Прими таким, какой я есть

Твой человек не тот, кому «с тобой хорошо» — с тобой может быть хорошо сотне людей. Твоему "без тебя плохо". Эрих Мария Ремарк. Выходные прошли замечательно, по крайней мере, для Джуна. Сэми два дня ходил, как медвежонок. Для него это не впервой, но старшего он к себе всё равно не подпускал. Разве что мазь наносить. Но Ким и сам понимал, что близость сейчас может только навредить, но всё равно заигрывал с ним. Руки то и дело шарили по телу. Губы как бы невзначай касались оголённых мест. Сэми даже подумывал самому поднапрячься и смазать всё, но Ким уверил его, что ничего не тронет против его воли. В эти выходные Сэми планировал прогулку со старшим по парку, но тот, как рак-отшельник, не любил бывать на людях, и сейчас недомогание Цзюня его спасло, и он счастливый отдался заботе о своём малыше. Сэми же, прочувствовав, что может отыграться на старшем, гонял его по любому пустяку, как беременный. Надо стакан воды, подай пульт, сходи в магазин за шоколадкой и пофиг, что ты только что там был; приготовь кофеёк, не важно, что уже ночь; почеши спинку; стирка и уборка тоже были на старшем. А вечером они смотрели вместе дорамы. Джэджун усаживался в угол дивана, а Сэми удобно устраивал свою голову на его коленях. Обычно к концу второй серии, голова старшего была запрокинута назад и он тихо посапывал, тогда как Сэми в это время пересказывал ему свои переживания по поводу судьбы главных героев. В понедельник Цзюнь провожал своего мужчину на работу. Ну, как провожал? Конечно, он не поправлял его галстук на выходе, не сдувал пылинки с его одежды, не всучал пакет с обедом в руки, но традиционный поцелуй имел место быть. Цзюнь до сих пор страшился, что старший может не вернуться. Хоть тот и не говорит ему о своём тайном занятии, а Сэми и не спрашивает, но он видит, как старший сбрасывает частенько звонки. И эти поцелуи получались очень трепетными и нежными, словно благословление сердцем. Двери закрываются, и Сэми идёт убирать кухню. Минут через двадцать раздаётся стук в дверь. В Цзюне всегда сидел девиз: никому не верь и опасайся нежданных гостей. Но в этот раз почему-то его инстинкты самосохранения спали, и он, бросая вытирать столы, бежит к двери, думая, что вернулся Джуни. Но за дверями стоят незнакомые мужчины. Было... вот было первое желание захлопнуть двери от страха, но руки задрожали. Мужчины просто влетели в квартиру, сметая с собой парня и закрывая двери. — Какого чёрта вам надо? Убирайтесь из моего дома, — Цзюнь понимал, что врываясь с таким рвением, вряд ли они перепутали адрес. Его заставляют сесть на диван, в лицо уже смотрит чёрное дуло пистолета. Двое мужчин шарят по квартире, что-то делают в спальной, на кухне. Как есть, один домывает столы, другой спехом заправляет кровать. Всё происходит быстро, кружится голова от мыслей, сердце выпрыгивает из груди, но Сэми спокойно наблюдает за действиями мужчин. Из спальной выкатывают его чемодан. — Документы нашли? — спрашивает тот, который держит Сэми под прицелом, и ему выкладывают паспорт на стол. — Записку оставили? — На холодильнике, и фото нового любовника под подушкой. Всё прибрано. — Может, вы мне объясните, что происходит? Как никак это мой дом и мои вещи, — потребовал Сэми. — Объясню, — мужчина садится перед ним на корточки и, проводя пистолетом по его горлу, медленно растягивая слова, рассказывает. — Сейчас мы кое-куда съездим. Ты просто тихонько сядешь в машину и мы обойдёмся без насилия. Любое неправильное движение и я прострелю тебе ногу. Мы договорились? — Сэми осматривает стоящих рядом амбалов. Нет