Горечь превосходства

Встреча с близкими произошла не раньше, чем мое путешествие по медицинскому корпусу. К счастью, я не заразился ни бешенством, ни венеричкой, ни какой-либо другой патологией, что можно было подцепить от этого животного, которое продолжает буйствовать где-то на свободе, не давая мне покоя и не оставляя чувства защищенности. Призрачного продолжали искать, но, как и ранее, это не давало никаких результатов. Доминик всегда мог испариться, будто бы его никогда не существовало. И каждую чертову ночь или утро со дня прибытия из плена я засыпал с мыслью, что он может таиться где-то за углом, оттягивая момент для повторного похищения. Демонические болваны, которым я теперь был обязан жизнью, пропали вслед за ним, и это также настораживало, но более вероятно, что они просто отправились в очередной загул. Что и было непонятным в их поведении, так это попытка войти в образ благородных спасителей: с момента последней нашей встречи никто из них не напоминал о себе и об обещанном гонораре, что для таких бесцеремонных клоунов было совсем нехарактерно. И это весьма неловко, поэтому за ними был послан дополнительный поисковой отряд. Я не могу позволить себе оставить этот вопрос незакрытым. Вильсона долго искать не пришлось: он объявился на пороге дворца буквально на следующий день. Без своего неизменного товарища, правда, но я совру, если скажу, что не рад возможности поговорить с ним наедине. И вовсе неважно то, что мы сидим в переговорной друг напротив друга уже около пяти минут при полной тишине и в недоумении. Паразит всегда был болтлив, но сегодня молчал, то ли предоставляя слово мне, то ли пытаясь вывести из себя. Ни за что бы не стал выводить эту нечисть на диалог, если бы не чувство долга. - Куда пропал Гамильтон, если не секрет? С ним все в порядке? - Так мило, что ты о нас беспокоился. Увы, я не могу сообщить тебе об этом. У этого черта достаточно секретов, к разгадке которых мне не удается приблизиться хотя бы на чуть-чуть. Как и ты когда-то, он отправился неизвестно куда, ничего мне не сказав. - Все ясно. Но я счастлив, что ты никуда не исчез. Пока Вильсон делает нарочито удивленный вид, я выписываю ему чек и двигаю к противоположному краю стола. - Возьми это и посоветуйся с ним. Если сумма не устраивает – назовите свою. - Ну разве могу я брать такие деньги со своего близкого друга? – ехидно вопрошает демон, - Ладно, меня все устраивает более чем. Вот только Гамильтон был против того, чтобы брать с тебя деньги. Он испытывает небольшое чувство вины, поскольку не смог помочь тебе своевременно. - Ну а я против того, чтобы он возражал. Неважно, как долго мне пришлось ждать. Если бы не вы, я бы еще очень долго гнил в рабстве у этой мерзкой нелюди. Рассчитывал на то, что хотя бы сегодня смогу выразить благодарность вам обоим должным образом. - Чтение мыслей мне неподвластно, но я чувствую, что это не все, в чем ты заинтересован сейчас. - Верно. Думаю, ты давно знаешь, что я не остаюсь к тебе равнодушным несмотря на все, чего наговорил после продолжительной разлуки. Пусть даже в тебе произошли существенные изменения. И, если позволишь, я хотел бы узнать чуть больше о том, как сложилась твоя новая жизнь. - Ты в своем репертуаре. Трогателен и противоречив; когда-то сказал, что я мертв для тебя, а теперь призываешь к беседе по душам. Не сочти за упрек, люблю тебя за честность. Но прежде, чем с моих уст польется водопад охуительных историй, хочу узнать, как ты себя чувствуешь? - Чуть живее, спасибо, - невольно усмехаюсь, - Не покидает жажда мести, но это ерунда. - Жаль, что я могу знать лишь в теории, насколько это яркое ощущение. Не слишком ли много последствий повлекло за собой это заточение? - Я почти в норме, думаю, тебе сейчас не помешало бы позаботиться о себе самом. Уверяю, после всей этой истории призрачный мудак захочет нанести визит нам обоим. Ты хоть и живучий, но искренне не хотелось бы, чтобы ты терял еще