Жизнь на последнем этаже

Джисон очнулся. Разум заполняла жгучая боль пережитого кошмара и агонии. Он чувствовал жар тела и пот, обливающий его уже не первый час. Всё ещё было сложно понять, продолжается страшный сон или нет. Ужасы часто сопровождали его ночи раньше, поэтому после каждого такого раза он просыпался со знакомым чувством истощения и вынужденного принятия. Снилось одно и то же: Один из тех радостных дней, что сопровождают каждого в детстве, внезапно сменяется бесконечной толпой мертвецов. Их количество настолько огромно, что они перекрывают своими грязными телами горизонт и утопающее в закате солнце. Воздух дымится и искривляется над ними как от жара огня. Следующая вспышка сна — окровавленная рука Криса и детская ладонь Хана в ней. До сих пор он помнит как задыхался от бега и как тяжело было держать голову, смотря на возвышающегося над ним лидера. Слабые прощальные объятия матери затем сменялись леденящей душу пустотой. Душной и бессловесной пустотой. Так много раз он старался выкинуть эти воспоминания из головы, но сейчас сил бороться совсем не осталось. Он позволил старым, уже запылившимся эмоциям взять верх и вновь прокатить его по всем событиям того времени, приправляя всё отвратительными метафорами ослабленного сознания. Хан потерял всю семью в один год... Отец защищал их с матерью до последнего истощения, и Джисон до сих пор не мог забыть того дикого, бешеного огня, светившегося в его глазах в последнюю минуту. Они с матерью долго бежали, гонимые животным страхом смерти. Часть пути она несла его на руках и вскоре совсем выбилась из сил. В тот день Джисон перестал говорить. Он просто замолчал, будто никогда и не знал слов. Мама наверняка очень беспокоилась об этом, но Хан не замечал ничего вокруг. Они скрывались несколько дней в городе, затаившись в одной из бетонных каморок. Спустя несколько дней, умирая от голода, пришлось выйти. Это могло бы стать огромной ошибкой, не появись тогда Чан. Он, совсем ещё подросток, привёл их в коммуну, взяв ответственность за их жизни на себя. "Север" только начинал свое существование — люди ссорились, плакали, впадали в безумие. Каждый как мог старался принять существующий мир. Начиналась новая эпоха. Эпоха, не предвещающая ничего хорошего. Хан молчал ещё очень долго. Как ни пытался, он не мог вспомнить о чём думал и что чувствовал тогда, будучи ребёнком, который не мог выдавить из себя ни звука. Мать работала на благо коммуны, не покладая рук. Каждый вечер приходила к нему измученная и ложилась спать, коротко поделившись с безучастным сыном прошедшим днём. Она увядала всё больше с каждым месяцем, а потом и с каждой минутой. Она погибла не из-за проклятого вируса, умертвившего бо́льшую часть Земли всего за несколько недель. Злая ирония судьбы. Они спаслись и всё могло бы быть хорошо... По крайней мере неплохо... Но рак решил иначе. Забавная болезнь. Иммунитет начинает работать против организма, поражая мышечные ткани, доводя тело до смерти. Хан провел ладонью по мокрым ресницам. Пора было открывать глаза. Боль, прорезавшая плечо, дошла до разума не сразу, но уже совсем скоро Джисон извивался на кровати, плотно сжимая зубы. До тех пор пока жжение не сошло на нет и он не услышал тихое, но уверенное: — Пусть все расходятся. Возьми дежурных на охрану комнаты. Наказание... Решим на совете. Хан повернулся навстречу голосу, открывая глаза, слезящиеся ещё больше из-за яркого света, отражающегося от белых стен и пола. Крис в полусидячем положении, полуголый, обмотанный бинтами, давал указания Хёнджину и Чанбину. Рядом стояло ещё несколько человек встревоженно вида. Джисон думал, что проспал целую вечность, но, по всей видимости, прошло совсем немного времени с его отключки. — Чан, где Минхо? Джисона не тревожило насколько груб был его тон. Усталость будто позволила ему действовать так, как он желает. Раньше отслеживать свои желания получалось с трудом, но сейчас все преграды к собственным чувствам были стёрты. Оставалось только следовать им. Повисла тяжёлая пауза. В отличие от других, Чан не