К охоте готова

Я пришла в себя в комнате. Тошнота уже не донимала, поскольку в ванной я успела побывать, и это еще не листала снимки и не слышала подробности о смерти Шарпа! Зачем мне всё это? Зачем так мучить себя? Как несколько лет помню, я хотела становиться частным детективом в буквальном смысле этого слова и не бегать из-за банальных вещей, которые обманутые супруги могут и сами узнать. Мечтала, что, как Шерлок Холмс, начну распутывать тайны, искать улики, но реальность оказалась иначе. По крайней мере, в агентстве я притормозила на пару мгновений и понимала, что скучаю. Большинство, с позволения сказать, дел расследовались по щелчку пальцев. Какие загадки? Как пахнет любовница, заимевшая точно такой же парфюм, как и у супруги ее возлюбленного? След от помады на рубашке? СМС, в которых много интимных разговоров, и никто несильно собирается шифроваться? Иронично, что судьба устроила интересный поворот, внезапно дала реальное расследование, и ощущения у меня оказались иными. Эйфория не появилась, ее не было и вчера, а вот сочувствия к жертвам достаточно. Желание найти убийцу не исчезло. Но мелькнуло разочарование над собою и досада. Сейчас с удивлением я понимала, что невольно романтизировала собственную профессию. И ограничивалась просмотром статей или книг, в которых описывался криминал. Ждала с колотящимся сердцем, когда повышу собственную квалификацию, но не понимала, как много всего в моей профессии таится. Случай с наркодилером остудил, я даже записалась на курсы, но продолжила верить, что стану настоящим детективом. Мне было приятно предвкушать, как появится дело, как я буду над ним ломать голову, как позже меня обязательно похвалят за успехи… И вот судьба надо мной посмеялась. Запах смерти вызывал горечь во рту, убитый — мурашки по телу от одного осознания, что когда-то он был жив и здоров. И что нашелся человек, совершивший такое преступление. И мне хотелось выяснить, кто это. Было приятно делать выводы после осмотра места убийства и ощущать собственную значимость. Анализировать сказанное людьми — тоже. Сомнения браться за дело всё же были, и на какое-то время в комнате Шарпа я поддалась эмоциям, задумалась, насколько правильно и нормально чувствовать отторжение перед смертью и продолжать искать ответы. Делать первые шаги в расследовании. Но сейчас, всё тщательно взвесив, я осознала, что не собьюсь с пути, даже если мучаю себя и свое здоровье. Дело стоит этого, цель не исчезла, но, наверное, я стала реалистичнее смотреть на подобную работу. Только как далеко я готова зайти в поиске преступника? И не разочаруюсь ли вовсе своей выбранной профессией? И кто сказал, что я перестала полностью романтизировать ее? Помассировала виски, избавилась от мыслей о своих чувствах, а потом позвонила Сэму, подробно рассказала о случившемся. — Так что будем работать отдаленно. Если можешь, сообщишь нашим? — заметила я и поведала, что планирую делать дальше. Чем дальше уходила от описания убитого, тем становилось легче. — Может, мне все же приехать? Поддержка никогда не помешала бы тебе, и лучше, когда детектива два, чем ты одна в особняке. Или Шарлотту с собой возьму? Я улыбнулась, чувствуя теплоту от его заботы, но продолжила мыслить рационально. — Спасибо, но, нет, справлюсь сама. К тому же, полиция скоро прибудет, и ей ни к чему иметь под боком еще гостей. Лучше воспользуйся связями из органов, разузнай про смерть Томаса Шарпа и еще Беннета. Я помнила собранные сведения о Мэтте, знала, что из себя представляет семейство Шарпа, хоть и не на сто процентов. Всегда лучше обладать официальной информацией. И собирать данные никогда непоздно. — Ладно, убедила, — всё же согласился Сэм и спросил задумчиво. — Что мне остается? Мы еще пару минут поговорили, обсудили версии. После я позвонила Шарлотте. Сделала бы это и вчера, но было слишком поздно, а подруга не любит, когда звонят