Прими таким, какой я есть

Людям не всегда нужны советы. Иногда им нужна рука, которая поддержит, ухо, которое выслушает, и сердце, которое поймёт. Ким опять устало садится на диван. Что-то он часто стал уставать в последнее время. Стареет? Он врубает телевизор, новости по привычке, но немного подумав переключает на глупые передачи. Не хочет он сейчас пересматривать политиканов и их борьбу за власть, сейчас в его мозгах нет места для запоминания очередного вранья. В его искрящихся клеточках серого вещества засел один парнишка, напрочь лишённый всякого вранья и хитрости. «Сэми, Сэми, что же ты делаешь со мной? Зачем этот взгляд полный слёз? Что опять произошло? Неужели я такой дурак, что не могу тебя понять?» — Ким шепчет, потирая виски. Никакая книга не сможет ему сейчас обьяснить поведение его самого, по крайней мере из его коллекции. Вот если бы он заглянул в другой отдел книжного магазина, где женщины выбирали романы с жаркими картинками, может, всё встало бы на свои места. Телефон гневно вибрирует в куртке. Джэ даже не переоделся ещё и тоскливо смотрел на экран. Он вообще сейчас очень растерян, что совсем на него не похоже. Последние дни все не похожи на его обычную жизнь. Возможно, жизнь, а возможно, и просто существование. Он смотрит абонента и скидывает вызов, сейчас ему не до заказов. Сейчас нужно подготавливать Мина, хотя с ним действительно будет проще. Как оказалось, парень был девственником, но минет уже пробовал не раз, так что дело за малым. А ещё… завтра выставят Сэми на аукцион… Его по-любому продадут в первый же час. Такого, как он, не пропустят мимо глаз. Ким начинает заводиться только от мысли, что придётся вести парня на вызов, ждать под дверями, пока он… пока его… Он закрывает глаза и тяжело вздыхает, ищет в карманах сигареты. Пальцы ощупывают куртку, как будто забыли, где тот карман, а перед глазами в это время выплывает милое сердцу личико, и эти печальные глаза просто сводят с ума. Сэми так и не показался больше, пока Джэ был в гареме. Странная тревога сидела уже в печёнках, не давая собраться с мыслями. Почему он убежал? Что опять случилось? Ги несколько раз повышал голос, чтобы выбить Джэ из другой реальности и вернуть к разговору. Пару раз Ким собирался выйти, сославшись на «покурить», но брал себя в руки и всё так же равнодушно продолжал слушать разговоры Мина и Ги. Этот малец оказался не таким уж уёбком, как показал себя с самого начала. Он быстро спелся с Ги, да и Мин тоже понравился старшему, особенно, когда тот показал, как умеет целовать, как ловко шурудил языком по его дёснам и уверенно, даже грубовато засасывал губы. Ги одобрительно хлопал парня по плечу, и к концу собеседования эти похлопывания уже плавно превратились в поглаживания нижней части тела, чему Мин вовсе не противился. Он и сам стал наглеть, его руки тянулись к телу мужчины и, задавая бесчисленные вопросы, он как бы ненароком касался его. Джэ так и не сходил на лестничный пролёт проверить парня, но наказал Ги, чтоб тот звонил срочно ему, если что, даже если будет поздняя ночь. Надо было… надо было сходить, зачем опять это правильное равнодушное отношение? Неужели так сложно просто выслушать пацана, поддержать? Сложно, очень сложно, сложнее чем убить человека. Никого никогда не слушал и не собирался, потому что абсолютно насрать на чужие проблемы, но Сэми Джэджун боялся слушать, потому что сердце болело от радости, когда он был рядом, и разрывалось от его страданий. А когда парень говорил или смеялся, так вообще лёгкие отказывали. Это, наверное, просто жалость к слабому парнишке, только и всего. Не может же ему нравиться парень? Только не Киму, тогда почему