Danganronpa: Dreams that don’t come true

      « — Прошу прощения, я не понимаю, почему здесь нахожусь.       — Вам задали вопрос. Пожалуйста, ответьте на него.       — Можете повторить ещё раз?       — «Кем, по вашему мнению, является психопат и почему он может быть опасен для общества».       — Хах, но ведь это два вопроса!       — Отвечайте, номер третий.       — Ну, не знаю… в фильмах психи обычно представлены в виде неуравновешенных маньяков, убивающих людей налево и направо. Так что, мне кажется, большинство из них стоит держать в псих. больнице.       — Вас тоже?       — Чего?       — Вы ведь помните, что 0/9/00/0/09-87RvI}|0-8…?!!wi34-55.5………….»       Громко. Юкиро стоит напротив, не двигаясь и не произнося ни слова, но почему-то в голове Хато сейчас творится бардак и шумная неразбериха. Из внешних звуков слышно лишь стук старинных деревянных часов, явно показывающих не настоящее время. Из внутренних же, доносившихся в самой голове, неразборчиво слышались какие-то фразы, множество мыслей и криков. Как в карусели ужасов, где мир вокруг тебя стоит, а ты движешься, хоть и ощущаешь, что вот-вот упадёшь. Странно, что это происходило почти каждый раз, когда парень оставался наедине с собой. Только сейчас он был не один, ведь в паре метров от него стоял Ичиро.       — Что?… — Тихо произнёс он, непонимающе разглядывая Хашимоту. Тяжело было не заметить растерянность и усталость на его бледном лице. На носу виднелась небольшая царапина, ранее закрытая пластырем, а около глаза — всё тот же синяк. Белые волосы были чуть растрепанны, что придавало общему виду ещё больше изнурённости.       Хато продолжал протягивать ему нож, но тот не брал.       — У нас неделя, чтобы кто-то совершил убийство, иначе умрут все. — Серьёзно проговорил темноволосый, сделав шаг вперёд. — Прошу тебя, Юкиро, сделай это.       — Нет.       — Это поможет всем.       — Я не стану убивать тебя, Хато.       Темноволосый опустил нож, нахмурившись. «Тик-так» — продолжали стучать часы, нагоняя тревогу. Кулаки психолога сжались, и он вздохнул, переключая взгляд куда-то на пол. Конечно, идя в библиотеку, Хашимота знал, что Юкиро не согласится на убийство. Вот только это было необходимо для всех, учитывая нынешнее положение.       — Хорошо. — Кивнул Хато, подойдя ближе. Теперь расстояние между парнями было всего полметра. Совершенно несущественная разница в росте позволяла смотреть зелёным глазам вперёд, видя перед собой тёмно-розовые. Ичиро молча смотрел на собеседника, смело приподняв подбородок выше и ожидая совершенно чего угодно. — Если я не умру, — Темноволосый приставил лезвие ножа к шее Юкиро, продолжая уверенно смотреть ему в глаза. Тот слегка удивился, а его брови взлетели вверх. — то умрёшь ты.       — Решил закончить начатое? — Усмехнулся собеседник. Его натянутая улыбка не могла скрыть бешеное биение его сердца и дрожь в ногах, однако светловолосый всё равно не отводил взгляда своих уставших глаз. — Что ж, в этот раз не промахнись.       — Ты действительно готов к смерти? — Чётко спросил Хато, почти перебив его.       — Пожалуй, да. Меня пытались убить уже несколько раз. Когда-то у кого-то точно должно получиться, но не у тебя. — Ичиро чуть наклонил голову в бок, и Хашимота немного надавил на нож, напоминая собеседнику о его положении. Это действие заставило того слегка поморщиться. — Ауч.       — Я не хочу убивать тебя, но это необходимо. — Хашимота вздохнул, закрыв глаза. Он вот-вот сделает это, достаточно лишь одного резкого движения и чуточку смелости. Так просто, но одновременно и ужасно тяжело.       — Ты не сможешь. — Юкиро аккуратно взял Хато за правое запястье, держащее нож. Он хотел убрать его руку, что была готова вот-вот сделать финальный порез, тем самым ставя точку в не такой уж и долгой жизни Ичиро. Но темноволосый не поддавался, продолжая прижимать острое лезвие к чужой шее.       