Лучшие годы

      Лидия тряслась как осиновый лист. Она успела пожалеть уже тысячу раз, что позволила затащить себя в ванную и вытворять какие-то неведомые эксперименты. Глэм откопал ей какую-то старую футболку, которую не жалко замарать, но всё равно покрыл её плёнкой.       — Ну чё ты ссыкуешь? — подбадривающе двинул Чес её в плечо. — Всё будет чики-пуки! — он аккуратно разводил нестойкую краску в перчатках, которые уже испачкал.       — Может, бросим эту идею? Я буду, как попугай, — Лидия смотрела на красноватую густую жижу в ёмкости с недоверием и презрением, со сморщенной переносицей.       — Даже не думай! Это всего лишь бледно-красный, Лид. Он быстро смоется. Я всё изучил и рассчитал пропорции. Мы же нанесём не на всю длину?       — Угу...       — Значит, где-то отсюда, — Глэм показал на длину от затылка и по всей длине. — Надеюсь, этого хватит, — он отчего-то нахмурился и потянулся за ножницами.       — Ты что делаешь?!       — Да у тебя концы сильно отросли, секутся! — Глэм показал пальцами где-то шесть лишних сантиметров. — Смотри, как сильно! Убрать надо. Смотрится ужасно!       — Ладно, убирай, — успокоилась Лидия, слушая чирканье ножниц. Чес наблюдал за ними с усмешкой, присматриваясь к краске, которая была со странным, розоватым оттенком.       — Ну что, наносим?       — Слушайте, я уже жалею! Мне страшно!       — Волосы не зубы — отрастут! — почти ухмыльнулся Чес, приподнимая её чистый блонд.       До того, как она передумала, Глэм обозначил границы своей кистью, чтобы красить оттуда. Очередной переворот где-то в районе живота настиг её, когда на волосы начала ложиться краска. Успокоиться и так не получалось, а Глэм ещё и масла в огонь начал лить:       — Лид, краски до конца волос может не хватить. Наверное, придётся немного подрезать, чтобы краска не лежала пятнами.       — Боже, да делайте, что хотите! Только не разговаривайте со мной! — Лидия закрыла ладонями глаза, чтобы случайно не увидеть своё отражение. Дальше она старалась не слушать или отвлечься на разговоры Чеса и Глэма.       — Надеюсь, мы не испортим ванную, — волосы подняли и прохладная краска наносилась с другой стороны. Отдельные пряди старались отделять и завязывать, чтобы прокрасить остальные.       — Хорошо было бы. Но с нашей-то удачей...       Всё длилось минут десять, но по ощущением, целую вечность. Остались только пустые контейнеры и грязные кисточки. Чес с Глэмом подозрительно замолчали.       — Они должны быть такого цвета?       — КАКОГО?! — воскликнула Лидия. Очередной приступ ужаса пробил ее, стоило взглянуть в отражение. Краска, ещё даже не смытая с волос, приобретала розовый цвет.       — ЧТО ЗА ЧЁРТ?! СЕБАСТЬЯН, ЧТО ЭТО ЗА ХЕРНЯ? — яростный взгляд метнулся на брата и казалось, Лидия сейчас его уничтожит.       — Я не знаю, Лид! Я покупал красную!       — Принцесса, он нам живым нужен!       Лидия начала паниковать, проклинать себя за то, что согласилась. Хотелось треснуть Глэма по голове, да так, чтоб искры посыпались и затрещали. Смотрели мальчики на неё, как будто Лидия сейчас действительно вот-вот бросится на них и разорвёт, не моргнув глазом.       А самое комичное в этой ситуации было то, что странное нечто теперь не хотелось смывать. Губительный интерес так и наровил узнать, что получится. Может, выпадут волосы? Или цвет испортится? Гадать и думать об этом было ещё ужасней, чем смотреть на перепуганное до чертей отражение. Оттенок становился всё более розовым, а истерики Лидии только сильнее. Минуты тянулись нескончаемо долго и мучительно. Сидя в ванной, иногда так и тянуло смыть всё раньше времени и посмотреть, что они натворили. А потом вспоминалась инструкция, где говорилось, что сидеть надо двадцать минут.       — Лид, вроде бы, можно уже смывать, — произнёс Глэм фразу, после которой всё ещё сильнее сжалось и отлегло. Девятый круг ада оборвался и пришло время пересаживаться на следующий.       — Господи, отвратительная идея... Отвратительная... — дрожащей рукой Лидия сжимала душ и настраивала температуру воды. Мальчикам она приказала выйти из ванной, а сама осталась наедине со своим страхом. Сильно выкручивая ручку, Лидия начала ждать нужную температуру, но вместо этого полился кипяток, который в то же мгновение уколол Лидии пальцы. Вся тревога вмиг испарилась, переключившись на внешний фактор. Девушка ещё долго смотрела на льющуюся воду, пока не решилась подставить ладонь. Горячий, резкий поток снова столкнулся и скатился по руке, выбивая все волнующие мысли из головы. Лидия так долго искала, как избавиться от своей паники и атакующего страха, не замечая чего-то настолько действенного совсем рядом.       Температура воды уже через несколько секунд пришла в норму. Осталось только сделать несколько вдохов и выдохов, прогоняя подкатывающий страх. Лидия уже видела яркие, розовые волосы и такую же воду. Лишняя краска не вымывалась и не вымывалась, как будто нарочно издевалась над ней.       — Ужасно... — зажмурившись, она продолжала смывать, потом подкреплять результат шампунем и фиксирующей маской. А потом она взяла долгожданный фен. В зеркало Лидия также упорно не смотрела. Чувствовала, как сушились волосы и как они падают на плечи. Фен выключился, а она всё не решалась оторвать руки от глаз, но всё-таки повернулась к зеркалу. Сейчас она себя увидит. Азарт как рукой сняло. Теперь был ужас.       — Раз, два... — дыхание замедлялось, коленки задрожали. — Три.       Руки медленно опустились. Два голубых камушка показались из-под красных век. Лидия ахнула, попятившись от своего отражения к стене. Большая часть пшеничного блонда была безжалостно перекрыта ярким розовым. Никакой пышности, только спокойные волны, которые, казалось, были созданы для этого цвета. Эмоции мешались между собой и Лидия не понимала, как реагировать. Ничего страшного она так и не увидела. Только поражённая, ошарашенная мордашка, смотрящая на неё из отражения.       — Лид, выходи! — в дверь постучали. Голосов было много. Похоже, Чес с Глэмом там не одни. Так и не разобравшись, как относиться к своей причёске, Лидия вышла в коридор. Реакция Уродов не заставила себя долго ждать.       — ПИЗДЕЦ, — вырвалось у Лорди так громко, что было наверняка было слышно в соседнем номере.       — Лид, это... Так и должно быть..? — с трудом без матов выдал Боб, аккуратно прикасаясь к её волосам. Сухие. Теперь окончательно и бесповоротно. Чес стоял с открытым ртом. Глэм прикрыл его челюсть и неуверенно улыбнулся.       — А тебе идёт.       — НУ ТОЧНО ПРИНЦЕССА! — Чес вышел из транса и теперь всё ходил вокруг да около Лидии, смотря на её волосы то с одной стороны, то с другой. Теперь они были не только ярче, но и короче.       — Это должен был быть красный.       Лорди фыркнул, с уважением выдав ухмылку:       — Лид, какой нахуй красный? Ты же охуенно выглядишь.       После эффекта неожиданности до всех дошла вся суть случившегося. Теперь глаза выражали не страх и шок, а восхищение. Чужая похвала и поддержка убедила Лидию в том, что она зря волновалась. Даже взглянула на себя лишний раз и слабо улыбнулась отражению, находя в своей решительности красоту. Непривычную. Может, неправильную. Может, опасную. Но красоту. Былые страхи сместились за уверенностью в собственной внешности. Лидия теперь была благодарна брату за то, что убедил её решиться на такой поступок.       