скрывал своих грустных глаз. В них плескалось сожаление с примесью решимости. Такой свойственный лидеру взгляд... — Джисон, тебе нельзя так резко двигаться. — Крис сделал попытку вернуть Джисона к спокойствию. Но легче было снова лишить его сознания. — Где. Минхо. — Хан говорил тихо, закрыв глаза, не двигаясь даже при дыхании. Чан коротко вздохнул, не медля больше с ответом: — Он остался там. Он заражён, Джисон... — Лидер встревоженно дёрнулся, замечая блеск на щеках Хана. В последнее время слёзы стали неотъемлемой частью образа Джисона. Как родные. — Это вы его убили... Чан озадаченно переглянулся с парнями. Он подался вперёд, стягивая одеяло с ног и обнажая окровавленную повязку на бедре. — О чём ты? Джисонни? Джисон начал задыхаться, чувствуя с какой силой по телу гуляет кровь. Каждый удар сердца гулко отдавался в голове. — ВЫ ЕГО УБИЛИ! Хан поднялся с кровати, подходя к Крису. Чан тоже дёрнулся навстречу к Джисону, но Хёнджин уже остановил парня, протягивая руку между ним и Крисом. — Успокойся... Что ты делаешь... Джисон отмахнулся, крепко сжимая кулаки. Впиваясь ногтями в собственные ладони. — Я сл-слышал. Слышал как ты и Сынмин договаривались натравить на него мертв-твеца. Эт-это вы всё подстроили, я знаю... Хана колотило крупной дрожью, голос срывался, он не мог перестать заикаться. — Джисонни... — Чанбин приблизился. Его лицо выражало сочувствие и понимание ситуации, но Хан ничего не видел. Он медленно сполз на пол, совсем как в прошлый раз в своей комнате. Но сейчас чувство боли было непереносимым. Он так устал. Так устал испытывать это. С каждым разом становилось всё хуже. Парни собрались вокруг него, никто не знал, что говорить. Только переглядывались в надежде подобрать слова. — Это была глупая шутка Сынмина... — Чан мягко погладил Джисона по содрагающейся от рыданий макушке. — Кибом впустил мертвеца, открыв главный вход в коммуну... — Хенджин говорил ласково, опускаясь на колени перед Ханом. Джисон глотал слёзы в попытке произнести хоть что-то. Он снова сорвался, готовый обвинить весь мир, будто это может помочь Минхо. Внезапный всплеск злости и ненависти так же быстро сошёл на нет. — Я... Знаю... Хан шмыгнул носом, отрывая тяжёлую голову от рук. — Простите... Крис продолжал водить пальцами по волосам Джисона, словно убаюкивая. Хёнджин положил руку на колено Хана. Эти ребята... Почему они вообще терпят его истерики? Укол вины пронзил тело. Это не было похоже на стыд за свое поведение. Хан внезапно подумал о том, что Хёнджин, Чанбин и Чан сопровождали его на протяжении всей жизни. Вечно были рядом, шутили и дурачились над ним. Но как только дело доходило до действительно трудных ситуаций — они были первыми, кто приходил на помощь. А он каждый божий раз думал только о себе и своих бедах. Он упорно отказывался признавать их близкими людьми, но сейчас на Хана свалилось страшное осознание того, каким дураком он был всё это время. Будучи настолько зацикленным на себе, боясь настоящей близости, он страшился назвать их даже простым словом "друг". Как он раньше замечал, что эти люди всегда были готовы стать ему опорой и поддержкой? Джисона постепенно накрывало раскаянием, но вместе с тем— плохо знакомым чувством тепла. В груди зарождался маленький огонёк. — Простите... Спасибо... — Джисон снова повторил это, но теперь извинялся за годы своего безразличия и страха, надеясь, что его поймут. В ответ он получил лёгкие, подбадривающие улыбки. Им сейчас тоже непросто. Кто знает, сколько они пережили сегодня... Наверное, стоило остаться тут, успокоить друзей или помочь лидеру разобраться с бардаком в коммуне, попытаться объяснить парням причину своего секундного помешательства... Но оставалось ещё кое-что. Что-то, что Хан не смог бы проигнорировать даже находясь при смерти. Он должен был извиниться за свой эгоизм в последний раз. — Простите, я должен пойти к нему... Хёнджин и Чан как один подняли головы вслед за Ханом, нашедшим в себе внезапные силы подняться. Он вытер уже почти высохшие слёзы и благодарно улыбнулся. Как мог. Его не волновала