Danganronpa: Dreams that don’t come true

      Кровь.       Тишина.       Чёрное пространство.       Я пытаюсь бежать, но мои ноги лишены костей. Я больше не буду танцевать, никогда. За мной кто-то следует, ведь до моих ушей доносятся крики, состоящие из обрывков спутанных фраз. Трясущимися руками я пытаюсь ухватиться за что-то, но лишь ползу по красному и столь холодному полу. Меня догоняют, о Боже! Я всё ещё не понимаю, чем заслужил всё это.       «Помогите…» — глухим шёпотом произносят мои губы. Мой голос никто не слышит в этой чёрной мгле. Чувство жалости к себе возрастает, когда я осознаю, что не могу ползти дальше. Что-то меня догнало. Я не вижу его лика, но понимаю — оно не желает мне добра.       «Прошу…» — тихо шепчу я в пустоту. Ненавижу, о Боже, как же сильно я ненавижу своё существование. Мне больно. Оно стоит у меня за спиной, пока я пытаюсь найти в себе силы карабкаться. Всё, что я слышу — это бешеное биение собственного сердца, которое словно становится всё громче и оглушительней. Так тяжело дышать. По телу проносится тремор, заставляя меня нелепо подёргиваться и задыхаться.       Впереди возникло свечение. Это тот самый «свет в конце туннеля»? Значит ли его появление то, что я должен ползти к нему? Это непросто. Рука существа, или её подобие, тянется к моему затылку. Я не могу повернуть голову. Я ничего не могу.       «Н-нет… не надо…» — это мой голос? Больше не слышу его. Мои уши пронзил оглушающий звон, доносящийся словно ото всюду. Кажется, левое ухо кровоточит, да и правое тоже. Я пытаюсь тянуться к свету, что впереди меня. Он становится всё ярче, заполняя собой чёрное пространство и красный пол. Хотя, может быть, пол тоже чёрный, а багрово-тёмным он сделался от крови, ведь под собой я ощущаю влагу.       Моя рука впереди меня — она тянется к свету, бросая тень на моё лицо. Ох, почему-то мне горячо. Пальцы сгорают и от них остаются лишь обожжённые костяшки. МНЕ БОЛЬНО! Это не свет, это огонь. До ужаса горячий и резкий. От моей руки больше ничего не осталось. Чувствуется запах жжённого мяса. Интересно, чьего.       Я отворачиваю лицо, когда огонь подбирается всё ближе и ближе к нему. Теперь я наконец могу видеть то, от чего пытался скрыться. Существо за моей спиной — это моя мама. Её зелёные глаза полны боли и тревоги, а губы дрожат. Она вот-вот заплачет. Даже сейчас её лицо прекрасно, хоть и искажено от отчаяния. Её руки тянутся ко мне, дабы помочь, но она исчезает без следа, едва успев коснуться. Прости, мама, я убегал от тебя.       Моё сердце разрывается. Сущность, которую я боялся и от которой бежал, оказалась самым родным для меня человеком, а свет, который должен был стать моим спасением, сжигает мою кожу до костей. Ненавижу это. Как же больно.       Всё моё тело начинает гореть. В последнее мгновение в крохотном закутке моего сознания доносится нечто, напоминающее песенку: «Два, четыре, три! Хато, Хато, посмотри! Посмотри, они горят, Они визжат, >6(? кричат! Пять, }3{{44}, семь! Ты становишься никем! Мы молим тебя, |5^7¡( Поскорей убей себя!……»       Просыпайся, кусок дерьма. Пора убивать. ***** «Время — 7:00! День «7» начался Просыпайтесь, дорогие ребята! Пора убивать. С уважением, ваш превосходный директор — Монодог!»       «АГХХ!» — пронеслось по небольшой комнатке. Хато быстро отпрянул от подушки, округлёнными глазами рассматривая всё вокруг. Сердце билось в бешеном темпе, а на лице проступили капельки холодного пота. Парень начал ощупывать себя на наличие конечностей и, убедившись, что кости на ногах имеются, а рука цела, тяжело вздохнул. «Очередной кошмар» — прошептал он себе под нос. Голова кружилась, а уставшие веки слипались от яркого комнатного света.       Начался очередной день. Опять взаперти, опять в скуке. Прошла почти неделя с прихода Хато в Академию. С тех пор каждую минуту своего прибывания здесь он жалел о том, что согласился на предложение. Впрочем, всё не было настолько ужасно. Например, вчера парень почти весь день читал книги с Юкиро, а потом лёг спать раньше объявления. Позавчера исследовал здание и ходил по разным комнатам. Галлюцинации на протяжении этих двух дней почти не появлялись, если, конечно, не считать человеческий глаз в кружке кофе Цимёко. Но это длилось всего пару секунд, поэтому не считается. Хаторока старался не уходить глубоко в себя. С этим ему помогали книги и общество Юкиро. Странно, ведь читали парни в абсолютной тишине, которую так ненавидел один из них, но стресс при этом не ощущался. Наоборот, все мысли улетучивались, оставляя за собой лишь спокойствие. Да и обстановка библиотеки придавала всему этому некий шарм. Сейчас эта комната была самой любимой у Хато.       