Прими таким, какой я есть

Тот, у кого светит солнце в душе, будет видеть солнце, даже в самый пасмурный день… Конфуций. Джэджун открывает комнату, отведённую новичку, и входит внутрь, бросая ключи на журнальный столик. Вся обстановка комнат гарема похожая: две кровати, два шкафа, универсальных для одежды и книг, телевизор, два индивидуальных стола и небольшой диванчик перед телевизором. Ещё есть совмещенная с санузлом ванная комнатка. Одно огромное окно хорошо инсолирует днём, не требуя дополнительного освещения. Ребятки сами здесь убираются, администраторы следят за этим, но всё равно от этого комнаты немного разнятся. Каждый по своему понимает чистоту, уют и комфорт. Цзюнь опять восторженно удивляется. Он робко присаживается на мягкий диван, поглаживает велюровую обивку, пробует упругость, подскакивая попой, примеряет под спину, закидывает голову на спинку и смотрит на белый потолок. — Неужели, это всё мне? — растроганно спрашивает он кого-то наверху. Наверно, ему не ответили, раз так печально опустил глаза обратно. — Почему ты ведёшь себя так, как будто всю жизнь прожил на свалке? Насколько я знаю, в приюте вполне прилично. Там всегда отличная мебель и хорошие условия проживания, — Ким с интересом наблюдал за восхищенным парнем. Эти широко раскрытые глаза, как будто восторгались им, а не новой комнатой, и затягивали в свой омут. Саймон тяжело вздыхает, вспоминая выживание в приюте. Один он остался в пять лет, его мать умерла от рака, а отца не было в их семье. Он пытался влиться в коллектив приюта, изо всех сил пытался, всегда был добродушным, отзывчивым, готовым к новой дружбе, но всё было не так, как он хотел. Дружба была всегда ненастоящей, и ни к кому нельзя было поворачиваться спиной. Каждый был сам за себя, и все слова, сказанные в лицо, менялись за спиной. И Цзюнь перестал заводить новые знакомства, опасаясь новых предательств. А после того, как его пытался изнасиловать старший, он вообще отстранился от всех. «Никому не доверяй!» — вот его девиз. — Там всё было чужое, а здесь, я надеюсь, мне некого бояться. Я буду ухаживать за этой комнатой. Она гораздо больше и комфортнее моей предыдущей. — Цзюнь встал и подошёл к окну. Выглянул осторожно за занавеску, как будто боялся, что его увидят с улицы. Этот страх появился за время пребывания на свалке, где даже выглянув из окна, есть риск, что привлечёшь ненужное внимание. Вид на город с высоты десятого этажа его впечатлил, он уже хотел, чтобы скорее настала ночь, чтобы посмотреть на освещенный фонарями муравейник, это по-любому было очень романтично и прекрасно, как описывается в книгах. Джэ подпирал стену рядом с дверью, подогнув одну ногу и скрестив руки на груди. Он продолжал наблюдать за мальцом, который был рад даже чужой собственности. Бережно прогладив мебель, ощупав постельное, тщательно осмотрев долгожданную ванную, он начал осознавать всё-таки, что это всё ему, что жизнь немного станет комфортней и радостней, здесь не будет воспитателей, что всё время с тебя что-то требуют, или сборщиков. В его глазах появились жизнерадостные лучики, как будто ему подарили долгожданную игрушку, и он уже полностью хочет ею наслаждаться. — Ты знаешь, что за работа тебя здесь ждёт? — спрашивает Ким, и глаза мальца снова становятся печальными, скрывая свет. Джэ пожалел, что задал этот вопрос, так как ему понравилось это сияние, как будто солнце после дождя согревало его кожу, когда взгляд елозил по нему. — Я буду хастлером? — предполагает тот. — Если проще — проститутом? Мне примерно говорили, что это за работа, — Саймон садится на диван и смотрит на своего «спасителя». Этот человек вызывает в нём бурю эмоций, которые давно уже не появлялись на поверхности сердца, лишь в книгах Саймон переживал за героев, но в