никакого сомнения, что его пристрелят и глазом не моргнут. — Куда мы поедем? — Совсем скоро ты узнаешь. Одевайся, а то сегодня прохладно. Его тянут за руку вверх. Сэми на ватных ногах идёт к выходу, надевает медленно куртку, меняет тапочки на кроссовки. Один из амбалов забирает его телефон и отключает. Сейчас ему надо бежать, плюнуть на пистолет и бежать. Может, на улице? Там много народу и они побоятся стрелять. Дверь закрывают, а ключ просто бросают у порога. Чемодан захватили с собой. Они приближаются к выходным дверям. Сердце болит от напряжения, адреналин уже ищет выход, дыхание замедляется, как перед прыжком в ущелье. В бок упирается холодная сталь, а локоть в железной хватке. Перед Цзюнем открывают двери машины, как врата ада, если он туда сядет, обратного пути уже не будет. Кем бы ни были посланы эти люди, ничего хорошего его там не ждёт. Он неосознанно пятится, его поджимают сзади и ощущение чужого тела за спиной вызывает панику, Сэми срывается. Сейчас он боится не пистолета, а сесть в эту машину. Он изо всех сил толкает мужчину и дёргается в сторону, но его тут же резко тянут обратно. Сэми кричит: — Нет, я никуда не поеду. Отпустите, — но амбал быстро вталкивает его в салон, кричит напарникам, чтобы те поторопились. Адреналин Цзюня вырвался, и он стал царапать, бить, кусаться, рычал, как зверь, пока амбал не подмял его под себя, навалился всем телом и закрыл орущий рот рукой. Сэми ещё некоторое время пытался высвободиться, но быстро устал. Его адреналина хватило ненадолго и сейчас чувство обречённости сковывало движения и помимо этого амбала. Он затих, обмяк, и его отпустили. Странно, но стрелять не стали, даже не ударили ни разу. Цзюнь забился в угол машины, оставалось только выжидать итога, и он решил настроиться, чтоб встретить этот финал достойно, а не с такой паникой, которая пробилась недавно. Машина едет за город, небольшой особняк, окруженный охраной, был концом пути. Подъехав к самому крыльцу, они останавливаются. Амбал выходит из машины и держит двери открытыми. Заглядывает внутрь: — Выходи, чего сидишь? Цзюнь собирается с духом, всё равно ему сейчас не убежать и этих уродов не победить и сквозь землю не провалиться. Не произойдёт сейчас никакого чуда, как всегда. Его ведут на второй этаж, прислуга лишь кланяется в приветствии. Возможно, его не будут пытать, убивать и ведут, вроде, в комнату, а не в чулан, как в прошлый раз. Небольшая уютная комнатка, скорее всего, гостевая. Похожа на гостиничный номер, всего по минимуму. Двери за спиной закрываются, слышится щелчок замка, но удаляющихся шагов нет, значит, этот верзила прямо за дверями сейчас. Сэми проходит в комнату и осматривается в поисках примитивного оружия для самозащиты. Но вокруг всё как-то подчищено, да к тому же под потолком он замечает камеру и, скорее всего, за ним сейчас следят. Он устало садится в кресло и закидывает голову назад, закрывая глаза. Утречко вышло, мягко скажем, неудачное. К чему готовиться, что происходит, кто эти люди, где он сам и что будет дальше? Все эти вопросы всплывали в мозгу, а ответа не находилось ни на один, лишь предположения, одно краше другого. Но больше всего его беспокоило, что будет с Джэджуном. Он снова кинется его искать, свяжется с этими неизвестными, и не понятно, чем это может всё закончиться. Один раз он его уже потерял, и вот какое-то дежавю, нагоняющее безграничный страх. *** Ким, как обычно, по привычке тихо входит в квартиру. Его встречает лишь тишина, никакого телевизора, никакого пения или шорохания по комнатам. Мужчина проходит дальше, но квартира пуста. Ещё на пороге внутри груди ёкнул страх и при обследовании комнат мозг начал лихорадочно работать, включая все свои заспанные отделы. Джэ находит на дверце холодильника записку о том, что Цзюнь в кого-то влюбился и свалил с тем из города, что все их отношения были ошибкой, извинения, и т.