***
На входе в квартиру Лидия безустанно болтала Глэму о том, как собирается оправдываться перед Лолой, когда встретит её около университета. Дальше разговор плавно перетёк в тему пирсинга и того, как отреагирует отец, если всё-таки его сделать. Потом она зачем-то ляпнула про случай, когда отец увидел её с Томасом в ванной и надумал себе лишнего. Крис проявила особый интерес к персоне этого парня. Она долго спрашивала, как он себя ведёт и как познакомился с Лидией. Атмосфера стала такой чу́дной, что Лидия легко растаяла. За окном медленно парили снежинки. Там было холодно и неуютно, а здесь тепло. Безопасно. Никто не следит за идеально прямой спиной, не стоит над душой, не орёт, не бьёт. Даже раны почти не болели, будучи перекрытыми тонким слоем мази. Как-то Лидия решила добавить к этой обстановке немного сладости и побежала в свою комнату за спрятанными печеньями. Она застыла, вдыхая запах проветренного помещения. Всё также мрачно, с рисунками, плакатами на стене, гирляндами и комиксами. Здесь ничего не изменилось. Крис, наверное, зашла только раз, чтобы открыть окно. Лидия вернулась в своё естественное состояние любви ко всему миру. Вместо проблем её окружали пустяки. По пути в кухню она заметила бумажку на тумбе. Крис взяла что-то из почтового ящика, но отмахнулась, когда Лидия об этом спросила. Сейчас она всё-таки взяла посмотреть, что там. Одного названия хватило, чтобы заработать мини-инфаркт. — Крис? — упавшим голосом позвала Лидия. Глэм первый понял, что что-то не так. Его взгляд изменился на тревогу. — Тебе пришла повестка в суд от нашего отца. Брат поперхнулся, застыв на месте. — Чего?! Крис, какого чёрта? — сначала он повысил голос на эмоциях, а потом прочистил горло, возвращая себе ровный, не выдающий волнения тембр. Не дожидаясь ответа Крис, он пошёл к Лидии, чтобы прочитать из конверта в её руках наименование, адрес и отправителя. Густав Швагенвагенс. — Ну да, он угрожал, что посадит меня, — пожала плечами Крис, явно смиряясь со своим положением. — Бенжамину пришло то же самое. — Но тебя не за что сажать! — возразила Лидия, садясь напротив. — Ну... — Что за «ну»?! — Во-первых, я покрывала пропавшего без вести человека. Тебя. И это не новость. Во-вторых, я работала с Бенжамином и, соответственно, с Самаэлем. Бенжамин уже решил свою проблему. Его положение это позволило. А вот со мной всё сложнее, — рассуждала Крис так, будто речь шла о погоде. — Вы не смотрите так. Я знала, что что-то такое произойдёт. Я попросила никого не лезть во все это. Если меня начнут покрывать, это закончится ещё хуже. — Даже думать об этом забудь! — протестовала Лидия. — Найди адвоката! Тебя не за что сажать! — Я найду, — твёрдо кивнула Крис. — но не возлагай особых надежд. И не думай об этом. Тебе нужно много работать сейчас. Тебе тоже, Глэм.***
Лидия пыталась не думать о суде. Каждый день с утра до вечера она находилась в кофейне, работая больше остальных сотрудников. Ей было очень стыдно за то, что так подставила Рида своей пропажей. Но он как-то быстро вошёл в положение и позволил Лидии реабилитироваться. Между работой она нашла время дойти до университета и выловить Лолу. Она была видна издалека со своей рыжей головой и розовой курточкой. Рядом шёл Лой. Лидию они заметили сразу. Сначала оба застыли, переглянулись, перебросились парочкой слов... — Лидия! Ты куда пропала?! — Лола крепко прижалась к ней, стискивая в объятиях. Когда Лидия уже собиралась выдохнуть, её перехватил Лой. Нога ступила на лёд. Если бы не проворная подруга, Лидия бы упала в большой сугроб. — Вы меня душите! — Так тебе и надо! — пискнула Лола и отстранилась. — Что случилось? — Ты не выходила на связь, — присоединился Лой. — Несколько недель! Лидия стыдливо сморщилась. Опустив глаза, она уставилась на свои ботинки. И что ей говорить? Точно не правду. Других людей в это дерьмо впутывать не хотелось. — Проблемы дома были. Пришлось ехать. Извините, что не предупредила. Ребята