***
Особняк мистера и миссис Паркинсон гудел воинственным ульем, растревоженным дымарем; отяжелевший воздух был напоен смесью мнимых тайн, слащавого подобострастия и возбуждения. Перехватывающему бокал за бокалом Малфою, подобный размах казался дико неуместным, а происходящее – цинизмом во плоти. Будто горстка близких друзей была признана на семейном совете унизительно мизерабельным количеством – почтить память погибшей дочери, и приглашения спешно разослали всем подряд. Деловая суматоха и подтачивающая виски духота с царствующей вонью от гвоздичного масла и залежавшегося парафина; суетливые домовики, разносящие на подносах крошечные закуски, разгоряченные лица, цветовая грязь мантий и непрекращающийся бесцеремонный трёп собравшихся под одной крышей не к месту разодевшихся волшебников всех должностей, вынуждали юношу метаться по залу, вяло огрызаясь на каждое бойкое перо. Ошмётки досадных сплетен и любопытствующие взгляды грязекаменным горным потоком неслись за ним следом: — Говорят, от тела в нём находилась едва ли половина... — ...надругавшись и выпотрошив... — ...прислали окровавленным свёртком, зажатом в серебряной руке Петтигрю... — ...которую Темный Лорд... — ...поговаривают, он должен выступить сегодня? Окончательно потеряв Тео из виду среди здешней публики, заплетающимися ногами Малфой побрел в сторону комнаты подруги, решив – черствых поминок отведано сполна; выяснить горькую, судя по всему, правду неоткуда; отец – не впечатленный его попытками, в любом случае будет выговаривать за недостаточно хорошую мину при плохой игре, а мама – наслушавшись шушуканий из каждого угла: заламывать руки и принимать успокоительные настои. Вычеркнув кандидатуру Панси из списка потенциальных невест. С робкой надеждой на то, что Паркинсоны сохранили обстановку нетронутой, тем самым невольно подарив Драко возможность эгоистично прихватить с собой что-то на память, Малфою также хотелось, напоследок взглянуть на их детское убежище. Где еще вчера открыто и честно жили, а сейчас оседали пылью – секреты, обреченные исчезнуть смелые идеи и мечты; планы на заманчивое, без малого – великое будущее... Свет в этой части особняка был негостеприимно приглушен; на дверь – наложено заковыристое Запирающее, и о судьбе личных вещей Панси оставалось только гадать. Попробовав и так, и эдак, Драко ёмко выругался, носком лакового ботинка пнул не желающую поддаваться воздействию заклинаний преграду, и, забыв о манерах, сполз на пол – зажимая рот ладонью. И кто бы знал, что разбудить спящих великанов – окажется до элементарного просто, пока он беззастенчиво возится с Алохоморой и её менее деликатными производными, состоящими в отдаленном родстве с Бомбардой. Из приоткрывшейся ближайшей двери показалась рука с палочкой, и после благоразумно выставленного магического щита, в коридор выглянул молодой мужчина с лоснящимся от болезненной испарины лицом. Блуждающие болотные огоньки в его глазах-фанатика категорически не понравились Малфою, а тот, оценив жалко сидящего юношу – причину издаваемого шума – как нечто безобидное, хмыкнул и отчитался кому-то, находящемуся в загадочной комнате: — Какой-то малец ломился в соседнюю дверь, — теперь мага можно было рассмотреть в полный рост, — Перебрал, приятель? — Малявка шпионит?! Давай-ка его сюда, Барти! — вторящий неряшливому мужчине визгливо-требовательный женский голос вызвал у Драко радостное недоумение, — Мы здесь уже три дня и еще толком никого не запытали. Умираю от скуки! — Спешу тебя разочаровать, Белла! Это отпрыск Люциуса! Опомнившись, пойманный с поличным за неподобающим занятием Драко попытался подняться сам, удушающе краснея. Стоило бы прояснить ситуацию, максимально сохраняя остатки достоинства. Не хватало только нарваться на расправу, или нос к носу встретиться с отцом. — Далеко собрался? — направив острие палочки в переносицу опешившему Малфою, сестра матери – благополучно исчезнувшая на несколько лет Беллатриса Лестрейндж, прищурившись и взмахнув кудрями-змейками – в духе мистичной Медузы Горгоны, нетерпеливо заявила: — Сейчас же назови два предмета из моего хранилища в Гринготтс?! — Ч-чаша Пенелопы и зелье...