Danganronpa: Dreams that don’t come true

*****       — Извини, я… не знаю, что со мной в последнее время. — Юкиро отстранился, вытирая лицо чуть дрожащими руками. — Хах, просто все эти… чувства и воспоминания, скажем, берут верх, и я…       — Я понимаю. Не переживай, мы справимся. — Хато вновь тоскливо улыбнулся уголками губ, чуть хлопая того по плечу. — Так, а пока… — Он попытался встать с кровати, но в ногах чувствовалась слабость. — …хва-тит… лежаний.       — Осторожнее. Ты спал полтора дня, за это время твоё тело успело ослабнуть. — Светловолосый, не вставая, придержал Хато за локоть, когда ему наконец удалось подняться.       — Что ж, это не повод для продолжения сна. Ещё я хочу есть. — Взгляд зелёных глаз пробежался по мед.пункту, рассматривая его с нового ракурса. Также темноволосый взглянул на тумбочку, а точнее, на небольшую книжку, лежащую на ней. Заголовок данной книги гласил: «Общение и ненависть», автор неизвестен. Хато чуть прищурился, на пару секунд засмотревшись на это. Стало интересно, о чём она.       — Можем пойти в столовую. Я сегодня тоже толком не ел, поэтому голоден. — Юкиро вздохнул, встав со стула. Он вновь вытер лицо рукавом, а затем отвёл взгляд раскрасневшихся глаз куда-то на пол.       — А? Да, хорошо. — Хашимота почувствовал лёгкий холод на открытой спине, ближе к затылку. — …Моя рубашка ведь в стирке?       — Точно! Я совсем забыл, подожди… — Ичиро подошёл к белому столику, что стоял у стены возле двери. — Вот, накинь пока это. — Он протянул однокласснику пижамную рубашку, аккуратно сложённую, но чуть помятую. — Это моя. Я мог бы принести тебе другую, но твоя комната заперта.       — Спасибо. — Хато не спеша надел её, застегнув чёрные пуговицы холодными руками. Он вздохнул, заправляя концы рукавов. На левом рукаве в области запястья виднелись небольшие пятна крови. Парень удивился, но не спросил о них. «Это с того дня, когда я порезал ему ладони? — подумал он. — Но это было больше недели назад, а пятнам будто всего пара дней».       Взгляд непонимающе упал на Юкиро, который тем временем заправлял кровать, стоя спиной к темноволосому.       — М, ты всё? Пойдём тогд- — Он обернулся и, не успев договорить, чуть пошатнулся и запустил руку в свои белые волосы. — Агх… аа.. к-как же… больно, ч-чёрт.. — Его лицо скривилось от боли и неожиданности, а дыхание сбилось.       — Что? Боже, ты в порядке!? — Хаторока быстрым шагом подошёл к Ичиро. — Голова болит?       — Д-да. Уже в-весь день, но сейчас… просто ра-скалывается. — Тот сильно зажмурил глаза, опускаясь на колени. Его руки сжимали голову, пытаясь хоть как-то унять эту резь, но она не прекращалась.       — Ох, я.. я не знаю, эм… Дать тебе воды? — Хато тоже опустился за ним, растерянно смотря то по сторонам, то на одноклассника. — Или, может, тут есть таблетки от головы… Всё настолько плохо, Юкиро? — Он надавил тому на плечо. Светловолосый тем временем перестал болезненно мычать. — Юкиро?…       Тёмно-малиновые глаза вновь открылись, странно и чуть непонимающе смотря на Хато. Ичиро молчал, оглядываясь вокруг.       — Ты как? Уже проходит голова?       — Ах, да. Да, уже лучше… — Он поднялся, отряхивая колени, и Хаторока за ним. Было странное молчание и тишина, парни просто смотрели друг на друга, пока Хато наконец не заговорил.       — И часто у тебя так?       — Как?       — Ну, с этими… неожиданными всплесками головной боли.       — Что ж, нередко. — Юкиро вздохнул, почесав затылок. Через пару секунд он непринужденно прошёл к двери, держа руки за спиной. — Ладно. О чём мы говорили?       — Мы собирались пойти в столовую. ****       Не доходя до двери в столовую, уже можно было слышать громкие голоса одноклассников. Странно, ведь по вечерам обычно в столовой мало-кто находится: все либо в своих комнатах, либо на третьем этаже. Что ж, сейчас обстановка особенно накалилась из-за объявления, ссоры Анны и Окуро, семнадцатого ученика, и, конечно же, жестокого убийства Тацуки Комацу. Поэтому и поводов для обсуждения было много, также, как и для дискуссий.       Хато не знал, что произошло за вчерашний и сегодняшний день, отчего хотелось послушать разговоры одноклассников и их новые теории. Обычно он не обсуждал коллективно какие-либо дела и темы, только, разве что, с Юкиро или Каноа. Также он предвкушал множество вопросов по поводу его двухдневного исчезновения, пластырей и синяка на лице, а ещё чересчур бледного и помятого вида. Интересно, одноклассники уже успели подумать о том, что он мёртв? Перед ними было уже неловко, хоть парни ещё даже не вошли в столовую.       