***
Многооборотные прыжки на исполнялись один за другим. Лутцы, тулупы, флипы и сальховы оттачивались безостановочно и тщательно. Когда дело доходило до тройного акселя, каток и вовсе превращался в долину гейзеров. Где и как «выстрелит» очередной прыжок оставалось только догадываться. Некоторые из элементов заканчивались неблагополучно, особенно в конце занятия, когда энергии становилось меньше. Вот и Даша уже держалась ладонью за ногу и хмурила лицо. Возле проезжала Камила. Она притормозила и учтиво обратилась к подруге. — Очень больно? — спросила Валиева, заглядывая в невеселый взор Усачевой. — Терпимо. Бывало и хуже, — отозвалась Дарья, растирая ноющую ногу. — Сомневаюсь, что способна освоить триксель. Мне он не под силу… Она отвернулась, скрывая завистливый и раздосадованный взгляд. Камила печалилась, наблюдая неудачи Дашки. Иногда она и вовсе испытывала чувство вины за собственные успехи. Но соперничество на льду, зачастую, не оставляло место для жалости и сопереживания. — У тебя получится. Но будь осторожнее. Ты должна быть цела и невредима! — осмотрительно добавила Валиева. Покидая лёд, Усачёва нелепо покачнулась, из-за боли, но тут же ощутила опору в виде чужого предплечья. Совсем случайно спасателем оказалась Алёна. Эффектная девушка обрела оригинальный цвет волос и пребывала в приподнятом настроении. Косторная умело вернула Дашке равновесие и лучезарно блеснула улыбкой. — Никаких падений! Только попробуй! Триксель требует терпения, поверь мне! — пропищала Алёнка. Возле стояла Трусова и подстраховала юную приятельницу с другой стороны. — Она права. Надо прежде всего подкрепиться, а потом и силы вернутся! — дополнила Сашка. Любопытная Акатьева вблизи сверкнула взглядом и зачем-то шутливо дёрнула Аделию за рукав, но Петросян успела лишь похлопать огромными и чёрными глазами. — Какие речи! Вы посмотрите на неё! С лишними граммами особо не полетаешь! Это только ты у нас исключение из правил, Александра! Но глядя на твои степ-ауты сегодня, и я уже засомневалась! Да, Камила? — Алёна обратилась к подоспевшей Валиевой. — Плохая идея шутить с Сашей, потому что у нее не жир, а… мышцы! — выдала «девочка на шаре», отчего рассмеялись не только фигуристы, но и тренеры. Лишь Этери Георгиевна беседовала по телефону и сохраняла непоколебимое выражение лица. — Завтра Аня к нам присоединится. Врачи, наконец-то, дали добро, — вставила Тутберидзе. Группа переглянулась между собой — у всех присутствующих слетела маска банальной радости. Чемпионка мира провела месяц без льда, сидя с травмой в олимпийский сезон. Неужели Щербакова преодолеет и это? — Ура! — беспечно вскрикнула Майя, разбавляя неловкое и отягощающее молчание. В пятницу Аня сосредоточенно и размашисто шнуровала коньки в раздевалке. В карих очах полыхала раскалённая сталь — жажда борьбы. Юниорки поодаль шептались, сверстники вблизи помалкивали. Было предельно ясно, что наступает особый период для Щербаковой. — Не нервничай так. Это первый день. Не жди от него многого… — рискнула заговорить Трусова и крайне аккуратно положила ладонь на плечо Анечки. — Я знаю, что делаю. Не в первый раз возвращаюсь. Сборы закончатся через пару дней. Я обязана усердно работать, чтобы скорее наверстать упущенное, — довольно формально отчеканила Щербакова. Она несомненно испытала трепет от прикосновений Сашки, которых не ощущала на себе длительное время. Однако долгожданный лёд затмевал происходящее. Потому Аня стремительно выпрямилась, намерено освобождаясь от контакта с Сашей. — Послушай… — собиралась продолжить «ракета», но столкнулась с принципиальным взглядом Дарьи. Дашка отрицательно мотнула головой, давая понять, что следует оставить Анечку в покое. Камила с одобрением и поддержкой смотрела на сверстницу, поэтому Трусова воздержалась от лишних слов. Первые шаги на катке дались Ане затратно. Она явно торопилась и излишне старалась. Назойливые ультра-си соперниц мельтешили перед глазами, нервировали и подгоняли. Вскоре Щербакова получила порцию резких замечаний от наставников. Девушка стиснула зубы и продолжила раскатку в умеренном темпе, скрывая от окружающих предательские слёзы. Огромных усилий требовало сохранение самообладания в группе сильнейших фигуристок планеты. Неприятные последствия не заставили ждать, когда дело дошло до элементарных прыжков. Сашка не могла отвести взор от Анюты на протяжении всего занятия, но толком ничего не могла предпринять. Лишь просто смотрела и напрягалась после каждого элемента, выполненного Щербаковой. — Не волнуйся! У Ани под контролем каждое движение! А вообще… — выговорил кто-то на заднем плане. Но Саша не дослушала и ринулась к возлюбленной. — Прошу тебя, не спеши… — она протянула подрагивающую ладонь кареглазой. Чемпионка мира поднялась самостоятельно. Аня смутно, но ещё помнила слова Трусовой о том, что кое-кому суждено выкатится за пределы тройки и остаться ни с чем. — Перестань меня опекать и жалеть. Я не инвалид! Ты в кой век можешь не завидовать мне, а радоваться лидерству! — вспылила Щербакова и заносчиво отъехала в центре арены. Но сразу склонила голову и, куснув губу, прислушалась к спазму в груди: любимые изумруды остались позади и, судя по всему, молили вернуться…XI.
