Прими таким, какой я есть

Как жаль, что память не убить. Она одна нам жизнь калечит. Как больно помнить всё и жить С нелепой фразой: «Время лечит». С просторов интернета. — Что такое, Саймон? Всё нормально? — высокий статный мужчина приподнимает его печальное лицо за подбородок, чтобы можно было разглядеть тёмные глаза. — Хм, — усмехается Саймон, сбрасывая тут же с себя дымку задумчивости. Просто уёбищный вечер. — Всё просто прекрасно. Не волнуйся за меня. Может, уже пойдём, а то тебя все ждут? — Мужчина кивает и с нежностью, не присущей ему, целует чётко очерченные губы своего фаворита. Сегодня он выйдет к людям вместе с ним, чтоб все видели, чей этот мальчик. Мужчина долго за него боролся, выложил немало денег на то, чтобы быть рядом с ним, чтобы больше никто его не касался, фактически он купил его, как и всё в этой жизни привык покупать, не растрачиваясь на завоевания. — Конечно, котёнок. Только не стоит делать такое выражение лица на людях, это может повлечь за собой нехорошие вопросы, — мужчина провёл большим пальцем поперёк его губ и оттянул в конце нижнюю. — Как скажешь, — Сэми ухватился губами за этот палец и обсосал его, в конце проведя языком по подушечке. — Этот день твой, Чарли. А я твой подарок, — он улыбнулся, хлопая глазами, чтобы не видно было печального блеска там. — Так-то лучше, — мужчина берёт руку Цзюня, подвешивает её на свою и ведёт в зал к гостям, которые собрались праздновать его день рождения. Когда они входят в банкетный зал, гости начинают аплодировать имениннику, а тот раскланиваться всем и улыбаться. Цзюнь чувствует на себе недобрые посторонние взгляды, но всё так же продолжает облизывать ответным презрением. Это равнодушие внутри него помогает с лёгкостью справляться со сторонней завистью и ненавистью. Ему абсолютно всё равно, что о нём думают некоторые личности. В толпе он видит немало мужчин, которые побывали между его ног и сейчас делали вид, что не знают его и презирают, хотя там, в постели, охали и ахали насколько парень хорош. Конечно же, Сэми сидел за столиком со своим клиентом, как назначенный эскорт на этот вечер. Называя их по именам, он всё-таки понимал, что это всего лишь клиенты, не более. И ничего из того, что они обещают не является правдой. Все эти подарки, широкие жесты, громкие слова были сделаны лишь для того, чтобы потешить своё эго и надеть корону побольше. Сэми подогревал их самолюбие, делал вид, что восхищается каждым из них и страстно желает, вид — что каждый из них лучше, чем другой, уникальнее и сильнее. За пять лет работы Цзюнь намного увеличил свой словарный запас, культурный лексикон, и не скупился на лесть, от которой клиенты были в восторге. Он промазывал мёдом их перепонки, а мужчины млели от этого, изгибая грудь колесом, как индюки. А то, что этот Чарли откупал его несколько последних смен, не меняло к нему отношения Сэми. Он не собирался его любить или боготворить, очередной хорохорящийся клиент. На сценическую площадку выходили гости поздравлять Чарли, все мило улыбались, говорили горячие пожелания, и всё было настолько прекрасно, настолько мило, что пробивалась тошнота и улыбающиеся губы вздрагивали. Уёбищный вечер. Весь этот бомонд и высший свет настолько фальшив, что смотреть не хочется. А ведь когда-то Сэми мечтал найти себе вот такого «папика» и пользоваться его дарами, а сейчас так и хочется сказать: «засунь это себе в задницу». Но Сэми лишь лучезарно улыбается и всё принимает. То, что съедобное, он сразу тайком выбрасывает и цветы туда же, а дорогие вещи складывает в отдельные коробочки и