ночью. Для нее важен порядок. И я улыбнулась, услышав ее ворчание и на том конце трубки. Ничего не меняется. — Кто бы сомневался, что ты пройдешь мимо? — беззлобно возмущалась она. — Хотя у нас и так есть дела, да и почему ты уверена, что тебе позволят заняться этими случаями? Я имею в виду смерть Томаса Шарпа и… — Да, поняла. И я знаю, что официально расследование будет вести Сэм. Ты поможешь?.. — Пользоваться связями на работе — это ужасно, не стоит даже вспоминать об этом добропорядочным людям. Это кошмар! — Спасибо, Шарлотта! — Лучше об этом не распространяйся. — Молчу, молчу! Могу и не говорить о том, чтобы ты пробила по базе фигурантов дела? Вдруг что-то вылезет? Шарлотта заявила, что это не нарушение этики, и согласилась. — После той изменщицы у тебя появилось новое дело? — полюбопытствовала я. — Хочешь, чтобы я вновь пошла против закона? — Можешь не идти, — я засмеялась, обрадовавшись ворчанию подруги. Всё же скучала по ней и Сэму, они стали дороги. И ее возмущения привычны и приятны. Что со мной? Вроде бы не ударялась головой. — А вот и не собираюсь. Уже из-за тебя стала ярой преступницей, ещё что-то нарушать не планирую в ближайшее время. — Но трудностей нет? — Нет, — Шарлотта замолчала, но желание поделиться и пробурчать пересилило, и она заговорила. — Жена клиента очень уж любит духи, чуть не чихнула, когда она прошла мимо. Ну кто целый флакон на себя льет? Она бы ещё искупалась, чтобы наверняка благоухать! — Хорошо, что ты не в шкафу пряталась. Я засмеялась, представив презабавную картину, и после общения с друзьями была готова к новому опросу, на этот раз ключевой свидетельницы дела. Интересно, получится ли и не вмешаются обстоятельства? Жаль, что не удалось поговорить с наконец пришедшей в себя уже вдовой Дейзи Шарп, прибыла полиция. И следователь, седой мужчина в шляпе, расположился в кабинете Аннет Сильвер-Харрис, с милостивого разрешения той, конечно, и первой позвал на допрос вдову. Я недолго унывала и, решив изменить направление в деле, подсчитала это отличной возможностью найти Марту. Она много интересного могла бы рассказать, не говоря уже о банальных сплетнях и еще важной для дела информации, и я поспешила в сторону кухни, как вдруг резко остановилась, разобрав разговор тетушки в ее комнате. Собеседника нельзя было услышать, и я поняла, даже не заглядывая в замочную скважину, что она общается с ним по телефону. — Ты проверил Кадоганов? Главным образом, сыновей. Отец способен ими управлять, сидя в инвалидном кресле. У него всегда были качества настоящего манипулятора. Что? Они ни при чем? Ты уверен? Что значит: «всегда есть вероятности»? Вот и просмотри их, найди доказательства. Ты же не мой личный колдун, предсказывающий судьбу. Тот случай повторяется, и это не может быть совпадением… Хорошо, договорились. А Чарльз? Подозреваю, что вновь проблем прибавил. Он же по-другому не может. Было дело, когда обманутый муж приходил к нему. Хорошо, что всё мирно решили. Прости за резкость, так переживаю после всех событий. Вся на иголках, толком и не сплю... А как твои дочери?.. Слышала, они болели. Да, да, погода какая-то непонятная, без намека на холод… Я тихо сделала шаг назад, понимая, что ситуация беспокоит тетушку так же, как и меня, когда я услышала слухи. Надо бы их рассмотреть, как под микроскопом, всё же от своей предыдущей версии о Кадоганах не стоит отказываться. И проклятье тут ни причем. Насколько я знаю, это семейство живет в Лондоне, и Сэму до них легче добраться. Моя тетушка, судя по всему, тоже не сидит без дела и ограничивается собственными усилиями. Она кое-что знает, даже пытается выяснить с помощью доверенного человека, и мне придется тоже в этом копаться. Хотя определенная информация про тетушку попадала мне раньше, но я отмахивалась от нее, в глубине души посмеиваясь. Я же всегда слушала слухи, веря лишь отчасти, что они реальны, и