возможность заразиться. Он понимал всю нахальность своего поступка, но изменить ничего не мог. И не хотел. — Я иду с тобой. — Чанбин настороженно щурился, подходя к Хану. — Куда это вы без меня собрались. Предатели. — Хёнджин театрально закатил глаза, параллельно давя сорвавшемуся с места Чану на плечо. Лидер готов был пойти вместе со всеми, несмотря на простреленное бедро. Джисон переводил взгляд с одного на другого. Кажется, эти парни имели очень и очень скудные навыки логики. Но всё же, где-то между спиной и лёгкими порхало теплое чувство благодарности и... любви? — Помереть хотите или как? Хёнджин отрицательно мотнул головой, отходя к шкафчику возле одной из коек. Парни с любопытством наблюдали за его плавными движениями. Хван с силой потянул что-то внутри, чуть не упав назад по инерции, когда от шкафчика отделился железный пласт. Когда-то он был одной из стенок... Прогремев и прошуршав там чем-то, Хёнджин с гордостью вытянул резиновые перчатки до плеч, соединённые между собой воротником, и запылённый пульверизатор небольших размеров. Чанбин ошарашенно разглядывал предметы в руках Хвана, почёсывая затылок: — Охренеть, не знал, что у нас такое осталось... — Не зря я в детстве прятал по углам всё, что считал жизненно необходимым... Протягивайте руки. Со весело цыкнул, ухмыляясь и подставляя лицо и ладони под "обстрел". — Неужели, ты действительно хранил это столько лет? — Я боялся, что могу умереть, если запасы кончатся... Боялся, боялся... А потом просто забыл об этих вещах. — Хёнджин радостно распылял содержимое пульверизатора на парней по очереди от чего те покрывались сияющей защитной корочкой. — Нашёл недавно, когда рылся в припасах, чтобы...обезопаситься... Хенджин виновато посмотрел на Хана, но тот только понимающе кивнул. Он догадывался, что Хван не просто так убежал с "Юга" сразу после рассказа Сынмина про Минхо. Но не предполагал, что у того в закромах хранились такие ценные вещи. Запасы этой жидкости давно кончились, несмотря на то, что в какой-то момент люди стали разбавлять её водой, в тщетной попытке сохранить хоть немного... По крайней мере Хан так думал. Это было одним из немногих изобретений, которое ученые успели придумать до тех пор, пока бо́льшая часть техники не была уничтожена. Оно не могло спасти от нападения мертвеца, но обеспечивало защиту при работе врачей с заражёнными на первых порах. После того, как Хёнджин засиял так же как и Хан с Чанбином, парни отправились в подвал, оставив Чана разбираться с суматохой в коммуне. Джисон чуть ли не бегом спускался по длинным пролётам лестниц, не обращая внимания на глухую боль в предплечье. На входе стояли две боевого вида женщины за сорок. Без особого сопротивления, но со взглядом полным непонимания они пропустили парней в комнату. Наверное, думали, что они пришли "чистить" помещение. Хана передёрнуло от подобных мыслей. В углу светилось бледное тело. Джисон упал на колени, подползая к Минхо. Он осторожно протянул к нему руку, покрытую толстым слоем резины. Если не считать того, какой белой стала кожа Лино, можно было подумать, что он спит глубоким сном. Шея была заботливо перебинтована, а на руках, на удивление, не осталось следов боя. Лишь синие вены, растёкшиеся по всему телу и тёмные впадины лица парня говорили о том, что не всё в порядке. Хан уже давно знал, что будет делать. Его не волновали прогнозы всех, кто знал о ситуации. Для них Минхо был мёртв. Но Джисон готов был наблюдать за ним до тех пор пока тот окончательно не освирепеет, превратясь в хищника без разума. Люди боялись за собственные жизни и это было нормально. После своей недавней выходки с обвинением Криса, упомянув Сынмина, Хан вспомнил, что тот показывал на собрании. Кровь живого и здорового парня. А вскоре в голове всплыл и образ Минхо, намеривающегося сожрать его в первую их встречу. Внезапное озарение наполнило решимостью и верой. Джисон потянулся к Минхо, намереваясь поднять весь его вес на себе. Чанбин мягко отстранил парня. — Твоя рука отвалится уже совсем скоро, если будешь так с ней