подписывает имена, чтоб не забывать к какому клиенту идти в его подарке и врать, что носит это барахло, почти не снимая, и вспоминает о клиенте, глядя на этот предмет. Вот и сейчас на изящной руке Сэми красуется дорогой браслет с инкрустацией бриллиантов в белое золото. Имеет ли он хоть какую-то ценность для парня? Абсолютно никакой. Сэми решил, что когда наконец пойдёт на покой, как Ги два года назад, он продаст все эти безделушки и будет помогать несчастным сиротам, выкинутым из приюта, как ненужных котят. Он и сейчас старается помогать, как может. Отслеживает выпустившихся ребят и наблюдает некоторое время за их жизнью. Связывается с работниками соцзащиты и они говорят ему, какая помощь не помешала бы. Сэми не брезгует и блатом пользоваться, пуская слёзки перед своими клиентами. Церемония вручения подарков наконец закончилась, и ведущая приглашает на сцену уважаемого виновника торжества. Чарли подходит к микрофону и начинает благодарить всех за то что пришли, за подарки и бла-бла-бла, а гости смеются на его шутки и охают на какую-то придуманную историю из жизни. Чарли не такой уж плохой клиент. Не скупой, не жестокий, весьма симпатичный и тело у него отменное. Хорошо держит разговор, разбирается в искусстве, но большой собственник. Ревность в его крови иногда переходит допустимые границы. Сэми не единственный его фаворит, но в последнее время он только с ним развлекается. Но это пока. Остальные ожидают своего часа, как наложницы в гареме. Чарли предложил снять квартиру за свой счёт для парня, где они будут встречаться, но тот уверенно отказался. Сэми не собирался ждать его у окна с работы. Он так же оставался лишь общественной шлюхой и несколько выкупленных дней ничего не изменят, так что и место жительства не стоит менять. Саймон все так же жил в гареме, в своей комнате, но сейчас уже один. За пять лет многие из гарема ушли на покой и многие появились. Только Ги разрешили оставаться при гареме как наставнику новеньких и получать за это деньги. Сэми уже не был в отряде девственников, уже как два года работает простым мальчиком по вызову. Но тот отряд всё ещё существует, его сотрудники меняются каждый год и всем нужна помощь Ги. Но Сэми ничего не потерял выйдя из этого отряда, разве что сутенёра. Чон не торопился назначать его под опеку нового охранника, а Сэми и не нужно было. Всё равно он не видел в них никакого толку. Те, что победнее из богатеев и так не нарушали правил, а тех, кто посолиднее, сутенёры сами боялись. А расплачиваться с каким-нибудь тугодумом за его покровительство Сэми не собирался. Теперь он стал почти самым высокооплачиваемым мальчиком по вызову. У него отдельная комната, и никто не смеет туда входить, здесь он когда-то был счастлив со своим хёном, когда-то любил его тело, когда-то страдал от ревности, и все эти воспоминания таились в каждой вещи, даже в том диване на котором Джун, развалившись смотрел тот телевизор. Тут же работал до сих пор и Мин. Они живут с Ги в одной комнате, так и не расставшись. Мудрость мужчины сохраняла их отношения в мире, а пылкость Мина поддерживала огонь страсти. Его ревностный характер укутал Ги со всех сторон и никто уже не мог к нему просто так подойти, не получив при этом уничтожающий взгляд. Ну наконец-то вся эта официальная часть закончилась. Чарли садится на место, Цзюнь хвалит его за хорошее выступление и широко улыбается. Начинается развлекательная программа. На сцену выходят певцы, танцоры, комики и так далее. Саймон до последней минуты празднества держит на лице улыбку, она как будто приклеена к нему, уже