Девушка почти летела в сторону метро, предвкушая выражение лица Крис. За этими мыслями она и даже не сразу заметила, как прохожие оборачиваются на неё, кто-то улыбается, а кто-то шепчется. Знали бы эти люди, что буквально три месяца назад Лидия не могла даже юбку короче колен надеть. От такого внимания она испытала спорные ощущения. С одной стороны — пылкий ужас от воспоминания о животных, которые ходят среди людей ежедневно. А с другой — кайф. Кайф от того, как смело и ярко чувствовала себя Лидия. Разве не этого она добивалась?      Аттракцион эмоций закончился, когда метро привезло девушку на нужную станцию и она шла по выученному маршруту, наслаждаясь музыкой с кассеты (ей приходилось часто рыться в сумке и искать новую, чтобы не слушать одно и то же). Звенья на серых джинсах приветливо стучали друг о друга, отражаясь от стен подъезда, по которому Лидия поднималась. Сегодня было теплее. Наверное, стоило отдать должное только что выпитому кофе, тёплым перчаткам до локтей и плотной чёрной водолазке.       — Приветик, Крис! Где ты там?       — Я бегу! — отозвалась она с кухни. Лидия услышала, как выключается вода, как ставятся две чашки на столешницу и как в них льётся кипяток. Слава Богу, Крис вышла без него, иначе бы точно выронила. А когда-таки вышла, так и не дошла до Лидии. Застыла. Ошеломлённо вытаращила глаза и прикрыла рот пальцами. — Милая... Ты это сама?       — Глэм и Чес помогли. Тебе не нравится?       Крис пыталась что-то сказать, но вместо этого открывала и закрывала рот, не находя вразумительного ответа. Потом подошла, начала рассматривать волосы вблизи. Губы медленно перетекали в улыбку.       — Какая ты у меня красивая.       Лидия облегчённо выдохнула. Крис повела не на кухню, всё также неоднозначно рассматривая.       — Тебе так идёт, Лид. Очень экстравагантно. Как же ты так решилась?       — Наверное, я очень хотела отвлечься, — и это было правдой. Переключаясь со стихшей бури, Лидия перевела взгляд на саму Крис. Её умилила большая розовая футболка с котом на ней, в комбо с серыми штанами. Крис вообще перестала наряжаться как-то в присутствии Лидии и теперь спокойно разгуливала, как дома. — Слушай, а можно я у тебя немного задержусь и почитаю? После репетиции, — конечно, она показывала на книжки по психологии. Да и не только на них. У Крис было такое богатое разнообразие, что глаза разбегались.       — Разумеется. Можешь остаться на ночь, если хочешь. Ночами читается намного лучше. И думается тоже, если ты замечала.       Лидия, не раздумывая, согласилась и закивала.       Репетировали они долго. Часа три, почти без перерыва. Сегодня Лидия упорно догоняла всё, что упустила за время своего усталого состояния. Пока была энергия, нужно было её расходовать до максимума. Так она простояла со скрипкой и почти не заметила, как летело время. А когда поняла, что уже темнеет, быстренько собралась, чтобы заехать в гостиницу за спальной одеждой. Дорога теперь не вызывала у неё бурю восторга, становясь бытовым и привычным делом. Преследующий страх начало получаться блокироваться неожиданно пришедшей на ум фразой: «Смотрят только из-за волос! У них нет других причин. Всего лишь яркая деталь и не более. Ты больше ничем их не привлекаешь» — или это было самовнушение.       Лидия запустила в карманы руки и сжала маленький складной нож. Подарок от Боба. Хоть с каким-то оружием она чувствовала себя в безопасности. Лидия хотела держать его в сумке, но эта идея отпала, так как до сумки она может не успеть дотянуться. Либо её выхватят и дело с концом. Именно из-за этого привычка держать свои вещи ближе к груди передалась от местных к туристам. Музыка продолжала барабанить по ушам, расслабляла и старалась успокоить. Почти успешно. От метро до гостиницы и назад оказалось совсем близко, когда шагаешь ровно в бит.