мне не хотелось разбираться, где спрятана правда. Всё равно много фантазии человека и его желания придумать любопытную историю, а я хотела поразвлечься. Но сейчас осознала, что тетушка права. Ситуация из прошлого действительно выглядит как совпадение. Но только на первый взгляд, а если внимательно присмотреться… — Марта! — крикнула я, переступая порог кухни. Ощущались приятные ароматы еды, слышались разговоры слуг и звон посуды. Совсем другая картина, нежели в комнате, в которую наведалась смерть. Я постаралась избавиться от этих мыслей, о тетушке тоже перестала размышлять. Не время и не место. Вместо этого я сосредоточилась на Марте. Она наконец вышла ко мне. — Что вы хотели, мисс Харрис? — спросила, а в зеленых глазах словно черти пляшут. — Пришла спросить, где может находиться Мэтт Шарп. — А я откуда знаю? — Наверное, потому что ты с ним кокетничала, ради него вчера наводила марафет, — перечислила я все свои наблюдения. — А Мэтт — молодой парень, которому нравятся красивые девушки, — и прежде чем Марта ответила или возмутилась бесцеремонностью, я добавила. — Не собираюсь вмешиваться в твои отношения. Осуждать или с кем-то болтать. Это твое личное дело. Но человек умер, а его сын где-то гуляет. Виновен или нет, но он должен залечь на дно, не желая проблем с полицией. Или он успел перемахнуть в другой город, но его знакомые-то остались. Ты с ним гуляла, так что назови парочку мест. Клубы, бары, отели — без разницы. И имена людей тоже. Я положила на стол длинную карту Крафт Бридж. Марта кивнула и принялась указывать все места, в которых побывала с Мэттом Шарпом. Кто бы подумал, что город маленький по сравнению с Лондоном, но придется побегать, втереться в доверие ко многим людям и выведать что-то про Мэтта. И мне нравилась подобная практика. Ее оказалось немного в нашем детективном агентстве, и я ценила каждые мгновения, даже если это задержание наркодилера или опрос свидетелей, знающих об измене супругов. Шарлотта, наоборот, ворчала, вспоминая «романтику» своей работы, особенно если осенью льют, не переставая дожди, или зимой снегом замело улицы, но надо действовать в интересах клиента. Дело не ждет. В такие моменты Шарлотта говорила, что желает больше бумажной волокиты и хотя бы одной чашки кофе. Интересно, что сейчас мне ответит? Как-никак март-месяц только вступил в свои права, лишь намек на прохладу, и погода обещает быть прекрасной. Я уж точно пока беру тайм-аут, пользуясь минутами уединения. Старалась морально готовиться к далекой от обыденности беседе. Скоро настанет моя очередь давать показания, правда, не удивлюсь, если они последние в списке. И я знала, что мне придется общаться с полицией, но не понимала, что же такого важного могу рассказать. Что слышала от других людей, это ведь тоже информация? Или свои догадки? Вот их точно придержу при себе, если желаю расследовать дело. — Итак, Агата Харрис, племянница именинницы, приехавшая к ней из Лондона? — озвучил очевидный факт следователь, как только представился детективом Гудманом. Я кивнула, понимая, что допрос пройдет недолго. Разве что если алиби вызовет вопросы, а вот мотива убивать у меня нет. Я постаралась расслабиться в кресле для посетителей. Знакомая обстановка чуть успокоила, и собственный оптимизм приободрил. Но здесь ключевое слово «чуть». — Вы знали убитого Томаса Шарпа? — Скажу так, для меня он гость, которого пригласила моя тетушка на прием. И это единственное, что мне о нем известно, если не брать в расчет поверхностную информацию об его семейном положении. — Давайте к ней и перейдем, не станем медлить. И что вы можете сказать насчет его окружения? — Обычная семья. Скромная, даже робкая жена, которая любила мужа. И сын, который ничем не отличается от своих друзей, которые любили клубы и бары. — Вы с ним общались? — Вела обычные светские разговоры, узнала, что ему нравится осеняя погода