***
Лидия уверенно шла в полицейский участок вместе с Крис. Она была настроена вернуть свои документы, кто бы что ни говорил. Это её жизнь и её образование. У отца нет над ней власти. Кто он такой, чтобы указывать? Сердце тревожно заколотилось. — Ты будешь говорить или я? — тихо спросила Крис, мягко касаясь девичьего плеча. — Я. Это ведь мои документы. Они как раз подошли к дверям отдела. Лидия с недоверием задержалась перед тем, как распахнуть их и зайти. Полиции она не верила с тех пор, как те повесили на неё вину за то домогательство. Фыркнув, она всё-таки зашла. Она была настроена устроить скандал, если и в этот момент что-то пойдёт не так. Наверное, выглядело это странно. Лидия оделась уже привычно для себя, позабыв, что для окружающих этот образ дерзок. Об этом ей напомнил взгляд молодого майора. На него Лидия почему-то обратила внимания. Он был с небольшим розовым шрамом на переносице и зелеными глазами, смотрящими со свойственным полиции любопытством. — Чем могу помочь? — любезно спросил брюнет, пропуская девушек вперёд. Для приличия он убрал в сторону чашку с манящим запахом чая. Лидия почувствовала аромат клубники и невольно прониклась к юноше симпатией. — Пока, слава Богу, ни с чем. Я хотела бы кое-что уточнить, — уверенно начала Лидия, моментально приковывая к себе внимание полицейских. Тот, что стоял перед ней (и пил чай) — был самым младшим. Около двадцати пяти лет на вид. — Конечно. — Директор моего учебного заведения отказывается возвращать мне мой аттестат. Я хочу отчислиться. — Вам есть восемнадцать? — Есть. Я хочу написать на него заявление, но перед тем, как отдать вам, отнесу ему. Полицейский слегка удивился, но ничего не ответил. Достал листик, ручку и жестом показал Лидии сесть. — Мудрое решение.***
Вышла Лидия ещё более уверенная в своем решении, чем зашла. Крис выглядела примерно так же. Всё это время она изредка обменивалась с полицейскими фразами и ограничилась ими. Больше её интересовал процесс заполнения заявления. — Растёшь на глазах, — услышала Лидия у себя за спиной. Оглянувшись через плечо, она ответила улыбкой. — Стараюсь. По правде говоря, я чувствую себя волнительно. Немного. — Ерунда. Уже завтра мы вернёмся домой. Пора положить конец этому дурдому. Пусть это волнение будет последним, что ты здесь оставишь. На губах заиграла ухмылка. Лидия не могла нарадоваться, что совсем скоро всё закончится. Консерватория была открыта. Крис отчего-то нахмурилась. — Если говорить откровенно, за минуту до того, как мы сюда пришли, я была уверена, что второго января они не работают, — этому факту значения никто не придал. Как и двум мужчинам, покосившимся на Крис и Лидию. Те прошли мимо и направились к кабинету. — Я об этом не подумала. Было бы забавно... Лидия постучала. Сначала было тихо. Непонятное напряжение скрутило живот. Адреналин защекотал под мышцами. Зачем-то Лидия вспомнила, каким приёмам учил её Доминик. С какой позы лучше бить и как скручивать руки. После второго стука глубокий, хриплый голос отозвался: «Входите». Лидия не узнала голос. Точнее, она его помнила, но не сообразила, кому он принадлежит.***
Голос ненависти завопил с такой оглушительной громкостью, что Лидия боялась оглохнуть и задохнуться от того, с какой силой стиснули горло лапы страха. Лучше бы они задели сонную артерию и вспороли её. Это было бы лучше, чем отец, сидящий рядом с пустым креслом директора. А рядом с ним охрана. Ну конечно, он везде водит своих верных шавок. Кошмар явился на яву. В голове всё смешалось. — Ты всегда была лгуньей, — стальные глаза впились в неё за секунду до того, как отец поднялся. — Позорище. Лидия почувствовала мёртвую хватку дёрнувшейся Крис, которая потянула её на себя. Мужчины, которые крутились в