21 сентября 2022 г. в 04:55
Саша плохо помнила, как добрела до номера вечером. Находиться возле приятельниц после выходки, а, главное, сидеть возле Щербаковой не представлялось возможным. Потому Сашка ушла из столовой первой, сразу после того, как обменялась парой жутких фраз с Аней. Да, сказанные Трусовой предложения были именно жуткими. Такими ледяными, грубыми и неприятными. Это начинало доходить до «ракеты», как только она осталась одна в тишине собственной комнаты. Каждое слово, которое выдала зеленоглазая, отчётливо и громко звучало в сознании, невольно навивая удушающие ощущения. Девушка неловко присела на самый край кровати и уставилась в окно. Летний закат, обычно золотистый и ласковый, заполонили тяжеленные тучи, которые подгонялись резкими порывами ветра.
Бордовое худи, которое оставила Щербакова, свисало с кресла именно в том положении, в каком Аня его тут и оставила два дня назад. Саша перевела взор сквозь него и стала поддерживать голову кистями, опирающимися на колени. Зачем она произнесла такую мерзость в лицо Щербаковой и при других фигуристках? Почему поступила столь жестоким образом? Ради чего настолько бездушно оттолкнула Аню?
Трусова с отрешением откинулась назад на постели и бросила руки вдоль тела. Оно как-то неестественно холодело, заставляя испытывать всё более противные и даже страшные чувства. Ладони сделались влажными и безостановочно тряслись. Но легче ли сейчас самой Щербаковой? Что чувствует она? Переживает, волнуется и плачет? Злится, бесится и ненавидит? Хоть бы второй вариант… На это ведь был прицел. Данное решение… Нет, скорее, поступок. Ибо, в отличие от первого, более эмоциональный и невзвешенный. Разве его можно понять, оправдать, принять? Нельзя. Пусть Аня ненавидит.
Сашка грузно повернулась на бок и уткнулась носом в плед. От него исходил прежний мягкий и немного сладкий аромат духов. Такой невесомый и тонкий, с медовым оттенком. Слабым и лёгким, проникающим внутрь медленно и плавно. Девушка тошно сдавила пальцами ткань и подтянула её к себе. Провела ею по губам, шее, груди… Словно отчаянно старалась задержать внутри себя этот невероятно прекрасный, но, увы, ускользающий запах.
Запах Ани…
Наутро погода окончательно испортилась. Мрачная пелена заполонила небосклон, предоставляя путь ненастью и дождю. Трусова еле-еле заставила себя открыть отёчные от слёз глаза, когда часы уже указывали на приближение обеденного времени. Минувшая ночь оставила после себя ужасное настроение. Полную разбитость и невыносимую тоску. Девчонка потянулась за толстовкой, оставленной Щербаковой, и сползла с постели. «Она любит эту тёплую вещь. Просто зайду и отдам. На большее не имею право…», — подумала Саша и вышла из комнаты.
Замявшись у порога, она с тревогой прижала худи к себе. Глухой стук встретила давящая тишина. Неспокойное дыхание и дрожь в конечностях не заставили долго ждать. Зеленоглазая почувствовала, что вот-вот потеряет что-то очень важное, а шанс спасти это крохотный и едва уловимый.
Внезапно в дверях возникла Даша. В строгом взгляде читались упрёк и недовольство. Она совершила шаг вперёд, вытолкнув «ракету» с порога, и прикрыла за собой дверь.
— Не приходи сюда больше. Ты достаточно сделала, — грозно сказала Дарья.
— Я зашла отдать одежду Ане. Впусти меня. Пожалуйста, — с беспокойством ответила Саша.
— Нет. Она сейчас отдыхает. Уходи, — Дашка была настроена серьёзно и выдернула из рук гостьи вещь.
Трусова беспрекословно раскрыла ладони и лишилась повода для встречи с Аней. Но стоило Усачёвой развернуться, как Саша всё-таки ухватила девушку за рукав.
— Мне очень нужно хотя бы просто увидеть её… Пусть на минуту! Пропусти! — Сашка заговорила быстрым и расстроенным тоном.