он беспокоится и переживает? Ким нервно теребит сигарету в руках, уже вторую. Чем-то нужно отвлечься, как-то опять пережить эту ночь, тёмную, как дыра в его душе. Он смотрит на книгу, которую начал недавно читать. Постоянно читает, в основном про психиатрию, нервные расстройства, строение тела. Хорошая память запоминает всё прочитанное и помогает работать с заказами. Каждый диагноз Джэ примеряет на себя, проводит аналогию своих действий с симптомами. Но к себе он мог применить любую болезнь. Ему всё подходило, разве что диссоциативное расстройство личности он не смог наложить. Хотелось бы стать кем-то другим, но память не давала забыть о реальности. Только наркота могла перебить её, но от этого он отказался давненько. Телефон опять вибрирует. Джэ смотрит на светящийся экран. Это Сэми, он должен звонить только по важному делу иначе его внесут в чёрный список. Что такого важного случилось в полночь? Джун вечно задаёт себе какие-то глупые вопросы, нет, чтоб просто ответить и узнать, а не анализировать ситуацию. — Джуни, — тихий вздох в телефоне. — Я хотел сказать… Это не срочное дело, но всё же… — тихий робкий голос перебивался судорожным дыханием. — Я слушаю тебя, Сэми. — Кажется, и обычный холодный, спокойный тон старшего сейчас дрогнул. Что он хотел услышать? Какие-то волшебные слова, которые успокоят его сердце? — Я думаю, что я… бы… хотел, — Ким уже видит перед собой покрасневшего Сэми, сжимающего телефон. Возможно, тонкие пальцы сейчас теребят одежду. Что на нём сейчас? Пижама? — Он тебе понравился? — Ты о ком, Сэми? — Джэ потерял связь разговора, запутался в ожидании. Чего ждёт? Что он позовёт его, что попросит помочь, попросит приехать и забрать его? — Я о… Мине. Что ты о нём думаешь? Неужели его так заинтересовал новенький? Ему нужны друзья, а этот подходит по возрасту больше всех. Может, он его боится? — Он хороший парень, Сэми. Если он что-то грубое сказал, не обращай внимания. Это защита. Будь немного терпеливее. На самом деле он дружелюбный и весёлый, — Ким судорожно вздыхает, узнав причину звонка, и это совсем не он. — Я понял. А внешне он тебе понравился? — Да, пожалуй, он не плох. — Джэ сейчас отключил весь свой хвалёный разум, которым так кичился перед собой. Он рассуждал с позиции сутенёра, оценивая хороший товар. — Он весьма симпатичный и есть кое-какой опыт. И целуется хорошо, и, что немало… — Ты попробовал?.. — быстро перебивает Саймон. — Он показал тебе? Ги сказал, что он очень хорош. Он действительно очень красивый. — Сэми, ложись отдыхай. Завтра, возможно, будет тяжелый день, — мужчина вспомнил про аукцион и чуть не захлебнулся перебитым пульсом. — Спасибо, что ответил Джуни. Я не обижусь, если ты внесёшь меня в чёрный список, — звонок обрывается. Ким смотрит на экран, будто ждёт продолжения, сам он ни за что не позвонит, хотя очень хочется. Это ведь просто жалость? Правда? Почему-то не верится ничуть. Ким встаёт, скидывает одежду по пути в душ, сейчас ему нужно остыть, тело просто горит от возбуждения и плавит его каменное сердце. Цзюнь сегодня выглядел, как конфетка, а Ким чувствовал себя голодным ребёнком, и так хотелось схватить сладость и распечатать. Прохладная вода не помогает телу успокоиться, и рука спускается вниз, к паху, чтобы успокоить своё возбуждение. Мужчина закрывает глаза, где под тёмными веками этот щенячий взгляд и лучистая улыбка, несмотря на прохладную воду, губы будто ощущают то горячее дыхание, зависшее когда-то на них. Ким проводит кулаком по члену, раздувает ноздри, морщит брови, движения учащаются, уже не воспоминания, а бурные фантазии двигают рукой. Ким опускается на колени в непонятном отчаянии, никогда