***
Кинн почувствовал себя странно и неуместно. Его смутило то, какую картину наблюдал его новый знакомый. Стало неприятно. — Я заберу инструменты и кину в нашу машину. Танкхун, дай мне ключи. Тот без проблем вытащил ключ из кармана и посмотрел на Кинна. — Что случилось с ним? — задумчиво спросил Танкхун. — Кажется, он что-то натворил, — усмехнулся Ким уголком губ. — У него всегда такой вид, когда он косячит. Кинн вышел и набрал Поршу, сказав, что хочет подойти. Машина все ещё была на том же месте, где они ее оставили. Музыкант постучал в стекло. Порш открыл переднюю дверь. — Я пришел извиниться и забрать инструменты. Мне жаль, что ты это увидел. Это невежливо с моей стороны вести себя как обычно. Не думал, что так получится и… — Достаточно, — кратко остановил Порш бесцветным голосом. Кинн выглядел расстроенным и потерянным. — Я, видимо, все испортил. Тогда позволь забрать свои вещи и уйти, чтобы больше не напрягать своим присутствием. Пара минут прошла в тягостном молчании. Только скрипнула кожаная оплётка руля, когда Порш сжал её что было силы и при этом стиснул зубы. К счастью, скрежета зубов слышно не было. — Нет, — вдруг произнёс Порш. — Инструменты тебе все равно не нужны. Заберёшь послезавтра утром. Точнее, я привезу. Куда скажешь. Хорошо отдохнуть. Иди, а то вдруг прямо сейчас та блондинка готова продолжить. Повеселитесь на славу. Я закулисья увидел достаточно. Едва Порш захлопнул дверь, как тут же загудел мотор, и машина под громкий визг рванула с места. Кинн лишь смог проводить взглядом исчезающие красные огоньки задних фар. Тем временем Порш остановился за поворотом дороги в паре километров от парковки и упёрся лбом в руки, что продолжали сжимать руль. Он просидел так абсолютно без движения больше часа. Мимо проехало несколько машин, но его автомобиль засчёт темного цвета кузова почти слился с ночью, что так быстро окутала всё вокруг. Поездка до дома при хорошем раскладе заняла бы часа полтора, но этой ночью Порш проехал это расстояние больше чем за 6 часов. Дома он оказался в то время, когда обычные люди встают и идут на кухню, чтобы приготовить завтрак. Порш же поставил машину в гараж, поднялся в свою комнату и упал на кровать, лицом в подушку. Думать ни о чем не хотелось определенно.***
Кинн был удивлен такими словами и чересчур острой реакцией на его поведение. — Хм. Наверное, секс в переулке не укладывается в систему его консервативного воспитания, — объяснил себе Кинн. — Я бы так не разозлился на его месте. Он взял мои вещи в заложники. Зачем ему это? Отдал бы и не мучался. Странный. Рядом с клубом стоял Танкхун, который обвел Кинна взглядом. — Что ты обосрал в этот раз? Поругался с богачом? Сказал, что его золото слишком блестит? — Танкхун курил тонкие женские сигареты с ароматными сладкими вкусами. — Нет. Он застал, как мне девушка отсасывала, — ответил Кинн и закурил ментоловые сигареты. — Чего?! — Кхун аж выронил сигарету. — О, тогда ты извращенец. Наверняка это мерзкое зрелище, смотреть, как другой мужик кончает. Я не удивлён, что он сразу свалил. — Честно скажи, Танкхун, ты бы сильно разозлился? — задумчиво спросил Кинн, подняв взгляд. Кхун покрутил головой по сторонам, отчего свет фонарей еще больше отливал на его белых волосах. — Ты ужасен, Кинн. Конечно.***
Проснувшись уже после обеда, Порш отказался что-либо есть и вплоть до позднего вечера почти не вылезал из бассейна, всё дольше медитируя на дне. Это помогало остыть и очистить разум от лишних мыслей. Жаль только, что память стереть это не помогало. Не сам факт того, что Кинн занимается сексом с девушкой, задел Порша накануне, а то, что это всё происходило в переулке, без страха быть застуканными. И вообще. Он, что, один в целом мире не понимает прелестей быстрого секса в подворотне? Как животные, честное слово. А ещё Порш не понимал, зачем так поступил с инструментами. Чего даст ещё одна встреча с Кинном? Ровным счётом ничего. Он твёрдо решил отправить