одно тело по инициативе такой падали. - Этот никчемный сгусток энергии не дорос до нас, и я вообще не понимаю, почему ты так озабочен его пропажей. Если его не могут найти даже твои поисковые отряды, это означает одно: сучонок помер от передоза или от сифилиса, о чем я твержу тебе уже которые сутки подряд. - Да уж, вижу, в каких-то вещах и ты ничуть не изменился. Сразу вспоминаются те «чудные» времена, когда мы с тобой бегали от правительства, и я, будучи не в силах уснуть из-за тревожного предчувствия, пытался доказать тебе, что в дом пытается кто-то проникнуть. «Успокойся, это всего лишь мыши шуршат» - сказал ты, а в следующее мгновение по окнам прилетел залп выстрелов. Сие действо закончилось битвой и еще одним разваленным имуществом. Ответом послужил звучный смех. - Удивляет, как твоей памяти хватает на это, мой славный старикан. Приятно знать, что ты ценишь меня, хотя столько гадостей успел наговорить. - Разве мог я знать, что паразитический демон может проявить такую снисходительность, как имитация преданности? - Твой новоиспеченный личный страж Мейнард для тебя шутка? Насколько знаю, его обязанность – не отходить от тебя ни на шаг. Куда он подевался, кстати? Вдруг я прямо сейчас нападу на тебя? – не унимается демон, продолжая сыпать шутками. - Ты все время забываешь о том, что он наполовину человечен. - Надо же, и как не сдох-то до сих пор? - Мой отец знал, кому доверить такой проект. Присутствовал риск того, что в течение последующих нескольких лет он превратится в крайне нестабильное безмозглое создание, но этого не произошло. - Тебе, наверное, ужасно скучно с ним. Как вообще можно было променять меня на уродский молчаливый гибрид подростка и паразита, Величество? - Хватит с меня сцен ревности. Если тебя это успокоит – я вовек не забуду твоей добродетели и буду рад видеть тебя в своей резиденции в любой день и в любой час, только попрошу не слишком злоупотреблять моим гостеприимством. - Надо же, как ты подобрел, будем считать, что этого я и добивался, - Вильсон удовлетворенно скалится, - Ладно, шучу, у меня полно других забот. Не предстало такому черту, как я, нежиться в царской обстановке, ведя светские беседы. - Если для тебя это столь обременительно, не посмею больше задерживать. Нехорошо оставлять за собой такую большую интригу, ты ведь охотно хотел поведать о своей жизни вдали от меня. - Ты сейчас прозвучал настолько серьезно, что я почти ощутил себя недостойным ублюдком. Но нет, я не стану оставлять тебя наедине с любопытством. С какого момента следует начать? - В тот день, когда у нас не было возможности нормально поговорить, ты немного рассказал о том, что из себя представлял тот молодой человек, чье тело было украдено тобой. - Не рассказывал ли я случайно о том, что этот болван был до ужаса зависимым от азартных игр и просадил в казино даже состояние своей семьи? - Такого не припоминаю, но это и для тебя очень характерно. - На нем висели огромные суммы долгов, о которых никто не знал, и ни за что не поверишь, что я сделал. Я полностью выплатил их! - А в своем ли уме ты был?.. - Нет, конечно же, я расплатился по счетам не сразу. Было интересно поиграть в догонялки с финансистами, кредиторами, и прочими персонажами, задействованными в его понурой истории. Естественно, я откупился краденными деньгами. И о том, что они краденные, также никто не узнал. Считай, доверяю тебе еще один свой мерзкий секрет. - Что произошло после? Знаю, нет ничего невозможного для Вильсона, но мне все же интересно, как ты пробивал себе дорогу в праздное будущее на этот раз. - В целом, ты уже в курсе, что все началось с моей встречи с Гамильтоном; он не мог меня не узнать. Я решил начать новую жизнь с самого приятного – с хороших связей и наркобизнеса. - Тебе, конечно, просто цены нет, но Гамильтон даже близко не кажется демоном, легко соглашающимся на коллективную работу. Какими бы дружественными ни были ваши отношения, пока он