переглянулись с такими видами, будто собрались выносить приговор. Лой подошёл к Лидии, рассматривая её укороченные волосы. Выглядел он взволнованно и радостно. Больше радостно. Через мгновения он ослепительно улыбнулся. — Что ж, если всё хорошо, мы можем пойти пройтись и поболтать. Не будем тебя сильно расспрашивать. Главное, что сейчас всё хорошо. Лой взял её под одну руку, а Лола — под другую. Лидия облегчённо выдохнула, радуясь, что никто на неё не злится. — Лола, а ты умеешь нос прокалывать? — Умею, а что? Хочешь себе проколоть нос? Две пары глаз завороженно уставились на неё с вопросом. Лидия помедлила с ответом, а потом набралась храбрости выдать: — Да. — Круто! Тогда идём ко мне! У меня всё есть, нужно только украшение выбрать. Ты хочешь проколоть крыло или септум? — Лола показывала пальцами на свой нос, как бы обозначая каждый прокол. — Септум.***
Лола залила одноразовую специальную иглу вместе с украшением спиртом, чтобы его обработать. Лой докупил в магазине перчатки и ватные диски. Лидия, смотря на всё это, почти начала переживать, но после времени с отцом какой-то пирсинг не способен был её напугать. К тому же её только что накормили конфетами и напоили чаем. — Не страшно? — спросил Лой из кресла, на что получил отрицательное мотание головой. Его глаза удивлённо округлились — Ух ты, я удивлена. Когда мы прокалывали тебе уши, ты боялась больше, — Лола встала над Лидией, подняла её голову на себя и поднесла длинную иглу. — Не дёргайся. — Я постараюсь. Лой вздрогнул, когда Лола ловко и быстро проткнула нос иглой. Лидия же не шелохнулась. Она смирно сидела, дожидаясь, пока ей наденут кольцо с треугольниками на концах. Ощущений практически никаких. — Больно? — Неа, — Лидия посмотрела в зеркало и широко улыбнулась. Результат её порадовал. Лола сделала ровный прокол. Должно быть, до этого у неё уже были клиенты, раз она так легко справилась. Теперь будни были разбавлены минимальными изменениями во внешности. Лидия хвасталась сначала Крис, а потом и Глэму своим пирсингом. Мальчики отреагировали с бурным интересом. Чтобы напугать их, Лидия сказала, что проколола в подъезде швейной иглой и вставила проволоку. Лорди, слушая всё это, ужаснулся, пока Лидия не призналась, что это шутка. В тот день её чуть не пришибли.***
— Смотри, какой кофе у меня получился! — Голос Глэма вырвал из тлена мыслей. В стакане, который он поставил Лидии на поднос, был латте с пенкой и шоколадкой посыпкой. Купол навязчивых мыслей рухнул. Наконец-то у Лидии появилась возможность подумать о чём-то другом, кроме суда и прочих неприятных вещах, которые невольно будили паранойю. Причём не только у Лидии. Взять хотя бы Крис. Она стала часто заглядывать к Лидии в комнату напоминать про успокоительные или просто спрашивать самочувствие. Это связано с плохим сном. Лидия с содроганием вспоминала, как просыпалась посреди ночи от истерики. Её кашель и рыдания были слышны на всю квартиру. В первый день, когда это случилось, Крис забрала её ночевать в свою комнату. — Умница. Делаешь успехи. Жаль, ты тут ненадолго. — Зато тебе немного помог. Слушай, что там с квартирой-то? Крис что-то нашла? Лидия сначала отнесла поднос. Во время этого у неё было время как следует обдумать свой ответ. — Нашла. Но придётся отдать сразу всю сумму. Я, если честно, не планировала переезжать. Но без жилья нас с тобой, вероятнее всего, пошлют к чёрту. — По-моему, жить одной намного круче. — Может оно и так. Я заеду не сразу. Мне страшно оставаться одной. Глэм замер на последней фразе. Он молча ждал продолжения фразы, пока Лидия нарезала чизкейк. Или он боялся задеть сестру неосторожной фразой. Сейчас она была ранимой. Что угодно могло бы прозвучать обидно. Вздохнув, Лидия пояснила: — Я всего одну ночь проспала. И эту ночь мне снилась всякая дрянь. Другие три ночи я просыпалась от кошмаров и сидела в ванной. Четвёртую ночь я не спала вообще. — За всё это время ты спала один раз?! Это очень