Сложно было не заметить, что Ичиро выглядел подавленным после шахматного поединка. По нему было видно, что он много рассуждает о чём-то у себя в голове. Об этом свидетельствовал его сосредоточенный вид и некоммуникабельность. Хашимота всё спрашивал его о том, кто же ударил его в нос, но тот лишь отмахивался и говорил, что это не важно. Поэтому Хато предположил, что нападавшим мог быть Ясуо. Хотя он, вроде бы, не был так зол на психолога, чтобы ввязываться с ним в драку. Да и на его лице, как и у других одноклассников, не наблюдались следы побоя. Странно, ведь костяшки на руках Юкиро были в крови.       Хато протяжно зевнул, поднимаясь с кровати. Всё тело ослабло за время сна, а ноги затекли. Ну, зато это было лучше, чем отсутствие костей в них. Парень всё ещё радовался, что тот ужас оказался очередным кошмаром. К подобному он почти привык, но всё равно всегда просыпался в лёгкой панике и холодном поту.       Тело, что находилось в зеркале, выглядело как всегда потрёпанным после сна. Для Хашимоты уже новой привычкой стало разглядывать своё уставшее лицо по утрам, повторяя про себя из раза в раз, что сегодня точно начнёт больше двигаться, правильнее питаться и ложиться спать раньше. Он старался сохранять в себе эту мотивацию. Без неё вся надежда на лучшее пропадала, отчего Хато просто существовал, а не жил полноценно. Потеряв всё, тяжело было находить в себе хоть каплю желания жить, но он пытался. Изо всех сил, хоть и бывало желание бросить бренную жизнь и самоликвидироваться. Как и сейчас, когда участившиеся галлюцинации сводили с ума. Но всё же было то, что помогало Хато чувствовать себя лучше. К примеру, забота со стороны Каноа. Хоть девушка и перестала напрямую приносить ему еду, но всё же присматривала за тем, чтобы Хашимота полноценно питался. Это было мило с её стороны, даже если парень при этом чувствовал себя неловко.       Почему-то сегодня у Хато было что-то вроде предчувствия. Странное ощущение того, что случится нечто неприятное. Такое уже бывало, когда парень покидал свой дом перед встречей с Шинджу Такано. В тот момент он отдалённо чувствовал будущую трагедию, но списал это странное волнение на простое волнение перед экзаменом. Сейчас же это предчувствие было другим, менее сильным. В прочем, Хато отбросил мысли об этом подальше и, наконец завязав свой чёрный галстук, покинул комнату.       Выйдя в коридор, он сразу заметил Юкиро, стоящего возле двери своей комнаты. Светловолосый закончил с ключом и спокойно подошёл к Хато.       — Доброе утро! — Он махнул рукой в знак приветствия и улыбнулся. На его носу был пластырь, а под правым глазом виднелся небольшой синяк, начавший уже немного пропадать.       — Доброе, Юкиро. Как твой нос? — Поинтересовался собеседник.       — В порядке, уже не болит. Знаешь, я тут думал…       — Так и не пойму, кто же решил тебе врезать. Почему ты не говоришь? — Хаторока вздохнул, нахмурив брови. Его взгляд сделался серьёзнее, а тёмные глаза заглядывали в светлые напротив, ища в них правды.       — Да ладно тебе, Хато. Я ведь уже объяснял, что это лишь моя проблема и того человека. — Ичиро пожал плечами и запустил ладони в карманы, делая своё выражение лица непринуждённым и совершенно противоположным тому, что было у темноволосого. — И кем бы он ни был, это абсолютно не важно, ведь та… драка? Уже в прошлом.       — Ну, как хочешь. Всё равно странно то, насколько сильно ты смог вывести кого-то из себя, чтобы тебя ударили по лицу. — Хашимота начал идти в сторону лестницы, что находилась впереди коридора, и Юкиро последовал за ним.       — Ха-хах, для этого повод не нужен. Ты ведь порезал мне руки не из-за того, что я вывел тебя из себя. — Усмехнулся тот.       — Тише. Никто ведь не знает об этом… — Хато огляделся по сторонам в поисках других одноклассников. В пустом коридоре больше никого не было. Парень знал: они либо уже в столовой, либо до сих пор спят.       — Ладно, о чём я хотел сказать… Ах, да. — Светловолосый остановился, устремив свой взгляд в пол. Хаторока обернулся, непонимающе смотря на него. — Вчера я разглядывал свой нож, который нашёл в тумбочке, как и ты. Вообщем, приглядевшись, я заметил кое-что на его рукоятке… — Он чуть нахмурился, отрывая свой взгляд от пола. — …имя. Не моё, причём.       — Имя? Нож подписан чьим-то именем? — Хато начал вспоминать, как держал в руке своё лезвие, оставленное Монодогом в виде «подарка». В тот момент парень был не в себе, поэтому не заметил, либо же не придал значение тому, что было на рукоятке. Но всё же, нож не выглядел как обычный кухонный, а его острая часть была особо заточена, поскольку легко порезала ладони Юкиро. После случившегося, Хато вообще убрал этот нож в самый нижний ящик, подальше от самого себя, ведь чувствовал огромную вину за попытку убить одноклассника. Поэтому он так и не увидел то, что было там написано.       — Сиёти Тенма. — На выдохе сказал собеседник.       — Он вроде… Абсолютный стихотворец, да? И почему на твоём ноже его имя? — Темноволосый наклонил голову в бок, вспоминая того самого черноволосого одноклассника в сером свитере. Он редко замечал его и единственный момент, когда тот проявил себя, был когда Каноа уснула. Тенма отнёс её в комнату, позаботившись о том, чтобы девушка спокойно выспалась.       — Ах, хватит вопросов. Я и сам хочу знать, что это за путаница. — Юкиро продолжил шаг. — Спросим о ножах у остальных. Может, не у меня одного там чужое имя. *****       Новый день, как и предыдущие шестеро, начинался со столовой. Обычно Хаторока ещё лежал на кровати в попытках уснуть после объявления, после чего переодевался в свою повседневную одежду и спускался к остальным. И чаще всего, открывая дверь, первым, что он слышал, был один и тот же звонкий голос.       — Чёрт возьми, как же тут скучно! — Театрально дулась Микори, сложив руки на груди. — Мы тут уже седьмой день ничего не делаем, это ужасно бесит!       — Да уж. Увы, но ничего не остаётся. Либо убить и выбраться отсюда, либо просиживать штаны здесь до конца своих дней. — Сидящая напротив неё Каори вздохнула, тоскливо подмешивая сахар в своей чашке чая.       — Если и убивать кого-то, то я бы с радостью прикончила того придурка Юкиро. Ну, а раз уж за это меня ещё и освободили, то не поленилась бы убить его дважды! — Усмехнулась та, победно подняв подбородок и демонстративно закрыв глаза.       — Что ж, начинай. «Придурок Юкиро» стоит у тебя за спиной. — Кокуто насмешливо улыбнулась, взглянув на стоящего у прохода парня.       — Че-чего?! — Опешила беловолосая. Она обернулась назад, с долей испуга рассматривая двух одноклассников, ну, а точнее, одного из них. Не сказав ему ни слова, она вновь повернулась к Каори, прошипев при этом тихое «блин».       — Это не гуманно, Мико. — Наконец заговорил Ичиро, проходя вперёд. — Убивать кого-то, дабы выжить самому… отвратительно и эгоистично.       — Да ладно тебе, всего лишь шутка. — Девушка откинулась на спинку стула и непринуждённо зевнула во весь рот. — Тем более, не ты ли мне угрожал? Хах.       Юкиро удивился. Его брови взлетели вверх, а сам он остановился, непонимающе смотря в пол. В его взгляде уже читалось что-то вроде «в смысле?». Хато взглянул на него, а затем на Хикао, совершенно не понимая, о чём речь, ведь каких-либо угроз по отношению к девушке он от Ичиро не слышал.       — В смысле? — Разом сказали парни.       — Да не важно. Просто знай, «придурок Юкиро», у меня есть повод тебя презирать. — Отмахнулась Микори.       — Так что, убьёшь его? — Каори прикрыла глаза, спокойно отпивая глоток своего чая.       — Хах! Ну, не зря ведь на том ноже, что я нашла в своей тумбочке, было написано: «Юкиро Ичиро». — Хикао хмыкнула, а на её лице вновь появилась улыбка. Подперев щеку левой рукой, она взглянула на светловолосого, чьё лицо сейчас вновь выражало удивление. Он смотрел в пол, чуть приоткрыв рот. Прошло ещё секунд пятнадцать полнейшего молчания, а выражение его лица так и не изменилось. — Эй, парень, прекрати так удивляться любым моим словам. Выглядишь глупо.       — Так… это-       — Каори, ты находила нож в своей тумбочке? — Заговорил Хашимота, тем самым перебив Юкиро.       — Да, но… — Кокуто заметно напряглась. Взгляд её голубых глаз блуждал по столовой, а дыхание участилось. — …я не брала его в руки и толком н-не разглядывала.       — Всё хорошо? Выглядишь неважно, Дамбо. — Поинтересовалась Микори. Она вздохнула себе в ладошку и откинулась на спинку стула.       — Это просто… эм, нет, забудьте. — Девушка уверенно выдохнула полной грудью, дрожащей рукой заправив прядь серых волос за ухо. — Странно, что на ноже чужое имя. Это может что-то значить, как думаете?       Юкиро и Хато молчали, задумавшись. В планах было спросить об этих надписях у других одноклассников. В столовой сейчас присутствовали многие из них, практически все. Вероятнее всего, всем им Монодог оставил в тумбочке нож, подписанный определённым именем. Об этом даже гласил голубой плакат, висевший на стене за спиной Каори:       «Если что, за этой стеной на кухне вы можете найти множество разнообразных видов ножей, при помощи которых можно легко убить одноклассника! Смелее, это очень просто!       