Call of your heart

Кинн играл и на время становился просто проводником в мир музыки, который показывает дорогу к наслаждению и мечтам. Он еще долго играл. В какой то момент перестал, отложил инструмент и положил свою ладонь поверх руки Порша, будто буднично. На самом деле внутренне он дрожал, переживая за то, что Порш не так его поймет. В то время мужчина не шевелился, чтобы не спугнуть его, давая насладиться прикосновением друг к другу. Порш знал, что Кинн сам не понимает что именно делает, но решил ему позволить. По-видимому, он был достаточно открытым, если был уверен в своих мыслях. Поэтому Порш посчитал это мягкой поддержкой — небольшой инвестицией в будущее. Возможно, после, когда Кинн привыкнет, можно будет не только принимать, но и отвечать на его действия. Порш боролся с желанием ответить хоть как-то на прикосновение, и всё, на что решился, — это чуть коснуться большим пальцем мизинца Кинна. Не поворачивая голову, мужчина улыбнулся. И Кинн это видел, следя за его реакцией. Подтянув ноги к груди, Порш наконец повернул голову, упираясь виском в собственное колено. Он продолжал улыбаться, и глаза все так же излучали тепло, адресованное только Кинну. Музыкант же так и держал свою ладонь поверх руки мужчины, в который раз глядя на красивое лицо, скульптурно выступающие скулы, пушистые темные ресницы. Поршу очень шёл загар. Почему-то так он выглядел идеальнее. И в то же время прекрасно. Точно ожившая мраморная скульптура, одна из тех, что поражали своей реалистичностью. Но, чувствуя тепло руки, помня тёплые губы на своей шее и на руке поверх повязки, Кинн понимал, что перед ним живой человек. Который тоже чувствует. Губы Порша приоткрылись, он хотел спросить, о чем задумался Кинн, так внимательно его разглядывая, но потом передумал. Мужчина прикрыл глаза, стараясь спокойно дышать. А когда Кинн хотел убрать руку, не открывая глаза, снова поймал его мизинец большим пальцем и прижал к основанию указательного. — Не надо. Мне нравится… Пожалуйста, давай ещё немного так посидим. Порш шептал мягко. Было заметно, что он полностью расслабился. Кинн, опьяненный такой неожиданной и прямой нежностью, шумно сглотнул, смотря в сторону. Хотелось курить… но он не пожелал двигаться, чтобы не разрушить идиллию. Мужчина откинулся на ствол дерева и будто потерял все свои силы. Накатила расслабленность и какое-то незримое спокойствие. — Я хотел бы лечь и закурить. Но это будет неудобно, если я не уберу руку. Можно? — он спросил мягко, но с какой-то надеждой. — Можно, — Порш сам убрал руку и лег первым. Он протянул вишневую сигарету Кинну, который только устроился рядом. — Это все еще мои? — усмехнулся музыкант. — Нет. Это я купил. Твои у меня в комнате. Мне понравился вкус… «Наверное, как твои губы…», — подумал Порш, но не сказал этого вслух. Они закурил, и Кинн положил руку рядом с Поршем, который стал невесомо касаться пальцами его ладони. — Болит? — спросил Порш, чуть повернув голову. — Здесь… не болит. «А внутри — да… Когда убираю от тебя руку», — мысленно продолжил он. Порш повернулся на бок и внимательно посмотрел на Кинна. — Если что-то беспокоит — просто скажи. — Нет… ничего… — А если не хочешь говорить, мы можем помолчать. Порш рискнул и переплел их пальцы. Кинн чувствовал, как застучало его сердце. Ему казалось странным… как они вместе лежали и держались за руки. Будто были в отношениях. Это напугало его… Но желание держать Порша за руку было слишком велико, чтобы даже пошевелится. Поэтому он на мгновение зажмурился, сжал челюсть, затем резко расслабил. «Мы просто лежим. Все хорошо. Мы друзья», — думал он, только жар повышался, и становилось сложнее себя контролировать. — Кинн… — проговорил Порш одними губами, — то, что ты мне тогда играл… это ты сочинил? Заговорив о музыке, Кинн тут же расслабился. Это была его стихия, и не нужно было закрываться. — Да. Для тебя. Может, ты сейчас неправильно меня поймешь, но я скажу. Я представил тебя в