Однако Даша оказалась не из робкого десятка. Она оттолкнула «ракету», резким ударом ладонями в плечи. Сашка покачнулась, но снова нацелилась на дверь. Тогда Усачёва вспыхнула не на шутку и, вцепившись в черную олимпийку, здорово встряхнула зеленоглазую.
— Отстань от Ани! Перестань трепать ей нервы! — взбесилась Дарья, сжимая в кулаках спортивную куртку. — Этого я тебе не позволю! В первый раз я простила тебя, пусть и с трудом. Второй попытки не будет!
Трусова замерла, столкнувшись лицом к лицу с достойным соперником. У Щербаковой появился рыцарь? Вовремя. А то предыдущий, судя по всему, струсил и слинял. Неожиданно из номера выглянула и Камила. Неприкаянный взгляд метался по разгорячившимся фигуристкам. Аккуратно подняв худи Ани с пола, Валиева поглядела на Дашку.
— Даша… — негромко пробормотала Ками, притрагиваюсь к плечу сверстницы. — Успокойся, прошу. Аня проснулась. Пусть Саша зайдёт. Они всё равно должны будут поговорить однажды.
— Ладно. Пусть разговаривают, но в нашем присутствии, — Дарья покорно разжала кулаки и отпихнула Сашку от себя.
Машинально взяв Камилу за запястье, она вернулась в комнату и демонстративно уселась в центр кровати. Валиева послушно разместилась рядом. Её застенчивый взгляд бродил по предметам обстановки от какого-то смущения. И случилось это вовсе не из-за визита Трусовой. Так произошло, потому что ладонь Даши продолжала крепко её держать.
Щербакова вяло потерла маленьким кулачком глаза, пытаясь отличить сон от реальности. Всмотревшись в лица юных подружек и улыбнувшись им, Аня переключила внимание и на Сашу. Поначалу Анечка, честно говоря, удивилась и, может быть, чуть-чуть испугалась. Обнаружилось это по округлившимся глазам и движению тела. Девушка невольно прижалась к подушке позади и подогнула к себе ноги. Однако в окружении Камилы и Даши вряд ли можно было чего-либо бояться. Да, и вообще. Показывать Сашке собственное состояние, позволить заметить чувствительность и уязвимость никак не хотелось. Но Щербакова ощутила, что отныне будто бы опасается «ракету».
— Здравствуй… Как ты? — Саша, как вкопанная, встала посередине номера.
Облик Ани едва ли мог смотреться здоровым. Девушка словно похудела и осунулась буквально за сутки. Выделялись очертания суставов… Сашка зациклила взор на выпирающих ключицах, просматривающихся через вырез одежды и заострившихся локтях, впивающихся в бёдра. Когда Щербакова попыталась присесть, то бросилась в глаза впавшая грудь и сутулая осанка. Серые круги под карими очами тянулись до середины щеки. Прежде сияющий и чистый взгляд потускнел. Сделался каким-то недоверчивым и забитым, как у котёнка, которого вначале приютили и обогрели, а потом вышвырнули.
Трусова с сокрушением вздохнула: гениальный план намерено оттолкнуть Аню для того, чтобы избежать мучений и отказаться от чувств, терпел крах — она страдала. И как…
— Привет. Я… держусь. Порой думаю, что могу вынести всё, что угодно. И такое, в том числе, — голос Ани выдавал слабость организма, но силу характера.
Брюнетка поправила измятую футболку и пригладила спутанные каштановые локоны. Пошатнувшаяся гордость и обида никак не позволяли посмотреть в изумруды.
— Я… виновата перед тобой… — Сашка вновь уставилась на Щербакову в надежде хотя бы на мгновение столкнуться взглядами.
— Хм… Настолько мечтаешь стать первой, что готова испортить отношения? — заключила Анечка и оскалилась. Совсем не от злобы, а, скорее, от сомнений и горечи.
— Я постоянно сомневаюсь в себе и жутко опасаюсь проиграть. От страха и зависти я выдала те ужасные слова. Сейчас мне неимоверно стыдно и мерзко от этого. Наверное, мне нет прощения… Но, Аня, прости… — откровенно пояснила «ракета».
Щербакова молчала и упрямо не поднимала взгляд, заточив его за неподвижными и тёмными ресницами. Дарья с Ками безмолвствовали да просто наблюдали за происходящим. И Саша, с неимоверным трудом дождавшись, когда секундная стрелка часов совершит полный круг вокруг циферблата, покинула номер.
Вскоре, проводив и любопытных подружек, Аня выбрела на балкон, чтобы освежить мысли. Дождь прекратился, но погода всё ещё была зябкой и подвластной ненастью. «Поинтересовалась моим состоянием и нашла силы признать ошибку… При девочках раскаялась. Обычно люди ведут себя прилично и воспитано. Стараются быть правильными. Но Саша… она будто бы специально показывает самые худшие черты и поступки. И именно мне. Зачем? По-прежнему не может забыть Алёну и хочет намерено прогнать меня?», — рассуждала Щербакова в каком-то рассеянном состоянии и переминалась с ноги на ногу. Девушка испытала, как тело вновь пробирает дрожь: неужели дорогие изумруды начнут дарить ласковый и нежный взор другой?