плохо. — Я весь январь так сплю, — Лидия провела тыльной стороной ладонью по лбу, стирая пот. — Я понимаю, что это ненормально. — Тебе нужно лечиться. Лидия пожала плечами. Ей начало казаться, что она становится равнодушной. Апатия тревожила её по утрам перед работой, по вечерам во время чтения и в течении дня. Общение стало надоедать. Оно утомляло, но никак не заряжало. — Надо, но нет времени. Если лечиться, то конкретно. Ложиться в лечебницу, получать направление. Это так утомительно, — хотя Лидия понимала, как сильно ей нужна помощь. Она часто впадала в ступор, когда к ней обращались, могла встать перед зеркалом и поддаться слезам. Кошмары, бессонница, звуковые галлюцинации. Это всё, конечно, от усталости. Лидии было страшно представлять, какую сумму придётся отдать за восстановление. А всё из-за отца, который ни копейки на это не выделит. — Своим здоровьем нельзя так пренебрегать. Всё, что ты делаешь, окажется бесполезным, когда ты сляжешь с апатией или депрессией. — Я не позволю себе впасть в такое состояние, — твёрдо заявила Лидия. — Кстати, после прогулки я пойду к психологу. Может, она что-то посоветует... Давай сменим тему? Как думаешь, в какой цвет покраситься? Глэм нахмурился, но согласился. Сестра была на нервах и перечить было рискованно. — А какие варианты? Лидия зашуршала журналом, который взяла из салона. Остановилась где-то на середине и ткнула на полоску с картинками разных окрашиваний. Среди них были однородные, ядрёные цвета, также необычные градиенты. — Это выглядит круто, — Глэм ткнул на градиент из голубого в фиолетовый. Лидии тоже нравится этот вариант, но она волновалась, как всё это смоется через неделю. — Нас в суд вообще впустят? — заметив в кофейне Уродов, Лидия спешно закрыла журнал и начала собираться. — Должны. Главное, чтобы нас там не убили. — Тогда он сядет на пожизненное. Не волнуйся, ему не будет за меня стыдно. Я ему больше не дочь. Забыл? Я же предательница. — Точно. И как тебя земля носит? Они слабо улыбнулись друг другу. — Ну чё, принцесса, выбрала цвет? — Чес встретил друзей с бутылкой пива. Лидия ударила его по затылку, намекая на то, чтобы он немедленно это убрал. И он убрал. В руки Лорди, который тоже сделал глоток. Пришлось и ему огрести. — Алкаши. Вот не скажу я вам нихрена. — О, Лид, ты нас задела, — усмехнулся Боб, который галантно открыл дверь остальным. Лидия показала всем троим средний палец. Всю дорогу она отнекивалась, чтобы не рассказывать, какой цвет она в итоге выбрала. Глэм тоже молчал. Его даже расспрашивать не стали. Из широкой лыбы вытряхивать нечего. А вот Лидия подверглась щекотке, но своей коварной идеи стойко не выкладывала. Только в салоне она всё-таки показала градиент, который выбрала. У парней отвисла челюсть от этого нечто. — Не боишься? Вдруг волосы отвалятся? — ухмылялся Лорди, усаживаясь неподалёку от Лидии. — Знаешь, что у тебя сейчас отвалился? Парикмахер подошёл к Лидии, чтобы подровнять кривое каре. Пока он наносил состав, мальчики затеяли новый спор: — У Лорди всё, что могло отвалиться, уже отвалилось! Да, мужик? — после шутки Боба Чес расхохотался, а Глэм остался непоколебим. Парикмахер улыбнулся. — Какие у тебя друзья интересные... — всё-таки раздался комментарий после нанесения цвета. — Они особенные. Во всех смыслах. Я их выгуливаю. Лидия не отрывала глаз от своего улыбающегося отражения. Цвет начал проявляться быстро. Это пугало и одновременно будоражило её. — Из дурки сбежали? — Типа того. Парни долго хихикали с внешнего вида Лидии, пока она полчаса сидела с заколками в волосах и нанесёнными цветами. Лорди и вовсе вышел на крыльцо, чтобы его ненормальный смех не тревожил нормальных посетителей. Смотря, как некий придурок хохочет посреди улицы, Лидия сама начала улыбаться, а потом заразилась весельем. Гогот Лорди даже через стекло было слышно. Он, увы, не видел, как Лидии смывают краску и как она с открытым ртом смотрит на невероятный результат. Градиент