от бесплодия... Снейп лично со-создал... — Слава чистокровным магам! — со всей экспрессией, приписываемой Блэкам, истерично захохотала Белла, — До чего же ты хорошенький! Только мой милый племянничек, мог пойти на поводу у Люциуса, преждевременно вздумавшего облачить сына в жуткий жаккардовый гроб! Освободим тебя от панциря. А некоторых – от лишних воспоминаний! — взмах палочки, нужное заклинание, и на Драко остаются лишь брюки и тонкий кашемировый свитер, а пришедший в себя, нервно улыбающийся Барти распахивает шире арочную дверь, пропуская вперед: — Его мозги давно перепаханы вдоль и поперек Краучем-старшим. Обливиэйтом больше или меньше – не имеет значения! Идем, я хочу показать тебя Повелителю!***
— Малыш Драко стал совсем взрослым, — с приятной хрипотцой озвучил очевидное Темный Лорд, вольготно расположившись в кресле – украшенном резными цветочными розетками и рукописной патиной. Подобострастный вид Крауча – бессмысленно припавшего губами к белесым костяшкам флегматически протянутой руки, смакующего натянутую истонченную кожу – знатоком дорогих вин, смутил Малфоя своей малоприятной двоякой интимностью с закономерным вопросом: не ждут ли от него чего-то подобного? При первом взгляде явственная, осознанно выставленная напоказ антропоморфность Темного мага – в совершенной простоте кроя его мантии – была настолько ошеломляюще беспрецедентной: будто выплеснутыми под ноги помоями в Лютном переулке – разом и болезненно смывая с каждого притворную невозмутимость, оставляя невыводимые пятна до самого нутра пробирающих сомнений – без чего невозможна подобная игра природы. И в то же время она дивила Драко даже через пелену дымотуманного опьянения. Казалось, бестактно глазеющий на визуальную – вне норм занимающую воображение головоломку, юноша: потеряв дар речи и поддавшись этому животному магнетизму, легко переходящему в суеверный страх, впал в состояние близкое к каталепсии. Покалывающее скованное тело неожиданно обласкала – просачиваясь и осаживаясь внутри: доводя до благоговейного трепета, – не чурающаяся нарушать запреты темная магия. Отчего-то захотелось блаженно поджать пальцы ног: разделяя участь полустертого рисунка на плотном песке – во время оглаживающей прибойной волны: слившись с бурливым бормотанием устало улегшегося на пороге – в подражании кошачьему роду, – горластого демона-шторма... Быть послушным, схватывая налету первые проблески любых потребностей Повелителя... Безропотно раскрошить себя для пользы дела, ради подаренного самим Лордом Волдемортом упоительно-щедрого вдоха недоступной магической эйфории... ...