Косторная степенно вышагивала вдоль стены на катке, ожидая начало вечернего льда. Она смотрелась более менее весёлой и деловой. Тренировочный процесс продвигался успешно, общение с подружками доставляло удовольствие, а школьные экзамены остались позади. Жизнь вроде бы потихоньку налаживалась. Алёнка взглянула на телефон и улыбнулась. Забавные и приятные сообщение от симпатичных поклонников радовали и вдохновляли. «Ох, ведь и Артур приглашал встретиться вечером. Спрошу, кстати, как ему тот новый оттенок, в который я планирую покраситься…», — задумалась Алёна и прижала пальчик к губе.
Неподалёку от блондинки ютились две интересные особы. Валиева дарила Усачёвой очаровательный взгляд, отчего последняя игриво хихикала.
— Только после Вас! — важно выдала Даша, поклонившись Камиле возле калитки.
— Что Вы! — подключилась к сценке Ками и выдала изящный реверанс.
— Не упрямьтесь, леди! Проходите! Скорее! — с обворожительной интонацией продолжала Усачева.
— Ни в коем случае! Вы первая! И только Вы! — со смехом сопротивлялась Камила, а сама закатывала глаза под потолок.
Дарья рассмеялась и запросто взяла подругу за руку. Вдвоём они дружно вступили на гладкий и кристальный лёд, как и месяц назад, решительно устремившись вдаль. Косторная умилилась, глядя на славных девчонок.
Вот только Саша, приближающаяся к арене, омрачила радостный настрой.
— Ты почему такая хмурая в последние дни? — поинтересовалась Косторная.
Беззаботность девушки и вовсе исчезла, когда она разглядела подавленное выражение мимики Трусовой.
— Ненавижу себя… — выдавила Сашка, встретившись с проницательным взглядом блондинки.
— Из-за Щербаковой? — уловила Алёна. — Ты очень жестоко высказалась в кафе. Такое врагу говорить непозволительно, а ты своей… возлюбленной выдала! Аня доброжелательный человек и не заслуживает подобного отношения. И как она умудрилась спокойно это выслушать? Чувствуется, что гадости терпит от тебя не впервые…
Трусова выглядела надломленной. Она вдовесок припоминала собственное отталкивающее поведение и при близости с Аней.
— Знаешь, Саша, с тобой… очень хорошо. Чудесно. Но без тебя… Лично я перестала чувствовать себя виноватой и униженной. Мне стало легче и спокойнее. Пойми, пожалуйста, что нельзя издеваться над теми, кто тебя любит. Это бесчеловечно! — с сочувствием проговорила Алёнка.
Она осторожно протянула вперёд руку и поправила загнувшийся воротничок на спортивной куртке «ракеты». Зеленоглазая ощутила удушающий спазм и закрыла ладонью лицо. Алёна сперва приоткрыла рот от недоумения, но через миг ухватила Сашку за предплечье и поволочила за собой в уборную. Включила мощный напор воды и тихонько, но уверенно подтолкнула Сашу к умывальнику. Трусова остудила горящее лицо и стала понемногу успокаиваться. Она, расположилась напротив Алёнки, и оперлась спиной о раковину.
— Я так мучила тебя. Постоянно выплёскивала обиду и ярость. Мне хотелось мстить тебе за прошлое. Это ужасно. И подло. Мне жаль. Прости меня, пожалуйста… — с раскаянием промямлила Трусова.
— Я тебя прощаю, Саша. Прости и ты себя. Что было, то прошло… — размеренно сказала Косторная. — Но дружба… она никуда не денется. И тем более наша крутая команда. Это навсегда.
— Спасибо, Алёна… — Сашка почти сразу почувствовала, как неподъёмный груз, давно висевший на плечах, с каждым мгновением становился всё легче и легче.
— Всё хорошо. Давай, успокаивайся. Скоро занятие! — бодрее добавила Косторная.
Тренировка обернулась для Трусовой очередным испытанием. Который день подряд неумолимо сыпалось и рушилось всё. Ни тело, ни разум не справлялись с терзанием сердца. Саша всё чётче и яснее осознавала, насколько безумно влюблена в Щербакову. А ссоры только добавляли огня в чувства и обостряли эмоции. Сашка подъехала к бортику и склонила голову на согнутые в локтях руки. Этери с сожалением взглянула на подопечную. Женщина опустила длинные пальцы на запястья Трусовой и пододвинула их к себе.
— В тебе достаточно силы, чтобы одолеть любое препятствие. Перестань сомневаться и трусить. И не смей отпускать то, что дорого тебе, слышишь? — тихо, но внятно произнесла Тутберидзе.
— Я плохо поступила с близким человеком. И не могу простить себя. А Ан… А она… А он, ну, этот человек, тем более никогда не примет извинения… — пролепетала Саша, обдавая сбитым дыханием изящные кисти Этери Георгиевны.