из голубого в фиолетовый был идеальным: ярким, плавным, а на выпрямленных волосах выглядело ещё эффектнее. Глэм прикоснулся к ним с горящими от восторга глазами. — Отец инфаркт схватит... — Э, нет! Мы не для этого на него заяву писали! Пусть сначала его арестуют, а потом хоть трижды сдохнет. — Принцесса, ты теперь повысила свой статус. Королева! — Чес зааплодировал. — Серьезно, ты идеальная. — Осталось прийти так в суд... Лидия заплатила и вышла. Теперь на неё смотрели все прохожие, так или иначе бросая любопытные взгляды. Такое, конечно, сложно не заметить. Розовый цвет на фоне этого был вполне себе скромным. — Нам стоит с вами ехать туда? — спросил Боб. Глэм замотал головой. — Нет необходимости. Ничего интересного там не будет. Только нудное заседание, на которое вас не пустят. А вот Лидия бы хотела, чтобы они поехали. Жаль, это не представится возможным.***
— На такое мероприятие нельзя так одеваться, — вздохнула Крис, смотря на Глэма и Лидию по очереди. Одна надела короткую клетчатую юбку, майку и длинную рубашку. А второй — рваные джинсы, розовую майку и жилетку со значками. Ко всему прочему, оба были ярко накрашены. Точно клоуны, вышедшие на арену. Примерно так на них и смотрели другие люди. — Да, нельзя, — Лидия поймала взгляд адвоката Крис. Тот выглядел очень уверенным и почти не отвлекался от своих бумажек, не считая мимолётного удивления, вызванного внешним видом двух подростков. Он снова вернулся к работе. Крис тихо шептала ему что-то время от времени и тот сухо отзывался. Дети были предоставлены самим себе. Они рассматривали афиши с политической рекламой, читали свод правил, пытаясь развлечь себя хоть чем-то, но в коридоре это не представлялось возможным. — Лидия и Себастьян Швагенвагенс, — в коридор выглянула разодетая с иголочки женщина. Она охнула, увидев двух «попугаев», что смотрели на неё любопытно и вопросительно. — Вас приглашают на заседание. Лидия втянула в лёгкие побольше воздуха. Именно сейчас её уверенность развеялась. До ужаса страшно оказалось ожидать встречи с отцом в неподобающем виде. Вот теперь появились сомнения. Лидия представила, как отец ведёт её домой и избивает снова. — Ну же, пойдём, — Глэм подтолкнул её вперёд, ободряюще улыбаясь. — Я не хочу его видеть. — Лидия. Ты видишь его в последний раз, — перед тем, как зайти, брат встал напротив. — Ты больше никогда его не увидишь. Никогда. — Никогда... Лидия первая переступила порог зала. Все взгляды сразу направились на них двоих. Лидия старалась не смотреть на отца, хотя знала, что его злобный взгляд прожигает её, как пламя солому. В нём так и читалось: «позор», «во что ты одета?», «разве так мы тебя воспитывали?». Поднять на него глаза всё-таки пришлось в связи с тем, что сидели они напротив, пусть и в десяти метрах. Отец был с переломом руки. На лице и шее налеплено много пластырей. Он глядел на отпрысков, как на чужих людей. С таким отвращением не смотрят на своих детей. На своих детей смотрят с любовью, гордостью, волнением. Отец же открыто ненавидел, но не говорил ни слова. Лидия почувствовала себя защищённо. Враг был так близко и при всём при этом безоружен. Это как если волку вырвать зубы. Мэри вообще ничего не выражала. Коротко взглянула на своих детей и спрятала глаза куда подальше. — Лидия и Себастьян. Вы подтверждаете, что в доме происходило насилие? Дети переглянулись. Глэм просто кивнул, не поднимая головы, а Лидия выдала твёрдое и громкое: — Да. Судья кивнула ей. — Не могли бы вы повторить, что это было, чтобы у нас не осталось в этом сомнений? Ваш отец утверждал, что никакого насилия не было. Густав будто специально приковал глаза дочери к себе. Его слова транслировались в голове, сложившись в одно предложение: «Что, выставишь меня идиотом при всех?». Лидия сглотнула. Единственное, что полезного она для себя взяла от отца — наплевательское выражение лица, когда внутри всё рвёт и рыдает. — Сначала он просто бил нам руки линейкой в качестве