жизни ни один человек его не интересовал. — Не совсем. Правильнее, мальчиком по вызову. Ты с кем-нибудь имел сексуальный опыт? Возможно, минет? Или просто петтинг? — Джэ берёт на себя роль отдела кадров, раз уж привёл его сюда. Парень ему понравился, не идеальный, но должен хорошо подойти для предназначенной роли. Теперь нужно его подготовить, скорее, морально, чем физически, ведь тело как раз должно оставаться нетронутым. Цзюнь краснеет, смущается, боится, что его неопытность может помешать. Но, глядя в холодные беспристрастные глаза мужчины, отвечает честно, понимая, что врать бесполезно. — Нет. Ничего не было, — он подтянул к себе ноги, сидя на диване, и обнял колени. Было ощущение, что он сказал правду, которая его раздевала, а, возможно, он просто под этим взглядом чувствовал себя неловко, будто эти серые глаза его раздевали? — Приведи себя в порядок, помойся, скоро придёт твой наставник. Он научит тебя всему. И сдай все документы, — Ким меняет опорную ногу, но остается у входа. — Это рабство? Я бы не хотел использовать наркотики, я... добровольно, я согласен.. я понимаю свою ответственность, я постараюсь… — Успокойся, — Джэ невольно улыбнулся этому тревожному всплеску. Цзюнь даже с дивана вскочил, убеждая мужчину, тараторя звонким голосом. — Документы нужны для бухгалтерии. Тебе оформят карту, проживание, страховку и т.д. Но паспорт останется у хозяина. Никто не собирается пока тебя принуждать… Но ты должен понимать, что в такой индустрии, не всё делается по желанию. Если влезешь, то отрабатывай до конца вложенные в тебя время и деньги. Если клиенты будут теряться по твоей вине, тебя выгонят, содрав три шкуры. Цзюнь понимает это всё, готовился к такому, но сможет ли он на самом деле? Мандраж лихорадил тело, мешая дышать в полную силу. И это только начало, когда ещё никто к нему не прикасался. «С таким лицом только шлюхой работать», — частенько слышал он. Как будто Саймон родился для такой работы, как будто в этом должен быть смысл его жизни. И Гун уже свыкся с такой мыслью, свыкнется ли физически он с этим? Цзюнь направляется в душ, с удовольствием вставая под тёплый поток. Пытается успокоить дрожь в коленях и в сердце. Мужчина спрашивал его про секс, в его жизни действительно ничего такого не было, со своими подростковыми желаниями Цзюнь справлялся сам, как мог. Единственное, что он представлял в будущем, это горячий, завораживающий поцелуй с любимой девушкой, не более. Всё более конкретное он не обдумывал и не хотел. Он стоит с закрытыми глазами, переосмысливает последние два часа, настраивается заново начать жизнь, отбросить все страхи и быть уверенным в себе. Что-то не очень получается. Разве бывает жизнь без страхов? Возможно у кого-то, но не у него. Вот этот человек, который привёз его сюда, он-то точно ничего не боится. Скорее, жизнь его боится, а может, и сама смерть. Таким людям гораздо проще существовать в этом мире, они каменные, и сердце их каменное, ничего не чувствует. Хотел бы Цзюнь быть таким же равнодушным ко всему. Но было бы неплохо, если бы этот человек хоть немного был добрее к нему. Джэ внимательно смотрит в телевизор, держа на весу пульт и запоминая последние местные новости. Похоже, что братья Пак кинулись в политику. Если они пробьются во власть, бизнесу Чона конец, а то и хуже. Джэ много раз предлагал Юнхо убить их, но тот отказывался в такое влезать, боялся, что за Паками полезут мстить другие. А сейчас те совсем станут недоступными. Ким снимает куртку и садится на диван, раскидывая руки по спинке. Мышцы расслабляются, насколько позволяет эмоциональное напряжение. Хоть на лице его ничего не написано, но поездка в обнимку с пацаном сильно напрягла его. Особенно в конце, когда тот ещё сильнее стал прижиматься. Какое-то противное