выглядит неестественной, нарисованной. Если бы рядом были Ги или Мин, они бы заметили в его глазах печаль и, конечно же, поняли бы из-за чего она. Ведь сегодня исполняется пять лет со смерти Джэджуна, а Сэми вынужден весь день провести с клиентом, хотя до этого ни разу не пропускал годовщины. Все эти улыбки, удивление и восторг могли менять мимику на лице, но не скрывали грусти и тоски, отражавшейся в самой глубине роговицы глаз. Сэми хватался за бокал вина, как только заходила речь о «такой важной дате», как именины, а в голове слышалось «поминки» и ком подступал к горлу. За этот вечер Цзюнь перезнакомился со многими, даже с теми, кого уже знал, но так как те были с жёнами, то делал вид, что «рад познакомиться». Рука Чарли сопровождала Цзюня повсюду, задерживаясь то на пояснице, а то и на ягодицах. После того, как алкоголь разогрел уже всю публику, тисканья становились всё откровеннее. Чарли уже не стеснялся и целовал парня на людях. Цзюнь частенько его останавливал, соблюдая рамки приличия и просил потерпеть до завершения банкета. Уже далеко за полночь они наконец сели в лимузин клиента и поехали в его пентхаус. Ещё в лифте Чарли начал распускать руки, и уже в квартиру Сэми вошёл голый по пояс, держа в руках розовую атласную рубашку и бордовый пиджачок. Втолкав парня в спальню своими страстными поцелуями, Чарли уселся в кресло напротив кровати. — Раздевайся… А нет, подожди, — мужчина быстро сходил в гостиную и принёс оттуда заказанную бутылку шампанского. — Вот сейчас можно, — сказал он, разливая по бокалам шипящий напиток. Сэми глубоко закусил нижнюю губу и, глядя исподлобья на своего клиента с усмешкой, принялся медленно снимать брюки, проглаживая при этом свои бёдра. Сняв брюки, он бросил их Чарли, который почти трясся в предвкушении порнухи. Тот схватил их в зубы, зарычал и замотал головой, как зверь раздирающий добычу. Сэми медленно просовывает пальцы под резинку слипов, поворачивается спиной к мужчине и плавными движениями, ловко прогибаясь в пояснице, стягивает с себя последний предмет одежды. Когда он дотягивается до пальчиков ног, за спиной раздаётся стон. Сэми не оборачиваясь, встаёт на четвереньки на кровать, раздвигает бёдра и прогибает спину, приподнимая ягодицы для лучшего обзора. — Зайчик, ты не поможешь мне? — томно выстанывает парень. Чарли моментально срывается с места и идёт в ванную. Хватает смазку и презервативы, подсовывает их под Сэми и, не отрывая взгляд от шоу, плюхается обратно в кресло. Парень набирает смазки на пальцы и тянет их к своей промежности, промазывая всё. Рука задерживается на пока ещё висящем члене, но Цзюнь начинает дрочить и приводит его в нужное состояние. Громкие вздохи наслаждения срываются с его губ и вызывают скулёж у клиента. Тот уже расстегнул свои брюки и медленно дрочил себе, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться к кровати, но так хочется досмотреть до конца. Сэми протягивает пальцы к своей дырочке, вставляет сначала один, потом второй. Он специально себя не готовил заранее, знал, что Чарли этого не любит. Он старался как можно точнее подмечать особенности и предпочтения каждого клиента. В анус уже входят два пальца, и Сэми начинает постанывать, раздвигает бёдра шире и доводит сам себя, теребя простату. В другой руке у него бутылочка, которую он старается скрыть, так как это тоже не по нраву клиенту, но без попперса Цзюнь не сможет имитировать желание, а равнодушное бревно в постели никому не нужно. Цзюнь толкает уже три пальца, раздвигает их, раскрывая вход, и шипит, когда касается заветного