наказания. До того, как мы сбежали. Потом я вернулась и он взялся за розги. Понятия не имею, зачем он вообще их хранил... — последнее Лидия добавила себе под нос. Она взглянула на женщину-судью. Может, это была иллюзия, но её взгляд изучил тревожное сочувствие. Почему-то в её глазах Лидия видела союзника, что априори невозможно. Судья — нейтральное звено, которое не может выбрать сторону. — По каким частям тела? — Может, мой отец сам ответит? Ему виднее. Я не видела, куда меня лупили, — голос стал надрываться. Лидия вспыхнула от злости. — Куда уж придётся! К моему невезению, телу свойственно вздрагивать и защищаться. А моему отцу это очень не нравилось! Лидия поняла, что кричит, когда Глэм сжал её предплечье. — Прошу прощения... — Мистер Швагенвагенс, может, Вы скажете? — женщина холодно взглянула на подсудимого. Он молчал. Тогда на него взгляд поднял Глэм. Думал, вечно будешь надо мной издеваться? — По спине, ногам, пояснице. Несколько раз она стояла на гречке, — с разрешения судья поведал Глэм. — Хорошо, следующий вопрос. Почему вы решили сбежать из дома? Только из-за наказаний или были другие причины? Лидия прижалась боком к брату. Она больше не могла говорить. Любого слова бы хватило, чтобы уронить позорные, злые слёзы. — Я сбежал, потому что отец не разрешал мне заниматься тем, что мне нравилось. Он ежедневно бил меня, кричал и оскорблял. Это только капля в море. Моя сестра сбежала позже. — Лидия, а Вы? Холод пробрался по ногам до самого сердца. Лидия чувствовала, как ненавидят её родители и как осуждают присутствующие в зале суда. Несмотря на это она оторвала спокойные глаза от своих рук и постаралась говорить, как ни в чем не бывало: — Отец водил меня к стрёмному психологу, который выписал мне лекарства. После них мне становилось очень плохо. Ещё я узнала, что после учёбы меня выдадут замуж. Это и стало последней каплей. Тратить жизнь на незнакомого человека я не хотела, но выбор отец мне не предоставил. Присутствующие в суде зашептались. Густав резко вскинул голову. Его взгляд забегал. Казалось, он вот-вот встанет и бросит в Лидию что потяжелее. — Насколько мне известно, психологи не имеют права выписывать лекарственные средства, — заинтересовалась судья. Атмосфера в зале стала ещё хуже. Наконец-то Густав выдал, без предупреждения судьи и адвоката: — Это был лечащий врач. — Нет. Это был психолог, — прошипела Лидия. — Лечащий. Моя дочь связалась с сигаретами и я решил, что это связано с уходом её брата. Лидия закатила глаза, зная, что отец это видит. Он стал ещё злее. Весь этот маскарад пробуждал в нём чудовище, которое сейчас сдерживала только официальная обстановка. — Лидия, это так? — Нет. Просто ты в очередной раз подумал, что я лгу. Даже слушать не стал. И плевать ты хотел на моё эмоциональное состояние. Ты просто хотел, чтобы я не путалась под ногами, — снова взорвалась Лидия. В этот раз Глэму потребовалось больше времени, чтобы её успокоить. — Думаю, мы услышали достаточно. Дети могут подождать снаружи. Пригласите Крис Моур на заседание. Лидия вскочила и пулей вылетела из зала суда. Крис в коридоре уже не было. — И где мы будем её ждать? — тихо спросил Глэм. Лидия села на скамейку, всем своим видом демонстрируя ответ. Она останется тут и ничто это не изменит.***
В зале суда оказалось душно. Крис уверенно вошла внутрь и села напротив Густава. Они переглянулись с ненавистью друг к другу. Крис нашла в себе силы, чтобы ядовито улыбнуться. — Мадам Моур, вы знали о том, что Лидия пропала? — Узнала уже после того, как мы познакомились. Судья прочитала что-то в своих бумагах. Потом кивнула и задала новый вопрос: — Почему не обратились в полицию? — Потому что дома над ней совершалось насилие. Лидия сама выбрала жить отдельно, её никто не держал. — Вам известно, что случилось несколькими неделями ранее, когда она вернулась домой? Крис увидела во взгляде Густава угрозу. Такую, какую не пожелаешь врагу. Её предупреждали. Дело Крис