все вещи с кем-нибудь из своих людей и забыть обо всей этой истории. Эта мысль пришла, когда он в очередной раз сидел на самом дне, спокойно дыша. Вынырнув на поверхность, Порш заметил, как к нему подходит охранник и протягивает телефон. Тот телефон, на который поступают звонки крайне редко. Потому что мало кто знает этот номер. — Привет. Это Кинн. Я хочу забрать инструменты сегодня вечером. Тебе удобно? Я заберу и уйду. Обещаю не отвлекать. Кинн в это время надевал белую футболку, уже будучи дома. Порш лёг на спину на воде, оставив телефон на громкой связи, но оставался рядом с бортиком. — Я в бассейне. И пока не собирался выходить отсюда, — тон был прохладно-ровным, Порш уже успокоился и перешёл к деловой манере общения. — Если тебе так удобно, приезжай. Адрес скину в сообщении. А, нет. Ты же не давал мне свой номер. Потому запоминай так. Порш продиктовал адрес и попрощался. Кинн вызвал такси и успел одеться. Светлые брюки и рубашка. В контрасте с темными волосами он выглядел круто. Учитывая его прошлое поведение, он хотел хотя бы остаться в памяти человека в лучшем виде, чем в том, в каком они попрощались. В машине играла музыка. Водитель переключал мелодии и остановился на грустной. Кинн сжал голову руками — ее прямо разрывало. Ему стало плохо, и он наклонился вперед, хватая ртом воздух. Водитель не заметил этого. Песня закончилась, и спустя еще полчаса они были на месте. — Мы приехали. Вас ждать? — Нет, — ответил грубый голос. Кинн вышел из машины и выглядел странно. Охрана перед домом остановила его. — Я к Кхуну Поршу. Он знает, что я приду. Они несколько минут не хотели пускать его, а он явно злился, теряя терпение. Охранник вел его каким-то более длинным путем, чем они шли впервые с Поршем и это тоже раздражало. — Сюда, — коротко сказал мужчина. Кинн прошел еще несколько шагов и начался очередной приступ. Он остановился, держась рукой за голову, медленно выдыхая. «Все хорошо, хорошо. Это пройдет. Сейчас пройдет». Кинн закусил губу до крови, приходя в сознание. Он открыл глаза на ошарашенного Порша. — Привет. Я забрать и уйти. Где вещи? Абсолютно бледный и с красным следом на губе он выглядел совершенно потерянным. Только что вышедший из бассейна Порш неожиданно встретил Кинна в мокрых плавках и с полотенцем в руках, которое ему только что вручили. Он же предупредил охрану, что к нему придёт Кинн, так почему же музыкант выглядит так … плохо? Опять. Как вчера около сцены. Вчера… Порш сам укусил себя за губу, вспомнив, на какой ноте они расстались. — Холодной воды — питьевой и в тазу. И салфетки! Исполнять! Голос, прозвучавший звериным раскатистым рынком, заставил всех послушаться. Когда всё поставили на стол, Порш приказал всем уйти. — Ты уйдёшь отсюда не раньше, чем придёшь в себя. В таком виде я никуда тебя не отпущу. Мужчина взял Кинна за руку и подведя к креслам, силой усадил в одно из них. Рука музыканта была прохладной и чуть дрожала. Порш нахмурился, не понимая, что делать. Взяв одну из салфеток, он намочил её в тазу, отжал и осторожной вытер лицо Кинна. — Закрой глаза. Это тоже прозвучало как приказ, но теперь обращённый к одному конкретному человеку. Кажется, Кинн был слишком слаб, чтобы спорить. Он откинул голову назад и закрыл глаза. Влажная холодная ткань легла на лоб и глаза. — Не думай ни о чем. И не удивляйся ничему. Это не то, о чем ты думаешь. Голос Порша стал немного мягче. Он потянулся к пуговицам на рубашке Кинна, сглатывая слюну всякий раз, когда всё больше тела отковалось взору. Кинн дернулся, чтобы встать, но Порш надавил ему на плечи и заставил остаться на месте. Взяв другую салфетку, Порш намочил её, отжав лишнюю влагу, и стал протирать шею и грудь музыканта. На области сердца замер — то билось как бешеное. Кинн тяжело дышал. Положив развёрнутую салфетку на грудь Кинна, Порш встал и потянулся за своим телефоном. — Я звоню своему врачу. Кажется, моя попытка помочь всё только ухудшает. — Нет! — мужчина