отвесив глубокий поклон, Драко ущипнул прикрытое рукавом запястье, отголоском здравомыслия понимая, что подкинутый в колыбельку его разума оборотень – наглая подмена выкраденным реальным чувствам к восседающей перед ним получеловеческой сущности. — Совершенно верно, Мой Повелитель! Преданный нам, прекрасно обученный и подающий надежды в... — впечатленный жеманным красноречием Беллатрисы, Драко тут же представил, как его, похлопав по щеке, просят забраться на табурет – продемонстрировать Нокс-Люмос-Нокс, — Эм... В чём ты там подаешь надежды, дорогой? В Темных искусствах, разумеется? — Я бы т-так не ска-сказал... — проглатывая звуки из-за скопившейся во рту слюны, в постыдной заминке отозвался Малфой – не выдержав повторного зрительного контакта. — Ты бы так не сказал? — манящие ощущения стали острее и ярче. — Драко, Салазар тебя подери, напряги умишко и перестань мямлить! — Беллатриса нахмурила брови, всем видом показывая – второй неверный ответ, и она утянет обманувшего ожидания родственника за ухо из комнаты. — Иногда я и-испытываю сложности с заклинаниями. — Что, папочкино непутёвое сокро-кровище, в Пожиратели ты пока не годишься? — напомнил о себе ехидно наблюдавший Барти, — Я предупреждал! — осторожно, как по тонкому льду, подбираясь к Драко: — Давайте, обратим его в...хорька – пусть Нагайна поиграет?! — от него веяло таким заискиванием. — А ну, перестал зубоскалить на моего племянника!! — вскинула палочку оскорбившаяся Белла; в стихийном возмущении – готовая хлынуть в нападение с одного одобрительного кивка Волдеморта, — Повелитель? — Мерлинова Борода, зачем в рядах Темного Лорда дефективный... — Ты действуешь мне на нервы, Крауч! — То есть – декоративный волшебник? — не скупился тот на едко-иронические характеристики. — Еще одно мерзкое словечко, — её давящая сила клокотала в состоянии сжатой пружины, требуя немедленного освобождения, — Жизни не рад будешь! — Бартемиус довольно груб сегодня, — излучая равнодушное спокойствие опытного управленца, из раза в раз наблюдающего склоки подчиненных, — Импульсивен и торопится с выводами... — в ответ на привычную бурю в стакане Волдеморт скучливо поскрёб обивку длинным ногтем, не выпуская Малфоя из своего гипнотически-маревого взгляда, — Насколько качественны твои Непростительные? — За исключением редч-чайших примеров... — оторвавшись от ворсистых пиков испорченного растительного узора под пальцами мага, — Практики у меня бы-было – всего ничего, — тушуясь, признался Драко, — М-мой Лорд... — рассчитывая на снисхождение. — Желаешь попробовать сейчас? — Прояви больше энтузиазма к нуждам Повелителя, дорогой! — с томным воркованием обвив руку вокруг талии – придавая сил, ободряюще чмокнула в висок Беллатриса, — Давай же! Недолюбленному котёнку Барти нравится, когда его гладят против шерстки. — Справишься, Барти? — в голосе Волдеморта слышалась улыбка, — Или вызвать домовика? — Повторюсь: мальчишка – дилетант! — услуживая, призывно раскинул руки Крауч, — С удовольствием возьму на себя труд – доказать это всем присутствующим! — как если бы речь шла о безобидных упражнениях, имеющих целью – чужое самоусовершенствование. — Начинай, Драко. «Убеди в обратном» Попытка эмоционально насытить каждую букву темномагической петли Круциатуса, виртуозно удающегося отцу, пустив в дело нарастающее раздражение в сторону кривляний несносного Пожирателя и его демонстративного расшаркивания перед Темным Лордом – неизбежно пошла прахом. Волшебная палочка – с шипением и треском, сперва выдав чахлый всполох капризного фейерверка: коптя скоплением заплесневелых пыльцевых зёрен-блёсток цирковых наездников, наградила зрителей лишь мгновенно растворившимся в воздухе, бесполезным слабо-ядовитым облаком неподатливого заклятия, не способного навредить без вложенной концентрированной злобы и ненависти к живой мишени. «Продолжай» Не переводя дыхание, откинув вспотевшей от волнения ладонью мешающиеся волосы, Драко с предельным напряжением попробовал снова. Затем еще раз. Тревожно поглядывая на тень кривоватой усмешки, полной змеиного довольства – одинаково мало и много дающей пищи для ума, и дрожащие с каждым новым неудачным повторением тонкие ноздри