— «Не отрекаются, любя». Знаешь такую песню? Послушай на досуге… — добавила Этери и слабо, но с сопереживанием улыбнулась. — Я в тебя верю, верь в себя и ты.
Зеленоватый взор преданно устремился в лик наставника. Такой понимающий и благородный.
Спустя ночь Алёна отправилась на завтрак в одиночестве. Подружки смотрели сериалы чуть ли не до утра и встать вовремя не сумели. В полупустой столовой блондинка приметила Аню. Болезненная и печальная Щербакову грела ладони, обхватив чашку, и глядела в никуда. Алёнка подошла к брюнетке и посмотрела в её потерянный взгляд. Взгляд, лишившийся смысла и чувств. Почти пустой взгляд.
— Ответь мне, пожалуйста, честно. Вы продолжаете встречаться с Сашей? Если это правда, я отступлю. Не собираюсь мешаться. Уже встряла однажды… — открыто проговорила Анечка.
Поднос в руках чемпионки Европы затрясся, и девушка вынуждена была скорее сесть, чтобы не опрокинуть посуду.
— Что? Встречаемся?! Что за вздор! Ты всё неправильно поняла! — громко запричитала Косторная.
— Но вы виделись… И тесно общались. Это ни для кого не секрет… — настаивала «феечка».
— Наши редкие разговоры и единичные встречи касались лишь тебя! И каждый раз Саша винила себя! За ревность, за грубость, за слабость! — честно рассказала Алёна.
— Винила себя? Но я слышала, что она приставала к тебе… — Аня не унималась, ибо не могла найти других причин странного поведению Трусовой.
— В тот день… Я неудачно и пошло пошутила, а Саша вспыхнула. Заявила, что никогда не тронет тебя без согласия. Разве это не говорит о том, что твоя безопасность для неё на первом месте? — пояснила Алёнка и даже положила ладонь на руку собеседницы для убедительности.
— Я ничего не понимаю, Алёна… Вообще ничего… — почти прошептала Анечка.
— Просто… Саша обычно скрывает переживания. Молчит до последнего. А потом, как выдаст что-нибудь! Ну, ты же знаешь «ракету»! Скорее всего, ей необходимо побольше внимания и чуткости. Нельзя упускать моменты, когда она становиться замкнутой и молчаливой… — добавила Косторная и вновь приложила холодные пальцы Ани к чашке.
На последних словах блондинки к столику подоспели шумные юниорки во главе с Майей. Бессмысленно и вяло кивнув подружкам, Щербакова погрузилась в полное смятение и поджала губы. Оказывается, Алёна ни при чём. Она дала понять, что её отношения с Сашей полностью закончены. Но дышать кареглазой отчего-то становилось слишком тяжко. И почему этот неповоротливый ком снова застрял в горле? Брюнетка и представить не могла, что Сашка сбегает оттого, что боится. Боится взять ответственность за хрупкую драгоценность под именем Анна Щербакова.
Тем же вечером гимнастки, сёстры Аверины, караулили фигуристку возле гимнастического комплекса. Гостья подоспела вовремя. Дина, пусть и была младше сестры Арины на двадцать минут, но в корне отличалась от неё характером. Была раскованной, весёлой и боевой девушкой. Она мигом отметила, что Щербакова пребывает не в лучшем расположении духа.
— Аня, ты когда-нибудь общалась с Ириной Александровной? — задорно начала Дина.
— Нет, но мне бы хотелось с ней познакомится. Она великий тренер! — с интересом откликнулась Аня.
— Вот! Сейчас мы это и устроим! — Арина, старшая из сестёр, по натуре более мягкая и спокойная, показала «пять» ладошкой.
Дина звонко ударила по кисте сестры и рассмеялась. Поместив Анечку в середину, Аверины шагали в спортивный комплекс художественной гимнастики сборной России.
— Ну, здравствуй, Анечка! Чемпионка России и мира! Гордость страны! Фигурное катание и балет наши лучшие друзья! — торжественно произнесла Винер. — Добро пожаловать в зал художественной гимнастики! Тебе здесь всегда очень рады! Сейчас долго беседовать не могу, извини, дети ждут, а ты располагайся!
Аня с восхищением и уважением поглядела на главного тренера страны воочию. Об этом человеке слагались целые легенды… А вереница неподражаемых и волшебных учениц не знала конца и края многие годы. Близнецы подхватили застывшую Щербакову под руки и подвели к гимнастическому ковру.
— Итак. У нас есть четыре вида упражнений: с обручем, мячом, булавами и лентой! — протараторила Дина и подмигнула сестре. — Сейчас мы организуем для тебя мастер-класс!
Аня мило улыбнулась и с некоторым волнением, но всё-таки шагнула на помост.
— Ой, Дина, только давай без этих твоих шуточек! А то Аня к нам не явится больше… — Арина заметила смущение гостьи. — Не бойся, это интересно! Я буду рядом и во всём помогу.