и что он предпочитает бренди Hennessy Richard. И еще много подобной информации, которой ничего не значит. Ее любой другой человек вам передаст. Гудман кивнул, бросив мимолетный взгляд на телефон, а я бы могла еще пару слов добавить, вспоминая какие-то факты, но не стала отнимать время ни свое, ни следователя. Впрочем, и про разговор с другими людьми о Мэтте Шарпе я умолчала. Мне не хотелось передавать чужие слова, когда как я сама не разобралась, что из них правда, а что наглая ложь или невольная — зависит от душевного равновесия человека и от его воображения. Или от его помыслов, если Мэтт решит схитрить или кого-то склонить на свою сторону. — А Джон Беннет?.. На него упала люстра вчера вечером, как я припоминаю? — Да, верно, но и здесь я не могу вам помочь. Беннет редко бывал в Бишоп-Мэнсоне, так что его привычки и предпочтения мне неизвестны. — Но вы должны быть в курсе того, что он был любовником вашей тети. Я прикусила губу, понимая, что нежелание говорить об этом сыграло злую шутку и что утаивающие свидетели — ненадежные и вызывающие подозрения. И постаралась сделать вид, что так и планировалось, что хотела рассказать о факте, Гудман как раз помог мне его освежить в памяти. Если и его возмутило мое поведение, то он вновь никак это не показал, и всё чаще меня это смущало. С таким собеседником следовало быть осторожнее, никогда не знаешь, что у него на уме. — Да, буквально вчера вспомнила, было такое, еще до знакомства с ее мужем, но насколько я знаю, это давно в прошлом. Но Гудман продолжил невозмутимым тоном, словно развивая собственную мысль. — По всей видимости, Беннет предпочитал молодых девушек, а вам как раз двадцать лет есть, и он мог бы вами заинтересоваться. Вы одинокая, но достаточно красивая мисс. — Нет, эта версия ошибочная, по крайней мере, насчет меня. Он мною не интересовался, как и я им. К тому же, у меня была собственная жизнь в Лондоне, и видела я Беннета лишь тогда, когда его приглашала тетушка в Бишоп-Мэнсон, а так не пересекалась с ним. Не скажу, что мечтала о встречах, этого тоже не было. — Хорошо, — спокойно кивнул Гудман, вновь не проявляя эмоций. — Скажите, что вы делали сегодня с трех до шести часов? — Спала. — И кто это может подтвердить? — Никто, кроме моей неодушевленной подушки. Я не выходила из своей спальни. — Ну что ж, печально. А что насчет комнаты Томаса Шарпа? Вы были в ней. — Да, заходила, такой крик стоял… Наверное, хотела проверить, увидеть. Мною руководил стресс, но я ничего не трогала. Гудман кивнул, не бросил замечание, но взгляд его оставался острым. — Что ж, спасибо за информацию. Мне всё ясно, а вы можете идти, — наконец произнес Гудман, и только тогда я поняла, что всё время была напряжена, как натянутая струна, хотя разумом понимала, что мотива убивать двоих людей или избавляться от одного и причинять вред другому у меня нет, но волнение оказалось сильнее. Я надеялась, что не выгляжу встревоженной, какой ощущала в глубине души. Встала и хотела было поскорее уйти, стены кабинета вдруг стали давить, как услышала. — Прошу не покидать Крафт Бридж, а лучше, я настойчиво рекомендую, находитесь в эти дни в Бишоп-Мэнсон. Это для вашего же блага. — Хорошо, я и не собираюсь никуда уезжать, но особняк мне придется покинуть. — И зачем же? Я с трудом сдержала желание сыронизировать, что собираюсь спрятать улики, а то полиция находится рядом, но осознала, что это выглядело бы слишком глупо и нелепо. Зачем тянуть льва за хвост? Зачем неуместно шутить? Это, наверное, нервное. — Магазины, ателье, парикмахерская… Вот и все дела, которые требуют моего внимания. — Хорошо, но если что, я за вами слежу, мисс Харрис, — добавил Гудман. Его слова прозвучали странно. С одной стороны, он словно меня подозревал или ожидал какой-либо подлости. Неужели не поверил в мою не совсем отговорку про дела? Или его насторожило мое появление в комнате