чувство осталось внутри, а тело странно отзывалось на это тепло за спиной. Что за чувство? Блевать вроде не тянет, убивать тоже, да и вены резать не хочется. Почему же противно так? Хочется забыть, но память не подчиняется. Цзюнь в одном халате тихонько вышел из душа, робко встал у дверей, ожидая последующих инструкций. Мужчина не обращал на него внимания, и Саймон просто молчал, теребя подол халата и рассматривая его фигуру. Длинные ноги протянулись вперёд, сплетаясь между собой, руки свободно свисали со спинки дивана. Райдер снял куртку, и сейчас было видно, как футболка с длинным рукавом обтягивала стройный торс с узкой талией. Цзюнь заглянул под свой халат и только поджал расстроенно губы. Его тело совсем не похоже на то… Застыло на подростковом уровне, как будто тестостерон не торопился его менять. В дверь постучали, Цзюнь вздрогнул от неожиданности и по привычке напрягся. Никогда он не ждал ничего хорошего от стука в дверь. Мужчина устало встал и впустил, видимо, наставника. Тот был не молод, но хорошо прибран, как породистый пёсик. — Джуни, здравствуй, милый, — наставник потянулся губами к мужчине, но тот отвернулся, избегая контакта. — Ты, как всегда, хорош. Твои формы меня восхищают, — он провёл кокетливо пальцем по прессу, получив в ответ немигающий холодный взгляд. — Не меня обслуживай, Ги. Можешь расслабиться. Займись лучше им, — мужчина кивнул на стоящего в сторонке мальца. — Так-так, посмотрим, — Ги женской походкой подскочил к парню и принялся его крутить, осматривая со всех сторон. — Как, говоришь, тебя зовут? — Саймон… Гун Цзюнь, — мальчишка совсем растерялся. Он вопросительно смотрел на мужчину, который стоял у дверей. — Значит, Сэми. Так, Сэми, я буду учить тебя. Зови меня Ги, так нам проще общаться будет, — он заглядывает в рот парня, оценивая зубы. — Сними халат, Сэми. Цзюнь краснеет, руки тянутся к поясу, но тормозят. Лихорадочно глотая слюну, смачивает спёртое горло, смотрит на мужчину у двери. Но тот абсолютно безэмоционален, стоит скрестив руки на груди и пристально наблюдает. Почему Цзюнь всё время пытается найти в нём помощь? Да и какую помощь ждёт? — Так, Сэми, в первую очередь тебе нужно усвоить, что стесняться запрещено. Никакой клиент не будет упрашивать тебя раздеться. Такое позволительно только в заигрываниях. Ну же, — Ги нетерпеливо дёргает парня за пояс, а Цзюнь прячет взгляд в пол и стягивает халат. Ги забирает его и осматривает голое тело. Цзюнь прикрывает своё достоинство руками, надеясь, что хоть там не будут осматривать. Джэ пристально наблюдает за ними. Его взгляд почему-то залипает на этом смущённом мальчишке, не потому что тот голый, а потому что тот стесняется. Этот милый румянец на его щеках вызывает путаницу в его мыслях. Что-то внутри сердца начинает ворочаться, что-то тёплое и надоедливое. — У него хорошая попка, это плюс, — Ги легонько хлопает по ягодице парня, заставляя того вздрогнуть. — Смазливое личико — плюс, — щипает за покрасневшую щеку. — Здоровый цвет кожи — плюс. Высокий рост, виднеющиеся рёбра, невыносимая стеснительность — минус. Но это исправимо. Только не рост. В общем, Джуни, он хорошо подходит для вашей группы. Я научу его секретам обольщения, приведу его в порядок. Правда, если сзади всё в порядке, то с минетом придётся повозиться, горло очень узкое… Сэми давится слюной и прокашливается при звучании слова «минет». Ги, улыбаясь, отдаёт ему халат, тот спешно кутается в него и немного успокаивается. — Ги, я оставляю его на тебя. Займись им вплотную. Приеду завтра, проверю. И не подпускай его к своим ребяткам, чтоб не испортили, — Ким оставляет последние указания и открывает входную дверь. — Не беспокойся, Джуни, он в надёжных руках, — Ги посылает воздушный поцелуй и машет пальчиками уходящему