полутанце. Твои тонкие запястья. Наверняка очень красиво бы смотрелись с украшениями. В целом, строение твоей фигуры необычно. Мне показалось, что звук должен быть таким же тонким, как ты… Поэтому… Кинн перевел взгляд на лицо мужчины и застыл в оцепенении. Никто и никогда не смотрел на него так… Порш смотрел вроде бы обычно, но в то же время ласкал кожу Кинна даже без физического прикосновения. Его взгляд скользил по лицу музыканта, задерживаясь сначала на глазах, потом на щеках, что сейчас загорались румянцем, так заметном на белой коже. И невольно дольше всего взгляд Порша задержался на губах его нового друга. Хотелось… много чего хотелось. Но больше всего прикосновений. Простых прикосновений… как были только что. — Кинн, я… Поршу пришло уведомление на телефон, и он выдохнул с едва слышным стоном, что нес в себе легкое разочарование. Он не отпустил руку Кинна из своей. Наоборот, ещё сильнее сжал, боясь потерять, утратить эту связь… Прочитав сообщение, мужчина спохватился. — Прости, больно? — прошептал он, снова смотря в глаза музыканту. — Я не хотел. — Всё в порядке, — едва заметно улыбнулся тот. — Доставили заказ из магазина. Мы можем переодеться и поплавать, а там уже скоро и обед с японской кухней, как ты и хотел. Впрочем, выбирай сам, чем займёмся дальше. Мой дом в твоём полном распоряжении… «Как и я сам», — подумал Порш, не отводя взгляда и продолжая внимательно смотреть в глаза Кинну. — М-м… аа?.. Да, пойдем, — Кинн начал как-то неловко вставать и задел Порша за плечо. — Прости. Я какой-то неуклюжий сегодня. — Все нормально, — Порш дал ему руку и чуть притянул на себя. — Идем? Мужчина кивнул. На столе в спальне Кинна стоял пакет с плавками, и он пошел переодеваться. Сразу оценил элитный бренд и качество, начиная думать о том, как ему расплатиться с хозяином. — М? Как я тебе? — Порш покрутился, и Кинн обалдел от его вида. Фигура подтянутая, подкаченные длинные ноги, красивый торс. Да… неудивительно, что его все считали моделью. Кинн вышел в брюках и плавках. Перед бассейном он быстро разделся и прыгнул в воду. Какое-то время они плавали молча, пока Порш не начал брызгаться и веселить Кинна, который был слишком серьезным. Когда Кинн наконец перестал анализировать происходящее и расслабился, то они оба стали похожи на двух веселящихся детей в воде. В итоге Порш давил Кинну на плечи, пытаясь притопить его в воде. — Порш! Ты чего?! Я же… А-а-а-а-а!!! Ах, я тебя сейчас! Теперь Кинн в шутку боролся с ним, уходя под воду и хватая за ноги. Порш все время выскальзывал и выплывал. В какой-то момент он один остался над водой. Порш подплыл под водой сзади и вынырнул за спиной Кинна, обнимая одной рукой его за талию. — Поймал… — прошептал Порш у самого уха, почти касаясь губами. И снова ушёл под воду, уплывая к дальнему бортику и эффектно выныривая там, проводя рукой по мокрым волосам и откидывая их назад. Он оглянулся на Кинна. Тот как-то странно смотрел на мужчину. — Кинн, ты в порядке? — спросил Порш обеспокоенно, подплывая обратно и дотрагиваясь до плеча музыканта. — Если я что-то не так сделал? Извини, если… Я хотел… Кинн смотрел на мужчину, чуть нахмурясь и кусая нижнюю губу. Порш поднял руку и пальцем дотронулся сначала до подбородка Кинна, а потом медленно провёл по краю нижней губы. Он наклонился ниже, и дыхание опалило щеку музыканта. — Хочу тебя поцеловать… — прошептал Порш. — А ты не даёшь мне успокоиться и лишь сильнее разжигаешь это желание, кусая губы… Медленно дыша, он почти касался губами щеки Кинна. Почти. Но не делал тот последний шаг, что может всё испортить… Впервые Порш был так осторожен. Кинн чувствовал, как на него навалилось… решение. Это буквально сводило с ума. Он не знал, куда себя деть просто потому, что сам уже попал в эти сети ожидания поцелуя. Он хотел, но пока страх пересиливал желание. Зазвучал звонок на телефоне Кинна, и он промедлил несколько секунд. «If the world is falling apart It'll never take what's in our