К слову, шли они на первый этаж в абсолютной тишине. Юкиро был впереди, и по нему было заметно, что он о чём-то задумался. Так часто бывало, и Хато обычно в такие моменты ничего не говорил, дабы не сбить человека с мыслей, хоть и хотелось прервать тишину.       Ичиро распахнул двери столовой. Глаза Хашимоты чуть слепил этот яркий свет линейных ламп, ведь в коридорах он был более тусклым и отбрасывал тёмные тени.       — Да ну, это бред. — Впереди спиной к парням стояла Химура. Она, похоже, разговаривала с сидящей за столом Эри, а её большая шляпа лежала рядом на стуле. — Если этот Акихиро — семнадцатый ученик, то где он? — Окамото махнула рукой. Её тон звучал громко и с долей непонимания.       Лица других одноклассников смотрели на вошедших. В основном они выражали удивление, а недавние разговоры, слышимые ещё в коридоре, прекратились и повисла тишина. Среди всех этих лиц была также Каноа: её голубые глаза, смотревшие до этого в пол, раскрылись от неожиданности, а сама девушка быстро подошла к Хато, обойдя стол. Она ничего не говорила, лишь напряжённо рассматривала его побитое лицо, пока тот отводил полный стыда взгляд в сторону.       — Каноа, я…       Люди на фоне вновь заговорили, отчего обстановка хотя бы на каплю стала менее неловкой.       — Я не понимаю. — Произнесла она с горьким сожалением в глазах.       — В это сложно поверить, но… я упал с лестницы. — Было ужасно больно врать в лицо ей, девушке, что с такой искренной и чистой добротой относится к Хато. Из-за этой очередной лжи парень вновь чувствовал себя паршиво. Но и правду сказать он не мог — всё слишком сложно. Поэтому сейчас он вновь лгал, хоть и не желал этого.        — Я не видела тебя со вчерашнего объявления. В нашей ситуации уже начинаешь переживать, когда кто-то долго не появляется. — Каноа вздохнула, сжав кулаки в перчатках. Её лицо выглядело уставшим, а из ракурса сверху-вниз были как никогда видны тусклые мешки под глазами. — Его тоже не было все эти почти два дня. — Момосаки чуть кивнула головой, не оборачиваясь. Хато понял, что она имеет ввиду Юкиро, который в данный момент заинтересовано слушал Химуру. — Я думала, что вы там поубивали друг друга.       «Ну почти…» — подумал про себя темноволосый, вновь отведя взгляд.       — Что ты, мы друзья. У нас нет причин убивать друг друга. — Хашимота неловко усмехнулся. — Может… пойдём на кухню? — Предложил он, так как продолжать стоять около двери было странно.       Девушка улыбнулась и кивнула, после чего они отошли подальше от остальных, оказываясь рядом с разнообразным количеством еды. Хаторока всё ещё ужасно хотел есть. Его заинтересованного в холодильной витрине взгляда не смогла не заметить Момосаки.       — Проголодался? — С хитрой улыбкой произнесла она. Темноволосый и ответить не успел, как девушка уже через пару секунд принесла поднос и тарелку.       Было вновь неловко, и Хато обернулся на одноклассников, видя лишь затылки некоторых из них, либо же их беседующие лица. Юкиро смеялся, всё также стоя близ Химуры. Стала интересна тема их беседы, возможно, она касалась событий, произошедших во время отсутствия обоих парней.       В столовой присутствовали многие, отчего было даже как-то непривычно. Среди них не было шумной Микори, Тору и Окуро. «Точно… — вспомнил Хато. — …та ссора между Окуро и Анной!». Взгляд пробежался по одноклассникам в поисках девушки. Она сидела за левым столом в окружении болтающих и чуть спорящих остальных, а вид её был потухшим и печальным. Правая рука Анны, — та, что была травмирована — по всей видимости, была под столом. Кружку с кофе девушка держала левой рукой. В какой-то момент взгляд её мятно-голубых глаз встретился с Хашимотой, и парень неловко отвернул голову. Он чувствовал сожаление по отношению к ней. Девушка, очевидно, ужасно боялась. Боялась умереть, боялась быть униженной и брошенной. Хато видел во время споров с Ясуо и Окуро её дрожащие, совсем не от злости, а от страха, руки. Анна действительно желала всем лишь добра, но в критических ситуациях её эмоции брали верх над ней. В этом парень видел свою схожесть с ней.       О Нарате трудно было сложить мнение, но Хато хотел думать, что тот самый «казус» с переломом пальца действительно был хоть и странной, но случайностью.       — Держи, Хато. Выбрала для тебя ту самую булочку с мясом, немного жареного картофеля, а ещё пакетик яблочного сока. — Голос Каноа заставил парня вздрогнуть. Она протягивала ему поднос с едой, пока тот слегка непонимающе хлопал глазами. — Жирно, вкусно, калорийно! Всё для тебя, потому что ты скоро засохнешь с такой диетой.       — Ох, спасибо, но…       — Не стоило. Да, я знаю. — Момосаки отдала Хато поднос, после чего невозмутимо отряхнула свой белый фартук на голубой юбке. — Я всегда замечаю, когда моим друзьям плохо. Ты не исключение, и твои проблемы, по всей видимости, не только связаны с весом. — Она посмотрела парню прямо в глаза. Темноволосый почувствовал, как по телу прошёлся холодок, и отвёл взгляд в сторону, уже в который раз за сегодня. — Не стесняйся рассказывать мне о чём-то. Я буду готова выслушать тебя всегда.       Парню было тяжело произнести хоть что-либо в этот момент. Он держал поднос слегка дрожащими руками, прожигая взглядом шахматную плитку пола. Сердце быстро билось от тоски, ведь он вновь вспомнил обо всём, что его тревожит. Высказаться он мог лишь Юкиро, и то, очень часто не договаривал или врал. Ужасно не хотелось нагружать ещё и Момосаки своими проблемами. Прошептав тихое «хорошо», но так, чтобы та услышала, он полностью ушёл на кухню. Посреди неё был небольшой столик с тремя стульями у него. Хато сел за один из них, ставя поднос с ужином перед собой.       Каноа печально взглянула на него, а затем на одноклассников в столовой. Вздохнув, она тоже села рядом с парнем. Теперь все остальные были вне поля зрения из-за стенной перегородки, а их голоса стали на каплю приглушённее.       — Ты не будешь есть? — Спросил Хашимота.       — Не голодна. — Сухо ответила девушка. — Из-за всех недавних событий мой аппетит, на удивление, почти пропал.       — Ты про Окуро и Анну?       Каноа сдавлено кивнула, а её выражение лица сейчас чётко передавало страх и отвращение. Просидев в тишине ещё с полминуты и, пусто смотря в стол, она наконец заговорила.       — Всё рушится. Мне действительно страшно из-за того, что будет в будущем.       Хато лишь вздохнул. Он чувствовал то же самое, ведь видел, как с каждым днём его товарищи по беде становятся всё мрачнее и тоскливее. Завтра будет уже девятый день полного заточения, а на пятнадцатый день — суд. Было тревожно. Было страшно из-за того, что чья-то или общая смерть вот-вот настанет. Парень ведь так желал, чтобы его учёба в интересной Академии, в которой — ну надо же — обучают Абсолютных учеников, дала его жизни смысл и наполнила её счастливыми моментами от проведённого времени с одноклассниками. Мечты, увы, разрушились, и сейчас он сидит на кухне с побитым лицом и чувством полной жалости к себе.       — Ты разговаривала с Анной? Как она? — Спросил он у сидящей напротив девушки. Та чуть оживилась и наконец подняла свои голубые глаза на Хато.       — Да, она… — Начала говорить Момосаки, но тут же запнулась. — …Анна… устала. Я поддерживала её, как могла, но она почти ничего не говорит.       — Удзаки ненавидит Окуро?       — Не знаю, скорее всего да. Вчера я видела его у двери в её комнату. Как мне кажется, Окуро очень переживает из-за случившегося. Причём, не за себя, а за Анну. — Отведя взгляд в сторону, светловолосая вновь задумалась. — Я… хочу верить, что это была лишь случайность.       — Мне кажется, в этой ситуации в какой-то степени виноваты оба, а Нарата даже больше. — Хашимота отпил глоток своего сока, подперев левым кулаком щеку и чуть наклонившись. Он почувствовал дискомфорт и слабую боль, ведь на этой щеке был синяк и небольшая царапина. — Но не мне судить, ведь я не знаю все детали этого конфликта.       — Да… возможно, ты прав. — Момосаки печально улыбнулась сухими губами. Сегодня она выглядела, как и большинство здесь, подавленно. Это трудно было не заметить, ведь её скучающий взгляд очень часто смотрел в сторону.       — Каноа, не переживай так сильно из-за этого. Всё будет хорошо. — Этими словами парень пытался успокоить самого себя. Он понимал, как банально звучит фраза «всё будет хорошо», но ничего более успокаивающего выдавить из себя не мог. Да, сложно поддерживать близких тебе людей, когда ты сам вот-вот сойдёшь с ума.       — Конечно. Я в это верю. — Момосаки откинулась на спинку стула, убрав с плеч пряди непослушных золотых волос. — Булочка вкусная хоть?       — Очень. *****       Просидев на кухне ещё какое-то время, оба решили вернуться в столовую к одноклассникам, дабы послушать их разговоры. На удивление, никто из них не ушёл. Несколько глаз посмотрели на Хато и Каноа, будто бы присутствующие уже успели забыть о том, что те вообще были в помещении.       Сейчас среди всех них выделялся Юкиро, ведь его голос был громче других. На Хатороку он не обратил внимания, продолжив свой монолог.       — …И он, скорее всего, не прячется, а спокойно пребывает где-то… среди нас, скажем так. — Произнёс он с интересом в голосе.       — Может, Акихиро — это наш ровесник, который управляет Монодогом, но при этом также считается семнадцатым учеником. — Предположил Ясуо, сидящий за столом, около которого как раз таки стоял светловолосый.       — Тогда он тоже Абсолютный? — Вмешалась Эри. Все, кажется, обсуждают Акихиро — того самого семнадцатого ученика, о котором говорил Монодог. Это было ожидаемо, ведь ещё вчера его имя разожгло интерес среди одноклассников. — Ведь устроить всё это… возможно даже в одиночку…       — Абсолютный Говнюк! — Крикнул Рэй за другим столом, подняв кулак вверх для привлечения внимания.       — Эхех… это, наверняка, почти невозможно. Думаю, данная теория не очень правдива. — Юкиро чуть улыбнулся, смотря вдаль.       — Акихиро? Может, он, как и Директор, был убит Академией и теми, кто стоит за Монодогом? — Сказала Каноа, подойдя ближе к одному из столов. Хато отошёл к каменной перегородке, оперевшись спиной на неё. — Получается, что он, формально, должен был стать нашим одноклассником, и до сих пор считается им по словам робо-псинки.       — Иу! Опять находить отрубленные конечности во всех комнатах! — Химура поморщилась, сжимая рукав своей лёгкой курточки. Хаторока заметил, как сидящий недалеко от неё Иори вздрогнул и прикрыл рот рукой. По всей видимости, парня накрыли не самые приятные воспоминания.       — Да нет, он определённо жив. Монодог это почти подтвердил. — Сказал Ясуо, вздыхая.       «Что же вы выберете: пожертвовать жизнью одного-двух, или сразу семнадца-…. шестнадцатью?!»       — А если Акихиро — это девушка? Это ведь может быть и женским именем, вроде… — Задумчиво произнесла Эри, но её почти перебил голос Цимёко.       — Мы пока что знаем о нём целое ничего, поэтому прошу обратить ваше внимание на это… — Синеволосая стояла около одного из автоматов, держа в правой руке до боли знакомый предмет. — …нож, который я нашла сегодня днём на полу в библиотеке. — Она подошла ближе к столам, за которыми сидели одноклассники и подняла нож с красной рукояткой выше. Хато вздрогнул, а его сердце начало биться в страхе. Это был его нож, который остался там после драки с Юкиро.       Присутствующие слегка непонимающе смотрели на лезвие в руках девушки.       — Но ведь сегодня утром мы сдали свои ножи. — Воскликнул Рэй.       «Сдали ножи? В смысле… все, что ли? — тревожно думал про себя Хашимота — Значит, я один из тех, чей нож до сих пор, практически, при мне… как и у Юкиро. Учитывая то, что на этом ноже моё имя…»        — А чьё имя там вырезано? — Спросила Каноа, сбив ход мыслей Хато.       — Сэкера Танабе. — Спокойно ответила Хякуя, показывая светловолосой надпись.       — Я? — Откликнулась Сэкера, сидящая за левым столом с краю.       Хато чуть нахмурился. Всё это время он смотрел в пол, ожидая слов девушки, словно смертельного приговора. Когда та произнесла имя на ноже, парень поднял голову. Это было точно не то, чего он ожидал, ведь в его воспоминаниях буквально только что всплывал тот самый момент, когда он, отчаявшийся и тревожный, держал в руках этот острый предмет. Он точно видел своё имя там. Может, это была очередная галлюцинация в порыве страха и желания убить себя? Подтвердить или опровергнуть это мог лишь Ичиро, но ему, наверное, в тот момент было не до разглядывания надписи на рукоятке.       — Я отдала вам свой нож… там было «Тору Симидзу», я это точно помню. — Довольно негромко произнесла Танабе, испуганно хлопая ресницами.       — Да, я тоже помню, что ножи сдали все, кроме… мм.. — Химура начала оглядывать присутствующих. По телу Хато пробежались мурашки, отчего он прижался спиной к стене, словно пытаясь спрятаться от глаз одноклассницы. — …вроде, Ичиро и Хашимота не сдали. Их не было вчера весь день.       «О чёрт…» — подумал про себя темноволосый. Взгляды некоторых одноклассников упали на него и на Юкиро, спокойно стоящего у двери. Тот лишь вздохнул, пожав плечами. Хато смотрел на него, не двигаясь и буто спрашивая: как выкручиваться будем? Тот не обратил на него никакого внимания, а лишь обратился к остальным:       — Так вы все решили сдать свои ножи, подаренные Монодогом? — Спросил он, а после этого коротко усмехнулся. — Бросьте, неужели убийца не воспользуется кухонным ножом, если захочет кого-то убить?       — Мы и кухонные ножи убрали. — Твёрдо произнёс Ясуо.       — Это мера предосторожности, ведь, мало ли, что… — Заговорила Эри, но её в очередной раз перебили.       — Ха-Хах! Боже… вы настолько сильно не доверяете друг другу? — Юкиро по-странному посмотрел на присутствующих, а затем, сделав короткую паузу, продолжил: — Это так двулично. Вы сделали это, потому что боялись за собственные жизни? Или же, что ваша собственная рука дрогнет и пойдёт убивать соседа? — Удивительно, но все молчали. Ичиро словно отчитывал их за проступок, как маленьких детей.       