мужчине. *** На следующий день Ким поднимается на десятый этаж, проходит мимо дремлющих охраников по уютному коридору. Даже не скажешь, что этот этаж наполнен одними мужчинами. Ребятки насадили цветов, постелили ковры, вытребовали у Чона картины на стены. Они здесь живут, и понятно, что хотят человеческих условий, уютных и домашних. Джэ с уважением относился к их труду, хоть и презирал их занятие. Понимал, что всё кокетливое поведение — это уже образ жизни, и чем привычнее это будет, тем легче общаться с клиентами. Хотя для клиенток тут тоже есть несколько мачо. Их Юнхо ввёл, когда пошли запросы для семейных пар, чтоб те могли равноправно отдыхать. Джэ без стука входит в комнату, как обычно, не приветствуя никого. Ги обучает новенького чувствительным точкам на теле мужчин, показывает на себе, заставляет практиковать. Сэми, красный как рак, если рак может покраснеть до такой кондиции, поглаживает подзатылочную часть Ги, сглатывает наполнившую рот слюну, касается сосков учителя сквозь рубашку. Ги показывает на своё ухо пальцем, Сэми робко, затаив дыхание, проводит языком по краю раковины и прикусывает мочку. — Ай, — недовольно морщится учитель. — Мне щекотно так. Будь увереннее, тебе ведь не отрывать велят его. Обожги горячим дыханием мою перепонку, можешь даже посильнее куснуть, не зацикливайся на мочке, главное, хрящи. Делай, что хотел бы испытать сам на себе. — Как дела, Ги? — Ким прерывает урок. — Тяжело, Джуни, — наставник обречённо вздыхает. — Он стесняется до мозга костей. Ему лучше бы в институт благородных девиц пойти, а не в бордель. Практика — лучший учитель, но ты не подпускаешь к нему ребяток. Мачо могли бы его легко раскрепостить. Он даже целоваться не умеет, как будто в губы цемента налили, — машет безнадёжно рукой. — Если его продавать, то начинать надо с непривередливых клиентов. Такого только любовь раскрепостит, — Ги смотрит на зажатые между ног ладони. — И то это спорно. Джэ изучает спрятавшего повинный взгляд Сэми. Мальчишку прибрали, подстригли, напудрили. Это смущение запросто очарует даже привередливых. Но неопытность может стать проблемой, любителей трахаться с бревном немного. — Кого к нему пустить? — Джэ жмёт губы, размышляя над словами Ги. — Давай самого беспристрастного. Поищи помоложе, чтоб этот не так смущался. — Чего искать, есть один. Как робот. Идеален для быстрого секса без прелюдий. Доводит клиентов до безумия, но без излишеств. Всё только конкретное. Год назад пришёл к нам, — Ги манерно приподнял ручки и поджал накрашенные гелем губки. — Хорошо, зови. Я посмотрю, что за петух, а там подумаем. Ги быстренько ушёл, пока сутенёр не передумал. Джэ укоризненно смотрел на Сэми. Честное слово, как девица. Ведь совсем уже не маленький, а ведёт себя как ребёнок. Что с ним делать? Не качать же наркотой. Если уж Ги тяжело с ним, то клиенты вообще его выкинут, как бракованного. Тут только педофилы интерес найдут. Возможно, Джэ поторопился, притащив его сюда. Сэми всё так же смущённо теребил свои шорты. Он боялся посмотреть в глаза, боялся увидеть разочарование. Готов был на всё, только вот... боялся. За сутки Ги пытался научить его поцелую, строить глазки, заигрывающим жестам, написал целый список ласковых слов и выражений. — Покажи, чему научился, — Джэ решил проверить его. Придётся с ним повозиться. Отправлять обратно на эту свалку уже не хочется. Жалко, наверное, пропадёт моментально, особенно после того, что найдут в его хибаре. — Представь, что я клиент. С чего начнёшь? Цзюнь смотрит на мужчину, уперевшего руки в бока и ожидающего от него действий, пытается представить, вспоминает уроки наставника. Он медленно подходит, переступая стыд, заглядывает прямо в лисьи глаза, томно облизывает губы. Пытается улыбнуться, но губы не