— Да не переживайте вы обе! Ане очень понравится! И настроение сразу сделается прекрасным! — Дина ухватила фигуристку за кисть и вытащила на самую середину.
Щербакова тихонько рассмеялась и с любопытством уставилась на Авериных. Талантливые гимнастки вытворяли удивительные вещи. Предметы подчинялись всяческим движениям девушек, словно находились под особым магическим воздействием. Ловли, броски, перекаты! Аня едва успевала аплодировать или выдавать восторженные возгласы. А когда настала очередь попробовать выполнить элементарные действия самостоятельно, фигуристка и вовсе позабыла о невзгодах и проблемах на какое-то время. Новая увлекательная деятельность в классной компании, пусть и ненадолго, но затмила тоску. Чувство юмора у сестёр имелось отменное, ибо вскоре Щербакова, повалившись на ковер, едва сдерживала безостановочный хохот.
— Аня, а у тебя есть способности! Гибкость, ловкость, сноровка! Ты бы точно могла себя найти в гимнастике! — довольно проговорила Арина.
— Не зевай! Лови! — крикнула Дина и совершила высокий бросок в сторону Анечки.
Аня, лежа на спине, сумела поймать предмет, как и полагается, за палочку. Взглядом она проводила оставшуюся его часть — шестиметровую полоску ленты, опустившуюся вниз воздушной и шуршащей струйкой. Потом как-то протяжно выдохнула и притихла, прислушалась к себе. Слёзы, которые Щербакова подавляла и ограничивала в течении нескольких суток, нагло подступили к глазам.
«Алёна права… Я редко интересовалась состоянием Саши. Не спрашивала у неё о проблемах и трудностях. Думала чаще о себе… Она отказывается от меня из-за этого?» — с безнадёжностью подумала Анюта.
— Ой, какой опять ливень начался… Смотрите! — воскликнула Арина, глядя то на гостью, то на сестру. — Как Аня будет возвращаться в такую погоду?
Дина приняла деловое положение тела — широко расставила ноги, а кулаки разместила на талии. Лицо двадцатидвухлетней девушки выражало смелый настрой. При виде этой картины у Щербаковой невольно всплыла улыбка, увы, сопровождаемая парой коварных слезинок. Нужно было проводить Аню домой в безопасности.
Из раздевалки фигуристок раздавались визги. Чьи-то накладки из поролона летали по помещению под заливистый девичий смех. Саша остановилась на пороге. Веселиться обладательнице огненных локонов совершенно не хотелось. Было желание выть волком. Сашка прижалась к стене и безучастно опустила руки вниз, бросив сумку на пол. Возле «ракеты» притормозила Акатьева. Юниорка вопросительно уставилась на старшую коллегу.
— Ой, ты чего тут стоишь? Почему не заходишь? — Соня на ходу задала вопрос, мечтая поскорее принять участие в шумной возне, разворачивающейся без её участия.
— Сейчас искала Аню… Не могла найти. Телефон отключен… — заторможено выдала Трусова, не отрывая унылый взор от заливочной машины.
— Слышала, она пошла к Авериным, Ну, к Арине и Дине. Знаешь ведь этих гимнасток? — поделилась Сонька. — Хм, по идее, скоро должна Аня вернуться!
Саша молча оттолкнулась от опоры и буквально полетела к выходу, за считанные секунды достигнув крыльца гостиницы.
Проливной дождь барабанил по асфальту. Трусова прищурилась и приметила, что к зданию быстрыми шагами движутся две девушки под ярким зонтиком. Юрко влетев по соседним ступеням, одна из них приостановилась.
— Кто там? — Дина заглянула во вспыхнувшие очи Ани.
Щербакова держала приятельницу под руку и глядела на Сашку, которая стояла под потоком капель. «Ракета» окинула изучающим взглядом броскую спутницу Анечки и непроизвольно стиснула зубы. У Ани ещё одна поклонница?
— Она моя… одногруппница. Всё в порядке. Спасибо за то, что проводила. До встречи, — брюнетка поспешно, но вежливо попрощалась и отстранилась от гимнастки.
Аверина приветливо улыбнулась Саше и, подведя спутницу под навес, удалилась.
— Что ты здесь делаешь? — издалека спросила Анюта, начинающим сипеть от непогоды голосом.
Она сутулилась и сжималась, уворачиваясь от дождевых брызг. Трусова приблизилась и попыталась взяться за её кисть для того, чтобы укрыться в фойе. Но чемпионка мира капризно и своевольно выдернула руку.
— Почему ты тут? Сейчас время вечерней тренировки. Знаешь ведь, что прогулы запрещены. Тебя могут отстранить от занятий! — Щербакова обхватила ладонями озябшие плечи.
— Аня… — глухо произнесла Сашка. — Мы знакомы с самого детства. И ты представляешь, какой я человек. Часто эгоистичный и нервный. Порой теряю совесть и наглею. А иногда совсем не могу управлять собой… — с разочарованием продолжила она.