коридоре, начали приближаться, но не ожидали, что кто-то из прибывших в ловушку дам так быстро среагирует. — Пожалуй, ты — худшее, к чему я когда-либо прикладывал руку, — либо Густав подходил слишком медленно, либо время просто остановилось. Лидия его не слышала. Она стояла за спиной Крис, которая отступила назад, в упор смотря в глаза Густава. Сколько же в её взгляде было гнева... Такую Крис Лидии ещё не удавалось видеть. Из неё словно вырвался бес, который ждал добычу. Он её дождался и вот-вот разорвёт в клочья всех, кто встанет у него на пути. — Отойди, — приказал Густав. Лидия боялась оторвать глаз и посмотреть на отца. Но когда она это сделала, поняла, что теперь смотрит он не на неё. А на Крис. Он стоял к ней близко, не отрывая уничтожительного взгляда от её глаз. Наверное, он ожидал, что та как минимум шелохнется. Его надежды развеялись об ядовитую улыбку. — Или что? — Крис состроила издевательско-наивное выражение лица, вылепляя из себя кукольную дурочку, будто знала, как эта черта бесит Густава. Но через секунду она переменилась. Брови нахмурились, а губы вытянулись в линию. — Натравишь на меня своих собак? Сам-то ручонки марать не привык. Правда, Густав? Это работа только для мужчин. Голос почти шипел, как у кобры. Крис говорила тихо, но чётко, чтобы эти слова услышал только Густав. Он широко раскрыл глаза, теряясь на секунду от таких хамских слов. Лидия увидела, как он всем телом напрягся. Ей стало по-настоящему страшно за Крис, но она чувствовала себя отлично, игнорируя угрозу, которая была со всех сторон. — Иначе эти собаки свернут тебе шею, — процедил он также тихо, возвращая себе самообладание и гнев. — Я ожидала чего-то более красноречивого. — А мне плевать на твои ожидания, — чуть громче воскликнул Густав. Ему не хватало только валившего из ушей пара. От его внимания не ускользнул скучающий жест Крис, которая лениво оглянулась на охрану. Она скептически выгнула бровь и оценивающе пробежалась глазами вниз-вверх по неприятному собеседнику. Лидию внезапно возмутило, как он разговаривает с Крис. Её это привело в бешенство, но она знала, что лучше не лезть. К тому же, отец не подавал сигналов своим телохранителям, хотя мог сделать это давно. Может, его веселит сложившаяся ситуация? А вот Лидию — нет. Она была под прицелом и не сможет убежать ни в один коридор. — Ну и чего ты тогда ждёшь? Гавкаться мы можем долго, в этом навыке ты преисполнился до гуру. Когда же будут действия, Густав? Крис почти вздрогнула, когда Густав сжал её плечо. Она не выражала ничего и даже не сопротивлялась, с тем же смотря в ледяные глаза перед собой. На губах заиграла легкая, холодная улыбка. Костяшки на руке отца побелели от бешенства, сжимая тонкое плечо сильнее. Он ждал реакции. Хоть какой-то. Вместо чего Крис высмеяла его, а ведь она не проронила ни слова. — Отойди. От Лидии. Он шагнул ей за спину, на что Крис среагировала молниеносно, преградив ему путь. Пальцы на её плече сомкнулись. — Отпусти её! — громко выкрикнула Лидия. Густав удивлённо глянул на решительную дочь. Его хватка невольно ослабла. Крис едва слышно выдохнула. — Она тут не причём! — Заткнись! — интерес к Крис у него улетучился. Он отпустил её и полностью сосредоточил взгляд на Лидии, но не приближался, подозревая, что Крис этого не допустит. — А ты заткни! — громко огрызнулась Лидия, пока в её голове здравый смысл совершал, должно быть, третье самоубийство. Такого Густав не ожидал. Он застыл, отшатнувшись, но быстро понял, что дочь ему хамит. Крис оглянулась на неё в пол оборота. Её выражение лица отражало шок и очень отчётливое: «умоляю, замолчи». Было поздно. Тогда Лидия поняла, что она совершила большую ошибку. — Что ж, — в глазах запылали языки пламени, растопив лед. Густав