помнил тебя как Иветт, вряд ли ты мог располагать его доверием. - Абсолютно верно, поэтому сначала сукин сын взял меня на испытательный срок. Но я достаточно впечатлил его, и очень скоро мы стали незаменимыми напарниками. Однако одной наркобаронской жизни мне было мало; впрочем, ты видел мою карьерную историю. Какой только хренью не промышлял, стараясь выбесить и вдохновить как можно большее число людей. В конце концов, я этим живу. - Все-таки сложно поверить в то, что когда-то ты выбрал меня. Я не был ни богатым, ни влиятельным, да и к тому же, тебе пришлось многому меня учить. Ни за что не поверю в то, что изысканный, как ты отмечал, вкус эмоций стоил того, чтобы связаться с печальной нищей душонкой. - Тем не менее, так все и было, дорогой Рейн, и я ужасно рад тому, что повстречал тебя в этом бренном мире. Еще никто и никогда не ценил меня так же сильно. Могу ли я узнать, какие отношения ты хочешь поддерживать со мной дальше? Непостоянство тебе несвойственно, но, честно говоря, в последнее время я в непонятках. - Я уже ответил на этот вопрос. Безумно скучал по тебе в последующие годы после твоей смерти, хотя и смирился с утратой в определенный момент. Но когда ты напомнил о себе, и я тут же понял, кем ты являлся все это время, гнев и непринятие вытеснили всю привязанность, однако то был лишь краткий миг уязвленной гордости. В самом деле эта встреча еще очень долго не отпускала меня. С тех пор иногда я подумывал, что сожалею о том, что так резко отшил тебя. Сколько бы лет ни прошло, ты вряд ли будешь полностью забыт. Ты не из тех, кого можно просто так вычеркнуть из жизни. Сам ведь знаешь, что в этом убеждается всякий человек, когда-либо тебя повстречавший. - Не надо врать, с нынешними привилегиями ты имеешь возможность игнорировать хоть весь мир. Просто, видимо, как следует подумал и решил переобуться, возобновив нашу безнадежную дружбу. - Увы, нет. Без тебя было плохо, но я понимаю, что как раньше уже не будет, и не предлагаю ни дружбу, ни сотрудничество; предоставляю свободу выбора в этом вопросе только тебе. Можешь напоминать о себе сколько угодно и обращаться ко мне за помощью в любой момент. Если захочешь, конечно. - Сам-то ты этого хочешь, благородный жертвенник? Помнится, ты говорил, что я тебе опротивел, и ты больше не желаешь иметь со мной ничего общего. - Надеюсь, ты помнишь так же и о том, что это случалось на протяжении всей нашей совместной жизни, но тогда тебе и в голову не приходило жаловаться. Мы ругались тысячу раз на неделе по самым различным поводам, но это не мешало нам ценить друг друга. И, признаться, сейчас я бы такого не стерпел, но просто уясни, что я так же, как и ты, чувствую себя должным после всех твоих усилий. Если уж ты не желаешь отвязаться от меня – я пойду на уступки. - И снова делаешь вид, будто тебе ничего не нужно и на все наплевать. Если бы я чего-то очень сильно хотел от тебя, Рейни, то воспользовался бы тобой при первом удобном случае. - И так, что я бы этого не понял. Знаю, проходили, но теперь меня это не пугает, ведь ничего плохого ты еще не сделал. По большому счету, я держал на тебя обиду за совершенно пустяковую вещь; бывали события более тяжкие, чем эмоциональный террор со стороны паразита. - Не кажется ли тебе, что настал твой черед поведать о событиях, наполнивших твою обновленную жизнь? - Сложно представить, что я смогу тебя чем-то удивить, ты ведь бывалый сталкер. - Когда твоей целью становится королевская особа, не так-то просто докопаться до всех деталей, поэтому сможешь вполне, - демон довольно сощурился, - Мне вообще до дикости интересно, каким образом ты узнал о принадлежности к вымершей династии. В какой момент твой папаша набрался решимости рассказать тебе обо всем? За мгновение до смерти, как и делается в лучших традициях драматичных старых чертей вроде него? - Нет, он был жив и здоров, рассказывая обо всех страстях, что происходили задолго до меня. В тот день я