было прислушаться и замолчать, либо рубить правду, невзирая на волнение. — Стоит уточнить, что Лидия уже совершеннолетняя. Насколько мне известно, дома она была не по доброй воле. Охранники Швагенвагенса скрутили нас и увезли Лидию. Там и случилось всё, о чём она написала в своём заявлении и, наверное, рассказала на суде. На этом моменте подсудимые замолчали. Начали дебаты адвокаты. Человек Густава, видно, хорошо подготовился, но на каждое его слово другой адвокат говорил десять. По большому счету, Крис было нечего предъявить. — Что ж, полагаю, мы можем закончить. Приходите через полчаса. Мы озвучим результаты суда. Как только судья покинула зал, Густав вскочил и направился к Крис. Её прикрыл собой адвокат. — Думаешь, это конец?! О, нет. Вы с Лидией сухими из воды не выйдете, — гневно прошипел Густав на одном дыхании. Крис на это только пожала плечами. — В отличие от некоторых, я приму это достойно. Правда и закон на стороне детей. — Думаешь, Лидия полюбит тебя? Я её отец. Я вырастил её. Ни к кому она не привязана так, как к своему дому, — внезапно ровно начал Густав. — Она станет трудным подростком и для тебя. Когда-нибудь ей надоест такая жизнь... — Настолько, что напишет на меня заявление? Может, она меня не полюбит, зато не возненавидит. Густав скривился от злобы, но сказать больше ничего не мог.***
— Мы готовы огласить вам результаты. В зале воцарилась тишина. Коленка Густава дрожала, его палец стучал по столу. Рядом сидела заплаканная жена, а напротив — спокойная, словно удав, Крис. — Густав Швагенвагенс и Мэри Швагенвагенс лишаются родительских прав в связи с нарушением семейного кодекса. Также они приговариваются к ограничению свободы, — судья взглянула на подсудимых. Они одновременно вздрогнули. — Густав Швагенвагенс приговаривается к двадцати годам тюремного заключения за ведение незаконного бизнеса и убийство человека. Мэри Швагенвагенс за соучастие и покрытие незаконных действий к десяти годам. Крис внимательно слушала судью, хотя внутри всё переворачивались от ужаса. Сейчас огласят её приговор. — Крис Моур, — сердце замерло. Страх запульсировал где-то в горле и вот-вот разорвёт внутренние органы. — Полгода учёта и исправительных работ. В остальном полностью оправдана. Судья пошуршала бумагами, нашла нужные и проговорила: — Судом было принято решение передать опеку над несовершеннолетним Себастьяном его совершеннолетней сестре. Заседание окончено, всем спасибо.***
Лидию нашла в коридоре женщина в костюме, которая привела её в зал. — Лидия, прошу пройти в кабинет для заполнения документов опекунства. Глэм поднял голову, посмотрел на женщину, на сестру, опять на женщину и снова на Лидию. — А наши родители..? — Они приговорены к заключению. Итак, вы идёте? Выставляя последнюю подпись и выслушивая последнюю реплику органов опеки, Лидия поняла, что всё закончено. Отца рядом больше нет. Даже звучало нереально. Единственная, на кого сердце откликалось несправедливым жжением — это Мэри. Узнав, что её тоже приговорили к заключению, Глэм уронил глаза в пол и сжался. Лидия не видела его лица, но знала, что он плачет, как ребёнок. Хотя он и был ребёнком, у которого больше нет родителей. Попрощаться ему не позволил бы отец. Впрочем, это уже не важно. Лидия забрала все документы и вывела брата из зала суда. — Поехали домой? — Крис обняла за плечи детей, уводя их подальше от треклятой улицы, с которыми будет связано много болезненных кошмаров. — Да, пожалуйста... — тихо взмолился Глэм. Лидия взяла его под руку. — Это было неизбежно. — Я знаю. Я рад, что вышло именно так. Так правильно... Главное, что теперь мы свободны официально. Никто больше не отравит нам жизнь.***