ещё ни на кого он не дрочил. Ну почему мальчишка? А рука занимается его органом, и это противно до боли, он не хочет иметь свою руку, хочет того, кто сейчас далеко, намного дальше, чем общага, этот парень за чертой его судьбы и жизни, он недосягаем, как луна. Ким проклинает этот мир и дрочит на парня из своих фантазий, которым не суждено сбыться, член твердеет и взрывается, мужчина поднимает голову вверх, под поток, и замирает. Что он делает, до чего докатился? Вся эта вера в жалость просто хуйня, когда жалко, не бегут дрочить. Сэми заканчивает разговор и смотрит на тёмный экран. Значит, Мин всё-таки понравился ему? Слова старшего просто резали, так же в горло, как сборщика, потому что сейчас именно там воздух не проходил в лёгкие. Цзюнь сидел на подоконнике в тихом коридоре, но сердце сейчас, наверное, многим мешало спать своим стуком. Поднялся лифт, вернулся с очередного вызова какой-то мачо. Саймон торопливо пробежал в свою комнату, чтобы не привлекать внимания. Там мирно сопел новенький. Саймон сел на свою кровать, разглядывал его, уже немного ненавидел его и себя заодно. Не надо было звонить. Только хуже стало. Но слышать этот голос тоже приятно. Он дрогнул при разговоре, видимо, при упоминании новенького. Как-то даже потеплел, заботой пахло от его слов, сказал, что тот целуется хорошо… Сэми скрючился на кровати, укрываясь с головой под одеяло. Почему-то стало холодно и одиноко, как в приюте. Наверное, дело не в том, в каком здании ты живёшь, а в том, в каком мире ты существуешь? Саймон опять придумывает свою параллель, где старший смотрит только на него и улыбается. Толпа людей проходит мимо него, задевая плечами, но он не обращает на них внимания, любуясь только Сэми. Он протягивает свою руку и приглашает прокатиться на байке, а счастливый Сэми тянется к нему… — Эй, Сэм, — Мин трясёт его за плечо, выдёргивая из сна. — Где мне найти Ги? В какой он комнате? — В десятой, — Цзюнь щурит сонные глаза от солнца. Уже утро, хороший сон пропал, вернулась реальность. Он сел на кровати, прикрыл глаза и пытался вспомнить всё в деталях. Но память попадала только на телефонный разговор. Зачем этот дурак его разбудил? Неужели нельзя было у кого-нибудь другого спросить? Но, сколько не ворчи, а больше Сэми уже не уснёт. Он лениво встаёт и тащится в ванную. Время-то уже совсем и не утро. Скоро обед. Как он умудрился так долго проспать? Да уж, сон был слишком прекрасным. Сэми смотрел на себя в зеркало, распухшего и помятого ото сна. Ну и видок, куда уж лучше. Кое-как почистив зубы, смыв с себя остатки сна, он мало-мальски попробовал руками прибрать густые волосы, но плюнув, бросил это дело, недовольно махнув рукой на своё отражение. Напьётся кофе, тогда и приберёт себя. Цзюнь берётся за ручку, и дверь в комнату резко открывается, оттолкнув его. Он даже вздрогнул от неожиданности. Ким с интересом посмотрел на парня в помятой пижаме. Тот опять залился краской и прижался спиной к стене, отводя взгляд. — Здравствуй, Сэми. Как спал? — Джэ так понял, что тот только встал. Он прошёл в комнату в поисках новенького. — Где Мин? — Он ушёл к Ги… — опять этот робкий тихий голос. — Прости, что я звонил вчера. Я не подумав. — Ничего страшного, Сэми. Мне сегодня нужно свозить Мина по магазинам… Хочешь с нами? — Джэ подумал, что так они быстрее наладят отношения. Ну и, конечно, он просто хотел побыть с мальцом. Но тот почему-то отрицательно качает головой. Что же вчера такого случилось, что опять впал в немилость? — Я хочу кофе, — парень юркнул в коридор, избегая взгляда, но направился не в столовую, а на лестницу. Джэ посмотрел в сторону комнаты Ги, но пошёл в обратную — за