тайника. Он качается, имитируя толчки в самого себя и каждый раз всхлипывает. Растянув себя уже четырьмя пальцами, он оставляет анал и снова приступает к дрочке сочащегося члена. Рука нежно обрабатывает своё добро, доводит его до крепости и начинает ускоряться. В приоткрытые губы летят вздохи наслаждения и кайфа, сменяющиеся страстным рычанием. Лицо парня раскраснелось, тело вспотело, мышцы напряглись в предоргазменный ломке. Чарли вскакивает с кресла, скидывает с себя всю одежду и, как только Саймон стонет в оргазме и содрогается от излияния, он пристраивается сзади, натягивает презерватив, жмёт рукой на шею разомлевшего парня, заставляя уткнуться головой в кровать и входит на весь размер. Из горла клиента вырывается стон блаженства. Он так долго ждал этого момента, оттягивал до последнего и сейчас просто распадался на молекулы, готов был растечься по Саймону второй кожей, чтоб ощущать всем телом. Он начинает потихоньку двигаться, придерживая мягкие бёдра, наращивает темп согласно увеличению возбуждения и, в конце концов, срывается. Цзюнь упирается ладошками в кровать, чтоб не скользить и не раскачиваться сильно, изредка подставляет к носу бутылёк и продолжает охать и стонать под Чарли. Мужчина добивается оргазма и с громкими рачаниями падает на кровать. Обтирает пот со лба и тяжело дышит, пытаясь настроить сердцебиение. Сэми ложится рядом с хозяином покорной собакой, его работа на этом не заканчивается. Он поглаживает вздымающуюся грудь Чарли, осторожно снимает с него презерватив. — Саймон, ты как всегда великолепен, — восхищается мужчина, похлопывая того по бедру. — Обожаю тебя. — Хочешь, я тебя помою, зайчик? — мурлыкает Сэми, обводя пальчиком сосок мужчины. — Да, было бы неплохо. Сэми набирает воду, сидя на бортике ванны, и задумчиво водит пальцем по пенной поверхности. Скорее бы уже клиент заснул. Надоело до такой степени, что хочется просто выть на луну и, наверное, слышать в ночи ответное завывание, чтобы не чувствовать себя таким одиноким в этом мире. Уёбищный вечер. — О чём задумался, котёнок? — мужская рука легла на липкое плечо. Сэми обернулся, встретился взглядом с Чарли и улыбнулся. — Да так, ни о чём. День сегодня был тяжёлым. Столько народу, столько разговоров. До сих пор гул в ушах стоит. — Мужчина принимается массировать поникшие плечи парня. — У тебя сегодня было какое-то дело запланировано, ты сделал? — Сэми пытается расслабиться под мужскими руками. — Конечно, я всё довожу до конца. Я уже договорился, и скоро тебя отпустят, — Чарли чмокнул его в загривок. — Ты будешь абсолютно свободным. Чон больше не будет иметь на тебя прав. — В каком смысле «ты договорился»? — спрашивает удивленный Саймон, массаж прекращается, мужчина заходит спереди и садится напротив него. — А ты меня спросил, хочу ли я этого? Я не раб и не принадлежу Чону. Весь долг перед ним я давно отработал. Это моя инициатива оставаться в гареме. И чем, по-твоему, я буду заниматься, когда меня вышвырнут? — Хей, Саймон, успокойся, — Чарли гладит ладонью по надутому лицу. — В мире много приятных занятий и помимо секса. Я уверен, что ты сможешь себя найти. — Чарли, мы же договаривались, что ты не будешь лезть в мою жизнь, — Цзюнь нервно закручивает кран. — Я сам решаю, чего хочу. Не надо делать выбор за меня. — Чего? Чего ты хочешь? Раздвигать ноги перед другими мужиками? — мужчина тоже начинает сердиться на такую ответную «благодарность». — Разве ты не понимаешь, что я пытаюсь помочь тебе? Я оплачу тебе учёбу, помогу открыть какое-нибудь своё дело, у тебя куча возможностей… — Но при