Уезжая из Сенвола, Лидия знала, что уезжает навсегда. Неизвестно, когда её снова сюда занесёт. Не в ближайшие десять лет. Она не будет тут жить, проводить каникулы или отдыхать. Лидия предпочла бы забыть этот город навсегда, стереть из памяти вывески с улицами, скверы и ряды домов, простирающиеся вдоль дорог. Огромная удача, что тур Уродов был в области Темплейта. Глэм мог на выходных жить в съёмной квартире с Лидией, а на неделе ездить выступать. Её это устраивало. Крис и Доминик помогали обустраивать скромную двушку. Лидия притащила много цветов, выпросила у Лоя ненужные плакаты и попросила Лолу сделать всяких ловцов снов. Конечно, уезжать от Крис было немного грустно, но задерживаться Лидия уже не могла. Безумно хотелось одиночества. Или это была иллюзия отравленного подсознания. Доминик как-то ляпнул, что они с Крис собираются покупать дом в частном секторе. Решение уехать стало иметь твёрдое основание: позволить Крис устроить свою личную жизнь. Лидия окончательно перебралась и решила сделать весну разгрузочной; взять две недели отпуска и наскрести денег на моральное восстановление. Её очень быстро направили к психиатру, а там и до курса лечения недалеко. Целых три месяца Лидия то лежала в лечебнице с очередными кошмарами и подозрениями на психические расстройствам, то пыталась вернуться к музыке. После того, как Лидия лишилась гитары, она не брала инструменты в руки три месяца. Никаких. И не слушала музыку. Любое упоминание о гитаре заставляло Лидию хмуриться и плакать. Это было невыносимо. Будь она одна, всё закончилось бы ещё хуже. Однако в течении продолжительного времени её не оставляли одну. Только ранним утром она могла смотреть в окно, оставшись на растерзание внутренних демонов. Яркие рисунки стен, гирлянды, цветы и красочные иллюстрации всегда напоминали Лидии об огромном пути, который она прошла. Прошло целых девять месяцев с побега и три с месяца после последнего приезда в Сенвол-Крус. Весна запомнилась смутно. А вот июнь начался с того, что на лето приехал брат. В ту же неделю Лидии объявили, что она идёт на поправку. Физические и моральные шрамы постепенно затягивались. Время лечит. Утро перестало начинаться с воспоминаний о хлёстких ударах по телу. Силуэты мужчин больше не смахивали случайными чертами и жестами на отца. Лидия снова взялась за гитару и скрипку. Теперь ни одного дня не обходилось без музыки. Практически каждый день с утра до вечера она гуляла с Уродами, Лолой и Лоем. Лидия с удовольствием наблюдала, как её друзья растут и развиваются вместе с ней. Значит, всё было не зря.***
Сентябрь начался с делового бежевого костюма, высокого хвоста и скрипкой в обклеенном наклейками чехле. Волосы за полгода отросли до пояса. Лидия больше не красила их, решая восстановить до состояния мягкости и гладкости. Было хоть и медленно, зато эффективно. Чистый блонд начал возвращаться. — Дорогие первокурсники, — гордо улыбнулся мистер Форт. Рядом с ним стояла Крис. Сегодня они с Лидией вместе выбирали для неё платье и в итоге остановились на элегантном чёрном, что подчёркивало фигуру. В дополнении на её шее болтался белый галстук. — Рад поздравить вас с зачислением в Университет Культуры Темплейта. Вы прошли большой путь, чтобы поступить сюда. Как директор, я горжусь каждым из вас. Лидию кто-то аккуратно взял за руку. Она оглянулась и увидела прижавшуюся к ней Лолу. Её пары уже начались, но она предпочла стоять здесь. Бездельница. — Я хочу объявить имена тех студентов, которые заняли первые десять мест по результатам вступительного экзамена, который мы проводили в начале августа. Начнём с десятого... Бенжамин называл имена студентов, которые выходили в центр по одному. Лидия вспомнила свой застой в целую весну и частично зиму. Она так долго не практиковалась, зато три месяца перед экзаменом не выпускала инструменты из рук. Глэм даже ругался, что сестра не даёт ему спать из-за своей подготовки. — И первое место занимает... — Бенжамин лучезарно улыбнулся, смотря на хорошо знакомую ему девушку. Девушку, отца которой он так сильно ненавидел и одновременно уважал за такую талантливую дочь. — ...