотелось побывать на празднике середины осени. Отпраздновать его прямо как простой человек, запустив неугасимый фонарик ввысь.       Ему хотелось побывать и на цинмине тоже. Юному дракону хотелось сжечь ритуальные деньги для своей крови, хоть он и в лицо не видел своих родителей. Но это не помешало ему завести семью! И за эту возможность он хотел поблагодарить. Тянь Тан хотел запустить водный фонарь, дабы он освещал тёмные глубины водоёма.       В общем, слишком много того, о чём он мечтал сделать. Однако, самое первое из его желаний уже должно было исполниться в этот день! Молодой дракон впервые выйдет наружу!       Это был восторг и небольшой страх, ведь он толком и не знал, что же его ждёт там. Но с ним отправится и его дада, так что тут и бояться нечего.       Дракон с нетерпением ожидал того, как его непревзойдённый шифу откроет перед ним массивные ворота, с которых и начнётся его путь осваивания новых ощущений и границ.       Как только двери дворца Цзимо вновь открылись, впервые за двенадцать лет, непревзойдённый князь вновь вышел за пределы своего дворца.       Сначала, двенадцать лет тому назад, нечисть в зазеркальном хребте голосила о том, почему же уединяется их дорогой хозяин. Но сейчас, как Цзяо Яншэнь снова показался своему народу, демоны устроили целый пир в честь его возвращения.       Они встречали своего князя с восторженными криками, из-за чего сливались в один единый голос. От этого Тянь Тан чувствовал себя немного не в своей тарелке...       Он, крепко зажмурив глаза, спрятался за неразрушаемую спину своего шифу и задрожал.       Да, казалось, что первый его выход в свет будет таким радостным. Однако это были всего-навсего мечты заблудшей души.       Юный дракон думал, что, выйдя наружу, первое, что он увидит, так это зелёную траву или длинную реку Янцзы. Но не думал, что это будут отвратительные лица недо-свиней и недо-куриц, которые вовсю голосили. — Всё в порядке, — раздался расслабленный голос Цзяо Яншэня.       Непревзойдённый князь потянул за руку своего сяо Лу́на и ледяной рукой похлопал того по голове. — Это всего лишь мои подданные, тебе нечего бояться. Тем более, они с этого дня будут служить и тебе тоже, — даже несмотря на то, что в голосе Цзяо Яншэня и звучали нотки глубокого безразличия, Тянь Тана этот безразличный ко всему голос успокаивал.       Он привык слушать нотации от своего шифу именно с таким стальным и требующим тоном. Сказать честно, он даже слышал в таком голосе капли сожаления и усталости.       Тем временем, Цзяо Яншэнь мимолётным движением накинул на небесного дракона тёмный капюшон. — Если тебе страшно, когда на тебя смотрят, то просто не снимай этот капюшон, и страх уйдёт. Мы сейчас обойдём это сборище и немного прогуляемся по Зазеркальному хребту. Впоследствии, если захочешь, можешь выходить из дворца туда, куда тебе нужно.       Сказав это, Цзяо Яншэнь грозно метнул взгляд на собравшихся, говоря глазами, тот приказал всем расходиться.       Нечисть, проглотив свои языки, послушно расчистила дорогу хозяину Цзяо.       Вскоре вся улица Зазеркального хребта была как на ладони, множество открытых прилавок и забегаловок призывали посетителей. Даже несмотря на то, что в основном Зазеркальный хребет был выполнен в тёмных тонах, сегодня можно было увидеть и другие цвета. — Теперь всё хорошо? —...Д-да, — нерешительно протянул Тянь Тан. — И так, куда ты хочешь пойти в первую очередь?       Мимолётно окинув взглядом весь бушующий город, который был больше похож на неугасающий тёмный огонь, Тянь Тан осторожно потянул за рукав шифу и пальцем указал в одно место. — Я не знаю, что и где находится. Но, мне очень приглянулось то место. Шифу, можем ли мы пойти сначала туда?       Внезапно подул довольно сильный порыв ветра. Унося с этим все малюсенькие страхи небесного дракона, вселяя в него желание всю свою жизнь пробыть рядом с шифу.       Под ногами молодого дракона зашелестел кленовый лист, он горел так ярко под ногами, что Тянь Тан не удержался и поднял его с земли. Прокрутив листок в своих белоснежных нежных руках, Тянь Тан слегка фыркнул. Созданный им ветер, вновь подхватив на себе осенний лист, направив его куда-то дальше.       Вскоре их небольшая прогулка закончилась на единственном месте. Как оказалось, то заведение, на которое случайно показал небесный дракон, оказался дом азарта.       Его шифу, что-то пробухтев про себя, тут же решил вернуться обратно. Сделать всё, лишь бы этот маленький дракон побыл ещё немного невинным дракончиком.       Смирившись с таким концом, Тянь Тан и сам был не против вернуться в родной дворец. Наверное, первое впечатление от наружного мира было слегка подпорчено недо-курицами и недо-свиньями.       А уже завтрашним днём, прямо в обеденном зале дворца Цзимо, Цзяо Яншэнь, ненадолго прервав время обеда и достав из рукавов расписную коробочку, поставил её прямо на стол Тянь Тана.       Отвлёкшись от своей наивкуснейшей еды, юный дракон выпученными глазами посмотрел на шифу. Проглотив съестное и отложив палочки, он потянулся к коробочке.       Аккуратно, но в то же время с предвкушением, молодой дракон раскрыл её. А внутри показалась нефритовая подвеска.       Она переливалась на свету и горела в темноте. Сделанная в форме дракона, нефритовая подвеска сразу же захватила мысли небесного юноши. — Нефритовая твёрдость олицетворяет справедливость и умеренность, мягкий блеск – милосердие, чистота – мудрость, полупрозрачность считалась символом честности, а изменяемость – символом мужества. Эта подвеска сделана лучшими мастерами Зазеркального хребта. Конечно, это не простое украшение. Я не буду говорить главный её секрет, но скажу одно. Если однажды, когда твоя душа дракона будет подшатана, а меня не будет рядом, это поможет успокоить дух.       Прижав в груди наверняка дорогой подарок, Тянь Тан восторженно заголосил: — Это лучшее, что я хотел. Спасибо!       Грустно посмотрев на нефритовую подвеску в руках маленького дракона, Цзяо Яншэнь подозвал его: — Подойди сюда, дай я одену его на твою шею.       На радостях подлетев к шифу, Тянь Тан повернулся к тому спиной, вручив дорогую подвеску.       Аккуратно убрав белесые волосы маленького дракона, Цзяо Яншэнь зацепил на его юношеской шее ажурную нефритовую подвеску. — Благодарю вас ещё раз, шифу! — воскликнул Тянь Тан, отойдя от Цзяо Яншэня и повернувшись на месте.       Закружившись на радостях, юный дракон засмеялся. Схватив в кулак нефритового дракона, он прижал его к тому месту, где у него билось сердце. — Я в полной уверенности, что такая ситуация никогда не произойдёт. Ха-ха.       Сквозь опущенную завесу ресниц, когда Цзяо Яншэнь услышал поистине чистый смех своего маленького дракона, он тоже невольно приложил ладонь к холодному месту, в котором уже давно не бьётся сердце. Непревзойдённый чувствовал, что теперь на него накатила огромная усталость. Его ресницы задрожали от душераздирающей боли.       Похоже и вправду, он слишком многое на себя взял.