убитого. С другой же, он не желал новых жертв, ведь ясно как день, если следователь здесь, то смерть Томаса Шарпа точно не случилась из-за суицида. Еще одно доказательство в копилку. И это было бы слишком просто для всех нас. — Агата, как ты? — спросила Элиза, не успела я и сделать пару шагов в направлении сада. Она выглядела встревоженно, и я взяла ее за руку, утешая, словно и не прошли месяцы после нашей последней встречи. Мы поспешили в уединенное место. К счастью, вторая гостиная была никем не занята, но это не значит, что вообще нет лишних ушей. Надо бы быть поосторожнее. Особняк полон гостей, и неясно, кто друг, а кто враг. — Нормально, — я мысленно встряхнулась, подумав, что надо бы поменьше читать готических романов. Или после разговора с Гудманом не отошла? — Правда, ничем не помогла, дала парочку сведений, но еще меня занимает, где же больница Дача, в которой оказался мистер Беннет. — Понятно, должна же ты узнать об его самочувствии, — Вообще-то не совсем Элиза права про мой интерес к здоровью мистера Беннета, но я не стала разубеждать и, прикусив язык, внимательно выслушала ее просьбу. — Расскажешь потом и мне? Я лишь слышала, что он сильно пострадал, и не хочется обращаться к тетушке, чтобы осведомиться больше. — Да, конечно. — А что насчет Мэтта? Ты его будешь искать? А вот это мгновение настало, и я успела к нему подготовиться. Голос не дрогнул, и ложь прошла гладко. — Не буду. Я хоть и помощница частного детектива, но это не значит, что должна цепляться за первые дела, которые попались на пути, и искать любых подозреваемых, — пожала плечами я. — Это сделает полиция. Может, не хуже меня, ту еще искательницу адюльтера. — Да? — Элиза шумно сглотнула и быстро схватила меня за руку, как это делало в детстве. Приятное воспоминание на мгновение приободрило, хотя горький привкус вины ощущался. От моего вранья? — Агата, это прекрасно. Ты меня очень обрадовала! Нет, конечно, может, и плохо, что остаются лишь супружеские измены в качестве загадок, но так намного безопаснее. Пока. Ты еще не окрепла, слишком мало времени прошло для настоящего расследования. Я больше всего на свете переживала, что ты бросишь все силы на поиски Мэтта. — Я понимаю, что значит опасность. — Знаю, милая, просто ясно, что мистера Шарпа отравили, и яд — серьезное оружие, которые можно воспользоваться незаметно. Сама не заметишь, как выпьешь кофе со стрихнином, почувствуешь горечь, а там… И ты не неубиваемая. Я бы очень тревожилась, если бы с тобой что-то случилось. Особенно сейчас, когда дома неспокойно. — Да, понимаю. — И ты прости меня, я разволновалась. Не хочу тебя учить, как наша тетушка! И уж тем более давить. Элиза неловко улыбнулась и, пряча появившеюся грусть, отвела взгляд. — Милая, ты чего? Со мною всё хорошо, да я и постараюсь быть осторожнее, — попыталась я успокоить кузину. Она кивнула, все также выглядя подавленно и по-прежнему испуганно. — Да, конечно, — кивнула она наконец, правда, судя по всему, все еще переваривая собственные эмоции, и встала, а я осталась сидеть, пытаясь осознать, насколько ужасно поступаю. И делается ли это для блага Элизы. А что насчет меня? Нагло вру, не желая говорить кузине, что я давно выросла, и детективные расследования — мое предназначение, от которого не планирую убегать. Умалчиваю правду, лишь бы спокойнее было бы Элизе. Это же совсем неправильно. *** Скоро настанет день рождения Чарльза Харриса, а я до сих пор не знала, что же ему вручить. Кузина предложила пройтись по магазинам, и я согласилась, подумав, что она может меня чем-то вдохновить. Как раз у нее было соответствующее настроение, когда воспоминания нахлынули, и просто нельзя ими не поделиться. Своего рода ностальгия. — Помнишь открытки, которые мы, еще совсем дети, вручали папе как раз восьмого января? — улыбнулась Элиза, указывая на ажурную шкатулку. — Он их всегда собирал в