Повелителя. — Уже выдохся? Сочувствую, — пакостно подначивал Барти, — Этого не достаточно даже – припугнуть моль в шкафу с коллекционными мантиями Люциуса! — нарочито медленно разминая затекшие мышцы и кутаясь в потёртый нелепый плащ из рассохшейся сыромятной кожи, — Пустой звук! — Отвратительно, — с ровной осанкой – компенсирующей неудовлетворенное тщеславие, — Ниже всякой критики, — под торжествующее фырканье Крауча, серьезно и тихо подтвердила Беллатриса, — Господин, я лично готова наказывать Драко, пока он не сумеет Вас впечатлить! — Рад, что для тебя внутреннее единство с Повелителем и общность целей – крепче, чем семья, Белла, но излишняя суровость к молодому поколению будущих Пожирателей портит цвет твоего прекрасного лица, куда сильнее Азкабана! — вскользь поддразнил пристыженную соратницу Волдеморт, — Всему придет своё время. Вместо запугивания племянника, не откажи нам и продемонстрируй Бартемиусу тот самый певчий Круциатус Лестрейндж. — Если это соответствует Вашим желаниям, — поэмы слагались о блестяще отточенных под началом Темного Лорда навыках слегка безумной ведьмы, — Всё, что угодно, Повелитель! — способной непринужденно вести дуэль одновременно с несколькими магами, — Драко, не путайся под ногами! — не стесняясь в выборе средств, — А ты – готовься драть глотку, Крауч! — Подойди ближе, мой мальчик. Переглянувшись, оба в механической солидарности сделали по неуверенному шагу, затем Барти, пересекая комнату с крайней поспешностью, покорно опустился на пятки перед Волдемортом, сминая в кулаках полы его бесконечной мантии. Без малейшей попытки иным способом войти в милость у Темного Лорда, кроме как – безоглядно встать на пути неостановимого шествия ревущего цунами незаслуженной магической боли, и быть готовым принять каждую, разрушающую тело каплю. — Умница. Пока молодой Крауч, захлестнутый порционно – раз за разом – выдаваемым мстительной Беллой проклятием, корчась умирающим хищником: с текущей изо рта вспененной слюной, перекатывался по полу и пытался перехватить обращенный на Малфоя пытливый взгляд Повелителя; Драко, держась в почтительном отдалении, чуть слышно постанывал от набирающей глубину головной боли, ощущая себя трепетно отобранным обитателем леса, прикармливаемым перед новым охотничьим сезоном. — Ты можешь сопротивляться, — неотрывно изучал его Волдеморт, — Стало быть, подруга умерла, а завесу тайны никто не приоткрыл? — Здесь гла-главная задача – держать лицо и хвалить озадаченных т-тем же самым за то, как отлично они держатся! — Что же, расспроси Гарри Поттера, он прибыл в дом Паркинсон с моими верными слугами, — слава Поттера неустанно предшествовала его появлению, — Можешь идти! — голова тотчас перестала походить на трещащую под ножом спелую дыню,— Белла! Начни обучать Драко окклюменции, эти детские мысли – словно на ладони... — У-у меня талант к зельеварению, Милорд, — уже на выходе вопрошающе обернулся Малфой, — Крестный...Профессор Снейп может п-поручиться... «Место возле Повелителя всегда найдется, Драко» — Ступай!***
— Перестань, пожалуйста, — затяжно угасающее магическое послезвучие в теле друга не осталось незамеченным, когда Теодор поймал его на лестнице и, приглядевшись получше, вывел на балкон, — Забыл – где мы? — особенно горячие ладони, продолжающие рассеянно шарить по спине Нотта, — Не похоже, чтобы домовики исподтишка подливали в шампанское Афродизиак. Где ты успел хватануть затемняющие рассудок чары? — Я был представлен Повелителю, — понуро ответил Малфой. — Прекрасно! Его за весь вечер так часто упоминают, много кто и повсюду, а юный Драко – сумел обставить весь политический бомонд, пробравшись за кулисы... — Стоит отцу у-узнать – он проклянет меня и сошлет туда, куда драконы костей не за-заносили! — Скажешь тоже! Довольный хоть чем-то Люциус – по пальцам пересчитать! Но по какой причине встреча с Темным Лордом и его подпевалами может перевозбудить до такой степени!? Он пугающе привлекателен своей загадочностью и властью? — напряжение от вопиющей несвоевременности случайно схваченного момента только придавало вкуса даже самому легкому поглаживанию, — ...