щёлкнул пальцами. Крис скрутили два телохранителя, так что она не успела прикрыть Лидию от замаха. Этого не понадобится. Она сама увернулась, поставив предплечьем блок, который недавно изучила. Руку обожгло болью, но удар так и не настиг цель. В противном случае лицо украсил бы синяк. Густав будто предвидел это. Сзади Лидию кто-то схватил. Первым делом она ударила незнакомца ногой по голени. Тот охнул, но не сделал ни одного шага в сторону. — ЛИДИЯ! — перепуганно выкрикнула Крис. Она интенсивно вырывалась. Охранники были не особо учтивы с ней. Шансы упали в ноль. — Уведите её, — Густав небрежно махнул в сторону Крис, попутно наблюдая, как кричащей Лидии к носу прижимают пропитанную чем-то салфетку. Или ткань. Она не разобрала. Разум начал туманиться, но противился, подбрасывая как можно больше мыслей, чтобы не уйти в омут. Это могло бы сработать. Но охранник сжал горло Лидии, обрубая последнюю ниточку свободы. Даже громкий голос Крис перестал доноситься до ушей. Тогда она перестала сопротивляться, но не потеряла равновесия. — Хватит, — вскинул руку Густав. Салфетку тут же убрали от лица и Лидия закашлялась. От едкого запаха препарата, которым была пропитана ткань, заслезились глаза. — В машину веди её. Охрана послушно выполнила указания. Походу борьбы Лидия боялась, что гитара может пострадать. Абсурдно. Её затащили в машину и заблокировали двери. Отец, на удивление, не появился. Судя по всему, он остался на улице, пока водитель вёз Лидию до особняка.***
— Какую цель ты преследовала, Моур? Густав поднял руку, показывая, что Крис можно пока что отпустить. Руки разжались. Боль отпустила хрупкое тело, но оставила гадкий осадок. — Отпусти Лидию! — надрывисто выкрикнула Крис, в несколько шагов оказываясь напротив Густава. Она выпрямила спину и натянула на себя несуществующую смелость. Густав особо не поддался. — Нет. Она остаётся здесь. Что насчёт тебя... — ТЫ РУШИШЬ ЕЙ ЖИЗНЬ! — не замечая этого, Крис начала надрываться. — Твоя дочь талантливая, умная и очень отзывчивая девушка. К огромному сожалению, ты не приложил к этому руки. — Не смей так общаться со мной! — сорвался на крик Густав. — Я буду общаться с тобой так, как посчитаю нужным, — Крис перестала скрывать тряску. Ей было наплевать, наслаждается ли Густав её положением или не обращает на него внимания. — Твоя дочь тебя возненавидит. Ты её не удержишь и я сделаю для этого всё. Хотя она и сама отлично справится. — Угрожаешь? Я был готов к этому. Если Лидия сбежит, я просто найду её брата. В отличие от неё, у него не будет шансов уйти. — Ты... — у Крис округлились от возмущения и ужаса глаза. — ...ты просто чудовище, лишённое человеческих чувств. Густав вздрогнул. Слова ударили его плетью и добрались до достоинства. Крис шумно отдышалась и посмотрела ещё более уничтожительно. — ТЕБЕ С РУК ЭТО НЕ СОЙДЁТ! Ты — идиот, если думаешь, что всё закончится так легко. Напряжение накалилось и разорвало воздух свинцовой пулей. — Не легко. И для тебя, кстати, тоже. Если вмешаешься — пожалеешь. Поверь, у меня есть всё, чтобы устроить тебе несладкую жизнь. Как насчёт тюрьмы? — с хищной ухмылкой Густав слегка склонил голову, будто наклоняясь до уровня глаз Крис. Хотя для этого не было нужды. Рост у них был почти равный. — В тюрьме место тебе. — Как и твоему бывшему? Он сейчас там, ты знала? — И откуда же тебе об этом известно? Повисла тишина. Густав пренебрежительно насупился. — Ещё мне известно, что ты была беременна от этого мусора. Крис никак не отреагировала, однако ступор был уловим тонкими жестами, которые уловили бы лишь опытные эмпаты. Её счастье, что Швагенвагенс к этому числу не относился. — Правильно, на самом деле, что всё так вышло, — непонятно к чему ответил Густав. — Не стоит порождать