обращаться. Рана вообще-то достаточно глубокая. Хёнджин кивнул, помогая Чанбину поднять Лино. Хан потупил взгляд, стараясь не думать о том, что не он сейчас тащит на себе Минхо, пообещав себе поблагодарить друзей позже. Ох как ему придется их благодарить... Вероятно всю жизнь после... Если она будет. Путь наверх занял намного больше времени чем спуск из палаты. Чанбин и Хёнджин проявляли особую аккуратность, переступая ступени и пронося Минхо сквозь проход на последний этаж, именуемый здесь крышей. Они пыхтели и заливались потом, будто Минхо весил тонну. Что, к слову, было не исключено. Вирус часто прибавлял веса своим жертвам, будто впитывая килограммы из воздуха. Джисон думал об отвлечённых вещах, осторожно укладывая голову Лино на шершавую поверхность крыши. Возможно, в нём просто не осталось больше слёз. И в целом чувств. Только усталость, хотя, даже она сейчас не ощущалась так сильно. Хан просто хотел замереть навечно рядом с Минхо. И ждать. Пока хоть что-нибудь не произойдёт. Они долго сидели с парнями, наблюдая за Лино и друг другом. Обмениваясь короткими незначимыми ничего фразами. Джисон вспоминал рассказы тех, кто видел заражённых. Чаще всего люди умирали и вновь начинали двигаться спустя несколько часов после заражения. Но находились обычно в сознании. Страдали. Минхо не дышал, но сердце его билось. В несколько раз медленнее обычного. Истории про заражённых, проживающих свою болезнь без сознания тоже были, но редко. Хан думал об этом без особых переживаний. Как будто его совсем не заботил исход. Это ли люди называют жизнью в моменте? На улице начинало темнеть, а Минхо всё не приходил в себя, если можно было назвать так то, во что он должен был превратиться. Чанбин добыл где-то огромное одеяло и парни дружно улеглись прямо на голую крышу, прижимаясь друг к другу в безмолвной поддержке. Рядом с Ханом лежал Минхо. Джисон долго разглядывал его недвижимое лицо. Четко очерченные губы, изящный острый нос и прямые ресницы. Если бы только они дрогнули... Лицо Минхо постепенно расплылось перед глазами и Хан погрузился в лёгкий сон, чистый от сновидений и ужасов.

***

Посреди ночи Джисон проснулся. Не было какого-либо звука, удара или кошмара, которые так часто будили его в последнее время. Он просто... перестал спать. Казалось, даже был наполнен энергией. Хан провёл правой рукой рядом с собой, натыкаясь только на мелкие тёплые камешки. Медленно поднявшись, он коротко оглянулся на спящих поблизости парней. На противоположном краю крыши он увидел силуэт, очерченный белым светом ярких звёзд. Подойдя и садясь рядом, свешивая ноги, Джисон поднял глаза к небу. От человека рядом исходило едва ощутимое тепло. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы понять, что Минхо так же смотрит в небо, дыша полной грудью. Хан услышал тихий, мягкий вздох рядом, но не осмелился повернуться. Так глупо, что он чуть ли не хихикал. Внезапно вернулось чувство смущения. Лино аккуратно коснулся кончиком пальца руки Джисона. Хан улыбался, смотря на свои ноги, теряющиеся в темноте. Мысли абсолютно покинули голову и всё, на что он был способен это лишь ожидание. Минхо по всей видимости так же прибывал в странном состоянии, легко водя рукой от костяшек Хана до его перебинтованного плеча. Ещё бы, этот парень умирал уже дважды... Минхо остановился. Отвернулся от Джисона, перекидывая ноги обратно на крышу. Только теперь Хан смог поднять голову. Наконец-то их взгляды встретились. В кошачьих глазах Минхо отражались миллионы крошечных огоньков. Он протягивал руку, молча ожидая Джисона. Тот с секундной задержкой поднялся, неловко пошатываясь и протягивая ладонь. Минхо крепко переплёл их пальцы. Он ласково улыбнулся, от чего Джисон уже в который раз выпал из реальности. Нежный взгляд Лино быстро сменился хитрым прищуром, когда он кивнул в сторону сопящих парней, закинувших друг на друга ноги и руки. Хан прикрыл рот рукой и захихикал, утягивая Минхо. Тот только ухмылялся, послушно следуя за парнем. В комнате Джисона они оказались уже совсем в другом настроении. Если ещё