этом принадлежать тебе? Да? Говорю ещё раз, я не раб и никому не принадлежу, — Сэми терпеть не мог, когда лезли в его жизнь. Ему хватало Чона, который постоянно обламывал его выходные и заставлял ублажать его друзей. Понятно, что выбор пал на него не случайно, они с Чоном грызлись все эти пять лет, не переставая, пару раз ему даже доставалось от хозяина, когда тот срывался на него с обвинениями. Но Сэми всё равно не уходил. Ребятки уже стали его негласной семьёй, да и секс — это единственное, что умел Сэми, хотя он много читал и пытался развиваться. На учёбу просто не хватало времени. — Саймон, ты ещё не понял, что сейчас ты принадлежишь мне? Мы всё уже решили… — Сделка оформлена? Ты так привык строить отношения? — Сэми смотрит прямо в глаза клиента. Сейчас он непозволительно груб с ним, но больше не может сдерживаться. — Я для тебя всего лишь вещь, я понимаю, но извини, я не собираюсь тебе принадлежать. Как долго ты будешь наслаждаться моим телом? Когда придёт моя пенсия? Год, два? В гареме у меня всё стабильно, а с тобой ничего неизвестно. — Я не оставлю тебя в любом случае. Все мои фавориты всегда пристроены и обеспечены. Тебе ничего не грозит, — Чарли тянет руки к парню, гладит по бёдрам. — И хватит уже истерить. Всё решено и точка. Я заплатил немало денег за твою свободу. — Свободу? Зная твой характер, думаю это будет роскошная башня для принцессы, из которой нет выхода. Забери эти деньги обратно, потому что я не согласен, — Сэми скидывает руки со своих бёдер и встаёт. Не успевает он сделать и шага, как его дёргают обратно, заваливая в ванну. Вода с шумом выплёскивается наружу, Сэми взвизгивает от неожиданности и хватается за борта. — Куда ты собрался? Моё время ещё не закончилось, — Чарли уже устраивается между ног парня. Он поднимает его колени выше, одной рукой обнимает торс и прижимает к себе, а другой нащупывает анус. — Подожди, мне нужно взять… презерватив, — Сэми вспоминает, что его попперс в комнате остался и пытается вырваться из объятий, но мужчина не отпускает. — Не стоит, я верю, что ты чист, — Чарли делает первый толчок в сжатые мышцы, и Сэми негромко вскрикивает от жжения, но тут же замолкает, пытается без бутылька расслабиться, иначе он получит не удовольствие, а только боль. Чарли подхватывает одно колено Сэми и поднимает ещё выше, закидывая его уже на бортик, эта же рука проскользнула под спину. У Цзюня было ощущение, что его опутал спрут и сейчас нещадно трахает. Парень пытается держаться за борта, чтобы не скользнуть с головой в воду и весь этот секс похож на какую-то борьбу за выживание. Мышцы никак не хотели расслабляться, и Сэми кусал губы, чтобы не вскрикнуть от боли. — Ну же, котёнок, хочу услышать твои стоны, — слышится возле уха. Но Сэми не может, боится даже рот раскрывать. При очередном толчке тела скользнули, и вода хлынула на лицо, заполняя рот и нос. Сэми с паникой дёрнулся вверх и начал откашливаться, но, что странно, его партнёр то ли не заметил этого, то ли ему всё равно было, но толчки ни на секунду не прекратились. Сэми ещё сильнее схватился за борта и уже не пытался расслабиться, а лишь удержаться на поверхности и молчать. Он морщил брови при каждом движении бёдер, глаза уставились в белый потолок, губы сжаты так, что их почти что не видно. Слушая лихорадочные вдохи над головой, он просил кого-то, чтобы это быстрее закончилось. Но второй оргазм достигается дольше, и секс начинает превращаться в пытку. Руки уже болят от напряжения, так и хочется отпуститься, но тогда он тут же уйдёт под воду и не факт, что клиент заметит или