Разочарование отца.

Вторая неделя шла к концу. Гарри начал замечать, что преподаватели старались задавать ему меньше, чем остальным ученикам. Вот, например, профессор МакГонагалл - так звали строгого вида волшебницу в зеленой мантии - один раз подозвала его после урока и шепотом сказала, что он, несмотря на то, что она велела составить таблицу стадий превращения двенадцати разных предметов, может ограничиться всего семью предметами. То был первый случай подобной поблажки. Но вскоре иное отношение профессоров к Гарри, нежели к другим ученикам, стало заметно настолько, что мальчик забеспокоился и даже немного обиделся. Его считали неспособным на то, чтобы справляться со всем на уровне обычного первокурсника. Его отделяли. Гарри бы непременно заявил об этом преподавателям, если бы не факт того, что он действительно выбивался из сил. Почти все ученики сетовали, как и положено, на объемистую домашнюю работу, но всё же выполняли ее с меньшей затратой сил и времени, чем сам Гарри. Это задевало. Это приводило в отчаяние. Но как бы то ни было, как бы ни паниковал мальчик, представляя себе, сколько займет у него времени новый трактат или зубрежка, он все успевал. И даже умудрялся недурно высыпаться. По крайней мере, со сном дела у него обстояли получше, чем у Килиана. Друг всякий раз клевал носом за завтраком. Но Гарри не волновался на его счет - в таком состоянии встречали утро добрых две трети учеников. Порой они за спиной или в открытую обсуждали особое положение Гарри в глазах преподавателей и раздражались из-за его бодрого вида: "Конечно, задают-то ему меньше, потому и не сидит за учебниками допоздна!" - и мальчик со временем начал притворяться, будто веки его тоже никак не желают открываться, а позвоночник не в состоянии удерживать положение перпендикулярно скамье. Правда, на самом деле мало кто из его однокурсников засиживался за учебниками допоздна. Но кого это волновало? Им нужен был повод, чтобы вылить свою злость. И все же был один профессор, который не только не делал Гарри поблажек, но, казалось, наоборот стремился вынудить мальчишку проводить за заучиванием все свободное и несвободное время тем, что почти каждый урок хоть раз, да спрашивал его. Пройденный материал или нет - неважно. Северус Снейп был неумолим. Слизеринцы же пребывали в восторге. Они едва давили хихиканье, когда в очередной раз Гарри растеряно хлопал глазами, силясь припомнить то, чего в его памяти и не было. Они думали, что так профессор Снейп развлекался или же пытался доказать, что Гарри не место на его факультете. И первая, и вторая версия приводили их в восторг. Один лишь Драко Малфой был вне себя. И не потому, что жалел Гарри. Он ревновал внимание Снейпа к этому девятилетке. В какой-то момент ревность эта дошла до такой точки, что Драко сам начал тянуть руку - а это на уроках зельеварения было настоящей редкостью. Обычно таких бесстрашных учеников в каждом классе было раз, два и обчелся. Но Драко слишком любил во всем быть в центре внимания, и жертвой тому послужили ночные рандеву с учебниками, которые Малфой соглашался отпускать только тогда, когда от усталости засыпал прямо в кресле Общей Гостиной. Северус не мог не замечать такого рвения к учебе, но никак особенно не отмечал Драко. Как-то раз он подозвал Гарри после урока: - Некоторые ваши одноклассники весьма усердно постигают мою науку, - отстраненно заметил он. Гарри не знал, что ему следовало ответить, и просто кивнул. - Я надеюсь на то, что вы, мистер Поттер, - Северус бросил взгляд на Гарри и приподнял бровь, - подумаете над этим примером и возьмете себе на заметку, какого именно участия на уроке я хочу от вас видеть. Мальчик снова кивнул. Он стоял, вытянув руки по швам, как солдат, и не смел шевельнуться. - Я очень на это надеюсь, - повторил Снейп. - А теперь идите, если хотите успеть к ужину. Мистер Арнетт искал вас на прошлой перемене, возможно, он уже ждет вас за столом. Гарри на секунду растерялся, не понимая, о ком ведет речь Северус, и вспомнил, что фамилия Арнетт принадлежала Килиану. Что, кстати, тоже плохо укладывалось у Гарри в голове. Он всегда думал, что ребенок при рождении берет фамилию отца. Наскоро побросав книжки в портфель, мальчик кинулся вон из класса. Его вдруг очень смутили слова Северуса, и он хотел спросить у Килиана, говорил ли когда-нибудь его отец ему подобные наставления.