несколько минут назад Хан чувствовал эйфорию и счастье от возможности касаться Минхо, то сейчас ему жутко недоставало его, как бы он не прижимался к его телу. Джисон придавливал Лино к стене, касаясь носом его кожи и вдыхая запах, до предела заполняющий лёгкие. Нечаянно включенная лампочка осветила Минхо и Джисону пришлось отстраниться. Всю шею и руки Лино опоясывали тонкие синие вены, переплетающиеся различными узорами. Парень с удивлением оглядывал свою кожу. — Охх... Это... Минхо опасливо посмотрел на Хана и тот, однозначно восприняв этот взгляд, оттянул руки Лино, прижимая их к стене. Запоздало Джисон отметил, что бинты и рана с шеи исчезли. Он жадно провёл языком по его коже, оставляя засос прямо над ключицей, от чего парень коротко вздрогнул. Дрожащими руками он расстёгивал мелкие пуговицы на рубашке Минхо, пока тот водил руками по его волосам и торсу под одеждой. С каждым поцелуем, укусом и облизыванием Хан приближался к губам Минхо, растянутым в ухмылке. Не удержавшись, он легко провёл по ним языком, получив несдержанный выдох и чуть приоткрытый рот в награду. Лино притянул к себе Джисона, надавливая на его шею. Они оба минули стадию неловких полувоздушных поцелуев, без стеснения переплетаясь языками. Хан не мог насытиться едва ощутимым вкусом Минхо, все жаднее и глубже впиваясь в него. Джисона разрывали эмоции. Наслаждение волнами разливалось по телу, выбивая остатки мыслей из головы. Давление в джинсах мешало свободно двигаться, но Хан продолжал прижиматься к Лино, извиваясь в его объятиях. Его не особо заботил его напор и отсутствие изящности в поцелуе. Единственное, чего он жаждал — это как можно быстрее слиться с Лино, насытиться им до отвала после долгих дней голода. И Минхо, кажется, был солидарен с ним. Он разорвал их поцелуй на секунду только чтобы стянуть с Джисона кофту и вновь прильнуть, запуская руки под ткань его джинсов. Хан тихо проскулил простонал Минхо в губы что-то неразборчивое. Он не справлялся с наплывом эмоций, а горячие руки, уже вовсю блуждающие по его заднице, дело не красили. Они оба почти одновременно двинулись в сторону кровати, а Хан чуть не упал, путаясь в полуспущенных джинсах. Он наспех скинул мешающую обувь, всё ещё не отрываясь от губ Минхо. Его не смущала собственная неловкость и неопытность. После пережитого уже мало что имело значение. Он продолжал поочередно вылизывать и захватывать своими губами губы Минхо, стягивая с него дурацкую рубашку и наугад ища ширинку джинсов. Лино снова оторвался первым, переводя сбившееся от волнения дыхание. С хищным блеском в глазах он осматривал растрёпанного полуголого Хана, так сильно жаждущего его внимания. Минхо усмехался, стягивая джинсы и трусы с парня, забрасывая их в самый дальний угол комнаты. Чтобы точно не сбежал. Хотя, Джисон даже близко не думал о побеге. Скорее о том как бы притянуть к себе Лино снова и при этом умудриться так же ловко его раздеть. Хан обвил шею Минхо здоровой рукой, закидывая ноги ему на торс. Его ловкости макаки любой бы позавидовал, потому что стягивать с другого одежду ногами было тем ещё умением. Джисон улыбался Минхо в губы, при этом хмурясь из-за излишнего сосредоточения на деталях. Он даже не сразу понял, что тот уже сжимает его член в ладони. На секунду Хан даже забыл как целоваться, начиная осознавать степень их близости. Рука Лино неосторожно двинулась, задевая самые чувствительные части. Джисон тут же рухнул в пропасть ощущений, подавляя первый порыв отстраниться. Слишком сильными были его переживания. Вместо этого он толкнулся вперёд, ногами притягивая к себе Минхо. Он чувствовал на своем языке чужой вкус, чувствовал тяжесть тела и напряжение в области паха. А ещё чувствовал член Минхо. И не просто чувствовал, а ощущал его пятой точкой. Он поражался собственному бесстрашию. Ещё несколько недель назад Хан и подумать не мог, что какой-то парень может претендовать на его зад, но сейчас он с радостью был готов отдаться сам, хоть и не знал точно, что его ждёт. Джисон выгнулся и потянулся рукой к заднице Минхо, надавливая на