Сны (dreams)

Неа. Он этого не получит. Кейл развернулся и вышел из спальни наследного принца, хлопнув за собой дверью и оставив испуганного Альберу за своим столом. Кейл не будет разговаривать с этим ублюдком. Он точно не собирался этого делать. Они со всем покончили. Быстрые шаги преследовали его по коридору, и Альберу добрался до него, слегка запыхавшись. — Кейл? ,— спросил он, и в его голосе слышались замешательство и тревога. Кейл уставился на него. — Нет. — ...что? — Я не останусь здесь. ,— он скрестил руки на груди и сердито посмотрел на все более встревоженного мужчину перед собой. ,— Я ухожу, а ты иди заканчивай свою гребаную работу и все то дерьмо, которое тебя действительно волнует. — Это о том, что было раньше? — А ты как думаешь, придурок? ,— рявкнул Кейл, делая угрожающий шаг в личное пространство Альберу. ,— Это не может продолжаться, не так ли? Итак, мы закончили? Хорошо. Я покончу с тобой и покончу с этим. Альберу открыл было рот, чтобы возразить, но предоставленные ему несоответствующие воспоминания действительно представляли собой сцену, в которой он пытался порвать с Кейлом. Просто теперь он не мог понять, почему он сделал такую ​​глупость. Да, он знал, что их отношения никогда не получат официального признания, и их будущее было в лучшем случае туманным, но он знал все это с самого начала. Он решил, что хочет быть с Кейлом, несмотря на все причины, по которым этого делать не следует. Что, черт возьми, он выпил, чтобы сказать что-то столь отвратительное? Он потянулся, чтобы схватить Кейла за руку, когда тот повернулся, чтобы уйти. — Подожди. Я не… не знаю, почему я… Кейл отдернул руку, рыча на Альберу с поистине обиженной болью. Кейл выглядел таким обезумевшим, после того как он сказал это. Почему он тогда не пошел за ним? Почему он просто так его отпустил? Что, черт возьми, с ним не так? — О, теперь ты передумал ? ,— прошипел Кейл, ткнув Альберу в грудь пальцем. ,— Это здорово, потому что я не… К черту тебя, к черту все в тебе, я надеюсь, ты умрешь, и я никогда, блядь, не хочу тебя снова видеть. Альберу нежно взял его за руку, все еще мучительно пытаясь понять, почему он так сильно ранил Кейла и без какой-либо веской причины. Он не был сумасшедшим. Он даже не хотел этого делать. Он просто подумал, что в то время это было правильно, и упрямо боролся с болью. — Прости, Кейл. ,— он закрыл глаза, поскольку страх того, что он не сможет добиться прощения Кейла, загрохотал в его груди и пронзил его болью. ,— Я действительно не знаю, почему я это сделал. Кейл усмехнулся. — Да. Ты стыдишься меня. Тебе нравится, чтобы все правильно, и тебя никогда не нравилась «неуместность» этих отношений. ,— он издал горький и лающий смех. ,— Думаешь, я не заметил? Или что я не знал, что ты собираешься закончить это, если эти отношения когда-либо будут угрожать твоему политическому положению? Я не идиот, ваше высочество. Я знаю, кто я для тебя. Во рту Альберу пересохло. Все, что он сказал, было неправильным, но это также и не так. Была часть Альберу, которая всегда ставила свое положение и политическую власть выше всех и всего остального, даже выше Кейла. Это было потому, что он любил свое королевство, это было потому, что жизни многих не имели ничего общего с жизнями одного, это было потому, что он всегда отдавал приоритет тому, что было важно. Но это было неправильно, потому что Альберу не… …но разве он не…? По какой еще причине он мог так ранить Кейла, если не для того, чтобы подвести черту. Твердо установить, что будущего не может быть, потому что эти отношения могут помешать его приоритетам. Потому что Кейл был недостаточно важен. Альберу крепко обнял Кейла, не обращая внимания на то, как Кейл взвизгнул от ярости, и уткнулся лицом в изгиб его шеи. Вдыхая его запах и борясь со своими хаотичными эмоциями и воспоминаниями. Потому что Кейл был достаточно важен. Кейл был так важен для него, что он едва мог дышать при мысли о том, чтобы жить без него. Потому что какая-то безрассудная его сторона была готова бросить все, лишь бы убедиться, что он не потерял этого драгоценного человека. — ... объятия не исправят этого. ,— с горечью сказал Кейл, и Альберу услышал намек на то ,что чуть ли не плакал в его голосе, что еще больше разбило его сердце. — Я был неправ. ,— Альберу и самому хотелось плакать. Его приоритеты столкнулись так, как никогда раньше, и он причинял Кейлу боль. Он причинял Кейлу боль, снова и снова, каждый раз, когда он чувствовал опасения по поводу характера их отношений, Кейл замечал и все еще любил его, несмотря на все это. ,— Я был идиотом. Мне очень жаль, мне очень жаль. — ...