Одежда Анечки постепенно намокала, тем самым подчёркивая изгибы фигуры. «Ракета» с оцепенением и подступающим жаром пялилась на столь беззащитную и одновременно красивую девушку. Испытав на себе пристальный взгляд, брюнетка попятилась назад. Раньше она безмерно жаждала ловить на себе этот взор, сейчас, помимо желания, он вызвал и испуг. Недоверие.
— Для чего ты вела себя таким образом? Решила поиграть? Не успела заполучить то, что собиралась? — Щербакова еле-еле боролась с непреодолимым спазмом. — Нет… Только не это! Скажи, что хочешь опередить меня на льду. Я пойму твоё стремление к победе! Признай, что любишь Алёну. И я прощу, что была лишь оружием мести! Но, умоляю, не говори, что просто развлекалась со мной! — в надвигающейся истерике запричитала Аня и стала отходить всё дальше.
Девушка и не предполагала, что приближалась к обрыву крутых и скользких ступеней.
— Нет! Стой! — вскрикнула Саша и, подлетев к Анюте за долю секунды, успела поймать кареглазую на самом краю крыльца. — Весь этот фарс устроен намеренно! Чтобы уколоть и оттолкнуть тебя! И жить без страха!.. Без страха разбить твоё чистое и ранимое сердце! — искренне созналась Трусова.
Но капли леденящего дождя уже смешались со слезами карих глаз.
— Зачем, Саш, ну, зачем?.. — беспомощно заныла Щербакова, тщетно пытаясь освободиться.
Сильные руки держали хрупкое тельце настолько чувственно и приятно, что Аня обессилела и податливо уткнулась в грудь Трусовой.
— Наша светлая и искренняя сказка рушится… Наверное, это и не сказка вовсе, ведь у неё всегда радостный конец, а сон. Обычное сновидение, которому суждено обернуться вымыслом… — промямлила Анечка, безотчетно прижимаясь губами к шее Сашки.
— Я люблю тебя. Только прости меня, Аня, пожалуйста. Умоляю, прости… — лихорадочным взглядом Трусова принялась искать отклик в медовых очах.
Но взор Щербаковой прятался. Он робко скрывался. Опасался быть использованным и растоптанным или просто смутился от долгожданных и дорогих слов?
«Феечка» всё-таки отстранилась от пассии и попятилась, прячась под узенькую крышу возле входа в здание.
— Тебе пора на тренировку, — чемпионка мира почти подавила всхлипы в заплаканном голосе.
Тонкими пальчиками брюнетка небрежно смахнула капельки влаги с лица и волос. Более рассудительным, но всё ещё взволнованным взглядом она уставилась на Сашу.
— Если захочешь увидеться и поговорить, то приходи ко мне вечером. Только не поздно, — осмотрительнее добавила она.
Потом с усилием открыла громоздкую входную дверь и быстрыми, но коротенькими шагами направилась в сторону номера.
Всю дорогу до комнаты девушку знатно трясло. Аня не могла осознать причину необычного функционирования своего тела. Нервный разговор или коварный ливень сыграл злую шутку с чувствительным и болезненным организмом? Измотанная событиями девушка первым делом забрела в ванную. Кое-как сбросив с себя сырую одежду, она погрузилась в горячую воду в надежде скорее обрести желанное тепло и комфорт. Навязчивая дрожь отступила спустя некоторое время, когда крохотное помещение окутала непроглядная паровая завеса. Сонливое состояние овладело фигуристкой. Брюнетка прикрыла вялый взгляд, расслабила напряжённые плечи, восстановила спокойное дыхание.
«Надо вылезать, а то я усну прямо тут…», — промямлила Анечка, осторожно выбираясь из кипятка. Набросив тонкий халатик, девчонка добралась до постели и обессиленно рухнула на одеяло. Полузакрытыми очами Щербакову проверила мобильный телефон, который только что включила, и вскоре откинула его. «Саша, оказывается, звонила мне днём, а она не любит говорить по телефону. Пять пропущенных вызовов…», — прошептала брюнетка. Уютная комнатка погрузилась в тишину и мрак. Уличная иллюминации отбрасывала бледные блики на стены и потолок. Аня сухо кашлянула и шмыгнула носом. Мокрые пряди холодили ещё влажную кожу, что вызывало периодические приступы озноба. Повернувшись на другой бок, брюнетка закрылась свободным концом одеяла почти с головой и забилась носом в подушку: «Как там вечернее занятие? Девочки вовсю накатывают программы и учат элементы, а я бездействую. Не могу больше ждать…».
Смыкающийся взор случайно столкнулся со знакомым силуэтом в углу комнаты.
— Саша? — Щербакова резко приподнялась, безуспешно нащупывая включатель настольной лампы.
Загадочная девушка подошла к Ане и уселась рядом. Довольно бесцеремонно. «Феечка» всмотрелась в образ, но выражение лица гостьи скрывала тень. Сиял лишь пронзительный изумрудный взгляд.