Цзюнем. На площадке курили охранник и один из ребяток, весело обсуждая свои истории. — Где новенький? — спрашивает Ким их и получает кивок наверх. Джэ смотрит на следующий пролёт и поднимается, застав младшего, сидящим на подоконнике. Тот, увидев Джуна, спрыгнул и собирался дальше подниматься. — Сэми, стой, — голос был уже строгим, с приказным тоном. Джэ быстро догнал парня и преградил дорогу рукой. Цзюнь прижался к стене плечом и ожидал расспросов, может, наставлений. Свободная рука водила пальцами по стене, проковыривая ямки в отваливающейся покраске. — Я чем-то обидел тебя? Почему убегаешь? — Нет, Джун. Чем ты можешь обидеть? — Цзюнь натянул лживую улыбку, настолько неумело, что получилась просто гримаса. Ким ещё больше убеждается, что причина в нём. Дыхание захлёбывается, он кладёт руки на его плечи, вызывая удивленный взгляд, и притягивает, укутывая в объятиях. — Сэми, я не знаю в чём причина, но прости меня. Малец начинает дрожать, видимо, от волнения. Руки поднимаются выше и обнимают в ответ. Джун заглядывает в глаза, анализируя реакцию, Цзюнь тянется к нему, сладкие губы касаются его, вгоняя в транс, и он наконец забывается. Руки ещё сильнее прижимают худощавое тельце, чтоб почувствовать его. Не возникает никаких вопросов, зачем всё это. Мальчишка так льнёт, что понятно, он симпатизирует ему, может, даже испытывает что-то типа влюбленности. А Джун… он просто растворился в этом робком поцелуе с запахом мяты. И тело загорается в желании, пульс перепрыгивает линию нормы, все старания в ду́ше псу под хвост, как будто ничего и не было, пах тяжелеет и разрывается от жара, Ким прямо сейчас загнул бы парня, сорвал эту мятую пижаму и оттрахал его, как сучку. В мозге Джэ срабатывает чувство правильного поведения, и он разрывает невинный поцелуй. Поправка: это — не правильное поведение, а страх, что потом твою душу травмируют, и, несмотря на то, что от изорванной души уже ничего и не осталось, ты бережёшь её от всего, даже целительное счастье не подпускаешь близко. Сэми прячет стыдливо лицо, утыкаясь лбом в грудь старшего. Мурашки послевкусия приподнимают волоски на коже, а сердце бухает, как баскетбольный мяч. Они молчат, просто молчат. Что сказать? Кто из них больший дурак, что начал это? Кто первый посмотрел неправильно на другого, кто подумал неправильное? Джэ приподнимает голову младшего за подбородок, изучает печальные карие глаза полные надежды. — Сэми, между нами не должно быть ничего, — он прочищает захрипевшее горло. — Ты выбрал не того человека. А это лучше забыть, — Джэ пытается разрулить ситуацию, а сам одной рукой вцепился в Цзюня, как будто тот падает или разваливается на куски. Он ждёт, что парень всё поймёт и сам отойдёт, но тот только ближе жмётся и кивает. Да, Сэми всё понимает, но сдержаться сейчас не смог, да и не хотел. А после того, как старший ответил на нежность, Сэми вообще не собирается его отпускать, он выбрал как раз того человека, попал в самую точку. — Мне нужно идти, — Джэ убирает руку с его талии и теряет ощущение такого родного тепла. Они всё так же смотрят друг другу в глаза, Сэми висит на нём, не имея сил разомкнуть кольцо рук. Ждёт других слов от старшего, которые успокоят растревоженное сердце. Он сейчас уедет с этим Мином, и никакой связи не будет. Пусть он оставит хоть какую-то ниточку, которая приведёт его потом обратно в его руки. Но старший молчит. Растерянный до того взгляд вновь становится холодным и равнодушным. Он убирает его руки, держит за запястья, тяжело отводит глаза и уходит. Саймон устало подпирает стену. Он расстроен? Старший ушёл ничего не сказав, не оставив надежды. Но Цзюнь вовсе не пал духом, наоборот, он