д., и т.п. Его не смутило, что это был не почерк Сэми, он вообще не поверил в эту бредятину. Возможно, если бы записки не было, Ким ещё мог бы предположить, что Цзюнь уехал куда-нибудь по делам без предупреждения, возможно, даже кинулся по вызовам от скуки, но эта бумажка говорила о том, что его исчезновение хотели завуалировать, чтобы его никто не искал. Ким набирает номер Сэми, хотя и понимает, что ждать ответа бесполезно. Всё это не для шантажа. Его действительно спрятали, может, уже убили. Ким нервно закуривает и думает, думает, думает. Понятно, что это не из мести ему, иначе обязательно постарались бы уведомить об этом, чтобы больнее было. Напряжение росло всё сильнее и никакие сигареты не помогали. Из памяти всплыли картинки перепуганного Сэми в особняке Пака. Тогда он пострадал больше морально, чем физически, но пострадал. Этого Джэджун больше не хотел допускать никогда, и вот опять что-то случилось, опять страдает его мальчик. Это не могло произойти спонтанно, а значит, за ними следили, и Ким этого не заметил совсем. Грош ему цена, как наёмнику, раз он не видит дальше своего носа. Возможно, и сейчас за ним следят, но он настолько погрузился в свои мысли, что ничего не замечает. За окнами уже темно и сейчас вряд ли увидишь что-то во дворе. Паника начала отходить на задний план, все извилины собираются вместе и выстраивают логические цепочки возможного произошедшего. Ким прикрывает глаза и пытается максимально вспомнить последние дни, где он был, его окружение, разговоры, незнакомые люди рядом и всё, всё, всё, на что способна его память. Но последние две недели он был, как в розовых очках, и под веками сейчас только любимые глаза, которые он должен отыскать во что бы то ни стало. Джун не знал где и с кем сейчас Цзюнь и жив ли он, знает только, что его хотят уверить, что тот сбежал, значит, не хотят, чтобы он его искал или обращался в полицию. Боятся? Они это точно будут проверять. Ким смотрит на полупустую пачку сигарет и уже начинает сам с собой разговаривать. «Что ж, придётся уверить их, что уловка удалась. Пусть успокоятся». Он встаёт из-за стола и направляется на выход. На улице он всё поймёт. Джэджун направляется в ближайший минимаркет, долго стоит перед полками со спиртным, рассматривает бутылки, изучая этикетки, берёт несколько и расплачивается. У него хорошее периферийное зрение и оно подмечает одного мужичка, которого видел и возле дома, и сейчас на выходе из магазина. Джун делает вид, что не заметил его, сейчас ему нужно, чтобы похитители или убийцы расслабились, и тогда он перехватит инициативу, проследит за этим мужичком или просто придётся выбить из него информацию. Если надо будет, он порежет его на траурные ленточки и будет пытать, пока тот всё не расскажет. Джун слышит это дыхание за спиной, чувствует посторонний запах, тело напрягается до предела, ведь, если он ошибся в своих суждениях, то это может быть не просто слежка, а подосланный убийца. Он решает остановиться у подъезда, закуривает, ждёт возможной атаки, но всё тихо. Значит, убивать пока всё-таки не собираются, он им не нужен. Ким докуривает до фильтра и выбрасывает его. Не дождавшись активных действий мужичка, он поднимается в квартиру. Какие у Сэми могут быть враги? Только его клиенты. Больше он ни с кем и не общался. Есть