— Ты меня напугала… Вас отпустили раньше? — с беспокойством уточнила чемпионка мира.
Не успела она договорить, как вдруг чужая ладонь коснулась её порозовевшей щеки и проскользнула ниже, дотрагиваясь до шелковистого плечика. Щербакова вздрогнула и стала натягивать одеяло на себя, стараясь уберечься от столь раскованных движений гостьи. Но необычная леди продолжила действовать напористо. Обольстительно пялясь в карий взор, она выдернула покрывало из рук хозяйки.
— Что ты делаешь? Не надо… — с тревогой вымолвила Анюта.
Она сжалась в комочек, согнув ноги в коленях, и прижалась к изголовью кровати. Наглая девчонка наклонилась ближе и неожиданно поцеловала. Прямо в губы. Брюнетка едва слышно пискнула и попыталась отстранить гостью, тщетно надавливая на её крепкие плечи. Правда, сразу ощутила, как холодные руки обхватили и талию. Полупрозрачный пеньюар моментально слетел, оголяя грудь и живот. С явным потрясением кареглазая стала вырываться из почти диких объятий и отталкивать неуправляемую. Однако беззащитные брыкания Щербаковой, кажется, ещё больше сводили гостью с ума. Потому последняя повалила жертву на постель и вовсе сорвала бестолковую одежду с тела. Приторные поцелуи стали покрывать бархатистую кожу брюнетки, а тренированные руки цепко держали за запястья. Анюта начала хныкать, не то от удовольствия, не то от подступающей паники. Пронизывающий взор едва ли не гипнотизировал. И в Щербакову он вселял бесконтрольные тремор и страх…
— Я боюсь! Остановись, пожалуйста! Не делай этого со мной вот так… — заныла Аня, роняя кристальные слезинки и зажмуривая глаза.
С последними мольбами Анечки странные ощущения постепенно преображались…
— Ты меня слышишь? Проснись скорее! — бормотал низкий голос где-то вдалеке. — Что с тобой случилось?
Саша застыла на одном колене возле кровати чемпионки мира в изумлении. Щербакова распахнула взгляд и мигом отскочила на край постели.
— Стой. Не приближайся ко мне. Иначе я закричу! — Аня, судя по всему, до сих пор не могла окончательно проснуться.
Сашка прилежно отодвинулась, но продолжила беседу для того, что поскорее привести собеседницу в чувство.
— Это я, Саша. Тренировка закончилась, и я пришла. Дверь была не закрыта на замок… — с растерянностью сказала Сашка. — Тебе, наверное, приснился кошмар. Я не трону тебя, Аня. Не переживай, пожалуйста…
Брюнетка дышала шумно, поджимая губы, и глядела на Трусову с опаской. «Ракета» заметила на висках брюнетки капельки пота, а карие очи нездорово блестели.
— Кажется, ты заболеваешь. Надо измерить температуру, — Саша протянула градусник из аптечки.
Брюнетка по-прежнему таращилась на Сашку с некоторым подозрением. Полагая, что без лечения не обойтись, Трусова приготовила стакан воды и достала упаковки с лекарствами. Затем девушка переместилась на соседнюю кровать, чтобы не смущать Щербакову и не давить на неё присутствием.
— Есть небольшое повышение. Я просто устала… — пролепетала кареглазая, запивая противную таблетку.
Стерпев горечь, Анечка понемногу притихла и укуталась в одеяло поплотнее. Она задумчиво посмотрела на «ракету» более осознанным взглядом, невольно сравнивая нынешние чуткие действия девушки с неприглядным поведением в сновидении. Видимо, это неприятное и ложное предчувствие вылилось в жуткий сон.
— Ну, как ты? Наш разговор под дождём оставил результат. Надеюсь, это не простуда… — пробубнила Трусова.
Она и сама предстала в нехорошем состоянии: измотанные движения, тяжёлый взгляд, осевший голос.
— Мне уже получше. Не думаю, что это что-то серьёзное. В любом случае, утром я снова иду ко врачу по поводу травмы. Надеюсь, к концу недели меня выпишут. Я безумно утомилась впустую тратить драгоценное время, — Щербакова естественно отметила неудовлетворительный вид Саши, но воздержалась от каких-либо комментариев.
— Волнуюсь за тебя. Но ты непременно наверстаешь упущенное. Только не истязай себя сразу. Я могу остаться на ночь, если хочешь. Буду ниже травы, тише воды. Лягу в сторонке. Совсем не помешаю тебе… — Сашка ласково посмотрела на смыкающийся взгляд «феечки».
— Не сегодня. Тебе самой нужен отдых. А одной мне будет спокойнее… — совсем тихо ответила Щербакова, слегка постукивая зубами.
— Ты только позови, и я сразу приду. Доброй ночи… — Саша напоследок поправила одеяло на спутнице и, погасив свет, беззвучно покинула номер.