полон решимости, полон энтузиазма. Этот человек прижал его к себе, согрел своим теплом, а значит, есть надежда. Просто нет опыта и наглости, этого Сэми обязательно поднаберётся. Джун входит на этаж, сжимая яростно кулаки. Всё ли он правильно сделал? Не пожалеет ли потом об этом? О чём? О том, что не воспользовался наивным парнем, что не вытрахал его, а потом бросил, разбивая сердце? Он всё правильно сказал. Джун — убийца с недолгим сроком для жизни и опасной территорией вокруг себя, а Сэми… Скоро он пойдёт по вызовам, сможет ли Джэ спокойно на это смотреть, зная, что тот принадлежит ему? Да и сам Цзюнь может заартачиться во имя детской влюбленности. Тогда и придётся идти на крайние меры, чего Джэ совсем не желает мальцу. Всё ведь это правильно? Но собственное сердце, как маленький ребёнок, которому не объяснишь правду жизни, который всё равно требует своё, упрямо топает ножкой и хнычет, а жалкие попытки его успокоить, только доводят до истерики. Джэ глотает двойную норму лекарств, выкуривает вторую сигарету, ожидая на улице Мина. Он дал ему десять минут на сборы, но не следит за временем, а просто курит. Абсолютное внешнее спокойствие обманывает только окружающих. Зашкаливающие эмоции не находят выхода, накапливаются под оболочкой, опасно сводя с ума. Из окна десятого этажа за ним следит Сэми, он поглаживает большим пальцем свои губы, вспоминая приятный поцелуй, горячие мягкие-премягкие губы старшего, его тело. Кажется, торс начал гореть от воспоминаний, всё это ощущение спускается ниже. Саймон, наверное, впервые ощущает такое желание. С Артуром всё было совсем не так, он не хотел его, вообще тогда ничего не хотел, это как выделение слюны во время обеденного часа, но ты не знаешь, что хочешь пожевать. Как будто какой-то механизм поднял его член, не спрашивая хозяина, и кончил под ловкими манипуляциями парня. Ничего интересного. А сейчас Сэми одними мыслями и фантазиями может довести себя. *** Саймон сидит в машине, по привычке теребя подол нового костюмчика. Он бесцельно смотрит в окно на пролетающие мимо улочки. Странное ощущение, что его повезли на казнь. Он готовится к вечеру, вспоминает все наставления Ги, играет мышцами горла, то расслабляя, то напрягая. А что, если он не сможет? Опыт с Артуром оставил только отвращение, что будет сегодня? Он так боится чужих, и будет неудивительно, что просто сбежит в последний момент. День Сэми пришёл. Аукцион прошёл на ура, хотя это и первый раз. За Сэми выдали в пять раз больше, чем за простого мальчика по вызову. Не стоит разочаровывать щедрого клиента. Если тот останется довольным, рекламой можно не заниматься. Такие клиенты обычно в верхах вертятся, там моментально слухи разойдутся и от покупателей не будет отбоя. Но уж если он облажается, тогда его никто и держать не будет. Выпнут обратно на помойку. Вот этого Сэми боялся ещё больше. Рядом сидит старший. Отношения слегка натянуты после вчерашнего, перемолвились парой фраз и всё. Оба нервничали, ехали как на свои похороны. Джэ проклинал судьбу за то, что вынужден всё это наблюдать. Он даже нож не стал с собой брать, опасаясь наделать глупостей. Когда Чон сообщил новость, внутри как будто оборвался подвесной мост, который соединял его с мальчиком. Он отвёз бы кого угодно, только не Сэми. Парня просто испортят сейчас, воспользуются и выпнут. Ким ведёт Сэми по коридору дорогого отеля в люкс-номер. Парень кажется спокойным, но пальцы, теребящие одежду, предают этот обман. Подходя ближе к номеру, Сэми останавливается. Джэ останавливается рядом, не зная, что путёвого сказать. Сейчас он хочет увезти его отсюда, спрятать от Юнхо и всех остальных, забрать эгоистично