Хато просто стоял, просто слушал, как и всегда. Ему нечего было сказать, и из-за этого он чувствовал себя странно. Он бы отдал свой нож без раздумий, ведь его собственные руки во главе этого лезвия уже чуть не лишили жизни его и Юкиро. Может, все остальные чувствуют то же самое? Осознают, что вот-вот сорвутся, ведь собственная свобода и жизнь куда дороже чужой. Возможно у всех них уже были мысли об убийстве, и из-за этого они начали бояться самих себя. Многим известно то безумие, на которое человек может пойти, чтобы сохранить свою жизнь.       — Ты пытаешься обвинить нас в простых мерах безопасности, потому что не хочешь отдавать свой нож? — Возразил Рэй, вскочив со своего стула. — Не уходи от главного вопроса, Ичиро!       — Хах, нет, что ты. Мне ничего не стоит отдать вам чёртов нож, просто меня смешит ваша чрезмерная боязнь за собственные жизни. — Светловолосый невозмутимо засунул руки в карманы, пожав плечами. После его слов Хато почувствовал что-то странное.       «Какого чёрта ты сейчас говоришь это? — прозвучало в мыслях. — Не ты ли рыдал у меня на плече из-за собственных страхов и загнанности? Тогда почему? Почему твои слова звучат так неестественно?»       — Разве не правильно не хотеть смерти? Мы ценим свои жизни и именно поэтому боремся! — Произнёс за всех Сиёти.       — Вы боитесь. Боитесь друг друга, боитесь себя и боитесь смерти. — Продолжал светловолосый. — Так что же будет дальше?       — Всеобщий суд. — Твёрдо произнёс Ясуо. Его слова заставили почти всех вздрогнуть. Взгляды мелькали по всей столовой, а со стороны некоторых одноклассников доносился тревожный шёпот. Хато заметил, как стоящая впереди него Каноа наклонила голову, сжимая трясущиеся кулаки в перчатках.       — Верно! Так, значит, умрём все вместе? — Юкиро улыбнулся. Его тёмные глаза и выражение лица сейчас слишком сильно вызывали у Хашимоты чувство дежавю. Совсем как во время ссоры Анны и Окуро, в ходе которой парень сломал Удзаки палец. Хато всё ещё помнил, как обернулся на Ичиро и увидел его странную улыбку. По телу тогда прошёл холод, а руки дрогнули. Темноволосый всё ещё не понимал, был ли этот момент галлюцинацией или реальностью. Он мог знать лишь одно: Юкиро имеет странную привычку улыбаться тогда, когда не надо.       — Н-нет… я н-не хочу умирать… — Каори словно вцепилась в стул, а её раскрытые в страхе голубые глаза разъедали стол.       Одноклассники начали говорить громче, и теперь столовая наполнилась громким шумом из множества голосов.       — М-мама… она ведь не выдержит… — Испуганно и чуть тихо произнесла Каноа, но Хато услышал её.       — Тише, тише! Никто не умрёт! — Попыталась успокоить их Эри, голос которой звучал тревожно.       — К сожалению, умрут либо все, либо один-два человека. Такова наша судьб- — Ичиро не успел договорить, ведь ему в лицо прилетела пощёчина от разгневанной Эри, успевшей встать из-за соседнего стола и за пару секунд подойти к парню. Он опешил, прикладывая ладонь к раскрасневшейся щеке.       — Заткнись, Юкиро. Хватит нести бред! — Девушка стояла близко к нему. Её глаза хоть и смотрели снизу вверх, но грубо и разочаровано. Хаторока впервые видел её такой: Айно всегда казалась ему тихой и чувствительной. — Не ты ли обещал мне, что никто не умрёт? Не ты ли успокаивал всех остальных?! — Громко произнесла она, сжимая ткань рубашки на груди Юкиро. Тот смотрел на неё круглыми глазами, пытаясь вставить хоть слово. — Я думала, что ты изменился с нашей последней встречи. В тебе всегда была эта грязь, за которую тебя и ненавидели некоторые люди.       — Эри, я… — Дрогнувшим голосом произнёс он.       — Я пыталась игнорировать твои странные фразы, ведь ты, вроде как, помогал мне. — Продолжала Айно. Некоторые одноклассники в спешке начали уходить из столовой. Другие провожали их смятенными взглядами, совершенно не понимая, что делать. — Теперь я не могу. Всё зашло слишком далеко. — Эри в последний раз гневно посмотрела светловолосому в глаза, после чего удалилась из столовой.       Юкиро остался стоять меж столов, оглядываясь по сторонам и на оставшихся одноклассников. Их было немного: Хато, Каноа, Цимёко, Ясуо и Анна. Помещение наполнилось тревожной тишиной, а в коридоре до сих пор были слышны громкие голоса.       — Что… нам делать? — Тихо произнесла Момосаки.       — Ждать, полагаю. — Ясуо вздохнул, потерев глаза и переносицу пальцами в чёрной перчатке.       — Мы не можем бездействовать. Понятное дело, что двери сломать не получится, но хоть что-то надо предпринять, дабы не умереть. — Произнесла Цимёко, сев на один из стульев с краю левого стола.       — Окна в Оранжерее! Только они не заблокированы железными створками. Возможно… мы можем… — Каноа начала запинаться в словах, после чего тоскливо посмотрела в пол. — …нет. Слишком высоко.       — Тогда… вентиляции? В здании ведь они должны быть. А если поискать среди коробок в той странной комнате на этом этаже, то, наверное, найдётся и отвёртка- — С энтузиазмом начал говорить Хато. Он отошёл от стены, подойдя ближе к Момосаки.       — Они слишком узкие, чтобы туда пролез человек. — Перебила его Цимёко. — Тем более, провернуть всё это и не попасться на камеры будет слишком сложно.       Повисло молчание. Присутствующие погрузились в свои мысли, ощущая тревогу из-за возможной смерти. Хаторока взглянул на Анну, тихо сидящую далеко за правым столом. Она пусто смотрела в стол, склонив голову. В груди парня будто бы всё сжалось при виде её тоски. Совсем недавно он замечал её весёлой и общительной в компании других одноклассников. Теперь же, Удзаки выглядела так, будто потеряла всё самое дорогое в своей жизни. Это ужасно. Ужасно замечать, как тускнеет огонёк в глазах товарищей, и как они с каждым днём отчаиваются. Хато отчаялся с самого начала, но всё же, при виде светлых лиц одноклассников он чувствовал надежду. Он верил где-то в глубине души, что, объединившись, все смогут выбраться. Наверное, так верили и остальные, раз не прекращали радоваться и шутить день ото дня.       — Акихиро… Если он в такой же ситуации, но не с нами, то он, возможно, что-то предпримет? — Тихо произнесла Каноа. В её словах хоть и звучала тоска, но также было и что-то вроде надежды.       Юкиро заметно дёрнулся, наконец оторвав свой взгляд от какой-то мёртвой точки.       — Если мы, шестнадцать человек, не можем сделать хоть что-то, то маловероятно, что получится у него. — Ясуо встал из-за стола, взял кружку с недопитым кофе и ушёл на кухню.       Сердце Хато тревожно билось. Тяжело было что-либо говорить сейчас. Представляя будущую смерть одноклассников, ему становилось дурно. По-поводу собственной смерти он переживал не столь сильно, и это его пугало.       — Анна, как ты? — Каноа подошла ближе к столу, за которым сидела девушка. Та лишь промолчала, отведя взгляд. — Мне тяжело видеть тебя такой… несчастной. — Момосаки села за стул напротив Анны. В её взгляде читалось сочувствие, а голос был тихим и чуть дрожащим.       — Ненавижу… всё это. — Сухо произнесла Удзаки. — Это место, эту Игру, Монодога, свою… свою глупость. — Её губы дрожали, будто она вот-вот заплачет. — В-ведь… мой палец сломан из-за моей эгоистичности.       — Что? Почему? — Непонимающе спросила светловолосая.       Хато отвёл взгляд на Юкиро. Он, наверное, сейчас должен сказать Анне пару слов поддержки, либо же хоть как-то внедриться в разговор. Но нет. Ичиро лишь молча стоял, смотря в пол. Его выражение лица было смятенным и разочарованным. Он опустил голову и сжал дрожащие кулаки, совершенно не обращая внимания на всё вокруг.       — Из-за глупости, из-за страха… я… я не контролирую свои слова и действия. — Анна подняла правую руку вверх, перед своим лицом. На указательном пальце и поперёк ладони был толстый бинт, ограничивающий движения этого самого пальца. Удзаки смотрела на свою руку широко раскрытыми глазами, а её речь была слегка безумной. — Ненавижу… это. Ненавижу себя.       — Н-нет! Не говори так, Анна. Ты не виновата в вашей с Окуро ссоре! — Каноа вскочила со стула, опираясь руками на стол. В этот момент с кухни пришёл Ясуо, но всё также остался стоять в стороне.       — Самобичевание ничего не решит. — Сказала Цимёко.       — Я… м-мне кажется, что я… схожу с ума здесь. — По щекам Анны покатились слёзы. Она закрыла рот рукой, после чего быстро выбежала из помещения.       — Чёрт! Эй, Анна! — Прокричала Момосаки ей вслед. — Я… не могу, вдруг она что-то сделает с собой…! — Девушка быстрым шагом отправилась за Удзаки, попутно кинув взгляд на стоящего в полном шоке Хато.       Парень вновь посмотрел на Юкиро. Тот не отреагировал даже на то, что произошло буквально пару секунд назад. Вот теперь это вызвало у Хашимоты серьёзное недоумение.       — Тебе сказать нечего? Что с тобой происходит? — Темноволосый подошёл к Ичиро, со строгостью смотря ему в глаза.       — Хато, эт… я… — Он не мог подобрать слов, а его вид будто говорил о том, что он даже не понимает, что происходит. Странно, ведь этот человек всего несколько минут назад обращал всё внимание «публики» на себя и не переставал болтать. Удар Эри, кажется, заставил его прийти в себя. — …я наговорил лишнего?       — Даже слишком. — Буркнула Цимёко, поправляя очки.       — Так… эм, наверное… я уже пойду. — Юкиро не спеша покинул столовую. Хато не собирался следовать за ним, решив остаться в компании Ясуо и Цимёко. *****       Объявление о конце дня уже давно прозвучало. Во мраке полупустых комнат две и более непримечательных фигуры ворочались на кровати в попытках уснуть, но ничего не получалось уже часа два. Тревожные мысли лезли в голову и заполняли, казалось, всё пространство. Сложно было думать о будущем, ведь оно представлялось ужасным.       Хато встал с кровати, не желая больше глупо валяться без сна. В планах было пойти в Оранжерею и вновь полюбоваться звёздами. Возможно, сейчас там может быть и Каноа, которой в такое время обычно не спится.       Второй этаж крайне слабо освещался ночниками на потолке. Ориентироваться в коридоре было почти невозможно. Сразу перед выходом из комнаты Хашимоты (№7) была стена от комнаты отдыха. Именно в неё парень врезался почти сразу же, как вышел. Болезненно прохрипев и ещё недолго повозившись у этой стены, он пошёл дальше.       Не доходя до лестницы, позади послышался скрип чьей-то двери. По телу тут же пробежали мурашки, и Хато обернулся, напряжённо оглядываясь вокруг. Глаза уже давно привыкли к темноте и, не увидя в ней никого, парень спешно отправился на верхний этаж.       Холодные ступени сменялись одна за другой и вот, уже через минуту парень прибыл на третий этаж. Оранжерея была самой дальней комнатой на этом этаже. В пустом коридоре не было препятствий, в которые можно было бы врезаться в темноте, поэтому парень без труда дошёл до пункта назначения.       При открытии двери в нос сразу ударили ароматы цветов. Луна, как и в прошлый раз, слегка освещала помещение через прозрачные стёкла купола. Хато вновь почувствовал то спокойствие и умиротворение, которое чувствовал тогда. Вообще, к Оранжереи у него было весьма странное отношение. Она, вроде как, вызывала у него чувство свободы, когда он смотрел на небо, но зачастую, приходя в эту комнату днём, в душе ощущалась тревога. Это было странно, но парень полагал, что это из-за масштабного дерева посреди всего помещения. Это дерево сильно напрягало и Юкиро, поэтому тот предпочитал не ходить в Оранжерею. Всё же, его тревогу можно было понять, ведь множество вопросов вызывал сам факт того, как это дерево вообще может расти. Корни ведь должны уходить глубоко под землю, однако внизу находился лишь втрой этаж. Узнать планировку Академии можно было благодаря чертежам, что нарисовала Каноа. У Хато не было прямого доступа к ним, и единственный раз, когда он вообще их видел, был в столовой, в окружении одноклассников.       Захотелось попросить девушку вновь показать их, либо же просто спросить её мнение. Момосаки только упоминала, что «…здание построено очень странно». И действительно. Один лишь первый этаж оставлял вопросы. Спорт.зал, столовая, странная комната и что-то, что слабо можно было назвать коридором — вот и весь первый этаж. Если вспомнить, в странной комнате с кучей коробок была лестница, а поднявшись по ней, можно было увидеть дверь. Из-за того, что эта дверь была запечатана жёлтыми лентами, не удалось узнать, что за ней. Что ж, там вполне могло быть продолжение первого этажа, возможно какой-то коридор и другие комнаты. Хато много думал о той двери, и они с Юкиро даже рассказали о ней остальным одноклассникам. Кто-то предлагал свои теории по-поводу комнаты за дверью, но они, зачастую, были схожи.       Хашимота погрузился в свои мысли, смотря на небо. Вот только, из них его выбил и напугал громкий хлопок двери за спиной. От страха парень подскочил и быстро обернулся, наблюдая за вошедшим.       — Ах, эм… привет. — Это была Анна. В полумраке её сложно было узнать, но Хато определил её по голосу. Она была в пижаме, с распущенными длинными волосами. Необычно было видеть её такой, ведь Удзаки всегда появлялась при одноклассниках только в своей обычной одежде и с собранной косой. Но сейчас, всё же, ночь, поэтому такой вид был вполне себе логичен.       — Анна? Я… не ожидал тебя здесь увидеть. Тем более, сейчас. — Он облегчённо выдохнул, запустив руку в свои волосы.       — Д-да. После сегодняшнего… да и после всех недавних событий… я почти не сплю. Просто не получается. — Удзаки подошла ближе, держа руки за спиной.       — Ох, я тоже. Тяжело уснуть из-за всего этого. — Кивнул Хато. — Почему ты здесь?       — Ах, я… мм… даже не знаю. Оранжерея расслабляет меня своими запахами, а спокойствие — это то, что мне сейчас больше всего необходимо. — Анна отвела взгляд на соседние клумбы. По ней было заметно, что она нервничает и явно чего-то боится.       — Понимаю. Я сам иногда прихожу сюда, чтобы успокоиться.       — Да? Т-тебе… тоже тревожно? — Девушка похлопала глазами, наконец посмотрев Хато в лицо.       — Даже слишком часто… — Более тихо произнёс он. — …а ты как? Выглядишь неважно…       В ответ Удзаки промолчала, подойдя ближе. В воздухе почувствовалось напряжение: или это из-за цветов, или из-за нарастающего желания спать. Парень также ощутил мимолётный страх, который было сложно объяснить простыми словами.       — Анна, — Позвал он её. — если… ты хочешь поговорить или высказаться, я буду рад выслушать тебя.       Она продолжала молчать и лишь жутко смотрела Хашимоте в глаза.       — Ты хочешь умереть? — Наконец тихо произнесли её губы.        Этот вопрос стал слишком неожиданным для Хато. Он не хотел отвечать на него, поэтому просто непонимающе отвёл взгляд.        — Так, если это… очередной мой глюк, то, пожалуйста… — Его сердце бешено билось, а по телу прошёл холод.       — Глюк? Нет, я серьёзно. Желал ли ты этого хоть раз? — Анна вновь подошла ближе, и от этого, как и от самих её слов, было не по себе.       «Далеко не один раз» — прозвучало у Хашимоты в голове. Он напряжённо сглотнул, всё также отводя взгляд.       — Просто… меня мучают все эти события и собственный страх, поэтому я… — Удзаки задрожала, на на её глазах выступили слёзы. — …я… я… д-думала о том… чтобы убить с-себя! — Она разрыдалась и опустила голову. Ее руки по-прежнему были за спиной, плечи сжались, а колени подрагивали.       Хато не понимал, что делать. Пытаясь подобрать слова, он лишь запинался.       — Всё эт-то… ужасно! Почему я… д-должна умереть? Почему именно я!? — Продолжала девушка. По её щекам катились кристальные слёзы, освещаемые лунным светом. — Я не хочу! Я… устала…       — Пожалуйста, не теряй надежду! — Хато взял её за плечи, чуть нагибаясь так, чтобы смотреть ей в лицо на одном уровне. Анна отворачивала голову и тихо всхлипывала, не переставая плакать. — Что бы не произошло дальше, что бы не случилось, мы все… должны держаться! — Правда? Тогда почему ты сам продолжаешь желать смерти? — Произнесла мама. — Почему ты не можешь принять факт своей утраты? — Сказал папа. — Почему ты не можешь оставить нас? — Громко крикнул Юо. — Почему ты презираешь своё существование? — Тихо прошептал Катеро.       — !!! — ………Странно. Хах, блин. Действительно, Хато, почему? Зачем ты сейчас говоришь это Анне, когда сам не можешь успокоиться и из раза в раз возвращаешься в попыткам убить себя?Это жалко. Это даже, в какой-то степени, раздражает, потому что ты противоречишь самому себе. — ??? — Тише. Не говори больше ничего. Сейчас всё просто продолжится, будто этой паузы никогда и не было. *****       — Я знаю! Я в-внушаю это себе каждый день, но…! — Эхо голоса Анны слышалось по всей Оранжерее. Эхо дрожащего и безумно напуганного голоса. — …мне сложно… держаться. — Удзаки замолчала, вытирая слёзы рукавом пижамной рубашки.       В помещении воцарила тишина. Тоскливая и почти безжизненная. Хато просто стоял, не в силах сказать хоть что-либо. Аромат цветов снова казался тошнотворным, а чистого воздуха, не загрязнённого отчаянием, ложью и болью, ужасно не хватало. Дотянуться бы до звёзд, дабы сгинуть навсегда из этой проклятой жизни, из этого мира.       — Хах, у меня… есть два золотистых ретривера дома. Джо и Лора, я люблю их больше жизни. — Вновь заговорила Анна спустя минуть семь молчания. Её голос звучал спокойнее, но не был лишён страха. — Знаешь, когда… я играю с ними, то чувствую себя по-настоящему счастливой.       — Это мило.       — Да. Да… мы… моя семья держит много животных дома.       Хато и Анна стояли под деревом, устремив свои взгляды в небо за стёклами. Оба почти ничего не чувствовали. Единственное, что чувствовалось, это пустота. Не в понятии спокойствия или умиротворения, нет. Простое отсутствие каких-либо эмоций.       — А твоя семья держит животных? — Тихо спросила девушка.       — Нет. Моя семья мертва, у нас нет животных.       — Ах, это… грустно. Без питомцев мир кажется серым.        — Наверное.        Небо словно плывёт, как и всё вокруг. Глаза уже полностью привыкли к темноте. Удивительно, как же прекрасна Луна сейчас. Хато и Анна сели на соседнюю лавочку у одного из кустов.       — А как… меня зовут? — Поинтересовалась девушка.       — Я… не помню.       Сон окончательно взял верх, поэтому Оранжерея погрузилась в тишину. Ненависть к себе не пропадёт, если пытаться заглушить её словами поддержки.