Лидия Швагенвагенс. Лола крепко обняла подругу со спины, мешая ей высвободиться. — Какая ты умница! — Спасибо, спасибо... Отпускай давай. Лидия вырвалась и с улыбкой подошла, встав рядом с директором. — Кажется, пары для третьего курса уже начались. Кто это тут затесался к первому? — усмехнулся Бенжамин, жестом показывая Лоле скрыться. Лидия не сомневалась в том, что в своей группе она будет старостой. Её уже знали преподаватели и даже студенты как активистку университета. Это давало ей некоторые привилегии, которыми она пользоваться не планировала. Было приятно быть наравне со всеми. Лидия не хотела быть лицемерной и высокомерной. В её понимании староста должна стать другом, а не диктатором. Примерно это она и сказала своей группе, хотя представилась почти каждому ещё до начала учебного года. Занятия вот-вот должны были начаться, но разве могло хоть что-то пойти по плану, даже в тёплый день сентября. Смотря в окно, Лидия увидела под окнами аудитории Уродов. Они принесли хлопушки, красные одеяла и махали в окно, крича какие-то поздравления. Мало того, додумались выстроить пирамиду и прочитать школьный стишок. Лидии пришлось выйти, чтобы заткнуть их и не рассмеяться прямо в аудитории — Студе-ентка! Ты предала кодекс! — голосил Боб. Он подбежал к Лидии и подхватил её на своё плечо. — Какой кодекс?! Вы больные? — О, о, Лидия, ты выглядишь так нормально. Даже странно, — Лорди показательно обвёл руками всю группу, намекая на неряшливый прикид каждого. Чес с Глэмом подошли после того, как Лидию опустили на землю. — Спасибо, что разрешила провести лето у тебя. Мы уезжаем на юг. Следующий тур будет там, — Глэм подступил к Лидии, сжал её плечи и улыбнулся. — Пустишь нас к себе через месяц? — Нет, идите вы к чёрту! — разулыбалась Лидия. Она нацепила на волосы заколку и кольцо от Лорди. В ушах звенели серёжки со звёздами. Одну из них, должно быть, Лидия поймала прямо с неба. Такого сказочного везения просто не бывает. Лидию обнял за плечо Чес, уткнувшись в него носом. — Горжусь тобой, Лидия. Мы все гордимся. Кто знает, может, из тебя получится нормальный человек? — А из вас нет. Ваше будущее уже просрано. Фу такими быть, — Лидия потрепала его по голове. Улыбка до ушей не слезала. Всё это было так трогательно. Мальчики показывали средние пальцы и высовывали языки, всячески передразнивая Лидию. А потом они успокоились, принимаясь обсуждать будущий тур. На лавочке лежали их чехлы и сумки. Совсем скоро отбытие. Лидия напросилась на вокзал с ними. Первая пара, которую она прогуляла, была первая. А всё из-за друзей, с которыми она стояла на платформе. — Удачи вам в туре. Не убейте никого на этот раз! Трупы расчленять — дорогое удовольствие. Поезд подъехал. Лидия провожала друзей тёплым взглядом и, по традиции, обняла каждого. Глэма она поцеловала в щёку. Вагоны исчезали в шуме, рёве ветра и густом тумане. Лидия смотрела на рельсы, пока они окончательно не опустели и силуэт поезда не растворился в километрах. — Спасибо, — будто бы они могли услышать, произнесла Лидия.***
— Извините за опоздание, — Лидия появилась на паре Мадам Моур. Та кивнула ей, улыбаясь. Ещё б она её не пустила...***
Лидия всегда знала своё предназначение: идеально закончить школу, потом консерваторию, выйти замуж и взять на себя обязанности любой порядочной женщины. Так говорил отец. Все планы рухнули после страшного вечера, когда фотографии младшего сына пропали со стен, а дверь его комнаты запретили открывать. После этого Лидия познала ад, унижение и чувство никчёмности. Нет ничего хуже безнадёжного одиночества, когда никто не спасёт и не защитит тебя. Лидия решила сбежать, бросаясь в яму произвола судьбы. Это могло обернуться чем угодно, но обернулось наилучшим образом. Кто бы мог подумать, что не обязательно быть циничной, строгой и подходящей под все рамки красоты, чтобы назвать себя идеальной?Что за чудо? Что за диво?
Девушка, что так красива,
Прячет шрамы на руке.
Идеальна, как во сне.
Сердце обжигает сильно,
За кулисами крича:
«Недостойна и фальшива» —
Благодарность от отца