себе и не отдавать ни-ко-му. — Ты готов? — Блять, ну как к такому можно быть готовым? К какому такому? Сэми ещё даже не представляет, что его ждёт. Вряд ли человек, заплативший такую цену, ограничится только минетом. Джэ смотрит на растерянного парня, и сердце трещит, заливая кровью внутренности души. — Поцелуй меня, пожалуйста, — мальчик с мольбой в глазах смотрит на старшего. — Так я буду думать, что это ты, и представлять тебя. Мне будет легче. Наверно, — он неуверенно смотрит на двери номера. Джэ совсем распадается на атомы. Расщепление начинается в самом сердце, высвобождая огромное количество энергии. Ким бы с удовольствием сейчас зацеловал его всего, места свободного на теле не оставил бы, но, если он его поцелует, то уже не отпустит к этому клиенту. Руки просто-напросто не послушаются. И тогда они наделают глупостей. Джэ просто берёт за руку парнишку и ведёт к двери. Тонкие пальцы Сэми судорожно сжимаются, оттягивая руку немного назад. Джэ стучится, а Сэми прячется тут же за стенкой, боясь даже смотреть на клиента. Старший перечисляет правила мужчине и кивает Цзюню внутрь номера. Сэми осторожно заглядывает в комнату, на мужчину, натягивает обворожительную улыбку, они осматривают друг друга. Клиент — невысокий мужчина, лет сорока, приятной наружности, со спокойными глазами. Он облизывается в предвкушении и уходит в комнату, приглашая за собой мальчика. Цзюнь резко разворачивается, льнёт губами к старшему и уходит, закрыв за собой дверь. Джэ ошарашенно стоит один в коридоре. А этот поцелуй лишь усиливает его боль. Он пятится спиной к стене напротив, сползает по ней на корточки и хватается за волосы, готовый взвыть волком. Цзюнь останавливается посреди комнаты, не зная с чего начать. Как взбодрить клиента? Чего бы он хотел? Мужчина симпатичный, но Сэми никогда и не с кем… В учёбе всё казалось таким простым. А здесь… Вот живое тело, которое неизвестно что сделает и как себя поведёт. — А ты действительно высокий. Я уж думал, в описании приврали. — Сэми уже начинает смущаться. — Не волнуйся, я люблю высоких, — мужчина подходит к мальчику и поглаживает ягодицы в узковатых брючках. — Надеюсь, ты меня не разочаруешь. — Ну что вы, как можно? Я весь ваш. Не могли бы вы сказать, как мне вас называть? — Сэми собирается с мыслями и вспоминает свои шпаргалки. — Придумай сам. Как бы ты хотел? Цзюнь растерянно смотрит на лапающего его клиента. Он похож на властного мужчину. Судя по силе, с которой он сжимает ягодицы, телячьей нежности ему не нужно. — Мой… господин? — предполагает он, и не ошибается. Тот закусывает нижнюю губу от слышимых слов и резко прижимает к себе парня. Он дотягивается и впивается в его губы, спешно раздевая. Саймон, в свою очередь, аккуратно снимает с клиента рубашку. Мужчина напорист, толкает парня в спальню, сильно, до боли, сжимает кожу, кусает нежные губы. Останавливается возле кровати и жмёт на его плечи. Саймон послушно встаёт на колени, расстёгивает ширинку брюк и стягивает робко одежду вниз. Мужчина садится на край кровати, отставляет руки назад и упирается в матрас, предоставляя свободу действий мальчишке. Цзюнь, красный, как рак, обнимает небольшой член кулачком и начинает массировать, проводя по стволу. Мужчина громко вздыхает, смотрит на парнишку, на стыдливые робкие движения и понимает, что не прогадал. Это действительно девственник, да ещё такой милый в своём смущении. Его желание возрастает, адреналин бьёт по члену, сводя бёдра судорогой. Он тянет голову мальчика к себе, двигаясь ближе. Сэми открывает рот и обнимает член губами, обильно смачивая слюной. Ничего не изменилось за неделю. Противно так же, как с Артуром, но