неё и прижимаясь сильнее. На что получил озадаченный взгляд парня. Хан закатил глаза. — Боже, блять, Минхо, просто трахни меня уже, умоляю. Лино замер в неловкой позе, прожигая Хана взглядом. — Правда? Джисон отчаянно застонал шутливо ударяя Минхо в грудь и отворачиваясь. — Ладно, ладно. Понял... — Минхо легко укусил Хана в нос и огляделся, отстраняясь, но все ещё продолжая водить по его члену рукой и вжиматься собственным. — Что опять? — Джисон нетерпеливо водил ногой, как бы подгоняя Лино. — У тебя есть... Что-то вроде смазки? Без нее сложно придётся. — Минхо озадаченно осматривал комнату, надеясь найти хоть что-то подходящее и, стараясь не отвлекаться на ёрзающего под ним Хана. Джисон недовольно сморщил нос. — А ты разбираешься... В этом. — Мне друг рассказывал о своем опыте. — Минхо весело и неумело подмигнул, глядя на дезориентированного Джисона со стоящим членом в его руках. Забавное зрелище. — Разве в вашей коммуне не запрещено такое? — Хан даже отвлёкся от собственной обиды. — Ты про это? — Лино кивнул вниз, на обнаженного Джисона — А в вашей разве запрещено? — парень с искренним удивлением смотрел на Хана. Тот мог только хмыкнуть в ответ и указать на тумбочку возле кровати. — Нижний ящик... Минхо с готовностью потянулся к указанному месту, доставая единственный находившийся там предмет. Маленькая красная коробочка с прозрачной массой, таящей на руках. — Что это? — Смазка. — Отрезал Джисон, решив не упоминать о том, что стащил её ещё несколько лет назад в "Юге". И, скорее всего, это была далеко не смазка, но использовал он ее стабильно по назначению, ради которого и крал. Член пока что на месте, так что вещь должна быть хорошая. Минхо недоверчиво кивнул, но спорить не стал, аккуратно набирая содержимое коробочки на пальцы. Джисон с некоторой опаской и нетерпением наблюдал за ним, шире раздвигая ноги. Он бы и начал стесняться, если бы Минхо с таким усердием и вниманием не начал вводить в него палец. Хан терпеливо пытался осознать собственные ощущения. Пока что это было что-то сверх новое и странное, но привыкнуть получилось быстро. Через несколько минут он попросил Лино ввести второй палец. Это уже доставило дискомфорт и Минхо, почувствовав напряжение Джисона, испуганно посмотрел на него, останавливаясь. Хан только кивнул и накрыл руку Лино своей, надавливая. Его раздражало волнение Минхо, хотя он и понимал, что вёл бы себя точно так же если не хуже. Джисон был не в силах донести до Лино, что чувствует сейчас. Неприятные ощущения отступили уже совсем скоро, а когда Хан представил то, что сейчас в нём окажется член Минхо, крышу начало сносить по новой. Кровь с ещё большей силой прилила к паху, что не укрылось от Лино. С каждым движением он всё глубже вводил пальцы, а Хан все больше понимал как нужно подходить к процессу, чтобы получить удовольствие. Пока Джисон беспорядочно водил по рукам и предплечьям Минхо, тот наблюдал за дыханием Хана. Голову посетила шальная мысль, легко воплотившаяся в реальность. Лино не совсем знал, что делает. Уверен был только в том, что сам хотел испытать что-то подобное. Поэтому просто прислонился губами к основанию члена Джисона, проводя кончиком языка по всей длине, не доходя до головки. Минхо дразнил его и Хан мог только жалобно хныкать, водя рукой по волосам парня. Было практически невыносимо ощущать лёгкие, будоражащие касания Лино. Джисон отчаянно хотел большего. Хотел ощущать как его член целиком накрывается горячим ртом Минхо, как его пальцы все глубже проникают в него, приближаясь к самой чувствительной зоне. Лино неспешно водил губами по члену, постепенно наращивая давление. Свободной рукой он упирался в бедро Джисона, поглаживая его и отводя дальше. Хан снова начинал теряться в собственных чувствах и мыслях, по телу разливалась сладкая истома, а силы покидали его с каждой секундой. Видя, что Джисон тает под ним, Минхо перешёл к более решительным действиям, обхватывая головку члена ртом, наугад выводя языком узоры, прислушиваясь к стонам Хана. Дёрнувшись, тот резко отстранил от себя Минхо, от