слушаются и лишь дрожат. — Как мне тебя называть, милый? — голос тоже дрожит, Сэми тянет руки к его груди, поглаживает накачанные мышцы, проходясь пальцами по проступающим сквозь водолазку соскам. — Может, Джуни? Тебе нравится? — горло нещадно першит. Он поднимает руки выше, нежно касается изгибов шеи, заводит руку под затылок, тянет трясущиеся губы в поцелуй, приподнимаясь на цыпочки. Замирает в конце, проверяет готовность партнёра… Джэ хватает парня за запястья и отталкивает. — Всё, хватит. Этого достаточно. Молодец, вижу, что стараешься, — Ким быстро отошёл от парня. Тот даже повеселел от такой похвалы. Глаза заиграли искорками, губы растянулись в улыбке. В комнату входит Ги в сопровождении молодого человека. Тот не такой как Ги, ухмыляющийся, хищный, с наглым взглядом, без какой-либо нежности. — Джуни, это Артур. Прошу любить и жаловать. Мне уже надо собираться на вызов, поэтому я ухожу. Артур, вот того обработай. Научи страсти, поцелую и раскрепости минетиком. Не более, — пацан дарит усмешку в ответ, облизывается, глядя на Сэми. — Куда пойдём, родной? — Артур сверлит парня взглядом, оценивая предложенное тело. Тот пожимает плечами и почему-то опять смотрит на Джэ. — Может, здесь тебя завалить? Цзюнь уже пугается такой наглости, но ещё больше его это раздражает. Он сводит хмуро брови, дует недовольные губы. Артур протягивает ему флакончик. — На, расслабься. Это поможет. Вдохни разок, — он подходит ближе, Сэми берёт бутылёк, рассматривает его с подозрением. Артур подходит ещё ближе и кладёт руки на талию парня. Тот инстинктивно отстраняется. — Так, ничего не забыл, пацан? — Джэ грозно окликнул борзого наглеца. — Катитесь в ванную. Я не собираюсь смотреть тут на вас. И только попробуй его испортить, я тебе член отрежу и в рыло засуну, — ему совсем не понравилось такое отношение Артура к его парню. Надо бы его сменить, но Ги уже убежал. — Я за вами следить буду. — Успокойся, всё будет чётко, — Артур берёт Сэми за руку и тянет в ванную. Тот как-то жалостливо ещё смотрит на Кима и они скрываются за дверями. Джэ падает на диван. Его самообладание трещит, не стоило ему проверять парня. Тот что-то чересчур расстарался, как будто действительно собирался обработать его, хотя всю дорогу робеет. Тело загорелось от его прикосновений, а мурашки щипали кожу. И вовсе не противные мурашки, а сладкие, заводящие. Джэджун понял наконец, что было противного в объятиях мальца во время поездки. Это не руки, не его тепло, а то обстоятельство, что это только временное явление и то, что мужчине нравится это, несмотря на своё презрение к отношениям между мужчинами. Вот и сейчас, это противное чувство желания и невозможности получить давили на пах болями и тянули за яйца. Джэ материт свою похоть и сжимается, стараясь успокоиться. За дверями начинают слышаться всхлипы и Джэ сжимается ещё сильнее. Зубы чуть не трещат от напряжения. Он впивается пальцами в обивку дивана, пытаясь настроить дыхание. А за дверью всхлипы плавно переходят в скулёж. Джун хватает куртку и сваливает. Он быстро пересекает весь коридор, чуть не сталкивая встречных ребяток, выскакивает на лестничную площадку, где обычно охранники курят, достает спешно сигарету. Он делает глубокую затяжку, замирает, наслаждаясь облегчением, и выдыхает. Со стороны его волнение выдаёт лишь дрожь в пальцах. Лицо остаётся таким же холодным, как будто скучно ему сейчас. Да уж, долгое воздержание может сыграть плохую шутку с ним. Похоже, пора пригласить подружку. Джэ уже думал, что не сможет кого-то так сильно хотеть, но сегодня его завели, растравили. И кто? Неумелый подросток? Пацанёнок? Неужели и в Джуни сидит то, что требует именно молодого парнишку? Он тоже извращенец? Ким переигрывает всю сцену в уме. Что пошло не так? Сэми