на свет таких, как... Густав не договорил. Его щеку обжёг такой сильный удар, что он даже качнулся, резко втягивая через нос воздух. Равнодушие треснуло и разошлось по швам. Точка кипения достигнута. — Ты — ублюдок, каких ещё поискать, Швагенвагенс. Неудивительно, что дети презирают тебя. Как и все. Ты ведь остался один, правда? Даже Самаэль дурил тебя, пока ты лежал в больнице, — Крис увидела, как охрана тронулась к ней, но быстро остановилась, когда поняли, что всё обошлось. Ей пока везло, что Густав был в шоке и не мог ответить. Он лишь пялился, не понимая, откуда в женщине столько наглости и упорства. — Больнице, — эхом повторил Густав. Он вздрогнул всем телом, когда Крис потянулась к его плечу. Пальцы надавили на место выстрела. Интересно, откуда ей известны такие подробности? — Мразь, — Густав сморщился от невероятной силы боли и смёл её руку, перехватив Крис за горло. — Ты ответишь за всё: за то, что покрывала мою дочь, за то, что сказала и за то, что сделала. Крис резко прокашлялась. Густав выпустил её и пошёл к машине. Когда транспорт тронулся, Крис всё ещё восстанавливала дыхание. У неё не получилось. Каждый раз, когда получалось наполнить лёгкие воздухом, из глотки вырывался плач. Униженной она себя не чувствовала. Скорее, виноватой и беспомощной. — Нет, нет, — ноги не выдержали тяжёлого тела. Крис упала на колени и сжала волосы в кулаки. — нет, нет. Лидия... Она выпустила несколько бранных слов, проклятий. Слова становились громче с каждым новым всхлипом. В конце концов Крис закрыла лицо руками и позволила себе крик, подавленный ладонями. Слёзы покатились ручьём. Крик стал воплем. Уронив голову к земле, Крис побоялась. что сейчас задохнется. Она тонула в собранных слезах. Её душила вина. Лидия. Бесконечное «нет» вырывалось из неё, как из одержимой или тронувшейся умом. Было проще признать второе, чем такую оплошность. И с чего она вообще взяла, что сможет защитить Лидию? Когда-то Крис думала, что она достигла самого дна, когда увидела на руках мёртвого ребёнка. А сегодня она понимала, что дно наступило сейчас. Второй удар всегда сильнее первого.***
Лидия не плакала. Она крыла матом водителя, требуя остановить машину. Даже применила силу, дёргая ручку и рискуя её сломать. А до белого каления она дошла, когда увидела за поворотом особняк. Тогда начались истеричные попытки разбить стекло. Лидия не хотела вылезти из окна, ей просто хотелось остановить машину. И это действительно случилось. Сопротивляющуюся, психующую Лидию силой вытащили и поволокли в дом за шкирку. Когда-то она зареклась сюда не возвращаться. Это взбесило её. Громкое и умоляющее «отпустите» разнеслось по всему району. В глубине души Лидия надеялась, что хотя бы один неравнодушный человек её услышит. Но здравый смысл напомнил, что людям плевать на чужое горе. Дверь за спиной хлопнула и защёлкнулась. Перед Лидией выросла испуганная мать. Она смотрела на дочь, точно на дикого зверя, к которому надо подойти так аккуратно, как позволяют обстоятельства. И ни в коем случае не протягивать руки. Хорошо, что Лидии было на неё плевать. Сейчас она взвешивала в голове, куда бежать и в какой угол комнаты спрятаться. Варианты не радовали разнообразием. Лидия выбрала, не раздумывая. Сорвалась с места и побежала в свою комнату. На самой верхней ступеньке она боковым зрением увидела, как открывается дверь и в дом заходит отец. Мысли заполонил оглушительный крик, совмещающий в себе маты и вопросы. Лидия услышала, как её окликают. Остановило ли это? Нет. Она ускорилась и захлопнула за собой дверь. — Закрыть... Закрыть... — шептала Лидия в припадке, оглядываясь. Она сделала вдох. Где-то десять секунд у нее было. Пять на то — чтобы отдышаться. Нет. Две. Три на то, чтобы придумать, как