Любовь к Богу

Наверное, прошло несколько минут, прежде чем Локи удалось унять смех. Во все время Том не проронил ни слова, хоть и производил впечатление глубоко несчастного человека: он стоял прямо, гордо распрямив плечи, в то время как на лице его было униженное сердитое выражение. Но наконец Локи утихомирился. Вытирая проступившие слезы, он весело уставился на Тома и задорно подмигнул ему, это напоминало время до грехопадения юного монаха, когда общение язычника и христианина больше походило на невинную игру. — Не слишком ли поздно ты спохватился, мальчик? — спросил мужчина. — Сэр, я не имею права просить об этом, но если у вас сохранилось ко мне хоть какое-то уважения, ответьте без издевок. Я просто хочу знать правду, это то немногое, на что я еще смею рассчитывать. Взгляд Локи стал чуть более жестким, а складочки около глаз немедленно разгладились. — Я мог бы избавиться от многих хлопот, убив тебя еще тогда, в лесу, но, должен признать, сохранить тебе жизнь оказалось намного увлекательнее. Хочешь знать правду, юный монах? Изволь. Я блуждал по девственным скалистым местам на окраине Асгарда, когда передо мной раскрылись врата Радужного моста. Я не успел ничего сделать, прежде чем его мощь поглотила меня. Я много думал об этом… Полагаю, в тебе течет кровь непростого язычника. Ты потомок колдуна или жреца, как раньше их называли, и кровь твоя хранит память и силу твоих предков, силу скандинавских поверий. Эта сила столь могущественна, что стоило тебе произнести вслух древнее заклинание для призвания божества, как Биврест спустил меня по твоему приказанию в этот мир. Но ты, как и многие жители Митгарда, предпочитаешь не замечать того, что, по твоему мнению, не имеет достойного объяснения. Меня ты принял за сумасшедшего, но ведь даже сумасшедшие не появляются из воздуха. Том опустил глаза, теперь так просто было поверить в этот абсурд. Чем была эта новость, по сравнению с христианином, забывшемся в объятиях мужчины, и аббатом, сменившим ритуальные одежды на платье монаха? — Если вы бог, сэр, то почему не смогли доказать этого? — угрюмо спросил юноша. — Какой в этом был смысл? — Интереснее было дурачить меня? — Даже теперь, когда ты все знаешь, ты не выказываешь мне никакого почтения. А ведь я все-таки бог! — в шутку возмутился принц Асгарда. Том молчал, нельзя сказать, что открывшаяся истина не шокировала его (и на этот раз ему не нужны были доказательства - юноша и так был готов поверить всему, что угодно), но переживания последних дней так подкосили юного монаха, что реагировать соответственно ситуации он просто был не в состоянии. — Если все это было случайностью, почему вы до сих пор здесь? Юноша говорил с несвойственным ему раздражением, но в тот момент он не мог иначе. Том ненавидел все: ненавидел скандинавских богов, ненавидел таинственный Асгард, ненавидел себя и Локи, но больше всего ненавидел свое разбитое сердце, которое, несмотря ни на что, несмотря на шутовство, на нелепость ситуации, даже зная, что этому скверному богу и дела нет, оно все равно отчаянно рвалось к нему, как цветы, сколько не нагибай их к земле, тянутся к солнцу, к жизни. — Если бы я мог вернуться, я бы сделал это, — невозмутимо ответил Локи. — Теперь вы можете, сэр, не так ли? — Том вытащил из-за пазухи старый потрепанный свиток, его губы дрожали, впрочем, не так сильно, как руки. — Да, я нашел необходимый обряд. — Я должен прочитать вслух то, что здесь написано, тогда вы вернетесь домой? Локи вдруг как-то укоризненно покачал головой, глядя на раскрасневшееся лицо юного монаха. В осанке, в положении рук, даже в выражении глаз бога читался упрек. — Том, какой, по-твоему, силой я обладаю? — после небольшой паузы серьезно спросил мужчина. — Обманывать людей, — зло бросил юноша, и его светлые черты исказила уродливая усмешка. — Что говорят ваши легенды о Локи? — настаивал бог. — Подумай, мальчик, вспомни, чему тебя учил отец. Том покорно закрыл глаза и прокрутил в памяти все, что когда-либо знал о языческих богах. Хотелось забиться в угол и плакать, плакать до тех пор, пока вся боль не выйдет наружу, но юноша чувствовал, что ему необходимо сохранить те скудные остатки гордости, что все еще тлели в его побитой душе. Поэтому он заставил себя доиграть партию... — Бог Локи, йотун, приемный сын при дворе Одина, бог огня… обладает способностью оборачиваться любой тварью, какая только существует во Вселенной... — Верно. За исключением того, что я не обращаюсь ни в каких тварей. Одна из моих способностей приобрела в земных легендах определенный метафорический смысл. Но людям свойственно понимать образы буквально. Дело в том, что для каждого отдельного человека я могу стать тем, кем ему бы хотелось меня видеть. — Бред... — прошептал юноша, начинающий кое-что смутно осознавать. — Для тебя я показал хитрость, бунтарство, пошлость и неверие. Все то, чего ты боялся и жаждал одновременно. — Том задрожал. Его как накануне вечером начала мучить лихорадка, но на этот раз не распаленного желания, а трепета и страха. — Ты восхищался моим злом и силой, ты полюбил во мне дьявола, ты полюбил во мне дурную часть себя. — Юный монах не чувствовал ног, колени его тряслись, а по щекам текли соленые дорожки слез. — Твое отрицание иногда так раздражало, что хотелось прямо сказать об этом, но раскрывать карты в такой захватывающей игре было бы глупо. — Локи усмехнулся, а Том перестал дышать. — Я говорю это не для того, чтобы унизить тебя, мальчик. Ты сам упорно твердишь, что жаждешь правды, вот, получай. Хотя, если честно, ты никогда не хотел правды. То, чего ты всегда отчаянно желал и желаешь сейчас, это я. Том обессилил, ноги больше не держали его, и он упал на колени. Локи присел рядом с юношей и пальцами приподнял его узкий подбородок. Острые черты бога врезались в сознание Тома, он хотел отвернуться, чтобы эта демоническая красота окончательно не ослепила его, но сильная рука не позволила ему двинуться. — А теперь, — начал Локи, — будь добр, хоть раз сделай то, чего действительно желаешь всем сердцем. Том пытался бороться, он внутренне кричал на самого себя, но его душа переполнилась, одной веры было мало, чтобы усмирить взволновавшийся дух. Юноша сорвался с места и кинулся вперед, его губы прижались к губам Локи, руками он изо всех сил ухватился за угольно-черные волосы бога, боясь, что он выскользнет и исчезнет. Том в исступлении был готов прокусить эти горьковатые на вкус ледяные губы, он хотел так глубоко проникнуть в рот Локи, чтобы подчинить себе даже его дыхание, но он был всего лишь запутавшимся не до конца повзрослевшим мальчишкой, пчелой, которая хотела проглотить цветок, ручьем, который пытался вобрать в себя целый океан. Наконец остановившись, Том замер и опустил руки, точнее, они безжизненно повисли вдоль его тела. — Значит, все иллюзия? — горько спросил юноша, отстраняясь от Локи. — Иллюзия - лишь твои страхи, все, что происходило, было реальным. — Я предал Бога... Но ведь мой Бог тоже фальшивка?