Кстати, свои ножи вы можете найти у себя в комнате в тумбочке, они более острые и хорошо режут кожу, так что если и выбирать орудие убийства, то они — определённо лучший вариант!       Удачи!»       Подобные плакаты можно было наблюдать по всей Академии. Что интересно — почти все они призывали к убийству. От скуки Хато прочитал каждый, но не извлёк из этого практически ничего, кроме: «Убивайте или умрите сами!». Ну, зато стало понятно, что человек, управляющий Монодогом, является весьма эксцентричной личностью. Сам робо-пёс не появлялся с момента обнаружения тела в мусорке, но каждый день его высокий голос доносился из громкоговорителей. Странно, ведь многие уже успели забыть о его существовании.       — Что ж, возможно у остальных тоже чужие имена на ножах. Нам стоит расспросить об этом, дабы хоть в чём-то разобраться. — Юкиро запустил руку в свои белые волосы и вздохнул, изображая усталость.       Парни откланялись. Впереди на кухне стояло несколько одноклассников, что-то бурно обсуждающих и, наверное, спорящих. Светловолосый чуть наклонил голову и указал взглядом на них. По всей столовой были слышны их голоса, и Хаторока даже засомневался, стоит ли прерывать эту бурную беседу, но, не долго думая, всё же последовал на кухню вместе с Ичиро.       — «Дамбо?»… — С недоумевающим выражением лица спросила Каори. Сидящая напортив Хикао усмехнулась, щуря свои тёмно-фиолетовые глаза.       — Ахах, просто… — Она замолчала, пытаясь сдержать очередной смешок. — …твой розовый бантик напоминает мне большие ушки, прямо как у Дамбо!       Кокуто закатила глаза и вздохнула, пока беловолосая расплывалась в громком хохоте. Небольшая улыбка всё же показалась на её лице, после чего она прошипела тихое: «не смешно».       Итак, компания одноклассников, стоящих на кухне, состояла из Окуро, Анны, Ясуо и Тору. Черноволосый стоял у стены, прислонив пальцы в перчатке к губам. Вид у него был задуманным. Девушка о чём-то спорила с Окуро, пока растерянный Симидзу пытался их успокоить.       — Я просто не понимаю, какого чёрта ты поджидал меня у двери с ножом!? — Губы Удзаки дрожали, как и кулаки, которые она крепко сжимала от стресса. Рядом с ней, на столе с подносами, Хато заметил знакомый нож с красной рукояткой. Точно такой же, что был в тумбочке.       — Да хватит! Я не собирался тебя убивать, Анна. — Послышался голос из под белой маски Окуро. Парень поставил руки перед собой, как бы защищаясь от вот-вот готовой на него наброситься девушки. — Говорю же, я увидел на ноже имя и вспомнил твои вчерашние слова о том, что…       — Господи, нормальные люди обычно стучат, а не ждут около двери с выставленным вперёд лезвием! — Перебила его та. — Н-нельзя так пугать.       — Не у тебя ли что-то железное из рук выпало, когда ты закричала? — Усмехнулся Нарата. Было интересно увидеть выражение его лица, но вечная красная улыбка белой маски этого не позволяла. Хато ни разу не видел, как Окуро ел. Маска всегда была на нём, и это казалось странным. Даже когда парень смотрел на тело Директора, нарисованная на металле улыбка выглядела жутко, что уж говорить о впалых безликих глазах. Смотря на него, Хашимота постоянно вспоминал свою детскую боязнь колунов. Хихикающие и белолицые, они, даже спустя года, вызывали какое-то чувство неприязни и тревоги. Хотя, возможно, Окуро хороший парень. Увы, но с ним ещё не довелось полноценно пообщаться, чтобы узнать его личность. — Ну и как давно ты таскаешь с собой нож?       — Это был не!… Агх, почему я вообще спорю с куском металлической маски вместо лица? Сними эту дрянь, вот тогда и поговорим! — Почти разъярённо крикнула Анна.       — Эй, ребят, тише… — Тору взял обоих за плечи, чуть надавливая. — Знаете, даже актёры моего сериала «Бездна и тьма» разыгрывали драму лучше, чем…       — Заткнись, Симидзу! — Перебили его они. Парень сразу удивлённо нахмурился, убирая руки с их плеч. Прошипев тихое «блин», он ушёл от ссорящихся одноклассников в обеденное помещение и сел за стол рядом с Рэем и Иори.       Хато и Юкиро тем временем стояли в паре метров от всей этой шумихи. В этом бурном диалоге нельзя было и слова вставить — Тору уже пытался. Что ж, Анна, очевидно, была напугана. До сего дня она спорила лишь с Ясуо, и в тот момент её руки дрожали, а голос от стресса становился выше. Похоже, Удзаки тяжело переживала различные ссоры. Хашимота видел страх в её глазах, а также накопившуюся злость.       — Не называй мою маску дрянью. — Серьёзно произнёс Окуро.       — Ты же понимаешь, что выглядишь жутко с ней? Может, ты вообще какой-то… ммм… шпион Монодога! Ха-хах, никто в-ведь даже твоего лица не видел. — На лице девушки появилась кривая улыбка, а испуганные зелёно-голубые глаза забегали.       — Ты боишься меня?       — Нет! Просто… почему… боже, почему на твоём ноже моё имя?! — Удзаки указала на лежащий недалеко предмет. Судя по всему, этот нож принадлежал Нарате. — Тебя хотят настроить на моё убийство? Это объясняет п-почему ты стоял у моей двери.       — У меня и в мыслях не было тебя уби-       — ЗАМОЛЧИ!! — Яростно прокричала девушка. Её эхо пронеслось по немалой столовой, заставляя обернуться одноклассников, сидящих за столами. — ПРОСТО ЗАКРОЙ РОТ, ГРЁБАНЫЙ КЛОУН! — Она схватила парня за маску, оттягивая её на себя. На удивление, неширокие ремни, крепившие её к голове, разъединились и маска тотчас оказалась в руке Анны.       Молчание.       Растерянные красные глаза Окуро смотрели по сторонам и на одноклассников. Впервые все увидели его лицо. Странно, ведь оно оказалось совершенно обычным, хоть и весьма бледным. Хато, как и большинство других, ожидал увидеть какой-то странный шрам, либо же что-то более пугающее.       Нарата пытался что-то сказать, но лишь напряжённо сглотнул. Прошло ещё секунд тридцать, как вдруг он крепко схватил девушку за руку и произнёс:       — Никогда больше не смей этого делать. — Через миг маска с тихим и нехарактерным хрустом оказалась у него, а Удзаки как-то болезненно поморщилась.       — А…ааа, мой… м-мой палец…! — Она схватилась за правую ладонь, с ужасом рассматривая свой искривлённый указательный палец. Дыхание её участилось, а по телу проносилась дрожь, с головы до коленей. — Больно! Ка-как же больно, чёрт!       Все присутствующие вскипятились, вставая со своих мест и подбегая к дрожащей и болезненно стонущей девушке. Нарата тем временем закрепил ремни на своих тёмно-фиолетовых волосах. Осознание содеянного к нему пришло после диких криков Анны, не отрывающей своих глаз от собственной руки. Удивительно, как парень сумел сломать ей палец, просто отобрав маску. Должно быть, в это движение был вложен гнев, смешанный со страхом, отчего хватка напряжённых рук стала гораздо крепче.       — Я…ох, Анна, мне… м-мне так жаль, я же… я ведь просто..! — Взволнованный и сожалеющий, Окуро приблизился на шаг к Удзаки. Вокруг неё уже столпились одноклассники, а до сей поры спокойная столовая наполнилась шумом, состоящим из множества голосов. Такой же шум был при обнаружении тела в мусорном баке, а также после головы Директора, выпавшей из подарочной коробки. И во все эти моменты становилось душно и тревожно. Словно помещение наполнялось дымом, как при пожаре, но это был не тот загрязнённый воздух.       Это был воздух, пропитанный ужасом.       — Ублюдок. — Резко произнесла Анна. Хато видел её холодный, наполненный ненавистью и призрением взгляд, направленный на Окуро. Как странно, ведь ещё вчера всё было хорошо.       Суетились все. Пара девушек придерживала Анну за плечи, отходя вместе с ней назад на пару шагов от Нараты. Некоторые парни подошли к нему, громко спрашивая: «Какого чёрта?!» или «Зачем ты это сделал, идиот?». Кто-то стоял в стороне и либо что-то выкрикивал, либо непонимающе вертел головой, смотря то на одну персону, то на другую. Хаторока стоял на месте и округлёнными глазами смотрел по сторонам. Сначала он пытался помочь Удзаки, но его опередили остальные. Что странно, ведь он находился ближе всех во время снятия маски и «тихого хруста».       Взгляд зацепился за Юкиро, а точнее, за его отсутствие. Впереди были многие, но лишь этот беловолосый парень в глаза не бросался. Хато обернулся, в надежде увидеть его за спиной, вдали от всех, и увидел.       Он стоял, держа руки за спиной и улыбался. Тёмно-малиновые глаза со странным упоением смотрели на всё это столпотворение людей. Ичиро встретился взглядами с Хашимотой, но эта улыбка не пропала с его лица.       «Ты действительно улыбаешься?» — подумал про себя Хато, ведь всё это казалось нереальным. Шум, слёзы и крики, а посреди этого — радость. Словно мутный рассудок решил вновь сыграть злую шутку, как тогда с Каноа. Парень не понимал, настоящее ли это выражение лица или очередной шизофренический глюк его мозга.       В прочем, он просто обернулся назад и закрыл уши, чтобы не услышать «Убей себя».       Чтобы не услышать крики и ругань.       Чтобы не услышать звон в своей голове.       Чтобы ничего не услышать. …..       — Игра наконец становится интереснее! — Мерзкий голос. Почему я вообще его сейчас услышал?       — Откуда ты взялся?! — Чей-то мужской. Странный.       — Анна, нужно скорее отвести тебя в мед. пункт! — Женский. Не понять, чей.       — Я не хотел, я действительно не- — Это Окуро. Оправдывается, снова.       — Помолчи, психопат! — Опять мужской. Как-то грубо прозвучало, кстати.       — Звеньк-звеньк, я с новостями! — Всем всё равно.       — Чёртов Монодог, ей нужна медицинская помощь. — Кажется, это Иори. Надо же, он умеет говорить?       — Что там? Сломанный пальчик? Ах, как же мне плевать! — Закрой рот уже, грёбаный кусок металла.       — Как это понимать?! — Замолчи.       — Нарата сл….. — Замолчи.       — 4567890029828393 — ЗАМОЛЧИ       — 4,??.766<|||\\\.3[ — ЗАТКНИСЬ, ПРОШУ ТЕБЯ, ЗАКРОЙ РОТ       — 45.5.6.6.7\||4-55-5/7/9,9,9~|%7 — НЕТ, УМОЛЯЮ, НИЧЕГО НЕ ГОВОРИ, МНЕ ПЛОХО       — _<_~_~R~_~_~|4_… — Я ЭТОГО НЕ ВЫДЕРЖУ, ХВАТИТ       НИЧЕГО НЕ ГОВОРИТЕ, ПРОСТО ЗАКРОЙТЕ СВОИ РТЫ, МЕРЗКИЕ УБЛЮДКИ …..       — Хато?       Перед глазами будто спала бела пелена, заставляя всё тело вздрогнуть. Всё это время парень смотрел в пол, закрыв руками уши. Опомнившись, он увидел перед собой Каноа. Девушка взволнованно рассматривала его и держала за правое плечо, чуть надавливая. Впереди, на кухне, находилось несколько человек, хотя всего пару минут назад там были почти все. Взгляды их сейчас были направлены за спину Хатороки. Оттуда же доносился низкий голос, который обычно слышался из громкоговорителей.       Руки дрожали, когда парень убрал их от ушей. Почему-то ощущалось лёгкое чувство тошноты, а также ноющее покалывание в голове.       — Ты как? Плохо себя чувствуешь? — Момосаки прикоснулась тыльной стороной ладони ко лбу Хато.       — Нет, я… всё в порядке. — Он покачал головой, зажмурив глаза. На миг вспомнился сегодняшний кошмар, отчего по телу пробежали мурашки. «Ничего не в порядке» — думал про себя парень. Не было ни единого желания сейчас обращать на себя внимание своим состоянием, поэтому он решил перевести тему. — Что тут происходит?       — Ах, он… — Каноа взглядом указала за спину парня, и тот обернулся. Посреди столовой стоял Монодог в окружении людей. Он что-то говорил, но разобрать было сложно из-за спутанных мыслей. В этой «толпе» не было некоторых одноклассников, особенно Анны и Окуро. Девушка, должно быть, отправилась в мед.пункт, а Нарата, сгорая от стыда, ушёл в свою комнату. Тем не менее, в данный момент остальные слушали то, что говорил робо-пёс, хотя лица их были бледными и удивленными. — …Монопсинка появился здесь пару минут назад, — Каноа говорила шёпотом, и чтобы донести свои слова, привстала на цыпочки и чуть потянула Хато за плечо к себе. Разница в росте у них была не малая. — он сказал, что в правилах теперь есть изменения. Вообщем, что-то важное. Надо послушать. — Девушка отпустила плечо темноволосого и прошла вперёд, к остальным, жестом попросив пойти за ней.       — Мне надоело, что вы, бездари, ничего не делаете. — Со строгостью в голосе (если она может быть присуща роботу) говорил Монодог. — Уже седьмой день, а убийство до сих пор не произошло!       — Ты же знаешь, что мы не будем это делать. — Буркнул Иори. Он сложил руки на груди. Лицо его было уставшим, впрочем, как и всегда.       — Ах-хах! Ещё как будете, идиоты. — Пёс заметно повеселел. Подвинув стул ближе к столу, он залез сначала на него, а потом и на сам стол. На это ушло секунд двадцать, и всё это время окружающие молчали, непонимающе смотря на действия Монодога. — Итак, сейчас прозвучит важная информация, которую должны услышать все. — Из громкоговорителей на стене послышался его голос, заставляя многих вздрогнуть от неожиданности. Сделано это было для того, чтобы те, кто не присутствует в столовой, всё равно услышали его слова из любой точки Академии. — Кхм, кхм… «Не многоуважаемые учащиеся Академии «Свет Надежды», я, ваш достопочтенный Директор, спешу сообщить о том, что из-за вашего бездействия мне пришлось внести в правила некоторые изменения. Отныне и впредь, я назначаю всеобщий суд, который состоится на пятнадцатый день от начала вашего прибытия. Если до сего дня не произойдёт убийство, то все вы, ублюдки, сдохните в мучениях. К сожалению, мне надоело наблюдать ваши скучные драмы, глупое самобичевание и совершенно не интересные картины самоповреждения. Теперь в разделе «правила», на планшеты будет добавлен пункт о всеобщей казни, советую заглянуть. Да состоится же судный день, господа! Что же вы выберете: пожертвовать жизнью одного-двух, или сразу семнадца-…. шестнадцатью?!» — Договорив, Монодог демонстративно поклонялся.       Все молчали.       Не сложно было представить общий шок от сказанных роботом слов. Хато стоял не шевелясь и смотрел по сторонам, почти не вдыхая воздуха. Справа от него Каноа приложила руки ко рту. Её бегающий взгляд смотрел на одноклассников и парень видел, как она слегка дрожала. Ему захотелось положить руку ей на плечо и сказать: «Всё будет хорошо», но тело будто сковали железными цепями, а слова оставались внутри, не доходя даже до горла. Что это, если не страх?       «Мы все умрём, либо кто-то кого-то убьёт» — в ужасе проговаривал в своей голове он.       — Право, ребята. Вы же не думали, что можете вечность тут проторчать, никого не убивая? — Пёс спокойно спрыгнул со стола. Послышался характерный звук удара металла о холодную плитку пола. Никто тем временем не произнёс ни слова. Столовая наполнилась тревожной тишиной, в которой сейчас как никогда было ужасно некомфортно. — Эмм… вопросы?       — Что за семнадцатый ученик? — Неожиданно спросил Юкиро. Он, как и все, был напряжён. Хато мельком увидел его дрожащие руки и сбитое дыхание. Сейчас светловолосый стоял на противоположной стороне толпы и почти не бросался в глаза.       — Хах, Ичиро. Заметил мою оговорку? Не стоит заострять на этом внимание. — Отмахнулся Монодог.       — Я, кажется, задал вопрос. — Взгляд малиновых глаз стал серьёзнее. Юкиро словно перестал замечать всё вокруг, обращая своё внимание лишь на это металлическое нечто.       — Ладно, ладно! Вот блин! — От слов робо-собаки все взбодрились. Кажется, существует семнадцатый одноклассник, чья личность пока никому не известна. Вот уж что, а удивлений на сегодняшний день как-то слишком много. — Господа, — Обратился он ко всем. — имя Акихиро вам ни о чём не говорит?       Присутствующие начали переглядываться и в отрицании мотать головой. Хато и Каноа тоже посмотрели друг на друга, не понимая, о ком идёт речь. Данное имя было парню незнакомо, как и всем остальным, судя по выражению их лиц. Среди этой толпы лишь одно лицо, бледное и сметённое, а также выражавшее истинное удивление, смешанное со страхом. Глаза Юкиро прожигали шахматный пол. Он запустил руку в свои белые волосы и чуть поморщился, вздыхая. В какой-то момент он встретился взглядом с Хато, но сразу же отвернул голову.       — Мм? Что, никому? Ладненько, больше про этого Акихиро я вам ничего не скажу, додумывайте сами. — Монодог начал идти к выходу, спокойно виляя своим хвостом. — Ах, да, — Он остановился, оборачиваясь к ученикам. Те лишь неподвижно стояли. Лица их были полны удивления и непонимания. Очевидно, тяжело сразу переварить такую шокирующую информацию. — как я вижу, вы, идиоты, наконец стали замечать имена на тех ножах, что я оставил в ваших тумбочках. Хах, неужто у кого-то уже появлялись мысли об убийстве?       — Это сделано для того, чтобы запутать нас, я полагаю? — Заговорил Ясуо, всё также стоящий у стены, только теперь не на кухне, а в столовой.       — Отчасти да. — Спокойно ответил тот.       — А что, если кого-то убьют кухонным ножом? Или вообще… задушат, например. — Рэй сложил руки на груди. Впервые его лицо казалось таким серьёзным, что было как-то непривычно.       — Ты в самом деле об этом спрашиваешь? — Стоящая рядом Цимёко нахмуренно посмотрела на него, на что тот лишь пожал плечами. — Какого чёрта, Рэй!?       — Да бросьте. Убийство обязательно произойдёт именно тем самым ножом. — Монодог в последний раз оглядел всех присутствующих и ушёл, громко хлопнув дверьми. — Я в этом уверен. — Донёсся его голос из громкоговорителей, отдаваясь эхом по полупустой Академии. Никто за ним не пошёл. *****       Тишина.       Кровать, на удивление, мягкая. Потолок кажется слишком близким и давящим, отчего смотреть на него некомфортно. Странно, но последние часы прошли как-будто в тумане. Хато лишь помнил, как после речи Монодога все разошлись кто-куда, пытаясь смириться с объявлением о судном дне в одиночестве. Юкиро тоже ушёл, а искать его в данный момент не было особого желания.       Интересно, сколько сейчас? Время кажется таким тягучим, одновременно медленным и бешено быстрым. Перед собой видно лишь потолок, который будто бы движется в белом свете ламп. Отчего-то сердце быстро бьётся, почти выпрыгивая из груди. Размышляя о всей этой ситуации, Хато не мог поверить, что это всё по-настоящему. Между ним и одноклассниками воцарила идиллия, в которой все между собой приятно беседовали, проводили вместе вечера и шутили, несмотря на общее положение. Да, было видно, что многим нелегко от мыслей о назревающем убийстве, но они старались об этом не думать. Теперь, когда до судного дня осталась неделя, тяжело было осознавать, что кто-то из этих приятных личностей умрёт.       «Тяжело…» — пронеслось единственное чёткое слово в спутанных мыслях. Хато лежал на спине, свесив правую ногу с кровати. Прийдя в комнату, он сразу отдался этому мягкому матрасу, совершенно не в состоянии хоть что-либо делать. Голова немного покалывала, и это раздражало.       «Не хочу… существовать». Он чуть коснулся своей шеи, синяки на которой уже почти сошли. Послышался тихий вздох, после чего парень повернулся на бок. На соседней тумбочке лежал планшет. Хато не хотел заглядывать в него, ведь всё, что там было, так и кричало об убийстве.       «Тик-так. Тик-так. Тик-так!» — вновь Монодог и его голос из громкоговорителей на стене. Почему-то так тяжело. Парень опустил взгляд на самый нижний ящик тумбочки, в который положил нож. Вспомнились утренние разборки по поводу имён, вырезанных на деревянных частях ножей. Хато забыл посмотреть, что было у него.       Либо же просто не хотел. Страшно было вновь брать в руки этот опасный предмет. Один человек уже пострадал от него, и Хаторока искренне не желал повторения того проишествия. В тот момент парень лишь чувствовал страх и дикое желание выбраться из этого места. Сложилось слишком много обстоятельств: смерть семьи; давящее одиночество; заключение в стенах Академии вплоть до самой смерти; отрубленная голова Директора и её жуткий взгляд из мусорки; общая эмоциональная усталость и многое другое. Хато лишь хотел избавиться ото всех этих чувств, отчего выместил весь накопленный ужас и гнев на невинного человека. Этого он не мог себе простить.       И всё равно. Рука тянется к нижнему ящичку и открывает его, доставая затем нож.       «Режь!, коLi, криЧи, пырни144, ру1би, кромsaaй, бей. ДАВАЙ ЖЕ, УБИВАЙ!»       Внезапные мысли заставили поморщиться. Острый предмет уже был в руке, и Хато мог видеть имя, написанное на красной рукоятке:       «Хаторока Хашимота»       Руки задрожали, крепко сжимая нож. Он перевернулся на спину. Над самым сердцем теперь нависало лезвие, готовое вот-вот сделать резкое движение.       «Это всё закончится. Никто больше не умрёт, лишь я». Ну так сделай это. Давай же, Хато. Все этого ждут, все этого хотят, ведь так интереснее.       Интереснее, когда ты страдаешь.       «Тяжело. Я не способен на это». Легче лёгкого. Ты просто слабак. Ужасно неинтересный и годящийся лишь для самобичевания в угоду остальным.       «Может, мне не обязательно это делать, ведь…». ПРОСТО УБЕЙ УЖЕ СЕБЯ! . .. …       Громко.       Впервые в жизни я хочу остаться в тишине. Это странно, ведь теперь собственные мысли разъедают меня изнутри. Увы, но я не понимаю, что мне делать. Мои руки всё так же продолжают держать нож, направленный в мою грудь. Голос или даже… голоса заставляют меня убить себя. Слишком больно и тяжело. Опять, Боже, уже в который раз по моим щекам катятся слёзы. Я уже устал реветь, но это снова повторяется. Не хочу чувствовать себя жалким, не хочу больше страдать.       Но я знаю, что если убью себя, то в очередной раз проявлю свою слабость. Поэтому я не стану это делать. Никогда. Ведь они этого хотят.       Наконец-то мои руки убирают направленный на меня нож, и я встаю с кровати. Всё ещё тяжело нормально мыслить, но мои ноги сами ведут меня к двери. Сейчас я хочу лишь увидеть Юкиро. Он в библиотеке, я знаю это. Правая ладонь по прежнему сжимает так ненавистный мною предмет.       Моя комната уже позади меня, а впереди — лестница на третий этаж. Я не знаю и не понимаю, что мной движет, но точно собираюсь покончить с этим. Да, это нелегко, хоть и необходимо. Благодаря данному поступку я обеспечу жизнь остальным одноклассникам. Нужна лишь помощь и один доброволец.       Я собираюсь-…       Итак, дверь в библиотеку уже в паре метров. Хато закрыл глаза и вздохнул, покрепче сжав нож. Ощущалась какая-то тяжесть в воздухе. Наконец, собравшись с мыслями, парень вошёл в комнату.       Юкиро действительно был там. Сидя за столом в окружении книг, он сначала не обратил внимание на вошедшего. Его голова была склонена над столом, а забинтованные ладони рук утопали в белых волосах. Тяжёлый вид, вообщем. Когда дверь хлопнула, Ичиро поднял взгляд, отчего в приглушённом свете торшеров и люстры как никогда ясно были видны его уставшие и красноватые глаза.       — Хид… Хато? — На его лице появилась слабая улыбка. Он поднялся с места, собираясь подойти к Хашимоте, но в какой-то момент остановился. — Почему у тебя в руке нож? — Его настороженный взгляд указывал на предмет в правой руке Хато. Тот лишь молча подошёл ближе, вытягивая нож на светловолосого. — Что ты делаешь?…       Положение лезвия в руке поменялось. Теперь оно смотрело на Хатороку, а его классная рукоятка — на Юкиро. По прежнему стояла глубокая тишина, в которой явно чувствовалась напряжённость. Глаза второго всё ещё были полны непонимания, а Хато, решительно взглянув в них, произнёс:       — Убей меня.