тебе не кажется – вот это уже перебор? — Кажется, — взволнованный, зябнущий Драко – игнорируя собственную, нарушенную изрядной порцией выпитого: наскоро и на голодный желудок, координацию, — Что во мне нет сил переварить ст-только чужеродной магии... — с напором покрывал то шею, то ткань воротника Теодора отрывистыми поцелуями, — Хочу поделиться...с-с тобой... — Что за неуместная блажь? — едва находя силы уклоняться, Нотт – пользуясь случаем – прижимал друга всё ближе, лишив его возможности свободно действовать: заводя руки за спину и переплетая пальцы в замок, — Так нельзя. — Неужели за время нашей тесной дружбы ты не думал об этом? — вёл дальше Малфой, — Я – да. Все во-вокруг насквозь фальшивка, один ты – настоящий! — По вине Темного Лорда или нет, но ты – не в себе! — забеспокоившись, отступился Тео, — Давай мы поговорим завтра, а сейчас сообщим леди Нарциссе, что тебе нездоровится, и камином отправимся в Мэнор, — неуклюже заканчивая: — Уверен, за всеобщим ажиотажем вокруг Волдеморта – никто и не заметит! — А е-если завтра не станет кого-то из нас? Тео, п-пожалуйста! — без малейшего стеснения вытягивая ответные действия, неразборчиво шептал Драко, а его распахнутые глаза напоминали льдисто-серые, потемневшие от влаги кусочки сахара на бокалах с абсентом, – распускающееся – рупорами лилий, – нежное цветение падучих звезд: подло умоляя Теодора, вразрез с собственными убеждениями, безотказно перетечь на колени перед расточающим ласки, внезапно на всё готовым другом детства, — Ты обещал оберегать! Между тем в шаге от того, чтобы малодушно поддаться на провокацию – пригубить хотя бы немного: окончательно признав себя побежденным, но получив идущее в придачу, пусть и разовое забытье – эмоциональный всплеск, освобожденный от нравственной оценки; глотком прокисшего молока – вместо отчаянной смелости – Нотта охватило безмерно-вязкое разочарование. — Чего ты хочешь? Чего? Поцелуев и тисканья у всех на виду – на поминках? — прорвало Теодора, — Может, быстрого перепиха в гостевой ванной? Когда на выход из тебя ведут борьбу за первенство все алкогольные напитки разом, а ты обижен: ведь Темного Лорда не заинтересовала твоя персона, и нечем похвалиться перед отцом? За что ты так не уважаешь ни меня, ни... — Бесплатный совет, ребята: освежите в памяти пару Заглушающих!! Всё-таки, лизаться по углам – неслабая такая пощечина аристократическому ханжеству. А еще лучше – тщательнее выбирайте, где этим заниматься, если совсем неймется! — Твою мать, Гарри!! Кто научил тебя так подкрадываться?! — сконфуженно замялся Теодор, по-прежнему удерживая Драко и вполоборота бросая отрывочные взгляды на неожиданного визитера, наполовину скрытого Мантией-невидимкой, — Прости за «твою мать»... — Шутка ли? — меняясь в лице, прокаркал выворачивающийся из объятий Малфой, — Гарри Поттер?! — Он самый. — Гарри читающий нотации Поттер. — Прости за неуместное морализаторство, Тео. Мы так и не договорили. Теперь понимаю, почему кое-кто отказался выпить со старым знакомым и сбежал, — лукавая улыбка наемника пленяла и очаровывала, — Твой друг, похоже, и поляны не видит! Нужна помощь в транспортировке тела, Нотт? *