действовать. Три на то, чтобы сделать. И ещё две на случай, если отец придёт быстрее. Лидия удержать дверь не сможет. При сильном желании отец её выбьет. Тогда... Дверь открывалась внутрь комнаты. — Не самое лучшее решение, если знаешь, что планируешь терроризировать детей. Лидия сбросила с плеч гитару и подскочила к комоду. Для неё осталось загадкой, как она сдвинула его с места впринципе. Он много весил, и был, надо сказать, большим. Как только дверь была заблокирована, ручка задёргалась. На две секунды раньше, чем должна была. На всякий случай Лидия залезла на комод сама и зажала ручку двумя руками. — ОТКРОЙ СЕЙЧАС ЖЕ! — забасил отец за дверью. А Лидия внезапно успокоилась. Он не мог её открыть. И не мог даже надавить на ручку. Сила трения. Лидия слишком сильно впилась в неё. Главенствующая задача — не дать ручке повернуться. Иначе комод можно будет сдвинуть. — ЛИДИЯ! — ещё громче рявкнул Густав. Лидия не вздрогнула. Она была занята тем, что осматривала комнату на предметы того, чем можно заблокировать ручку. Что-то липкое и цепкое? В идеале это было бы винты или длинные шурупы. Об этом варианте даже речи не шло. Тогда Лидия сделала самое быстрое, что могла. Нашла у себя в ящике ножницы и раскрыла их так, чтобы создать форму для ручки. Тогда она бы сталкивалась с подходящей по размеру преградой и не поворачивалась. — Что ты там делаешь? — уже более устало спросил отец, затихая. По всей видимости, прислушивался. — Закрываю дверь. — Я же всё равно открою. Чем быстрее ты это поймёшь, тем лучше. Лидия раскрыла скотч. Отец, по всей видимости, решил, что дочь совсем спятила. Он ударил чем-то (судя по всему, ладонью) по середине двери, на уровне лба Лидии. Тогда она всё-таки вздрогнула, но упорно продолжила сооружать из ножниц блокирующий механизм. Она приставила его вплотную к двери и нервно пыталась приклеить. Каким-то участком мозга Лидия сознавала, как глупо это выглядит. Но ей быстро страшно. Какая разница, как это выглядит? — Как успехи? — будто издеваясь, спросил Густав за дверью. Лидию это только выбесило, но она не отозвалась. Странный механизм был готов. Как по заказу, ручка задергалась и столкнулась с ножницами. Она не пошла дальше, блокируясь. — Лидия, что ты сделала?! Голос стал дальше. Словно ребёнок, Лидия закуталась в пыльное одеяло на кровати и уставилась на дверь. Отца она не слышала через ладони, которыми зажала уши. Неизвестно, через какой промежуток времени он ушёл. Лидия просто устала сидеть в одной позе и оторвала от себя ладони. Тишина. Звенящая, тяжёлая и сжирающая. Испуганная Лидия больше напомнила себе маленькую девочку. Глазам только не хватало слёз, но пока что не время. Она выше этого. — Лидия? — прозвучал нежный голос матери. От него стало только хуже и гаже на душе. Возможно, у кого-то голос мамы вызвал бы тёплый отклик, но Лидия, увы, давилась равнодушием. Эта женщина ей никто. — Что? — она всё-таки подошла к двери и прислушалась, усаживаясь на комод. — Ты голодна? — Я не выйду. — Он ушёл, Лидия. — Если он ушёл от двери, вовсе не значит, что... — ...из дома. Он вышел. В голову закрались подозрения. Лидия прислушалась к посторонним звукам. Она прекрасно знала, как тихо отец умеет себя вести. Как призрак. Обычно, когда кто-то стоит в относительной близости, чувствуется чьё-то присутствие. С Густавом так не было. Он сливался с воздухом и атмосферой. — Не верю. Ты врёшь. — Боюсь, тебе не скоро подвернётся удача перекусить. Пожалуйста, поешь. Ради меня. А потом вернёшься в комнату, — щебетала Мэри дрожащим голосом, с паузами и задержками. Лидия не верила. Продолжала сидеть, гордо глотая слёзы. — Пожалуйста, дочка, — совсем тихо взмолилась Мэри, — поешь. Можешь не спускаться. Я принесла сюда тарелку. И в