резко убрал салфетку от лица и посмотрел горящими глазами, — Я в порядке! Не надо врача! Кинн вскочил как ошпаренный и стал пятиться назад. — Эй. Что с тобой? — Порш смотрел ошарашенно. — Не звони, — прорычал музыкант, — я ничего не буду забирать. Просто оставлю тебя. На мгновение он остановился в нерешительности и не знал, готов ли он на самом деле уйти, но все же развернулся и побежал в сторону ворот. Сердце стучало еще сильнее, отдаваясь в висках. Он был готов упасть в обморок от напряжения. Охрана отпустила его, не задавая вопросов. Забежав за угол, Кинн позвонил Киму и быстро, без объяснений пробормотал адрес соседнего дома. — Я рядом. Пять минут. Успокойся. Ким ударил по газам и вскоре забрал его. — У меня сейчас нет времени. Танкхун побудет с тобой. Не разговаривай, лучше глаза закрой, — сказал Ким, ускоряясь. Спустя полчаса их встречал Танкхун в розовом банном халате. Они с Кимом молча переглянулись и впустили Кинна в дом. Быстро налили ему выпить, и Танкхун положил его голову к себе на колени. Ладонь закрыла ему глаза. Когда он дернулся, мужчина сказал: — Смирно лежи. Я помогаю. Вскоре Кинн затих и окончательно отключился. Ким сообщил, что раздобыл для Кинна новый номер и привезет симку вечером. Танкхун устало вздохнул, закуривая прямо в комнате, понимая, что друга пока нельзя оставлять одного.***
Поведение Кинна было до невозможного странным. Но приказ, отданный охране, был предельно ясным. Кто бы ни постучался к нему и что бы не говорил, Порша нет ни для кого. Но, если кто-то (точнее, сам Кинн) придёт за вещами, что остаются в багажнике машины… отдать вместе с машиной. Иномарка была абсолютно новой, но у Порша была одна странная странная привычка — полностью избавляться от воспоминаний. Сейчас он хотел забыть Кинна. Тот либо сумасшедший, либо вообще псих полный. К ночи он знал, где сейчас Кинн. Но Поршу было все равно. Чемодан упакован. Его ждала неделя на Сицилии. Пришло время вспоминать о старых знакомых. Хотелось верить, что перемена мест и людей вокруг избавит от мучительных мыслей о том, чего никогда не будет. Всю ночь Порш не сомкнул глаз. Лежал, одетый, готовый сорваться в любой момент. Он знал, что Кинн сменил номер. Это было нетрудно, имея команду программистов — хакеров, которые в своей жизни делали вещи и посложнее в сотни раз, чем просто найти человека, даже не покидая Бангкока. Но телефон молчал. Было почти шесть утра, когда ему доложили, что такси уже у ворот. Он так и оставил телефон лежать на тумбочке в спальне и вышел из комнаты с чемоданом, не оглядываясь. Побегом ли это в итоге стало? Вряд ли. Ведь сбежать от себя невозможно.***
— Кхун. Что с моим телефоном? Список вызовов пуст. Мне нужен один номер, — пробормотал Кинн сонно спустя часа три. — Я уже поменял симку, не волнуйся. Что бы ты не учудил на этот раз, тебя не найдут. — Как я тут оказался? Не-е-ет. Ну нет. Только не говори, что я… — Кинн взялся за голову и прокричал. — Блять! Это катастрофа! Симка где? Быстрее! Черт… я напугал его до смерти. Танкхун посмотрел на него скучающим взглядом. — Не все ли равно? Мы не плохо заработали. Купим тебе новый инструмент. Не заморачивайся и оставь его. — Кхун. Нет. Он мне помочь хотел, он же не знал… Что нельзя делать. Черт. Я просто все испортил в конец! Вот блядство… Кинн разочаровано выдохнул. — Ненавижу себя. Лучше бы я сдох тогда. — Кинн. Он повернулся и получил хлесткую пощечину. — Кончай это. Мы не дадим тебе помереть. Скоро ты будешь в порядке, мы поможем тебе это пережить. Друг вручил ему телефон со старой симкой, и Кинн начал названивать как одержимый, но никто не брал трубку. Тогда он оставил несколько сообщений. «Порш, прости что напугал тебя. Я был не в себе. У меня правда есть причина. Ты не виноват и хотел мне помочь, я это помню. Если когда-нибудь захочешь услышать мои извинения лично, сообщи». «Порш, мне очень жаль. Я бесконечно извиняюсь». «Порш». «Прости меня». «Я ужасен. Я сожалею. Прости».