наконец понял, почему он стал таким. Выдерживаю небольшую паузу, задумавшись, хочу ли я продолжать ворошить горестные воспоминания. Вильсон затих вместе со мной, и смотрел он так преданно и умоляюще, будто действительно был неравнодушен к моим трагедиям, а я просто не имел права отмалчиваться. Ладно уж, он заслуживает это знать. - Если бы той беседы не произошло, я бы не слишком расстроился из-за его смерти. До сих пор не покидает чувство, что он четко определил момент, когда следует отойти от дел, и непосредственно перед этим просветил меня в самый главный секрет, что утаивал на протяжении всей моей жизни. - Он давно хотел отомстить Эмиэлю и знал, чем это закончится. Просто повод удачный подвернулся. На его месте и я бы не стал искать другого, даже если бы держал империю и присутствовала бы вероятность того, что после моего ухода она развалится. - Между вами, больными ублюдками, определенно присутствовала некоторая доля взаимопонимания. - На редкость заносчивый был дед, но мне все-таки жаль, что он помер. Я еще как-то могу принять то, что ты больше не ходишь на мою могилу, но надеюсь, хотя бы своего батю уважаешь. - Насчет этого не переживай, мне жаль ничуть не меньше. Был рядом с ним, когда он умирал. Эмиэль отравил и его, но кое-чем посерьезнее. Состав этого яда стал известен гораздо позже, к сожалению. Поначалу он был доступен немногим, но в дальнейшем немало сильнейших оппозиционеров погибло из-за этой дряни. - Наслышан об этой формуле, и на вкус ничего, кстати. - Он может разъесть практически любой организм, так что не слишком этим увлекайся. В твоем случае эффект будет заметен спустя время. - Твоя забота не перестает умилять, но каков бы ни был мой предел, я не разлюблю эксперименты. Как будто забыл, с каким неистовством я занюхивал дороги кокаина при любой возможности... кстати, не хочешь ли рассказать, как так вообще вышло, что ты решил уйти в завязку? Скажи, что это неудачная шутка. - Я бы сказал, что мне жаль тебя разочаровывать, но мы оба знаем, что это неправда. Скажем так, в голову ударило осознание того, что мне конец, если я не остановлюсь. В этом удовольствии у меня был немалый стаж, и сохранять рассудок становилось гораздо труднее, чем раньше. Добавь к этому внеплановый груз ответственности в виде власти. Здесь оставался только один выход. - Значит, сам ты больше ничего не варишь? Печально, если нет; вкус твоей дури надолго останется в моей памяти. - Если очень хочется, могу возобновить эту неблаговидную деятельность ради дозы для тебя. Было бы странно, если бы я забыл принципы изготовления. Может, я уже порядка пяти лет не готовил полюбившихся нам порошков, но забрасывать лабораторную деятельность и не подумывал. - Чудно, мне такое одолжение очень даже нравится, поэтому не удивляйся, если однажды я пожалую к тебе с этим заказом! Рад, что ты не бросаешь любимое дело. Только вот чувствую, что эти холеные ручки уже давно никого не убивали. - Убийства когда-то были моим хобби? - Мне казалось, что да... эх, черт возьми, забыл, что ты предпочитаешь орудовать с дистанции. Скука. Никакой страсти. - Можешь мной гордиться, последней моей жертвой был один из наемников Доминика. Заколол этого мерзкого мужлана, как свинью, благо, мне хватило ловкости. Надеюсь, никто об этом не узнает. - А если и узнают, разве тебе что-то за это будет? Ты слишком паришься о своем социальном рейтинге. И вообще, все давно в курсе, как сложилась эта история. Ситуация чисто «плакали всем Сандгартом». Тебя любят и оправдают что угодно, хватит сомневаться в этом. - Не знаю, Вильсон, я не чувствую ни уверенности в завтрашнем дне, ни безграничной любви людей. Хотелось бы мне обрести хотя бы капельку твоей оптимистичности. В самом деле, очень изматывает собственное неведение и беспомощность. А еще то, что я сегодня нигде не мог найти Вильгельма. Я знаю, что он не успокоится, пока не отомстит или не убьет кого-нибудь. В таких вопросах он всегда