heart, Make it last Just close your eyes, ready to fly I'll do the same right by your side Free Fall». На последних словах Кинн сделал всего один маленький шажок и повернулся. Его губы накрыли губы Порша, но он отпрянул почти сразу. Теперь он опустил взгляд на его ключицу. Порш ласково погладил его по шее. — Я покажу, как надо… Подтолкнув Кинна к бортику бассейна, Порш положил руку ему на шею, одновременно наклоняя голову и губами находя горячие губы, что почувствовал лишь на долю секунды. Но это было так маняще и соблазнительно, что хотелось ещё… Языком Порш мягко ласкал внутри, проводя по внутренней стороне щеки, по нёбу. И потом наконец позволил их языкам соприкоснуться, полностью пленяя. Порш чувствовал, как Кинн, даже находясь в воде, становился горячее. Для обоих это было нечто необъяснимое, но такое манящее и волнительное. Мужчина почувствовал, как Кинн ещё нерешительно обнял его под водой. Порш сильнее прижал Кинна к себе, держа ладонь на его затылке и углубляя поцелуй. Вторая ладонь переместилась с бортика на талию музыканта, благо там, где они стояли, было возвышение пола и можно было стоять во весь рост и не бояться утонуть. Кинн вздрогнул от обуревавших его эмоций, и каждый раз, когда он хотел отстраниться, его подхватывала рука Порша и почти нежно направляла обратно. — Тебе может быть страшно и непривычно… Я аккуратно. Если что не так, то скажи, — пробормотал Порш рядом с его ухом. Кинн онемел. От удовольствия и от непонимания реакций собственного тела. Порш обнял его и начал мягко гладить по волосам, давая привыкнуть к себе. Кинн вдохнул его запах и успокаивался. — Можно мы просто так постоим, Порш? — неуверенно сказал Кинн, прикрывая глаза. — Конечно. Спустя десять минут, что они просто обнимались в воде, Кинн был между сном и реальностью, а нежность окутывала его с головой. Ни с одной женщиной он не чувствовал себя так спокойно, даже с бывшей погибшей девушкой, которую он любил и перед которой преклонялся. Сейчас, стоя в бассейне, обнимая своего нового знакомого, он был будто дома. Настолько было комфортно. — Кхун Порш, к вам пришли! Это срочно! — прокричал телохранитель, подходя к бассейну. Кинн при первом звуке голоса оттолкнул Порша и нырнул под воду, прячась. Бормоча проклятия себе под нос, Порш очень откровенно послал всех, кто бы мог прийти в это время к нему домой, потом подозвал к себе начальника охраны, распорядился о том, чтобы пришедшему дали визитку с уточнением звонить на следующий день в районе обеда и договариваться о встрече, а непрошеных гостей ждёт указание на дверь. — Кинн? — Порш оглянулся, набрав воздуха в легкие нырнул, подплывая в дальний угол бассейна, где заметил движение, и под водой, видя, как Кинн умоляюще смотрел на него, притянул музыканта к себе, и поцеловал. На поверхность они вынырнули уже вдвоём. Порш коснулся пальцами щеки Кинна, глядя в глаза. — Все ещё есть игровая комната. Нам никто не помешает, — тихо сказал Порш. — Я не сделаю ничего без твоего согласия. Совсем ничего. Обещаю. Просто хочу… побыть рядом… — Пойдем. Кинн ответил и вышел из воды, взяв джинсы с собой. Порш показал ему, куда идти, накинув на себя полотенце. Через минуту Поршу вручили второе полотенце, и он передал его гостю. Они вошли в помещение и закрыли дверь. Порш коснулся его плеч, проверяя реакцию по глазам. Можно. Значит, еще движение. Провел рукой по мокрым волосам. Можно. Хотел спуститься ниже по спине. Кинн напрягся. Нельзя… «Пока нельзя», — подумал Порш, зная, что каждый шаг на сближение дается с трудом. А его цель станет лучшей наградой. Кинн сам обнял его за талию, но руки не перемещал. Казалось, ему просто нужна была дружеская поддержка. Пусть, если он так хочет. Порш коснулся его поясницы, а Кинн отстранился. Нельзя. Понятно. Еще не время. Порш положил голову ему на плечо и спросил. — Все нормально? — Да, — прошептал музыкант. — Мне можно коснутся щеки? Мужчина молчал, тогда тот дотронулся губами, а почувствовав