чего тот коротко закашлялся. Хан испуганно поднялся на локтях, возвращаясь в реальность и заливаясь краской: — Прости, я случайно! Я просто... Просто если ты так продолжишь, то мы не успеем ничего сделать... Лино игриво рассмеялся вытирая рот и привычно хитро щурясь: — Ханни, милый, просто скажи в следующий раз, если соберёшься кончить. Джисон закрыл лицо руками, смеясь и ёжась от стыда. Лино мягко отодвинул его руки, поворачивая к себе лицо Хана, стремящегося спрятать глаза. Время начало замедляться, когда Минхо нежно, еле ощутимо коснулся губами его подбородка: — Я так скучал по тебе... — парень уткнулся носом в шею Джисона, пока тот боролся с собственным разумом, который норовил вывалить на Лино все слова любви, рождающиеся в голове. Итогом его внутренней борьбы стало хриплое: — Я тоже... Очень. Хан приподнял лицо Минхо, аккуратно обхватывая его шею и заглядывая в глаза. — Давай сделаем это... Веки Лино мелко дрожали, пока взгляд прыгал с губ Хана к его глазам, шее, мягкой коже, только местами огрубевшей от пробежек по крышам и тренировок. — Хорошо. Минхо оторвался от созерцания Джисона, направляя внимание на широко раздвинутые ноги и стоящий член. Спасибо за доверие, Хан Джисон. — Хорошо... — Лино повторил, стараясь собраться с мыслями. — Переворачивайся. Хан недовольно хмыкнул: — Не хочешь видеть мое лицо? — И тут же пожалел, думая о том, что это может быть и к лучшему. Так он точно будет уверен, что не сможет отвлечься на красоту Минхо или Минхо не будет видеть его, наверняка, странного выражения лица... Если это произойдёт, то его сознание просто схлопнется... — О чём ты вообще? — Лино недовольно перекинул ногу Хана и потянул его за бедро, чтобы тот перевернулся на живот. — Это должна быть самая удобная поза для тебя. — Бубубу... — Хан понимал, что вредничает, но волнение само выталкивало наружу самые детские мысли. — К тому же, я всегда хочу смотреть на твоё лицо. — Минхо уложил Джисона и провел по его шее рукой, касаясь уха губами. Хан не мог сдержать смущённой улыбки, обнажающей дёсна. Странно было, что поза волновала его меньше, чем комплименты от Лино. Он уже давно закрыл глаза, борясь с переживаниями, но, кажется, это только усилило их. Джисон чувствовал горячее дыхание на своей коже, касания рук, выводящих рисунки на его спине. С каждой секундой эти касания становились все более настойчивыми и жадными. Тело обжигало всё сильнее. Он чувствовал, будто находился над жерлом вулкана, который вот-вот должен извергнуться. Минхо уже без стеснения трогал его, наслаждаясь близостью. Он целовал его улыбку, целясь прямо в зубы. Хан чувствовал, как Лино улыбается, слышал как посмеивается над ним. Только бы это не было сном... Минхо в последний раз припал к шее Хана, оставляя там красное пятнышко и, с явным трудом, оторвался, поглаживая ранку пальцами. — Я начну. — Ага... Джисон старался расслабиться. Последние несколько минут он существовал абсолютно без мыслей, с пустой головой. Но сейчас снова начал переживать. Хан услышал щелчок красной коробочки со смазкой, аккуратные движения Минхо. Его секундная заминка. Но вскоре он уже уверенно раздвигал его ягодицы, прислоняя головку члена к проходу. Медленно, наблюдая за Джисоном, Лино вводил член, поглаживая парня по ягодицам. Хан замер, боясь дышать. Ощущения были необычайно яркими. Боли не было, но чувство заполненности начинало сводить с ума. Джисон завел руку за спину, надавливая на бедро Минхо, чтобы он вошёл в него глубже. Он понимал, что Лино волнуется, но Хан всё-таки не сахарный. С каждой секундой его всё больше заполняло чувство сладкой истомы, сознание улетало в далёкие края, а ноги обрели приятную тяжесть. Он почти перестал их чувствовать. Джисон уткнулся в подушку, приоткрывая рот. Он ощутил, как тело Лино коснулось его ягодиц. Значит он полностью вошёл... — Всё нормально? — Минхо потянулся к лицу Хана, разворачивая его к себе. Тот только мог прерывисто выдохнуть, продолжая давить на бедра Лино. — Всё... Хорошо. Минхо качнулся, следя за реакцией. Увидев, как Джисон вытянул шею и