различит предсмертные судороги от оргазменных конвульсий. Вот такая свобода ждёт его, если он согласится с правилами Чарли. Ведь чувство власти туманит разум, всё человеческое теряется в нём. Власть — это как чёрно-белый фильтр. И, если получать удовольствия, то только чёрным методом, всё белое отбрасывается в сторону и нет никаких средних показателей. Если наказывать, то сразу смертью, если брать, то всё без остатка, если радоваться, то на чужих костях и слёзах. Во власти нет никаких друзей, только забитые подчиненные, которые должны дружить, или конкуренты, которые делают вид, что дружат. Это не человеческие отношения, роботы, машины бессердечные. Только роботы ничего не чувствуют, а лишь высчитывают пользу из каждого своего движения. Чарли приостанавливается, перекидывает одну ногу Сэми через живот, заставляет развернуться. Цзюнь встает на колени, кладёт руки на борта и ложится на них торсом. Клиент продолжает его драть, не особо задаваясь вопросом, почему парень такой тихий. Сейчас ему главное держать это тело в руках и насаживать на свой ствол. Чувствуя себя Цезарем, Чарли срывается на парне, показывает, кто здесь хозяин, кого надо слушаться беспрекословно. Он всегда делает так, как считает нужным, даже если это идёт в разрез с каноном, ну, или чьим-то мнением. И этого мальчишку он заполучит целиком и полностью, как бы тот не брыкался. Он ему понравился, чересчур понравился, Чарли даже боится этого чувства, раздирающего его эго. Ничего необычного, но глаза, манера поведения, это тело сводят с ума. Чарли не дурак и прекрасно понимал, что в этом месте, куда он сейчас вдалбливался, побывало немало чужих членов, но это в прошлом, сейчас же это только его. Саймон не из тех, кто будет лобызать своего покровителя за подарочки, даже одаривая шикарной улыбкой, он внутри закрыт, независим, непокорен, как необъезженный жеребец. Даже сейчас, загибаясь сучкой, Саймон где-то далеко, даже не пытается что-то делать, ведь на это у него не спрашивали разрешения, а значит, получите холодный игнор. Чарли придётся самому его лобызать, чтобы получать в ответ желание, жажды своего тела и благодарственного оргазма. Сэми самая профессиональная проститутка, даже пальцем не шевельнёт, если не подкупишь, и тот ещё будет рыться в предложенном подкупе. И ему абсолютно всё равно, насколько ты богат, влиятелен, красив. Но Чарли будет использовать любые методы, чтобы мальчишка раскрылся для него, чтобы нетерпеливо ждал его появления и кидался с объятиями и поцелуями, чтобы грызся с другими фаворитами за место рядом с хозяином. Уж если этот парень полюбит, то отдаст себя всего, до последней клеточки, наизнанку вывернется для тебя, лишь бы ты был рад. Чарли уже кончает, он задерживает дыхание и быстрыми движениями добивает до оргазма свое тело. Пальцы сжимаются на нежной коже неприлично узкой талии, и он застывает. Тело дёргается в такт семяизвержению, и мужчина стонет от ловимого кайфа. Он наконец отпускает мальчишку и заваливается на противоположный борт ванны. Сэми осторожно разворачивается, на лице натянута всё та же лживая улыбка с дрожащими губами. Он тянется через плечо клиента, где расположена полочка с мыльными принадлежностями, и берёт в руки мочалку, начинает обтирать тело мужчины. — Кхе… — Цзюнь сглатывает, смачивая иссохшее горло. — Приподнимись, зайчик, я пошоркаю твою спинку, — Цзюнь ни капли не показывает, насколько это было неприятным для него. Всё как обычно. Чарли отстраняется от борта, Сэми наклоняется через него и протирает кожу спины. Губы клиента чмокают плечо, маячещее