небольшой процент, что это может быть связано с сиротами, которым он помогал, но про всех Цзюнь рассказывал лишь хорошие воспоминания, да и цепляться к соцработнику с допросами было бы неразумным, если Ким собирается сделать всё по-тихому. Дополнительно помнится, что парня собирался ещё кто-то, кроме Кима, выкупить, даже предлагали сумму втрое больше его. Такая щедрость неспроста. Юнхо сможет больше рассказать об этом клиенте. Ким достаёт бутылку соджу на стол, выкладывает новую пачку сигарет и продолжает цирк с убитым горем любовником в главной роли, ведь наблюдение возможно идёт и через окно из дома напротив. Действительно, хотелось сейчас выдузить эту бутылку, чтобы беспокойное сердце хоть немного расслабилось и перестало так сильно таранить солнечное сплетение, позволяя хоть немного дышать. Но голову нужно держать в трезвом уме и твёрдой памяти, поэтому вместо алкоголя вода, которую Ким успел поменять в ванной. Эту ночь он просидит в горе, а утром навестит своего друга для утешения. Не факт, что тот поможет в поисках, но информацию он сможет дать. *** Сэми начал уже слегка дремать от давящей тишины в комнате. Рой жалящих мыслей с самого утра изводили его, доводя почти до истерики. На тысячи раз он пересматривал то или иное предположение того, что же на самом деле происходит. В сердце скулил страх, но не за себя, а за Джуни. Неужели Чон прав — от Сэми одни проблемы и сейчас Киму вновь придётся их решать, возможно, ценой своей жизни. В конце концов усталость от переживаний взяла своё и, свернувшись калачиком в большом кресле, Сэми прикрыл тяжёлые веки. Тихий час был прерван громким мужским голосом. Цзюнь вздрогнул, настраивая мозг на реальную волну и натягивая веки вверх. Сквозь размытую картинку и слепящий свет, усиленно моргая, Цзюнь различает знакомую грузную фигуру Хайтена. Сразу становится понятно, что же происходит. — Здравствуй, котёнок! Как спалось? — он стоял прямо перед креслом, скрестив руки на груди, а за его спиной маячили двое охранников. — Отлично, пока не появился ты, Чарли, — Сэми спускает ноги с кресла и откидывается на спинку, смеряя мужчину перед собой надменным взглядом. — Что происходит? — Прости, что потревожил твой сон, но нам нужно переговорить, — глаза Хайтена изучали Саймона, которого притащили в его дом в пижаме и куртке. До этого, на вызовах, парень всегда был одет с иголочки, как кукла на выставке, красивый и холодный. А сейчас этот домашний текстиль на его теле уютно согревал взгляд. Так и хотелось его прижать, обнять, помять, как мягкую игрушку. — О чём нам с тобой говорить? Всё давно сказано, — Сэми захотелось вскочить и ударить этого мужчину, который, видимо, не понимает слов. Давно хотел это сделать, но тот был клиентом, а сейчас он никто. Чарли проходит и садится на кровать, руки отводит назад и опирается на них. Все слова Сэми всё так же не воспринимались. Чарли лишь поигрывал улыбкой на лице, такой, что Сэми сглотнул тяжело в предвкушении разговора. — Я думаю, что мы ещё не все пункты договора просмотрели. Ты же знаешь, что я привык доводить дела до конца, иначе не был бы так богат, — он выдерживает паузу, не отводя глаз от, внимательно слушавшего его речь парня. — Я решил, что между нами есть какая-то духовная связь и хотел тебя перекупить, но немного не успел. — Цзюнь расплылся в ехидной улыбке, когда до него дошёл смысл фразы «духовная связь». — Тебя это радует? Я рад, что тебе весело. — Какая духовная связь, Чарли? Ты просто мой клиент. Господи, — Сэми вскинул глаза вверх. — Ты же не маленький мальчик и должен понимать, что это всего