почувствовав, как он подался на встречу, Лино уже более уверенно сдвинулся, немного меняя позу. Он больше навис над Ханом, начиная плавно и ритмично покачиваться, увеличивая амплитуду движений. Джисон покусывал подушку на которой лежал, боясь неосторожно вырвавшегося стона. Разум совсем оставлял тело, отдавая его на произвол судьбы. А точнее, воле Минхо. По телу пульсировало наслаждение, температура вокруг неумолимо повышалась, а сердце рисковало выпрыгнуть из груди. Когда Лино ускорил темп, все увереннее двигаясь в Джисоне, тому стало трудно дышать. Частые, короткие выдохи плохо помогали ему справляться со сдерживанием странных звуков. Последней каплей стала рука Лино, коснувшаяся его губ. — Не трать слюни на подушку. Плохо понимая, что делает, Хан открыл рот, облизывая палец Минхо. С новым толчком он не сдержал выдоха, неосторожно переросшего в стон. Так приятно... Будто наконец-то выпустил монстра, сидящего внутри. Решив торжественно забить на остатки стеснения, Хан накрыл руку Лино в его рту своей, добавляя к ней второй палец парня, проводя по ним языком, покусывая и посасывая. Он перестал бояться высоких выдохов, вырывавшихся из грудной клетки. Перестал стесняться скрипа старой кровати и губ Минхо, беспорядочно блуждающих по его спине. Член в заднице его смущал в последнюю очередь. Может, потому, что он представлял это уже около миллиона раз, а может, потому, что Минхо выбил из него остатки переживаний, извиваясь в стремлении доставить ему как можно больше удовольствия. Почему бы не побыть эгоистом? Хан напрягся, собирая осколки слов в осмысленное предложение. — Хочу видеть тебя... Не дожидаясь ответа, он начал крутится, возвращаясь к исходному положению. Джисон без стеснения перекинул ногу, заключая Минхо в импровизированную тюрьму. Только теперь он смог увидеть, что Лино выглядел не лучше него. Алые уши, горящая шея и лицо. Растрёпанные черные волосы и блеск в глазах. Он тяжело дышал, обводя Джисона зачарованным взглядом. В животе и груди Хана порхал рой бабочек. Он поражался и отчасти гордился тем, что до сих пор не кончил, хотя был на грани уже много раз. Слишком сильно́ было желание как можно больше времени провести с таким Минхо. Живым и чертовски сексуальным. Хан провел по рельефу груди Лино, дотрагиваясь до сосков, пропуская их между пальцев, радуясь пристальному вниманию парня. Он смотрел на него не моргая. Только спустя время очнулся, приближаясь к Джисону, запуская язык в его рот. Лино изгибался, словно кот, подставляя кожу поглаживаниям Хана, царапая собственными ногтями пресс и бедра Джисона. Он жадно впивался в него, разводя его ноги в стороны. Не отрываясь, Минхо снова ввёл член и Хан подался навстречу, захлёбываясь ощущениями. Лино продолжал водить пальцами по его соскам, ритмично вбиваясь, как получалось целуя Джисона в податливые губы. Хан не мог больше сдерживаться. Собственный член болел от возбуждения, тело разрывало на кусочки. Волна наслаждения была уже совсем близко, а мысли вываливались наружу, минуя всевозможные фильтры. — Можешь кончить в меня?.. Лино, казалось, только и ждал этих слов. Джисон чувствовал как пульсирует его член, а в следующую секунду он ощутил как внутри растекается горячая жидкость, заполняя его ещё глубже. Хан безуспешно хватал разлетевшиеся осколки сознания, в каждом из которых отражалось разное чувство. Самым сильным было ощущение заполненности и жгучего удовлетворения. Минхо не двигался, часто и глубоко вдыхая. Хан тоже замер, ловя оглушающую эйфорию оргазма, волнами расходящуюся по всему телу. Начав дышать более ровно, он почувствовал запах возбуждения, пропитавший его комнату. Точнее, это была уже не только его комната. Минхо отстранился, аккуратно вынимая член и падая рядом с Джисоном, накрывая его тело рукой. Кровать была маленькая, поэтому, уместиться на ней вдвоем могло оказаться проблематичным. Если бы Хан не желал вечно быть ближе к Лино. Сейчас он просто смотрел в сверкающие глаза парня, переполненные неприкрытым обожанием и страстью. Наверняка, взгляд Хана был точно таким же.