я тот идиот, который думает, что ты на самом деле любишь меня. Зрачки Альберу задрожали, когда слова пронзили его сердце, пронзив его способность справляться с чистой надломленной болью в голосе Кейла. И, как и в случае во сне, его руки были пусты. В пустом дворце не было никаких признаков Кейла. Альберу смотрел в пустое пространство с болезненной уверенностью. Он действительно не собирался возвращаться. Альберу все еще не очнулся от всех этих болезненных эмоций. Мысль о том, что сон мог закончиться, на самом деле не приносила ему никакого утешения. Это то, чего он хотел, верно? Он хотел перестать видеть сбивающие с толку сны о Кейле Хеньютузе и, наконец, освободиться от сбивающих с толку эмоций, которые всегда оставались даже вне снов. Он получил то, что хотел. Кейл никогда не исчезал вот так ни в одном из снов, и чувство, которое он испытал, когда это закончилось, действительно имело ощущение завершенности. Он чувствовал, что сны исчезли. Кейл Хеньютуз больше не будет преследовать его в снах. После окончания празднования Кейл вернется на территорию Хеньютуз и, скорее всего, больше никогда не вернется в столицу. Кейл, которого он знал, вероятно, скорее отрежет себе ноги, чем вернется сюда после этого. Все закончилось. Альберу никогда еще не чувствовал себя таким опустошенным после достижения цели. …почему было так важно, чтобы он положил конец снам…? Альберу уставился в потолок, а растущая пустота расширялась в его груди и угрожала сбить с толку его мысли. Конечно, он понимал, почему изначально хотел избавиться от аберрирующих и сбивающих с толку снов. Он не знал, откуда они взялись, было неудобно видеть глубоко романтические сны о человеке, которого он никогда не встречал, и даже когда они встретились, у этих отношений изначально не было никакого будущего. Они были подозрительны и беспокойны, и Альберу предстояло возглавить королевство. И все же он не мог не понять почему думал об этом. Почему все это было важно? Какое отношение все это имеет к любви к Кейлу? Разве он не мог иметь и то, и другое? Как Кейл сможет серьезно помешать ему, даже если их скандальные отношения станут достоянием общественности? Он будет известен как непристойный король, и это нанесет ущерб его общественному имиджу ,ну и что? Он все еще мог хорошо управлять королевством, и он мог найти способ повернуть повествование в соответствии со своими потребностями, и стоило ли это… стоило ли из-за этого всего причинять вред Кейлу…? Не просто человеку, которого он встретил во сне, а настоящему человеку, с которым он столкнулся. Он знал, чем занимается Кейл в бальном зале, когда видел, как тот направляется к балкону, и его мысли подтвердились, когда он нашел Кейла в саду. Кейл хотел понять, правда ли это. Альберу тоже. Хотя боялся узнать. В то время он действительно считал, что это правильно. Проглотить собственный шок, когда он увидел тело Кейла, рухнувшее на траву с дерева, и диалог о том, чтобы они положили конец всему этому. Кейл должен был думать так же, как и он, верно? Кто бы хотел растягивать такие странные и неестественные отношения. Очевидно, Кейл тоже не очень хорошо воспринимал реальность. Поэтому он предложил лучшее решение, которое у него было. Окончание. И он это получил. Альберу уставился в потолок с зарождающимся пониманием. — ...блядь. Дрожащий голос Кейла и нетвердые шаги, когда он уходил. Сердце Альберу стучало так тяжело при виде этого зрелища. — ...я чертов идиот... Альберу Кроссман действительно был эмоциональным ,интеллигентным человеком ,во многих областях, которые позволяли ему иметь полноценные и значимые отношения с его материнской семьей и, особенно, понимать и использовать эмоции других для своего собственного политического роста. Была только одна конкретная область, где он был дураком, и слишком поздно осознал свою глупость. Есть ли у него вообще возможность исправить это…?