стопки, перевязывал лентой. Подписывал, чьи они. Недавно я даже видела их в почти такой же шкатулке. Только другого цвета. — О боже, и мои кривоватые рисунки? Ты их тоже заметила? — засмеялась я. — У кого еще они кошмарнее, так что не надо мне тут! Но главное, ни это, ни грамматические ошибки, а как приятно осознавать, что все это сохранилось. Что все это держит у себя наш с Данте папа. И твой дядя. Экскурсы в прошлое продолжились. Мы вспоминали, как втайне от тетушки Чарльз подлил нам вино, а тогда нам было пятнадцать лет. И нет, это не запрещалось, просто он забавлялся, делая вид, что является великим интриганом, которого не поймает даже Аннет Сильвер-Харрис. Удивительное разделение тайны. Или когда мы смотрели на салют. Или когда я впервые решила проэкспериментировать с блюдом. Много появилось этих «если». А мне было восемнадцать, Элизе — семнадцать, и казалось, что мы всегда будет жить в Крафт Бридже со всей семьей. И что нас не ждут какие-то моральные выборы. *** Бишоп-Мэнсон по-прежнему являлся временным домом для гостей, но полиция не могла отпустить всех и разбиралась в случившемся. Помнится, говорили, что долго не задержат, особенно людей, вообще непричастных к трагедии. И большая часть гостей из них разошлась по комнатам, если не вспоминать тех, кого опрашивал следователь. И теперь стояла тишина, не слышались бормотания и приглушенные звуки телевизора или компьютера, когда я проходила по бесконечно длинному коридору мимо занятых комнат. И это спокойствие казалось ощутимым. Несколько часов назад встревоженные люди собирались в гостиной, делились страхами и утешали друг друга, а теперь они разбрелись по спальням, настороженные, готовые к допросу. Или к новому отравлению?.. А то и к убийству. От этих мыслей я почувствовала, как побежали мурашки по телу, и я закричала, когда кто-то, словно мне мало ужасов на сегодня, схватил за талию и нагло втащил в ближайшую пустую комнату. Я от души ударяла, не глядя, царапала и кричала. Хоть гад специально закрыл рот ладонью, не позволяя мне позвать на помощь, но кто сказал, что стоит сдаваться? И я отчаянно боролась. Дверь хлопнула, щелкнул замок. — Фан! Постой, женщина, не калечь! — Меня отпустили. Я услышала знакомый голос, в котором угадывалось беспокойство, а когда обернулась, всё также воинственно настроенная, увидела Александра Нильсена. Явно бессмертного. Усилием воли сдержала желание еще раз наступить ему на ноги, чтобы точно оставить раны. И на этот раз не в целях самозащиты. Оцените еще раз мой героизм! — Ты совсем придурок? Кто со спины подходит в темном коридоре?! Да еще хватает своими загребущими лапами? — Не хотел привлекать лишнего внимания, а ты испугалась? Александр крепко сжал челюсть, это оказалось единственным проявлением его чувств, а потом он взял себя в руки и надел маску безмятежности. Но это не остановило меня от возмущения. — Нет, я просто орала от восторга, — воскликнула я, подняв руки, опустила их и медленно вздохнула, считая в уме цифры. Помассировала виски, осознавая, как сильно нервничала, и ответила более спокойно. Я надеялась, что не выгляжу со стороны как человек, решивший повторить печальную судьбу одного убийцы. — Мог бы просто написать в сообщениях о встрече в комнате. Или в саду, например. Зачем тащить-то сразу в пещеру, первобытный ты человек? — Так проще и забавнее, — даже не испугался Александр. Безэмоциональность медленно отступала, тревога либо, наверное, раздражение на мою реакцию ушли. И на его лице постепенно росла самодовольная усмешка, а в глазах ни капли стыда. — Я могу перейти к непосредственно разговору? Или ты еще не выпустила пар? — Уже успокоилась. Надеюсь, что хоть царапины оставила, — пробормотала я и уселась на диван. — Ну что там у тебя? Просвети, раз так вежливо сюда позвал. Настоящий джентльмен! Всем бы учиться на твоем примере. Нет, всё же я не совсем пришла к