смущался, как ребёнок, покраснел до корней волос, но подходил. Надо же каким голосом он запел для него, словно мёдом мазал. Ги хорошо его обучил за короткое время. А когда он коснулся его сосков, Джэ чуть сиюминутно не кончил. В его животе проснулось желание и пыталось вырваться наружу. Но это же просто эрогенные зоны, почему такая жёсткая реакция организма? Сэми почти поцеловал его, Джун чувствовал его дыхание на своих губах и готов был сам его поцеловать, почувствовать девственные губы. Он, наверное, сошёл с ума. Хотя он и так состоит на учёте. Возможно, ему таблетки подсунули бракованные, вот и едет крыша. Почему так хочется этого парня? Джэ протягивает руку к паху, всё зудит и просит. Сейчас он переждёт «урок» и спокойно вернётся в комнату. Ему ещё нужно свозить парня в магазины. Нужна приличная одежда для встреч. Для такой группы подойдут только строгие костюмы, чтобы соответствовать высшему стандарту. Джун нервно докуривает, дрожь в пальцах немного успокаивается. Он обязан взять себя в руки и выполнить своё задание на отлично. Сигарета уже дошаяла, но душевное равновесие ещё не достигнуто. Джэ тянется за второй, но останавливается. Это нехороший знак, вторая сигарета всегда лишняя. Это начало конца, сначала лишняя сигарета, потом травка, наркота. Нет, срочно нужны новые таблетки. Нужно звонить психиатру, пусть жопу рвёт, но достаёт лекарство. Джэ влажными руками открывает дверь. В комнате тихо и пусто. Неужели всё ещё сосёт? Этому девстеннику хватит и трёх минут, чтобы кончить. Джэ резко открывает дверь в ванную. У самого косяка, прижавшись спиной к стене, стоит кайфующий Артур, рядом, на коленях, вспотевший Сэми пытается что-то вытворить с его членом, неумело обсасывая губами. Он резко отстранился при появлении Джэ, бросил стыдливый взгляд из-под ресниц, но Артур прижимает его голову обратно: «Не бойся, тут все свои. Продолжай, малыш». Но Сэми лишь скромно прятал глаза, и Джэ закрыл дверь, недовольно фыркнув. Пусть развлекаются. Это только на пользу. Ким втянул шумно воздух, пытаясь забыть вид Сэми с членом во рту, забыть его раскрасневшееся лицо, распухшие губы, потупленный взгляд, но тело лишь сильнее разгорается. На хуй бы эти магазины, уходить надо отсюда, пока глупостей не наделал. Но нельзя оставлять его вместе с этим засранцем. Одна ошибка — и всё начинать сначала. Выкинуть бы этого Артурчика и делу конец. Артур довольный выходит из ванной, натягивая штаны. И вот уже Джун жаждет его убить. Ещё бы знать причину. Да, точно, эти таблетки — говно. Он с трудом отнимает пальцы от рукояти в рукаве. — Мальчик хорош, но многому надо учиться. Зовите, если что. Всегда рад помочь, — Артур вальяжно изгибался перед Джэ. Он положил руку на его плечо, видимо, не догадываясь о том, кто перед ним. — Я и тебе могу скидку сделать, красавчик. Джэ сжал тонкое запястье парня так, что тот взвизгнул от боли. — Ещё раз коснёшься и тебе даже Чон не поможет, — рыкнул мужчина, дёргая верхней губой. — Да пошёл ты, придурок. Артур, недовольно потирая запястье, вышел из комнаты. Джэ заглядывает в ванную. Сэми задумчиво сидит на полу, на глазах высыхают слёзы. Не похоже, чтобы он получил кучу удовольствия. — Как ты? — заботливый вопрос, но Джэ при этом выглядит равнодушным, как робот. Сэми пытается улыбнуться в ответ, встает с пола, расправляет одежду. Он не хочет разочаровывать мужчину и начинает врать. — Всё хорошо, попперс хорошо помогает, — он показывает пальцем на свои мокрые глаза. — Это просто с непривычки. И горло немного болит. Ничего страшного. Я всему научусь, вот увидите. — Этот минет совсем не то, чего ожидал Цзюнь: противно, стыдно, лицо болит и никакой радости от оргазма. Разве что непривычная лёгкость в животе. «Тебе ещё не такое придётся испытать. Самое страшное