Разочарование отца.

Их любовь не была яркой вспышкой или, как это часто случается, взращенным из дружбы теплым чувством. Нет, скорее она была внезапным осознанием, переворотом или даже переломом. Жизнь столкнула их, наградив обоюдной неприязнью, и любовь столь непохожих существ вдруг выяснилась тогда, когда точка невозврата была уже преодолена, а ненависть обернулась болезненной привязанностью. Однажды, когда обучение Терезы закончилось, и Северус, вынужденно выступающий ее патроном и куратором, должен был вздохнуть свободно, с удивлением понял, что жизнь могла закончиться вместе с ее обучением. Северус невзлюбил Терезу за неподобающую серьезному колдомедику веселую непосредственность, Тереза Северуса - за постоянные придирки. Со временем непосредственность превратилась в невозмутимость, а придирки в почти отечески наставления. В конце концов, Северус обнаружил верную соратницу, а Тереза - надежного покровителя. На этом и строились их дальнейшие отношения. Они не бегали по свиданиям, не краснели от редких чувственных поцелуев - к тому времени они уже слишком привыкли друг к другу, чтобы смущаться. Их любовь была похожа на финальный танец противостояния, в котором никто не вышел победителем, ровно как и побежденным. Не странно, что такой союз скоро принес свои плоды. Килиан родился вскоре после заключения брака. Вообще Северус сомневался в том, что когда-нибудь будет играть собственную свадьбу, но Тереза оказалась исключением. Таким, ради которого можно было пойти на многое. Она была зоркой и проницательной и всегда знала, когда мужу требуется поддержка, а когда его лучше не трогать. Зная эти ее качества, Снейп почти не удивился, когда наблюдательная волшебница пришла к нему с таким заявлением: - Кажется, я знаю, кто может быть причастен к происшествию с Гарри.

***

- В один день я узнаю, что ты скрывал от меня, на какой факультет поступил, и что ты успел ввязаться в такую авантюру, которая разрушила все планы по укрытию тебя от Сам-Знаешь-Кого! Как я должен на это реагировать?! Гарри снова сидел в углу своей комнаты, словно и не было тех месяцев, что переменили его жизнь. Снова те же игрушки, и те же книжки, и то же... безразличие, и та же пустота. И тот же отец. Который теперь вместо того, чтобы заниматься собственными проблемами, вдруг стоял над ним, такой большой и страшный, и что-то кричал, но что - Гарри не воспринимал. На агрессию и на крик он с самого младенчества перестал каким-либо образом реагировать. Почему - кто знает? Сириус виновато стоял рядом с Джеймсом, не осмеливаясь что-либо вставить. Да, он был более близок к Гарри, но что это меняло? Он оставался все тем же крестным, который рядом с кровным отцом терял всякую власть над ситуацией, и не имел и малейшего права вступать, пока Поттер старший не закончит. А тот и не думал заканчивать скоро. Сломленный частыми возлияниями, он частил восклицаниями, не зная устали, пока в конце концов Сириус все же не осмелел и не оттащил его прочь от детской, потому как вскоре ему показалось, будто Джеймс мог попросту ударить Гарри. - Лили бы этого не одобрила, - пробормотал он себе под нос. Но что делать теперь без нее, кроме как не прятаться? Уж Лили бы не пряталась, Сириус точно это знал. Сколько сил на то, чтобы скрыть дату рождения Гарри, ушло у Министерства, один Мерлин ведает... Да и черт с ним.

***

- Тереза, ты понимаешь, что обвинять профессора Хогвартса - это очень рискованное мероприятие?