движение, уткнулся носом в щеку. — Ахах. Щекотно. Кинн улыбнулся, и Порш понял, что ключ ко всему — это смех. Он расслабляет и позволяет снизить тревожность перед касанием. Порш был предельно внимательным и чутким. Не торопил, не давил. Никаких резких и тем более грубых движений. Простота и нежность. Пусть не сегодня, но Порш придёт к цели. Когда прошёл через сложности, награду ценишь больше. Порш рискнул повторить то, что произошло на перекуре в клубе. Мягко и ненавязчиво коснулся губами шеи Кинна, когда тот отвернулся. Музыкант вздрогнул, но не отстранился. Порш это воспринял как приглашение продолжать. Когда мужчина подключил к ласке кожи кончик языка, показалось, что в комнате прозвучал тихий протяжный стон… По затылку Кинна пробежали мурашки, и внутри него чуть толкнулось что-то. Раз. Сердце бешено забилось. Два. Пульсация ухнула в низ живота. Три. Стон сорвался с губ, и глаза закрылись, предчувствуя блаженство. — М-м-м… Порш продолжил проводить по шее языком, собирая на язык капли пота, что имели солоноватый привкус. Кинн вздрогнул. — Это слишком… м-м… слишком прия-я-ятно, а-ах… Кинн прикрыл глаза, и его тело еще больше ослабело. — По-о-о-ор-рш, — шептал он, уплывая в эмоциях куда-то далеко, — ах-х. Кинн сдерживался закусывая губу, но все равно стонал, не в силах пошевелиться. Дыхание, губы и язык. Всё воздействие Порша было в этом. Нужно показать, что может быть приятно и насколько. Но только постепенно. Лишь для того чтобы не дать Кинну упасть и быть готовым стать для него опорой, Порш положил ладони на талию того. Тем временем губы сместились к плечу, но все время возвращались к той чувствительной точке над ключицей. Мужчина провел кончиком носа у самой кожи, чередуя это с горячим языком, но в ответ стоны лишь усиливались. — М-м-м… По-о-орш. Ах. Кинн нервно сглотнул, а сознание все пробиралось к нему. Но очередное касание губ снова выбило почву из-под ног. Кинн остановил его, но повел за руку к дивану, где они сели. Не дав возможности подумать, Порш вернул свой язык на пульсирующую венку и облизал ее. — М-м-м. Ах. Музыкант слышал самого себя и не узнавал. Раньше он не испытывал такой тяги к прикосновениям, сейчас же просто не знал, что делать и, главное, как. Но получаемое ежесекундное поощрение позволяло расслабиться. Кинн остановил мужчину, приложив палец к губам. Затем наклонился и, едва касаясь губ, произнес: — Страшно… Приятно. Затем музыкант медленно поцеловал Порша, но скорее из благодарности, чем из страсти, что ещё оставалась под контролем. Но этот поцелуй странным образом повлиял на Порша. Он будто стал оттаивать где-то изнутри. И в то же время хотелось ещё. Но не брать, к чему он уже привык. Нет, хотелось отдавать, дарить. Нежность, блаженство, восторги. Довести до той эйфории, где не просто забываешь, как дышать, а забываешь себя абсолютно, растворяясь в ощущениях. И потому мужчина отвечал на поцелуй трепетно и заботливо. Ведь если разрешение получено, надо сделать всё, чтобы не разочаровать человека. Сердце в груди стучало как бешеное. Впервые в жизни он не просто хотел человека. Но чтобы сам человек, сидящий рядом, хотел этого не меньше. Конечно, было страшно… что-то сделать не так. Мужчина от губ сместился по щеке Кинна к уху, оставил несколько поцелуев на шее и плече, с большей опаской спустился ниже, проводя языком и губами по коже. Кинн лишь шумно выдохнул, закрывая глаза. Порш же не рискнул двигаться ниже груди, не зная, какой может быть реакция. Лизнув соски, отчего те мгновенно затвердели, что просто восхитило мужчину, он медленно вернулся обратно наверх, к губам. Положил одну руку на затылок Кинна, зарываясь пальцами в ещё мокрые волосы. Вторая рука легла на область ниже лопаток, притягивая ближе. Сегодня, как никогда, он нуждался в контакте тел, пусть и даже просто в форме объятий. Он был согласен на всё. Но на что из этого согласится Кинн? Поцелуй хоть и был нежным, затянулся. Но отстраняться не хотелось.