***

      Вернулась Лидия всего через полчаса. Метро было быстрым видом транспорта. Шумным и иногда пугающим своими размерами, но Лидия уже успела проникнуться его атмосферой и некоторым общим безразличием, которое тут царило. Люди, преодолевающие с ней путь от станции до станции, путешествуют по собственным мыслям, книжным сюжетам или миру музыки. Последнее две здесь особенно поощрялось. Лидия часто видела в метро какие-то гравировки со словами писателей. Ими запоминалась та, или иная станция. Возле гостиницы был небольшой, бесплатный музей с историей города, его любви к прекрасным творениям предков. Вход для молодёжи бесплатный, так что Лидия решила, что точно туда сходит.       До конца вечера Крис занималась своими делами: расписанием, распределением материала на занятия. Иногда озвучивала будущие лекции и вдохновлённо перечитывала их. Как узнала Лидия, Крис просто обожала зачитывать то, что связано с историей музыки и театра. Студенты почти не отвлекались и могли даже задать вопросы. Нередко оставались после лекции просто поговорить с ней и поделиться собственным мнением. Лидия никогда и не задумывалась, как выглядят преподаватели дома. Такие же строгие? Или такие же домашние труженики, как Крис?       Как и обещала сама себе, Лидия старалась не отвлекаться и взяла первую книгу, где впервые увидела незнакомый термин: “Абьюзи́вные отноше́ния — отношения, в которых партнёр нарушает личные границы другого человека, унижает, допускает жестокость в общении и действиях с целью подавления воли жертвы. В таком типе отношений жертва и агрессор не меняются местами, жертва по ряду причин не может выйти из этих отношений.“       Как выяснила Лидия из книги, абьюз может быть проявлениям в семьях. И это не могло не заставить её задуматься. Такие ситуации назвались психологическим насилием. Оказывается, у каждого феномена их дома было название. Жертвенность, манипуляция, абьюз, токсичные взаимоотношения. И всё это Лидия впитала в свою розовую головушку буквально в первый час чтения. А на второй голова уже кипела. Психология была сложной для неё и крайне непонятной. Абьюз — очевидно, плохо. А если за ним стоит благое дело? Было ли оно у Густава и знал ли он, что у его поведения есть термин? А есть ли какой-то название, описывающее её саму?       — Крис, — отвлекла Лидия, не отрывая глаз от книги. После вопросительного мычания, она таки спросила. — Родители разве могут быть абьюзерами?       — Конечно.       — Но как? Может, они просто не понимают, что делают что-то не так? Им ведь никто не объяснял этого, — непонимающе смотрела Лидия. Крис отложила свой блокнот и покосилась на корешок книги, которая была в её руках.       — Абьюз не про цели. Это про насилие. Даже если человек не осознает, что делает, это его не оправдывает. Знаешь, почему? Потому что он причиняет своему партнеру, ребёнку или другу боль. О какой адекватности и заботе может идти речь, если ты видишь, как твой человек страдает? Если родитель не может донести информацию без насилия, это означает, что он плохой родитель.       Лидия не перебивала. Каждое слово проходило в её голове фильтрацию через призму, на которую до этого никто не покушался. И всё-таки она не понимала.       — Благих целей можно добиться иначе. Неужели, Лидия, ты думаешь, что причиняя своему ребёнку вред, можно приблизить его к хорошей жизни? Даже если родители не понимают, что делают зло, они его делают. Они должны давать отчёт своим действиям.       — Отец всегда говорил, что ему нужно, чтобы мы выросли хорошими людьми.       — Твой отец — лишь жертва такого же воспитания. В его понимании он сам хороший человек. Но мы ведь с тобой знаем, что это не так, — Крис говорила, отходя на кухню, возвращаясь с чаем и так ещё несколько раз, добавляя себе то печенье, то сахара. Лидия попыталась прочитать ещё раз про абьюз и попытаться рассуждать:       — Отец ограничивал наш круг общения, потому что... — опустила глаза в книгу, секунду подумала. — Потому что другие люди могут на нас повлиять. И мы перестанем быть удобными.       — Вот именно. Обрати внимание, что так и случилось.       — Он не позволял нам совершать ошибки, — продолжала Лидия. Она наконец-то начала понимать, за что конкретно злится. Теперь она имеет на это право, ведь доказательство прямо здесь, в книгах. — Из-за этого я боюсь ошибиться. А Глэм? Он не боится.       — А твой брат перфекционист. Часто перфекционизм является причиной воспитания.       Лидия продажала читать до поздней ночи. Крис продолжала отходить, время от времени заходила в закрытую комнату, которую так и не открыла. В конце-концов, она ушла спать.       Во всём доме теперь горел свет только от мягкой лампы, который освещал страницы книг. Лидия почувствовала, что начала отвлекаться, ронять голову в страницы и зевать. Вместе с усталостью пришло любопытство. Что там, за дверью?Спросить напрямую было бесполезно. Крис наверняка уйдёт от ответа. Зайти тайком? Эта затея уже давно преследовала Лидию, но она всё откладывала её. Боялась, что Крис разозлится. Смелости не хватило. Лидия заснула на диване, прячась под одеяло.       Все последующие дни были взволнованными перед предстоящим концертом. Близилось время генеральной репетиции, которую проводил директор. Лидия никогда так не ждала какого-то события. Со страхом и предвкушением. Время было не остановить и оно скоротечно двигалось своим чередом.       Утром четвертого ноября Лидия проснулась раньше на два часа, чтобы тихо собраться, нанести макияж, прилично одеться и в очередной раз рассмотреть свои непривычные волосы, собранные сегодня в аккуратный хвостик. Пальцы деревненели на холоде, даже в перчатках. Велико было желание спрятать их в карман, но нельзя из-за чехла со скрипкой.       В плечо Лидии случайно врезалась маленькая, огненная фигура. Девушка в знакомой, красной жилетке отшатнулась и извиняюще кивнула.       — Ой, прости меня, — она была низкая, чуть больше ста пятидесяти сантиметров. В форме с эмблемой университета и гитарным чехлои за спиной. Большими, зелёными глазами, смотрящие из под очков, прилипла к волосам Лидии. — Ух ты, как красиво.       — Оу... Спасибо большое, — смутилась Лидия, уводя взгляд. — Ты в университет, да?       — Да. А ты тоже? — изумилась незнакомка, склоняя вбок голову.       — Угу.       — Я тебя там раньше не видела, — девушка порадовалась, широко улыбнулась.       — Я замена. Вызвалась выступить вместо одного скрипача в последний момент, — Лидия смотрела на неё с подозрением. В последний раз её опыт общения с девушками закончился не очень хорошо. Она поймала себя на том, что не понимает, о чём с ними говорить. Но решила проявить инициативу, протягивая руку. — Меня Лидия зовут.       — Очень приятно! Я Лола. Будем знакомы, — она охотно протянула свою ладонь. Точнее, ладошку — настолько маленькой она была. В вагон они зашли вместе. Лола оказалась тихой девушкой. Застенчиво улыбалась и не спешила трещать. Лидия решила, что ей просто неловко.