перед ним, руки обнимают торс и прижимают к себе. — Ты хочешь ещё, зайчик? — Просто посиди на мне. Хочу чувствовать твое сердцебиение на моей груди. — Сэми послушно седлает мужчину и продолжает обтирать его тело. Чарли наслаждается этим притворным спокойствием, этой готовностью подчиняться. Он больше не заводит тему об откупе парня. Для него всё решено и скоро он снимет ему квартиру и организует переезд. После ванны Чарли засыпает наконец-то, обнимая Сэми. Выждав какое-то время, парень избавляется от обвивших его рук и встаёт с кровати. Уже почти утро, и скоро он вернётся в гарем, но уже не терпится. Он берёт свой телефон, включает галерею, ищет нужное фото. Спрятавшись в ванной, он рассматривает своего любимого хёна, поминки которого он так предательски пропустил, только потому что праздновал день рождения очередного ёбаря. Сэми увеличил картинку, пальчиками пытался дотронуться до прекрасного лица. — Прости, — шепчет Цзюнь, и на глазах выступают слёзы. — Такое больше не повторится. Я обязательно к тебе приду и мы поговорим. Хорошо? Я так соскучился, сил больше нет. Хочу к тебе. Но я буду держаться, ведь я обещал тебе. Надеюсь, когда-нибудь судьба наградит меня твоими объятиями, — он смахнул выпавшие слёзы со щёк и схлюпал носом. Поднял голову вверх, загоняя влагу обратно, сглотнул тугой комок в мышцах горла. Его равнодушие души таяло, когда он вспоминал своего Джуни, и только тогда пробивались эти слёзы, душившие его самообладание. Посидев так несколько минут, он встаёт с корточек, умывает лицо холодной водой, смотрит на себя в зеркало. Это всё никому не должно принадлежать, всё это уже отдано одному самому любимому человеку, и Сэми не собирается так просто сдаваться Чарли. Даже если его выкинут из гарема, он не пойдет в ловушку мужчины. По крайней мере, добровольно. Он возвращается в спальню, пристально смотрит на спящего клиента. Сейчас он может не натягивать улыбку, не притворяться счастливым, и он сверлит немигающим взглядом Чарли, как маньяк, собирающийся напасть. Садится в кресло напротив кровати, наливает бокал тёплого шампанского и с отвращением пьёт, всё так же не отводя взгляда от храпящего тела. В глазах нет ненависти или злости, он равнодушен, ничего не чувствует к этому мужчине, но тот является проблемой, которую нужно как-то решать. А уставший мозг не предлагал никаких выходов. Ничего. Пусто. Сэми запрокинул голову на спинку кресла и так же равнодушно смотрел в потолок. За окном стало светать, улицы оживали, новый день разгорался своей энергией, вытягивая людей из тёплых постелек. Цзюнь заказывает завтрак в номер, чтобы всё было готово, когда клиент встанет. Он следит, чтобы стол аккуратно накрыли, чтобы всё было так, как надо мужчине. Всё это потраченное время куплено, и Сэми на автомате ублажает клиента, даже пока тот спит. — Доброе утро, котёнок! — Чарли в веселом настроении выходит из спальни в одном халате. Цзюнь ждёт его за столом. Он уже полностью оделся и привёл себя в порядок. Широкая улыбка встречает Чарли за столом. — Как спалось, зайчик? — Прекрасно. В твоём присутствии сны только сладкие, — Чарли садится за стол. — Я смотрю, ты уже готов улететь? Мой водитель отвезёт тебя. — Я уже вызвал такси. Не пристало клиентам развозить проституток, — Цзюнь тянет кофе в себя, наблюдая за реакцией нахмурившегося мужчины. — Но ты ведь не проститутка. Сэми, я понимаю… — Саймон. Не забывайся, Чарли, — грубо одёргивает Цзюнь собеседника, сохраняя улыбку. — Хорошо, Саймон… Я понимаю, что ты пока не готов сдаться мне и, более того, ты упёрто будешь отталкивать