этот же миг Лидия почувствовала запах жареного мяса. Через мгновение услышала, как тарелку ставят на небольшую тумбу рядом с дверью. — Когда он вернётся? — Не знаю. Не сказал, куда идёт. Лидия медленно подобралась к двери. Страх нашёптывал все риски, предостерегал. Только ему Лидия доверяла, потому слепо верить матери не собиралась. — Обещай. Поклянись, что если я выйду, его там не будет. Мэри всхлипнула. У Лидии защемило сердце, но она стойко ждала ответа. Правда важнее чувств. — Обещаю, Лидия, — нежное «Лидия» пробудило воспоминания. Будто вчера они с Мэри посещали театры и выставки. А потом она играла Лидии на скрипке и читала на ночь книги. Комод отодвигался от двери тяжело. Не до конца. Мышцы ныли и гудели. Лидия тяжело дышала, думая, как же в следующий раз заблокировать дверь. Система нужна была понадежней. Сначала она приоткрыла дверь совсем немного. Мэри как-то дёрнулась, смотря на неё через небольшую щель. Уставшие глаза заполняла влага. Кажется, на голове матери виднелись белые волоски. — Ты немного подросла, кстати, — она улыбнулась, протягивая руку. По всей видимости, хотела подержать ладонь дочери. Лидия поддалась порыву и потянулась к её хрупкой, изящной кисти. Она опасалась того, что дверь в любой момент могла прищемить запястье. — Я не заметила этого. Мэри сжала её руку и переплела их пальцы вместе. Она слушала короткие фразы Лидии, которых смогла добиться. — Глэм вырос намного сильнее, — от этих слов Мэри вздрогнула и резко посмотрела в сторону, отшатываясь. Лидия всё поняла. Одёрнув руку, она резко захлопнула дверь до того, как ручка агрессивно задёргалась. Ножницы упали. Ручку снова пришлось держать, а потом быстро предвигать комод. — Да что ты будешь делать... — прошипел отец. — Ты солгала! — с обидой воскликнула Лидия. — За что ты так?! — Это для твоего же блага. Лидия по-детски надула губы. Чтобы не издавать звуков, ей пришлось прикусить костяшки и зажмуриться. Начался мысленный отсчёт от одного до десяти. — Пойду позвоню им. Мне это надоело, — обратился Густав к супруге. Теперь Лидия слышала, что он действительно начал спускаться. — Ночью..? Их голоса растворились в просторе особняка. Горячая слеза обиды скатилась по щеке, опаляя её. Ноги подкосились. Лидия не могла осознать того, что сейчас случилось. Всё. Вот так вот и закончился её увлекательный побег. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Из души медленно вытравливалось всё светлое, что было в Лидии до приезда сюда. В этой серой комнате не хотелось жить. Даже умирать было бы приятней на помойке, нежели среди серых стен и безвкусных картин. Не хватало ярких красок: книг, плакатов. Чего угодно, чтобы комната была похожа на жилье девушки, а не лечащегося в психушке. Ненависть. Лидия слышала её зов и поддавалась ему. Терять практически нечего. То, что хуже быть уже не может, развязывало Лидии руки в некотором плане. Отец решил устроить для неё жизнь? Пусть. Он пожалеет об этом. В этом Лидия была уверена. Врага не всегда можно обойти. Зато всегда можно выжить его из ума. — Ты ещё пожалеешь об этом, — гневно прошипела Лидия в небо, которое видела через стекло. За окном поднялся ветер. Он сталкивался с металлическими прутьями, которые теперь были неотъемлемой частью комнаты. Выбраться невозможно. Решётки надежно закрыты на замок. Лидия решила взять гитару и тихо сыграть, чтобы хоть как-то простить себе этот позор и промах. Какое преступление! Играть на столь скверном инструменте в доме Густава! Эта мысль только больше будоражила. Вот только ни одной нормальной ноты Лидия так и не произвела. Руки дрожали. Кое за что она была себе благодарна. За то, что передала ей эта семья. За ложь. Она не взяла с собой Глэма и не обрекла его на то, на что обрекла себя.