***

      — Ты уже была в универе? — Лола прошла за ворота, помахала нескольким знакомым и уверенно направилась внутрь.       — Да, всего один раз. Ты первокурсница?       — Ага. Я там самая младшая. Выступает обычно второй и третий курс. Что насчёт тебя? Ты планируешь сюда поступать?       От этого вопроса Лидия уже в очередной раз пришла в ступор. Невольно начала задумываться, взвешивая шансы, но особо ни на что не рассчитала. Надежды пали низко и быстро, так что она даже не унывала из-за этого.       — У меня нет шансов. По документам я учусь в обычной консерватории. Да и десять классов я уже закончила, как-то не хочется пересдавать экзамены.       — Ты знаешь, что можешь перепоступить? Мой старший брат так и сделал. Если директор позволил тебе выступать, значит, ты внегласная часть состава. Это уже говорит о твоих шансах.       Лидия промолчала, с задумчивостью смотря в спину Лолы. Они как раз дошли до актового зала, где уже ждали студенты. Много гитаристов, клавишников. Все держались кучками. Лидия сразу обратила внимание на компанию с яркой внешностью. Один парень пришёл с розовой головой, громко смеялся и улыбался другим юношам. Вместо формы мятое нечто с логотипом группы. Примерно также выглядели и остальные. В глубине души Лидия очень хотела подойти к ним, но ноги как к земле приросли. Сбитое дыхание и боль во всём теле остановила её от этой затеи. Теперь ей было страшно смотреть не только на юношей, но и на толпу, которая рассматривала её с большим любопытством.       Лидия честно пыталась пообщаться с компанией девочек, в которую её затащила Лола. Но их лёгкость, тихий голос и спокойствие просто убивало. Они обсуждали очень далёкие от Лидии вещи, не позволяли себе громкого смеха и шуток. В конце концов это наскучило. На помощь пришло уединение. Проходя в конец актового зала, Лидия нашла свободный ряд и напряжённо села, высматривая из толпы хотя бы кого-то, с кем она может поговорить.       — Команда розовых возросла до дуэта, — голос за спиной смеялся. Лидия оглянулась и узнала парня, который обратил на себя её внимание ещё с первой секунды.       — Похоже на то, — голова спряталась в плечах, Лидия почти прикоснулась подбородком свитера, в котором пришла. Нога начала дрожать под столом ещё быстрее, когда парень сел рядом. Немного растрёпанный, с дурацкой улыбкой.       — Ты чего тут одна? Давай познакомлю тебя с нашими. Меня вот Лой зовут, — он захлопал глазами и уже приподнялся, касаясь плеча Лидии, чтобы показать ей своих друзей. Та неожиданно вскочила, отпрянув от его руки. — Ой, ты недотрога, да? — Лой виновато опустил глаза, задумчиво смотря в пол.       — Не думаю, что впишусь в вашу компанию.       — Глупости! Они все очень классные. Ну же!       Лидия сдалась, с опаской и нервозностью двинулась за Лоем. Ей показалось, что она попала в ад. Ещё два мальчика, лет восемнадцати-девятнадцати в шутку колотили друг друга, носились между рядами. Совершенно разные: один в чёрной одежде с рваными следами, второй в рубашке и светло-бежевых штанах.       — Я привёл нашу новенькую, мужики.       — Привет, — Лидия увеличила дистанцию. На грудь давило что-то тяжёлое и воздуха стала мало. Нервозность вырывалась даже через скромную улыбку. — Лидия.       — О, так это ты та скрипачка, которая заменяет нашего оболтуса? — тот парень, который выглядел самым мрачным, с угольными волосами по плечи широко улыбнулся и приветливо кивнул.       — Вроде того.       — Тогда ты попала к нужным людям. Мы всё тебе покажем. И не волнуйся. Директор очень хорошо о тебе отзывался, — сказал второй парнишка. Лидия немного оттаяла после этих слов, но не позволила себе скинуть свою броню. Люди больше не внушали ей доверия, причем ни те, ни другие. Сложилось ощущение, что сторонится она теперь абсолютно всех, вне зависимости от полового признака.       Мало помалу, слово за словом, в чужом, мужском коллективе начали пробиваться попытки пообщаться. Лидия изо всех сил игнорировала теперь уже главный для неё недостаток в людях. Как она прочитала в одной из книг Крис: плохого пола нет. Есть плохой человек. Это даже начало работать, если воспинимать всех людей, как что-то нейтральное. Жаль, что данный способ имеет трещины и ненависть всё равно через них протекает.       — Дорогие музыканты, прошу всех сесть. Мы начинаем генеральную репетицию, — голос директора заставил весь гам стихнуть до гробовой тишины. Студенты учтиво кивали, приветствуя Бенендикта во главе комиссии. Он обвёл взглядом зал и столкнулся с Лидией, которой подарил быструю улыбку. Сегодня директор пришёл во всей красе: зелёный деловой костюм с удлинённым пиджаком, чёрной рубашкой и галстуком. Седые волосы зачесал далеко назад и надежно зафиксировал лаком. — Давайте начнём. Каждому из вас я сейчас выдам индивидуальный номер, который вы будете носить, как бейджик, чтобы знать, кто за кем выходит.       Лидии достался тридцать седьмой номер. И пока участников перед ней критиковали и всячески поправляли, она успела подремать, переслушать музыку и порисовать (что быстро бросила. Руками художника она не владела). После неё было ещё три человека.       Настала очередь доказать директору свою полезность. Позволить себе сейчас перепутать хотя бы одну ноту — значит пасть в своих же глазах и опустить заодно Крис. Полная самообладания, Лидия заблокировала свою эмоциональную нестабильность и приложила смычок к струнам. Мелодичная музыка сеяла умиротворение и талант, который старательно выращивался годами. Лидия с головой погрузилась в аккорды, которые помнила наизусть. Каждый палец по памяти находил нужное место, кое-где выпрямлялся молоточком, а другой наклонялся уже в другой ноте. Произведение нужно было чувствовать, понять настроение мелодии.       Больше всего Лидия ненавидела играть пустой набор звуков, где не чувствовалось ни атмосферы, ни души. Песня должна находить отклик. То, что играла Лидия, трактовалось так: первые ноты давались тяжелыми, сложными, чтобы просто слушать их и проникнуться. Этот момент длился намеренно долго, липко и мучительно, затягивая слушателя в самое основное: темп резко нарастился. Лидия взяла высокие ноты и далее произведение стало ярким в её руках. Развитие длилось стремительно близко, много активных позиций и аккордов, за которыми было не уследить. А потом снова тяжесть и медленный, размеренный темп. Выступление закончилось на мажорном аккорде.       — Блестяще, Лидия, — первый сказал директор. Все остальные из комиссии молчали. Кто-то открыл рот, так и сидя с пустым листом. — Мне даже сложно передать свои эмоции. Вы подготовились всего за неделю и это поразительно. Мне не к чему придраться.       Его слова разливались бальзамом по душе. Лидия не смогла сдержать улыбки. Плечи расслабленно опустились вместе с облегченным: «слава Богу».       — Благодарю.

***

      С чистой душой и совестью Лидия возвращалась раньше, чем планировала. В ушах снова пели голоса, а от былого аккуратного хвоста ветер не оставил и намёка. По небу к тому времени уже катился бурый мячик, стремясь спрятаться за непроглядной бесконечностью многоэтажек. Лидия наслаждалась этим зрелищем и не удивлялась, когда видела людей с фотоаппаратами, которые фиксировали на пленке столь прекрасное зрелище.       По дороге к подъезду, Лидия краем глаза зацепила мечущийся комочек, бегущий прямо к дверям. Это оказалась кошка, которая умудрилась напугать до чёртиков. Пушистая, с окрасом в три цвета: чёрный, белый и рыжий. Немного растрёпанное создание, над которым Лидия сжалилась и позволила зайти погреться. Кошка метнулась по лестничной площадке и остановилась под батареей, благодарно мурлыкнув. Лидия хотела протянуть к ней руку, чтобы погладить, но кошка на это отреагировала недоброжелательным шипением.       — Ну и ладно, — вскоре она скрылась на своем этаже и зашла к Крис. На удивление, в прихожей она её не обнаружила. И нигде её не было. — Крис, ты дома?       Ответом была тишина. Зато всегда закрытая дверь была приоткрыта. В этот раз Лидия не отказала себе и моментально зашла, хлопая по выключателю. Ничего удивительного она бы не увидела... Будь она в квартире молодой мамочки. Но Крис к таким не относилась. Зачем тогда ей пустая, детская колыбель, много игрушек и одежды на новорожденного? Всё это было даже не использованным. Одежда сложена, покрыта пылью, кровать изуродованна трещинами, как от времени, на ней не было ни матраса, ни покрывала. Обои были яркие, со звёздочками. Комната должна быть детской.       — Что за чёрт? — задумчиво пробормотала Лидия, стирая пальцем с комода пыль. Голова ходила кругом и теперь она совершенно не варила.       Тем временем входная дверь октрылась. Звук хлопка был слышен на всю квартиру, но шаги резко затихли. Кажется, Крис увидела горящий свет и тень под дверью.