лишь работа. Но… — он перестал улыбаться, посмотрел прямо в глаза мужчины. — Теперь я свободен. Я больше никого не собираюсь обслуживать. — А никого и не надо. Ты не будешь у меня на правах служанки. Статус моего любовника весьма респектабелен, не любому удастся его получить. Красивая, лёгкая жизнь тебе обеспечена. Сладкий, нам же было так хорошо вместе, — мужчина поменял позу и поставил локти на колени, исподлобья заглядывая Сэми в глаза. Он облизнулся при воспоминании их общих постельных сцен. Вот уже несколько недель у него никого не было и сейчас, когда рядом объект его вожделения, пах горит, заливаясь сталью. — Хочу тебя разочаровать, это тоже был лишь пункт в должностной инструкции. У меня нет к тебе никаких чувств абсолютно. И ты правильно сказал, ты не успел. А значит, опоздал, — не в силах больше выдерживать этот масляный взгляд, Цзюнь встаёт и отходит к окну, рассматривая двор особняка. На улице уже темно, в свои владения вступала ночь. — И я никогда не соглашусь быть твоим любовником. — Как говорится, никогда не говори никогда. Я думаю, у меня найдутся веские доводы, чтобы ты пересмотрел своё окончательное решение. — Пф, интересно, какие? — Сэми складывает руки на груди и немного поворачивается в сторону мужчины. Он с отвращением косится из-под полуопущенных век на двух огромных «ёжиков» у двери, которые делали вид, что ничего не слышат. — Бить будешь? Или наркотиками пичкать? — он таким же взглядом одарил мужчину. — Бо́льшего я от тебя и не ожидал. — Ну, почему сразу бить? Я же говорил, что в любой ситуации есть возможность договориться. А я в этом мастер, — Чарли подзывает к себе движениями пальцев одного «ёжика». Тот достаёт из-за спины компьютер и папку и подаёт его хозяину. Хайтен выискивает что-то в ноуте, сосредоточенно водя глазами по монитору. — У меня тут есть одно интригующее видео. Тебя точно заинтересует, — он разворачивает компьютер экраном к Сэми. Парень в тревоге на момент прикрывает глаза, но подходит ближе. Глядя на безмятежно курящего Джуни во дворе их дома, его сердце сжималось до пикселя и отказывалось гнать кровь. — Ты просто ублюдок, Хайтен, — хриплым голосом выговаривает Цзюнь. — Собираешься меня шантажировать? Это низко даже для тебя, — так хотелось плюнуть в эту омерзительно ухмыляющуюся рожу. — Вижу, что ты поменял свой холодный взгляд. Тебе понравилась трансляция? — Чарли закрывает ноутбук. — Съёмку ведёт мой человек, который послан убрать этого мужчину. Признаюсь, твой мясник мне совсем не нравится, и я хотел убить его давно, но подумал, что твоё счастье и спокойствие для меня главнее мести. — Я прямо польщён, — буркнул гневно Цзюнь. Скрещенные руки скользнули глубже под мышки и уже обнимали самого себя, словно ему холодно. Он именно этого и боялся — под угрозой жизнь любимого человека, а он по обыкновению ничего не может сделать. Он проиграл этот бой, что только начался. Хайтен знал, куда надавить побольнее, вон и моська сейчас как светится, ебучий Наполеон. Нет не стоит сдаваться. Сэми прикрыл болезненно глаза, затаил вдох. «Это всего лишь секс, как и раньше. Просто сделать своё дело, успокоить его бдительность и когда-нибудь ты сможешь сбежать». Но как спать с другим мужчиной, если где-то тебя ждёт свой? Как принять в себя это омерзительное тело? Не должно быть никаких эмоций, чтобы этот сукин сын ими не питался. Сэми отдаст только тело, это невеликая плата за жизнь его мужчины. — Что ещё тебе нужно, кроме моей задницы? Говори всё сразу, — голос становится спокойным, холодным и отрешённым, нет даже лучезарной улыбки, которой он всегда одарял