Они молчали, всё также стоя посреди библиотеки в окружении множества книг. Пахло пылью и тоской от назревающего одиночества. Хато всё ещё продолжал верить, что его рассудок в норме, хотя то, что происходило в данный момент в данной комнате, вынуждало думать об обратном. Собственные мысли пропагандировали ему самоубийство, дабы все эти терзания прекратились, но был также и страх. То ужасное сомнение о загробном мире и его возможном не существовании.       Вера — это то, что всегда движет человеком. Мы всегда испытываем потребность в надежде на что-либо, ведь иначе пропадает всякий смысл нашего существования. Попадая в тяжёлую ситуацию, люди продолжают верить в лучшее, хоть многие и сдаются. Это наше желание, мечта и надежда. Вот только не всегда то, во что мы верим, сбывается, либо же оказывается правдой. И даже когда все надежды рухнут, когда не останется ничего, что может дать сил, а также когда собственное существование будет казаться бессмысленным, человек вновь произнесёт: «всё будет хорошо».       Так верил ли Хато в продолжение жизни после смерти? Скорее да, чем нет, ведь это было лишь простое желание успокоить себя. Всё-таки, вечное небытие его пугало. Поэтому лучше было верить в призраков, ангелов и чертей, чем в полное отсутсвие себя как такового. Хотя, может быть, спокойнее лишь тогда, когда тебя не существует.       Чувства, эмоции, желания, потребности, целостность души и многое другое ты никогда не испытаешь, попросту не родившись. Как и боль. В таком случае, небытие — это не такой уж и плохой вариант «загробной жизни». Библейские сюжеты всегда казались ему довольно странными, но он не мог жить без веры.       — Перед тем, как умереть, ответь мне на один вопрос. — Зелёные глаза блеснули в тусклом свете. В их глубине читалась уверенность, а также мутное отражение бледного лица Юкиро. «Тик-так» — стучали старинные часы в ритм сердца. Во всей Академии словно никого и не было, ведь тишина стояла невообразимая что в комнате, что в коридоре. Теперь уже Хато поднял подбородок вверх, показывая свою серьёзность. — Почему ты избил себя?       Светловолосый по-настоящему замер. Его удивлённые глаза смотрели в лицо напротив, а зрачки в них расширялись, словно у кошки, стоящей перед устрашающей собакой. Юкиро чуть нахмурил брови и приоткрыл рот, собираясь что-то сказать. Его рука на запястье Хашимоты сжалась, что вызывало у темноволосого дискомфорт.       «Так и знал» — подумал про себя он, смотря на реакцию друга на собственные слова. В душе Хато улыбался, наконец узнав личность «того придурка, сделавшего это».       — Я не…       — И кто же тогда? — Перебил того Хашимота. — Ичиро, твои вечные недосказанности и странное поведение меня раздражают. — Он наклонил голову, равнодушно смотря куда-то в сторону. — Ведь… странно, когда человек знает о тебе многое, а ты о нём — ничего.       — Я не обязан рассказывать тебе что-либо из моей жизни. — Светловолосый убрал руку, складывая свои забинтованные ладони в карманы. Около его шеи всё ещё находился нож, лезвие которого упиралось прямо в кожу. Любое движение головы сейчас могло слегка порезать Юкиро, поэтому он был осторожен.       — Например, о твоём нестабильном психическом состоянии? Или о каком-то заболевании? — Хаторока нахмурил брови, а его губы дрожали, пытаясь сдерживать ужасно нервный смех. Он положил левую руку на плечо собеседника, надавливая и давая почувствовать всю ту злость, что скопилась за эти дни. — Точно. О том самом человеке, чьё лицо ты постоянно видишь в моём.       — Замолчи, Хато. Это тебя совершенно не касается, просто не лезь. — Грубо ответил Ичиро.       — Какой из тебя психолог, когда ты сам не можешь разобраться в собственных проблемах?! — Голос темноволосого эхом раздался по большой библиотеке. Он был зол, полон отчаяния, и даже немного напуган.       — Я выслушивал тебя, поддерживал, а сейчас ты всерьёз обвиняешь меня в том, что я почти не рассказываю о себе? — Юкиро крепко схватил руку, державшую нож, пытаясь отстранить лезвие от собственной шеи. — Псих! Я так и знал, что этим обернётся!       — Не делай вид, будто тебе не наплевать на моё состояние, ведь в конце концов ты лишь циничный…       — Замолчи. — Гневно пробурчал психолог. Его губы и руки дрожали, и он с ненавистью сжал запястье Хашимоты. Тот поморщился от боли, отпустив нож. Через секунду послышался звон металлического лезвия, упавшего на пол.       — Х-хах… Мне придётся убить тебя голыми руками. — На лице Хато появилась кривая улыбка. В его зелёных глазах Юкиро мог видеть сейчас собственное отражение. От этого становилось лишь хуже и тяжелее.       Казалось бы, в такой непростой ситуации оба нашли в друг-друге надежду на лучшее, но всё вот-вот рушится. Дружеские посиделки за книгами в этой самой пропахнувшей пылью библиотеке навсегда останутся в прошлом, словно того и не было. А спокойные беседы, совместная ходьба по Академии, утрешнее «Привет! Как спалось?» и прочее то, что за эти семь дней приобрело какую-никакую значимость, сгинет. Умрёт вместе с кем-то из этих двоих.       — Ты не сможе…       Свободной рукой Хато ударил Юкиро в правую щеку кулаком. Тот опешил, на секунду потеряв равновесие. Вскоре он отпустил руку, что была без ножа, и с болью, ненавистью и тоской, посмотрел в уставшее зеленоглазое лицо напротив. Пяти мгновений хватило, после чего Ичиро замахнулся на темноволосого, ударяя его в нос, а также толкая вперёд.       Хато чуть не упал на стоящий недалеко книжный столик, задев при этом левой рукой высокую стопку книг. Было больно, а из носа текла кровь, которую парень подтёр тыльной стороной ладони.       — Слабый удар, Ичиро. — Прокряхттел он, вновь тяжело улыбаясь уголками губ. Он чуть склонился, а рукой опёрся о стол сзади себя.       — Заткнись. — Тот медленно приближался, сжимая крепкие кулаки. Его белые брови были нахмурены, но в то же время глаза выражали жалость. — Жалкий.       — Кхх… опять ты меня затыкаешь.       Юкиро уже был близко. Он снова замахнулся, целясь в лицо, но Хато, предугадав удар, в последнюю секунду наклонил голову вбок.       Последовал сильный толчок в живот светловолосого, и он поморщился, задыхаясь и теряя контроль над ногами. Слышались хриплые вдохи, через секунд тридцать сменившиеся на обычное, но чрезвычайно быстрое дыхание. Раскрытые в удивлении глаза Ичиро гневно посмотрели на Хишимоту, после чего парень в буквальном смысле набросился на темноволосого.       Хато вновь предотвратил будущий удар, на сей раз перехватив кулак Юкиро. Другой рукой он схватил того за лицо, тем самым отодвигая его и закрывая ему рот. Светловолосый же отчаянно и яростно надавливал своим дрожащим кулаком на всё тело Хатороки, взяв его за воротник и галстук. Получалось так, что тот еле удерживал равновесие, а его колени сгибались, почти неспособные поддерживать это слабое тело.       — Т-ты… выглядишь глупо… когда зол! — Усмехнулся темноволосый. По его лбу скатилась капля пота, а из носа продолжала течь кровь, оставляя на губах мерзкий привкус. — Давай же… избей меня так, как т-ты избил с-самого себя, мерзкий лжец!       Юкиро укусил его ладонь, отчего тот опешил, наконец спотыкаясь и падая на твёрдый пол. По спине прошлись заряды боли, и Хато вскрикнул, прежде чем ещё одна резкая боль не почувствовалась в области носа. Ичиро упал вместе с ним, оказываясь в сидячем положении на ногах Хашимоты.       — Ты! — Громко произнёс он на всю библиотеку. — Чёртов психопат! Я не должен был доверять тебе после того случая, но лишь из-за твоей трагичной истории дал второй шанс! — Свободной рукой Юкиро схватил Хато за шею. Его тень сейчас нависала над темноволосым, а полного гнева лица было почти не видно, так как перед глазами всё плыло. Сейчас Хашимота совершенно не мог двигаться, даже повернуть голову. Он ощущал тяжесть, боль и тревогу, сердце билось в бешеном темпе, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди, а зелёные уставшие глаза слипались. — Так почему, — Удар. Вновь острая боль, а также усиленный поток крови, стекающий по подбородку и вдоль шеи. Некоторые капли крови отлетали в сторону и падали на холодный пол. Образ светловолосого теперь окончательно расплывался, и был слышен лишь его громкий голос, выкрикивающий неясные слова. — почему, — Удар. Руки Хато, только что пытавшиеся ухватиться за ткань рубашки Юкиро, упали на пол. На глазах проступили слёзы боли, да и, наверное, внутреннего отчаяния тоже. Он не мог пошевельнуться, ударить в ответ или хоть что-то сказать. Носом было дышать практически невозможно, поэтому парень приоткрыл рот, тяжко вдыхая глотки воздуха. В остальные же моменты он кряхтел и тихо вскрикивал, а по его телу проносился тремор. — почему… — Удар в щеку. На этот раз, слабее предыдущих, но не менее болезненный. Костяшки на правой руке Юкиро были в крови, а лента багрового бинта чуть распустилась. — …я продолжаю жалеть тебя?… — Хато почувствовал тёплую влагу на своём лице — то слеза Юкиро упала на его щеку. Он плакал, а его губы и руки дрожали. Образ его был расплывчат, чувствовались лишь прикосновения. Костистые перебинтованные руки держали Хашимоту за ткань рубашки на груди, тем самым отрывая его тело от пола.       Да, библиотека всё также пахла книгами. В этой комнате переплеталось столько историй, столько судеб людей, столько надежд. Немногие из этих рассказов заканчивались хорошо, но они, так или иначе, имели конец. Трагичный, счастливый, романтичный, скучный и так далее. Странно для темноволосого было осознавать, что его жизнь,его собственная история, вот-вот завершится, если Ичиро продолжит наносить удары по этому ничтожному телу.       Хато видел сгусток света, падающего с высокого потолка. Иногда этот свет закрывала тень Юкиро, словно как Луна заслоняет Солнце при затмении. Мыслить сейчас было сложно, но единственное, чего парень желал, это оказаться дома. Там, где всегда тепло и комфортно, где пахнет печеньем, по телевизору идут новости, а из другой комнаты доносится детский смех. Болезненно и тяжело думать об этом, но и в то же время так спокойно.       — Нож… — Прошептал темноволосый. Его глаза медленно закрывались, но сердце по прежнему быстро билось, словно скоро сделает свой последний стук. — …прошу… у…бей… мн-меня… — Руки свисали вдоль тела, но он пытался поднять хоть одну из них, дабы указать на лежащий в паре метров нож.       Осознание.       Юкиро замер, напряжённо дыша.       Его руки дрожали так сильно, что даже Хаторока это чувствовал пока тот держал его за воротник.       — Я буду… до…ма… — Глаза Хато закрылись, а на его лице появилась полная слабой радости улыбка. По щеке скатывалась слеза и смешивалась с кровью, красиво поблёскивая в чуть приглушённом свете. Тоска.       Он пытался. Думал, что Ичиро согласится на убийство, так как тоже был заметно напуган. В итоге пришлось применить манипуляцию, говоря светловолосому оскорбительные слова и задевая его чувства.       Что ж, получилось. Сейчас, лёжа на полу в окружении упавших книг, Хашимота ожидал своей смерти. Болезненный способ, конечно, но он не желал убивать себя сам. Этого хотело его собственное пошатанное сознание, поэтому в противоречие ему парень выбрал смерть от чужих рук.       — Н-нет, пожалуйста, Хато… Т-ты не… н-не… агх… — Светловолосый рыдающе хмыкал, а его красное от слёз лицо упиралось в плечо одноклассника. Он перестал держать того за воротник, обхватив руками его спину, тем самым обнимая. Это обессиленное тело он сжимал как что-то дорогое. — Прости меня, прости меня, прости меня… Я больше не допущу т-твоей смерти…ни за что и никогда, л-лишь прости меня…       Тело не отвечало на объятия — попросту не могло.       Больно.       Тело не может двигаться, ведь абсолютно всё сейчас болит.       Больно.       Тело не мертво, оно всё ещё дышит, ощущая при этом сильную тяжесть.       Больно.       Тело беззвучно смотрит на свет, а у его правого уха доносится чей-то плач и повторяющееся словосочетание.       Юкиро отпустил Хато и лёг рядом с ним, продолжая повторять тихое «прости меня». Похоже, у него была паника, о чём свидетельствовало его быстрое дыхание и нескончаемый поток слёз. Он закрыл руками лицо, прячась от всего мира, всех чувств и эмоций, но увы, невозможно спрятаться от монстра, находясь под простым одеялом.       — Прости меня       Прости меня       Прости меня       Прости меня       Прости меня       Прости меня       Прости меня       Прости меня, Хидео.       Хато чувствует одновременно всё и ничего. Одним из этих чувств, на удивление, было счастье. Представив себе ту жизнь, что была до трагедии, он был счастлив. Будто всё действительно хорошо, будто он сейчас не лежит избитый на полу в библиотеке, будто не находится в этой грёбаной Академии.       Нет, сейчас он там — дома. Мама подаёт к столу ужин, отец настраивает радио, Юо весело качается на стуле, а Катеро, как всегда, уткнулся в книгу. Тепло. Так воистину хорошо и комфортно.       Быть счастливым и иметь семью — было его мечтой со времени того проишествия. Прошлый Хато бы не поверил, что настоящий мечтает о том, что так обыденно для простых людей. Прошлый Хато попросту не имел мечту. Для него счастьем было обычное бытие, в окружении своей семьи и знакомых. Он старался радоваться каждому дню и просто жить, а не существовать, как это делала совершенно противоположная ему копия, лежащая в данный момент на холодном полу с избитым лицом.       — Эй… Ю…киро… — Темноволосый повернул голову вправо, касаясь щекой своего плеча. Он чувствовал, что теряет сознание, но всё же пытался продолжать говорить, хоть и с ужасной болью. — …о чём т-ты… мечта..ешь…? — Наконец произнёс он спустя секунд тридцать. На языке чувствовался противный вкус крови, отчего хотелось выблевать все внутренности.       Тот смотрел на него с большим сожалением и виной. Его губы дрожали, пока из глаз, не переставая, скатывались по щекам слёзы. Он вновь закрыл правой рукой лицо, тихо всхлипывая в перебинтованную ладонь, а затем положил её на грудь, сжав такань рубашки в области сердца.       — Я… — Заговорил он. Хаторока почти не видел его лица, хоть то и было в полуметре от собственного. Он лишь слабо нащупал его левую руку и аккуратно взял её. Сейчас весь этот белый силуэт, лежащий рядом, казался для Хатороки таким непривычно слабым и беспомощным. Это было странно. — …сильнее всего н-на свете хочу… чтобы ты больше не покидал м-меня…       — …Хорошо. — Тихо прошептал Хашимота перед тем, как его глаза окончательно закрылись. Стало спокойно, но всё также болезненно печально.        И лежали два мальчика под большим деревом на холме. И радовались простому осеннему дню, хоть жизнь легка и не была. И лёжа в этой зелёной тёплой траве, огретой золотым солнцем, оба хотели счастья. Ах, как сладка боль, когда один из них умирает. Как часты реки слёз по ночам и как тяжела потеря.