он делает всё как учил. Язычком проводит по уздечке, утыкается кончиком в дырочку, слизывает предэякулят. Губы обжимают ствол, обсасывают его. Сэми слабит горло и берёт глубже. Головка утыкается в глотку, и мужчина начинает постанывать, двигать бёдрами навстречу. Слюна стекает на поддерживающую у основания руку. Парень сжимает губы крепче и всасывает член вместе со слюной, чмокая на выходе. Мужчина вскакивает с кровати, вплетает обе руки в волосы Сэми и просто трахает его в рот, не в силах сдерживать возбуждение. Сэми пытается отстраниться, давясь натиском. Рвотный рефлекс вызывает слёзы на глаза, поэтому он зажимает большой палец руки в кулаке, чтобы заглушить его хоть немного. Он придерживает бёдра мужчины руками, но тот только охает и пытается быстрее кончить. Сэми прикрывае глаза и просто терпит, ждал, когда это закончится. Какие-то яркие вспышки играли под веками, ослепляя с каждым толчком. Челюстные мышцы болят от напряжения, губы жжёт от трения. Сэми из последних сил держится, чтоб не свести зубы и расслабиться. Мужчина вскрикивает, хватается за свой член. Он кончает на губы Сэми, попадая на красные щёки. Парень наконец может расслабить лицо, но липкая сперма сковывает мимику. Он должен сейчас благодарно улыбаться и, наверное, клиент ждёт, что он слижет сперму. Сэми через силу вытаскивает язык и вылизывает головку члена дочиста. Мужчина улыбается и одобрительно гладит его по голове. — Иди умойся, малыш. Я пока выпью. Сэми тщательно вышаркивает губы, чтобы и следа не осталось. Вытирает лицо и смотрит на себя в зеркало. Уговаривает своё отражение, что сможет всё, и, что ему повезло ещё с таким клиентом. Мужчина весьма приятный и вежливый. Но тело всё так же дрожит. Сэми очень хочется сейчас позвать Джуна, чтобы тот забрал его, укрыл от этих пронзительных глаз. Он опять натягивает очаровательную улыбку и выходит. — Мой господин, я к вашим услугам. Мужчина дёрнул уголками губ, разглядывая парня. — Разденься, малыш. Только медленно. Да тут и снимать-то нечего. Сэми тихонько расстёгивает ширинку. Плавно стягивает брюки. Заводит пальцы под резинку и снимает боксеры. Всё, он голый, сейчас главное, сохранять спокойствие. Он подносит к носу попперс и вдыхает. Его немного отпускает, мышцы расслабляются, тело начинает гореть. Мужчина со стаканом в руке подходит ближе, обходит сзади, скользит рукой по спине, спускается к попке, пальцы протискиваются между ягодиц. Сэми жмурит глаза, сжимает кулаки. — Иди на кровать, малыш. Я сейчас. Сэми дрожит, ложится на кровать и смотрит в потолок, боясь осознать реальность. Голое тело так и хочется прикрыть, спрятать под одеялом. Сэми закрывает глаза и начинает придумывать, что сейчас к нему придёт Джун, приласкает и поцелует, согреет своим теплом и словами о любви. Мужчина залезает на кровать и замечает реакцию парня, член которого начал наливаться. Он усмехается: — Не терпится, малыш? Не волнуйся, я дам тебе всё. Позови меня. — Мой господин, как бы вы хотели? — Сэми нервно сминает одеяло, напрягаясь от чувства ожидаемого. Говорят, что это больно поначалу, но потом всё проходит и становится приятно. — Вставай, мой хороший, на колени. Хочу видеть твою попку. Сэми послушно переворачивается, расставляет колени, берёт под себя подушку и упирается локтями. Так даже лучше, ему не придётся изображать на лице негу. Он закрывает глаза и продолжает фантазировать. Холодные липкие пальцы проникают внутрь, Сэми сжимается и давит вскрик. Пока приятного мало. Но он старается не обращать внимания, нюхает бутылёк, вызывает любимый образ из памяти и забывается. Добавляется ещё один палец, мышцы напрягаются. — Малыш, ты такой узкий. Извини, у