клиентов. — Сэми… — Для тебя я Саймон, — тявкнул Цзюнь. — Сэми… — Хайтен уже игнорирует эти рыпания отчаяния. — Мне нужно с кем-то проводить такие скучные приёмы, нужна рядом роза, которая будет меня украшать и скрашивать одинокие вечера. Когда я смогу тебе доверять, ты будешь свободен в передвижениях, весь мир будет у твоих ног. — Надо же, как сладко поёшь. Сколько пафоса в твоих словах, — Сэми собирается с мыслями, понимает, что его зажали в угол. Хайтен очень влиятельный человек и Цзюнь не сомневается, что тот спокойно может исполнить угрозу. Джуни силён, но даже если ему удастся отбить это нападение, Хайтен пошлёт следующего убийцу. — С каких пор проститутки стали украшением? Тебе своих мальчиков мало? — Ты уже не проститутка, котёнок. Сам сказал, что свободен от всего этого. И ты мне нравишься. Пока. Надеюсь, наше с тобой сотрудничество продолжится успешно, — Хайтен протягивает компьютер обратно охраннику. — Подождите за дверью и принесите вина хорошего. — Он уже счастлив, видит по глазам мальчишки, что тот сдался, хотя и строит из себя гордого недотрогу. Хайтена сейчас не остановит даже эта холодная сталь в его глазах. Непокорность этого характера только ещё больше заводит и возбуждает. Мужчина подходит к Саймону, тот не двигается с места и даже не смотрит в глаза. Его дикое сердцебиение слышно на всю комнату, руки безвольно висят и сжимаются в кулаки. Хайтен осторожно протягивает ладонь к лицу парня, поднимает за подбородок, чтобы увидеть глаза. Он такой красивый, нежный и горячий, эти искусанные в переживаниях губы горели алым и манили к себе. Мужская рука скользнула ниже, пальцами проведя по изгибу шеи, оттягивая воротник пижамы, оголяя ключицы. Чарли, как голодный, припал к этой косточке, всасывал нежную кожу до синяков, пытаясь добиться вкуса на языке. Обслюнявив яремную впадину, ведёт языком вверх и прикусывает перекатывающийся нервно кадык, щекотит его кончиком языка. Шумное тяжелое дыхание оглушает Сэми, он с отвращением морщится, когда его грубо лапают, облизывают, дёргают, кусают и царапают. — Это всё лишнее, снимай, — задыхающийся Хайтен дёргает за планку рубахи и отходит. Сэми медленно, нехотя снимает с себя всё, откидывает одежду в сторону и смотрит с вызовом прямо в глаза нового хозяина. Да, он сдался, пока, и теперь послушно отдаёт тело на растерзание. Сейчас уже нет за спиной защиты Чона, и нет гарантии, что не будет насилия, но он готов к такому. Пока он раздевался, Хайтен, как разъярённый бык, смотрел на него, глаза наливались кровью, ноздри раздувались, того и гляди копытом начнёт загребать. Сам же он совсем не спешил раздеваться, сдерживаясь смотрел на обнажённое тело перед собой. — Раздень меня, — прохрипел он. И парень беспрекословно подчиняется, раздевая его, как луковицу очищая, со слезами в горле. — А теперь улыбнись, как ты это всегда делаешь, — когда Хайтен остался голым. — Даже не думай. Тебе нужен был секс? Трахай, — Сэми вскинул надменно подбородок. Это сработало красной тряпкой. Хайтен подхватывает парня и опрокидывает на кровать. В прикроватной тумбочке заранее заготовлены презервативы и смазка. — Завтра придёт доктор, сдашь все анализы, — Хайтен натягивает латекс, скрипит зубами в нетерпении, хватает лодыжки парня и разводит ноги шире. Слюна скапливается в уголках губ от раскрывшегося вида. — Вот дьявол, я без ума от тебя. Он действительно как сумасшедший накинулся на свою жертву, забыв даже о растяжке. Ещё не отошедшие от пятничной оргии стеночки безбожно горели, Цзюнь, как бы не силился, не смог сдерживать болезненные вскрики от грубых