впереди». Джэ смотрел на Сэми и ему было очень жалко его. Хотя тут все через это прошли, просто парнишка казался каким-то более нежным и чистым, как одуванчик, только дунь и он разлетится, по сравнению с ребятками. — Держи попперс всегда при себе, но не злоупотребляй, а то в туалет даже не сможешь без него сходить, — посоветовал сутенёр. Цзюнь весело кивнул. — Одевайся, нам нужно купить тебе пару костюмов и обуви. — Мне? Для меня? — приятно удивился Саймон, но послушно последовал за старшим. На этот раз Джэ подготовился и взял машину напрокат. Сэми явно расстроился, когда ему указали на автомобиль. Он так надеялся ещё раз прокатиться на байке и так же с ветерком, ну, и, конечно, в обнимку с водителем. Пусть грозным, но каким-то надежным, с которым ничего не страшно. Но Джэ больше не собирался испытывать судьбу, пока психологически не придёт в норму. Они вернулись только через несколько часов. Сэми, замученный, усталый, но до жути счастливый, тараторил о своих впечатлениях Киму. Эта поездка показалась ему такой странной. Старший заставлял перемерять костюмы, рубашки, обувь, тщательно подбирая фасон, цвета, размеры. Он пересматривал щепетильно ткани, цены, престижность, придирался даже к торчащим в швах нитках, оценивал каждую вещь уже на Цзюне, и лишь небольшой кивок делал парня счастливее, ведь это значило, что та вещь подошла и ему это купят. Ким был всё так же холоден, но Сэми очень нравилось гулять с ним по отделам и пытаться расспросить о нём самом. Он разрешил называть его Джун, и сейчас их общение стало более тесным. Правда, информации Гун получил совсем не много, например, что не стоит задавать вопросы личного характера и, вообще, лучше не лезть в его жизнь, иначе он совсем перестанет с ним разговаривать. Сэми был счастлив с райдером, его распирало какое-то чувство гордости, что с ним так возятся и заботятся. Джун накормил его, приодел, отвёз обратно, как будто они с ним пара. Сэми обязательно постарается найти себе такого вот «папочку», сильного, брутального и заботливого. В общагу Ким не стал заходить, когда вернулись. Они поговорили в машине. — Не ждите меня несколько дней. Если что-то понадобится, звони, — Джэ протягивает бумажку с номером своего телефона. — Предупреждаю сразу, будешь звонить по пустякам, занесу в чёрный список. Учись усерднее, на ночь смотри порнушки. Приеду, проверю навыки. И не забывай, что культурное развитие тоже очень важно, читай побольше классики и новостей, чтоб можно было о чём-нибудь с тобой поговорить. Сэми берёт бумажку и прячет в карман брюк. Он печально смотрит на старшего. Ну не хочет он заканчивать этот день и эту поездку. Ещё минутку посидит тут и пойдёт. А может, и две. Сэми тянется за пакетами на заднем сиденье, слегка касается плечом старшего, но тот не реагирует, и тогда он подтягивается и неожиданно для обоих обнимает его. — Я буду ждать твоего возвращения, Джуни, — сладкий голос греет плечо. — Сэми? Не делай больше так. Мы не друзья, это просто работа, — растерявшийся мужчина смотрит на парнишку на его плече. — Да, я понимаю. Ты, конечно, прав. Прости, — но Сэми продолжает висеть на старшем, и его руки деликатно убирают. А ощущение, как будто его вышвыривают из машины. Но он не обижается, не сердится, всё так и должно быть. Глаза отекают, горло саднит, нос вот-вот начнёт хлюпать. Это просто работа. Возможно, вся его жизнь сейчас — это просто работа. Он забирает пакеты, скрывая свои подступившие слёзы, и выходит из машины. Джун наблюдает за удаляющейся фигурой и сглатывает тяжелое чувство горечи. Он же всё сделал правильно? Тогда почему так тяжело даже глотать? И что это за телячьи нежности к первому встречному? Никаких ответов он не нашёл в дебрях своего мозга и вновь списал всё на некачественные таблетки.