спокойствию. Мне на это потребуется достаточно времени. — Скорее, ты большую часть будешь говорить, — Александр не обратил внимание на мой поток сарказма и уселся напротив, вальяжно развалившись в кресле. — Дело в том, что мне не хватает сообщников в этом доме, а ты — отличная кандидатка. Тебе я не доверяю, но потенциального убийцу интереснее держать близко. Если не окажешься им, то вдвойне прекрасно. Да и информацию ты умеешь добывать, — он оглядел меня с ног до головы, и я попыталась не искать двойной смысл в его словах. Так и до нервного тика недалеко. — Про Марту кое-что знаешь, умна и целеустремленна, значит, расследование будет удачным… — Спасибо за комплименты, но почему я должна с тобою работать? Во-первых, у меня есть Сэм и Шарлотта, мои напарники в «Охоте», которых я прекрасно знаю. Во-вторых, ты не обладаешь такими уж хорошими качествами, в отличие от меня. Скорее, случится следующее новое убийство в Бишоп-Мэнсоне, чем мы найдем преступника. — Я еще не закончил, — приподнял Александр палец, всё также самодовольно улыбаясь, будто я пару секунд назад его похвалила, а не привела аргументы, недвусмысленно говорящие, что мы не станем вдвоем заниматься расследованием. — Если помнишь, то у меня есть доказательства того, что ты меня сбила в тумане. — Ты всё-таки был у врача? — Да, и значит, если ты не будешь придерживаться наших договоренностей, то я пойду в полицию. Как ты думаешь, что она предпримет? Пойдет ли это на пользу твоей репутации? Что скажет тетя? Как отреагируют близкие? Заинтересуется ли следователь? Я сжала подлокотник дивана, стараясь не бросаться на этого чертового манипулятора. И главное, вчера я-то не принимала всерьез его заявление! Быстро успокоилась, думала, что он посмеется и уйдет, даже не напомнив больше об аварии, а оказалось, что он, как паук, создавал сети и поджидал удобного момента, чтобы воспользоваться своими неопровержимыми доказательствами. — И где же медицинские освидетельствования? У меня не глаза-сканеры. Хочешь, чтобы я поверила тебе на слово? — Придется, — пожал плечами Александр, и я не увидела, что он испуган или напряжен. Поморщилась, будто опробовала кислый лимон, и посмотрела в сторону, делая выводы из его реакции и стараясь принять собственное, судьбоносное решение. Складывалось ощущение, что для него всё это игра, и я невольно должна следовать ее неписанным правилам. Но кто сказал, что ее нельзя распробовать вдвоем? Ситуация, на первый взгляд, странная. Бумаг нет, и Александр даже не собирается их показывать, веля верить на слово. Но я это проходила, посчитав его самодовольным павлином, которому нравится намекать на ДТП, и подобной ошибки не совершу. Я все равно найду материальные доказательства, сожгу, а там посмотрим. Шантажистам не доверяют, от них не избавишься, разве что если найдешь собранный на тебя компромат. И я это сделаю, избавлюсь от оков и параллельно найду преступника. Помнится, вначале, только услышав из уст Александра упоминание об аварии, я была не прочь сдаться полиции и подготовилась морально к реакции своих близких. Знала, что если он заявит, то я не стану ему мешать. Да и возможности бы не было, если бы он за столом заговорил. Не пинать же его или бросаться с ножом в зубах… Сейчас условия не такие страшные. Нильсен не просит заоблачную сумму за молчание. И не приказывает кого-то убивать. Значит, пороть горячку и бежать в полицию не стоит. Всегда успеется. А вот поиграть можно. План действий появился немедленно, уверенность, что всё получится, придала сил, и я подняла на Александра более безмятежный взгляд. Решение приняла, шахматные фигурки стоят на доске в ожидании, и только от нас зависит, насколько любопытной выйдет игра, если она получится. — Хорошо, ты меня убедил. Я за сотрудничество, — кивнула я. Александр вновь усмехнулся и уселся ровнее, без слов прося начать рассказ. И я его не разочаровала.