меня нет времени тебя растягивать. Цзюнь вжимается лицом в подушку, глушит ею крики боли, когда мужчина проникает в него. В темноте наконец протягивает руку его хён (который в это время места себе не находит в коридоре и бьёт по стене кулаком в дикой ярости). Он кладёт ладони на его талию, страстно вжимается в кожу. Горячие губы ласкают спину, Джун берёт его сзади, поглаживая, а не шлёпая, бёдра. Сэми начинает постанывать от желания, представляя себе его, с проступающими венами руки на своём теле (а эти руки сейчас бессильно сжимаются в кулаки). Он меняет холодный взгляд на страстный, желающий, голодный. Его накачанные бёдра двигаются, перекатывая мышцы ног. Сэми уже дрожит не от стыда или страха, а от приближающегося оргазма. Боль забылась, он потерялся в своих фантазиях, беря от старшего всё, что он хочет. Он уже не давит в себе стоны, вперемешку с всхлипами. Мужчина, не сдерживаясь, вдалбливается в девственное нутро, и парнишка ловит кайф, трясётся под ним. Тщеславие растёт от мысли, что так хорош в постели, а небольшой член разрывается от прибывающего возбуждения в узких мышцах. Он долго не мог подобрать себе шлюшку. Все были окончательно растянуты, а ему хотелось крепких объятий, таких как сейчас. Парнишка изгибал поясницу, подставляя сильнее зад, что-то шептал сквозь стоны и выглядел как в лихорадке. Клиент был доволен, очень доволен. Мальчишка кончил от его ласк, сжал мышцы в оргазме до предела и потянул за собой мужчину. Тот громко застонал от сладкого экстаза, вжимаясь пальцами в узкие бёдра. Он упал на юное тело, задыхаясь от наслаждения. Парнишка расслабленно растянулся. — Как тебе первый опыт, малыш? — мужчина поглаживает нежную кожу мальца. — Мой господин, это было восхитительно, — Цзюнь спрятал смущённое лицо в ладонях. Сэми сейчас говорил это Джуни, который ждал за дверями и даже не мог себе представить, что стал героем мальчишеской фантазии. — Может, ты поблагодаришь меня? — мужчина потянул его к себе. Цзюнь приподнялся, пододвинулся ближе и робко поцеловал его. Но клиент ждал, и поцелуй углубился. Язык проник внутрь, вылизывая нёбо. — Посмотри на меня, мальчик. Сэми заглянул в насмешливые глаза и расстроенно опустил взгляд. Не с этим человеком он сейчас наслаждался сексом. Реальность вернулась, а вместе с ней боль и стыд. Разбитые бёдра начинают ныть от жжения. Весь настрой улетучивается, одно разочарование остаётся, но он продолжает целовать клиента, изредка повторяя: «Мой господин, вы прекрасны». Клиент расслабленно принимает комплименты и поцелуи по всему телу. Запоминает мальчишку на будущее. Такой будет иметь успех. Если Чон не врёт, то он сохранит его девственность, ограждая от разврата. Только бы не пропустить следующие торги. — Малыш, тебе пора, иначе меня оштрафуют. Иди помойся и ты свободен. Хотел бы я оставить тебя у себя, да только боюсь, что твой грозный охранник не позволит. Саймон выходит из номера и прощается с клиентом. В коридоре, на корточках сидит Джун, обхватив голову руками. Он поднимается при приближении парня, с тревогой заглядывает в печальные глаза, пробегает взглядом по распухшим губам. Понятно без лишних слов что там было. Необычное прихрамывание Сэми выдаёт всю картину, а застоявшиеся слёзы в глазах разбивают мужское сердце. Он заботливо обнимает Сэми, и тот благодарно жмётся к нему. Странные отношения двух мужчин продолжаются несмотря ни на что. По одиночке они уже не смогут существовать в этом жестоком мире. Джэ прижимает дрожащего мальчишку, но понимает, что избавить от этих воспоминаний он не сможет. А что вообще он может? Только убивать. Кого нужно убить в этой ситуации, чтобы парень стал счастливым?