руководствуется принципом «слабоумие и отвага». - Если ты так уверен в том, что твой обидчик не сдох и вовсю наслаждается жизнью, подыскивая идеальный момент, чтобы нагадить тебе повторно, я могу составить ему компанию. Объединившись с Вильгельмом, этим сумасшедшим сукиным сыном, я смогу найти призрачного уебка где угодно, хоть из-под земли достать! - Да вы скорее убьете друг друга в процессе поиска. И я, кажется, настоятельно попросил тебя забыть об этой истории. Ты не представляешь, какую вину я испытываю из-за того, что его поиском уже занимаются десятки наемников, они ведь подвергают себя огромному риску ради моей безопасности. Я не вынесу, если этим будут заниматься еще и те, кем я дорожу, понимаешь? - Что тогда предлагаешь, чтобы мы сидели сложа руки? В данном случае только ты себе можешь это позволить, ведь от тебя зависит слишком многое. - Не грузи меня сейчас, прошу. В скором времени и так предстоит нелегкий разговор похожего содержания. Если безбашенное чучело по имени Вильгельм не заставит меня долго ждать. - Окей, ты знаешь правила моей игры. Мне насрать на твои одобрения или запреты, как и на чьи-либо еще, я всегда делаю что хочу. В поимке призрачного я не то, чтобы заинтересован на все сто процентов, однако это мероприятие все же имеет смысл. Если я помру, ты не так сильно расстроишься, но кто сказал, что я собираюсь откинуться? - Тут ты не прав, еще как расстроюсь, если каким-нибудь ранним утром объявят, что ты пропал без вести, либо твое тело найдено в сточной канаве. Береги себя, пожалуйста. - То же самое могу сказать тебе, принцесска. Веди свою скучнейшую нелюдимую жизнь среди гор документов, не покидая стен замка до тех пор, пока кто-нибудь из нас, твоих благородных рыцарей, не принесет тебе голову этого ущемленного выблядка. - Признаться, по твоему отвратительно-саркастичному чувству юмора я тоже скучал. Но если и предположить, что ты поймал призрачного, то было бы всяко лучше видеть его живым. - Недооцениваешь меня, как обычно. Можем поспорить, если хочешь; я снова докажу тебе, что отвечаю за свои слова. - Ты ведь был твердо уверен в том, что Доминик подох, разве нет? - В том и дело, что мы пока можем только предполагать. Однако, если это так, я принесу тебе его мертвую тушку. - Спасибо, конечно, но в таком случае мне будет достаточно пары-тройки фотографий и подтверждения того, что это не подделка. И не трогай его труп руками, подхватишь еще что-нибудь. - Заметь, ты и сам сейчас говоришь так, будто рассчитываешь на мой успех в этом деле. - Всего лишь подыгрываю, чтобы не задеть твое гигантское эго, говнюк. Иногда с тобой следует быть терпеливым и уступчивым, словно с гиперактивным дитем, которое давно нужно было прибить или сдать в детдом. - Я ведь старше тебя в несколько десятков раз, напыщенный кусок демонюги... – Вильсон тепло улыбается, несмотря на насмешку, - Хотя знаешь, порой кажется, что слухи о том, что ты живешь уже как минимум третье столетие, порой кажутся правдивыми. Такого ворчливого сноба еще нужно поискать. Диалог затянулся до поздней ночи, что стало неожиданным для меня. Мы уже сотню раз отклонились от темы и примерно столько же ударялись в воспоминания о былых днях, говоря так, словно пытались не упустить всех деталей каждого дня, прожитого вдали друг от друга. Кто бы мог подумать, что я, некогда считавший, что нам больше не следует пересекаться, позволю этому случиться? Вместо того, чтобы провести вечер в баре, как Вильсон изначально и планировал, он отдал предпочтение моей компании. Прежде всего потому, что я подкупил его хорошим алкоголем. Но он бывал до ужаса милым, в связи с чем я всякий раз забывал о притворстве, пронизывающем весь его очеловеченный образ. Никакой искренности в его словах даже близко не было. Никогда. В настоящее время ему выгодно быть рядом со мной, и только, но мне самому, возможно, необходима иллюзия многолетней преданной дружбы, сколько бы я того ни отрицал.