***

- А? - Килиан удивленно обернулся и уставился на Гарри, приподняв бровь, в точности как Снейп. - Что-то я такого не припомню. То есть было, конечно, нечто вроде, но дома и в несколько другой формулировке. Что-то типа "у тебя нет выбора" и тому подобное. Но это я образно, - добавил он, заметив, что друг взволнованно хмурит лоб. Килиан как ни в чем не бывало вернулся к прерванной трапезе, а Гарри все никак не мог прогнать из себя непонятное чувство тревоги. О чем-то важном хотел он поговорить с Килианом, и уже довольно давно, только вот о чем? Маверик! И то, что Гарри увидел на прошлой неделе в незнакомом ему кабинете. Память об этом происшествии будто совершенно стерлась из его головы и только чудом вернулась обратно. Как такое Гарри вообще мог забыть, он не понимал. Наверное, все потому, что Маверик с того дня ни разу больше не показывался ему на глаза, да и нагруженность учебой поспособствовала, разумеется... - Килиан, - тихо, но твердо позвал Гарри. Он ни капли не сомневался в том, стоит ли проводить такой разговор. - Ну что? - с набитым ртом отозвался друг. - Килиан, знаешь, на прошлой неделе я видел кое-что... - Гарри наклонил голову и поднял брови в заискивающем жесте, будто надеясь, что Килиан сам догадается, о чем речь. Но Килиан только скопировал принятую Гарри позу в ответ, так же вопросительно вытянув лицо. - Как тебе сказать. - Гарри заломал руки, отчаянно краснея. Он не думал о том, что застесняется в последний момент. Миг стыдливого напряжения, и мальчик выпалил все на одном дыхании, старательно прикрываясь руками, чтобы никто его не услышал. Килиан широко распахнул глаза и замер. Оттаяв, он сказал уверенно, как никогда: - Ты сумасшедший. - Я видел все очень отчетливо... - Но ничего на самом деле не было, Гарри. Я ни разу не запирался с Мавериком в кабинетах, чтобы это... самое... фу, - Килиан скривился и подозрительно взглянул на друга: - А ты уверен, что тебе это не приснилось, или ты не надышался испарений из котлов на зельеварении? Гарри все отрицал. Он вспомнил еще кое-что. И тут начал понимать. В день, когда тот злополучный жонглер затащил их в Лютный переулок, Килиан пожаловался, что был словно в тумане. Да и сам он не особенно сопротивлялся очевидной угрозе. А что, если Маверик - действительно тот жонглер и действительно обладал гипнозом? Безопасно ли было делиться подобными догадками с Килианом? Ведь он мог рассказать все Маверику, а если Гарри был прав... Страшно подумать, что тогда с ним могло статься. Нет, он должен был каким-то образом проверить... Только вот как? Но в первую очередь нужно было оградить Килиана от общения с Мавериком - это было ясно, как день. - Ты меня прости, но я расскажу твоему отцу о том, что видел, если ты не прекратишь с ним общаться, - сказал Гарри наставительным тоном. Килиан уронил челюсть. - Гарри, - протянул он, - ты самый натуральный псих. О чем ты можешь рассказать папе? О том, что тебе привиделось в темных коридорах после отбоя? А ты не боишься, что если тебя не упекут в больницу Святого Мунго, то как минимум накажут за то, что бродил по замку в запретный час? А? - Он толкнул Гарри в плечо. Но Гарри все так же упрямо не сводил взгляда со своей все еще пустой тарелки и сильно сжимал губы. Килиан со стоном вздохнул и закатил глаза. - Все равно я его уже больше недели все никак встретить не могу. И есть он не приходит, - Килиан досадливо осмотрел стол Слизерина. - В любом случае, я начинаю беспокоиться по поводу твоего психического здоровья. Ты понял? Ай, ну и молчи. Гарри напряженно думал. То, что Маверик куда-то делся после случая с поцелуем, которого Килиан не помнил, только подтверждало его мысли. Гарри не знал как, но чувствовал, что подтверждало. - Знаешь, я, кажется, понял, - подал вдруг голос Килиан после непродолжительного молчания, - ты ревнуешь меня к Маверику. - Я - чего? - изумленно встрепенулся Гарри. - Да-да, - невозмутимо кивнул Килиан, - но не волнуйся, я знаю, как это исправить. - Да я не... - Я срочно разыщу Маверика и потороплю его с решением принятия тебя к нам. Тогда ты начнешь с ним общаться и поймешь, что он хороший парень. Не спорь! - стремительным жестом Килиан вскинул руку, чуть не заехав Гарри по лицу. - Я знаю, что делаю. Кстати, как там насчет твоего отца? Внутри у Гарри похолодело. Вот уже почти две недели, как он не написал Джеймсу ни одного письма. Но он тут же немного успокоился - Джеймс и сам все это время ничего ему не присылал. Гарри снова ужаснулся. А вдруг это значит, что отец узнал о распределении и теперь не хочет с ним разговаривать? - Ты несколько раз изменился в лице, - хмыкнул Килиан. - Все не очень хорошо, да? - Я еще ничего не говорил. - Ой и бестолковый ты, - устало выдохнул друг, - сколько можно тянуть? Да и вообще, какое ему дело, куда ты попал? Да и тебе какое дело, какое ему дело? Ты проходишь все те же предметы, которые проходил бы, если бы учился на Гриффиндоре, и отличие все в том, что мантии у нас окаймлены зеленым и престижа побольше... - Килиан, отец меня возненавидит! Понимаешь? Возненавидит, когда узнает, что я на Слизерине, сколько можно повторять? - последнюю фразу Гарри проныл довольно громко. Достаточно громко, чтобы ее услышали самые нежелательные уши. - Вот как, значит? - растягивая слова, иронично спросил Драко. - Крэбб. Гойл. Разве могу я не воспользоваться такой прекрасной возможностью поставить нашего Знаменитого Ребенка на место? Крэбб и Гойл гнусаво захихикали. - Спасибо, недоросль, - злобно рассмеялся Малфой и выскочил из-за стола раньше, чем возмущенный и шокированный Гарри успел произнести хоть слово. Мальчик уронил голову на руки. Весь мир против него с тех самых пор, как умерла миссис Бенсон. Миг слабости продлился недолго. Гарри резко поднялся на ноги и припустил за Драко что есть мочи.