меня. Это моя ошибка. Нужно было предупредить заранее, — Чарли загрёб спадающую чёлку назад. — Но состоявшийся факт тебе всё-таки придётся принять. Больше ты не будешь мальчиком по вызову. — А кем я буду? В моём статусе меняется лишь то, что в моей заднице будет только один и тот же член. Всё остальное остаётся так же. Да и то это не факт. Я слышал истории, как богатенькие «папики» делятся своими игрушками с друзьями, — даже говоря дерзости, Цзюнь неизменно улыбался. — Такого никогда не будет. Ты знаешь, что я слишком ревностно отношусь к своим «игрушкам». И к тому же, раз в твоём статусе ничего не поменяется, тогда не вижу смысла тебе брыкаться. Ты ничего не теряешь. — Теряю. Я теряю себя. Если до этого я был мальчиком по вызову по имени Саймон, хоть презренной, но ячейкой общества, то сейчас я никто. Лишь твоя тень. Ты ведь и шага без контроля не дашь мне ступить. — Не спорю, — закипание гнева заставляет голос дрожать. Тонкие губы мужчины кривятся в усмешке. — Да, я жуткий собственник. Поэтому всё это и делается. Но этот недостаток никак не отразится на твоей жизни. Продолжай жить и наслаждаться. — А что будет, если не дай бог, я пересплю с другим? — Сэми аккуратно складывает салфетку на своих коленях и кладёт на стол. — Ну вот понравится мне мужчина и я захочу бросить тебя. … Не отвечай, я знаю, что ты убьёшь меня. А что будет, если я шагну не в ту сторону, посмотрю не так, скажу не то? Будешь бить? А ведь людям свойственно косячить, и я не хочу терпеть побои. Лучше выдрессируй других своих мальчиков, которые визжат под тобой. — Хватит. Все эти проблемы решаемы. Все можно обсудить… — Только не с тобой. Если я потрачу твои деньги на шмотки, которые не понравятся тебе, то я, хоть на коленях заползайся, хоть заревись горючими слезами, не получу прощения. Мне интересно… ты сам будешь меня бить или твои псы? — Я сейчас не собираюсь тебе ничего доказывать. Просто прими этот факт. Даю слово, что сделаю всё, чтоб ты был счастлив и свободно дышал, — слова с трудом вытягивались. Ещё чуть-чуть и Чарли сорвётся. Сэми смотрит на часы, его время вышло. Он свободен наконец-то. — Мне пора, зайчик, — он встаёт и направляется к выходу. — Можешь не провожать, я знаю где лифт, ведущий на свободу. Адью. Дверь закрывается, и Чарли гневно бьёт кулаком по столу, отчего стакан свежевыжатого сока подскакивает и падает. Это ещё больше бесит мужчину и он с рычанием опрокидывает весь стол. Утренний разговор просто довёл до бешенства, его ещё никто так не посылал в туман. Сэми расплачивается с таксистом и выходит из машины. Усталость наконец-то взяла своё. Возле родного дома можно и расслабиться. Он оглядывает улицу вокруг, пейзаж, который меняется только по сезонам, а в остальном всё те же деревья, та же парковка, та же автобусная остановка неподалёку. Цзюнь мажет взглядом по округе и вдруг зацепляется за тёмную фигуру. На детской площадке, у песочницы сидит мужчина. Там, конечно, есть дети и их родители, но этот мужчина никак не вписывался в толпу разноцветных женщин. Сверкнувшие солнечные очки, скрывающие глаза, вмиг исчезли. Мужчина отвернулся, как только увидел, что на него смотрят. Он сидел на корточках у заборчика песочницы, что-то подавал ребятишкам, на голову натянут капюшон чёрной толстовки. Сэми поджал злостно губы. Похоже, что контроль Чарли уже начался, возможно, и не первый день. Уёбищный был вечер. Усталость и переживания забирают все силы, и парень отворачивается от слежки за собой. Сейчас он хотел просто выспаться хорошенько, чтобы в хорошем настроении навестить любимого.