толчков, которые ещё больше возбуждали мужчину. Несколько недель воздержания вылились в затяжной секс на несколько оргазмов хозяина. Не помешал даже приход охранника, принёсшего вина и бокалы, и так же молча ушедшего, не прерывая трахающегося хозяина. Хайтен нещадно драл желанную задницу, не задумываясь о наслаждении самого парня, беря лишь для себя, ублажая своё тело. Цзюнь в это время вспоминал, как это было в первые разы, когда он только пришёл в гарем: отвратительно, страшно, больно, шокированно. Ему казалось, что он подготовлен ко всему, что его тело и разум легко сейчас вытерпит любой секс, но после нежных ласк Джуни, его любовных прикосновений и этого робкого «можно?», всё происходящее сейчас казалось просто диким. Да даже, когда Ким брал его с остервенением несколько раз подряд, не было так противно, тошнотворно и омерзительно. Там всё было прекрасно, душевно и страстно, а это невменяемое дёргание превратилось в пытку. Вот он, обещанный весь мир к его ногам, разведённым по кровати. *** — Ты ещё скажи, что с твоим Сэми опять что-то случилось, — Чон изогнул фигурно одну бровь, глядя на поджавшего губы Джэ, сидящего напротив него в его кабинете. — Блять, вы что, издеваетесь? — он бьёт кулаком по столу. — Сука, ну две недели... вы продержались две недели и пиздец? Что на этот раз? — Он пропал, — сухо ответил друг — Это и неудивительно. Сопляк себе на уме, — Юнхо изучал маску на лице Джэ. Непробиваемые эмоции, сверкали лишь в глубине серых глаз. — У тебя должна быть информация по тому, кто его хотел выкупить, — Ким продолжил свой разговор, прерванный удивлённым восклицанием. — Я думаю его похитили. За мной ведётся слежка, но никаких звонков и подкатов не было, так что это, скорее всего, из его окружения. Я им не нужен. — И что, собрался опять его спасать? Рисковать ради его задницы? — тревожно издевательский взгляд старшего Ким мог понять. Тот переживал за него, а Цзюнь являлся для него лишь помехой, но он знал, что его друг всё равно поможет. — Да. Я сделаю всё, чтобы найти его. Я прошу тебя, дай мне данные, время уходит, — кажется, голос дрогнул. — Просит он, — Чон поворачивается к компьютеру. — А когда я тебя просил остаться, уговаривал не начинать эти отношения, бросить этого пацана, пока не поздно, ты слушал меня? С чего ты вообще взял, что его похитили, а не он сам свалил? Он свободен, нашёл себе папика и сбежал. Да вот тот же Хайтен, — Юнхо показывает на компьютер. — До твоего появления он в течение нескольких последних вызовов трахался с ним. Что тут, как не любовь? Этот бизнесмен с американской кровью в венах очень богат, и красив, и похоже, что благоволит твоему парню, раз хотел выкупить его. Может, ты как раз нарушил их планы своим появлением? Не удивлюсь, если на очередном приёме богатеньких появится твой парень под ручку с этим Хайтеном и сияющей улыбкой. — Это не так, я уверен. Хайтен? Сильная личность. А сможешь достать больше информации? О его недвижимости, бизнесе, передвижениях? Нарой всё, что сможешь, — Ким смотрел на экран сканируя данные, но их очень мало: имя, адрес, время вызова, деньги уплаченные. — А что мне за это будет? — Юнхо откидывается на кресло и закидывает ногу на ногу. Глаза хитро прищуриваются. На лице Кима наконец появилась эмоция, но он не смог её распознать, так как она тут же исчезла. — Ты знаешь, что я смогу достать много информации, но она дорого мне достанется. Что дашь ты взамен? — Деньги? Кого-то убить? — Ким прекрасно понимает, на что намекает тот, облизывая его своим прищуром, но вслух об этом не говорит. — Дурака выключаем, — Чон встаёт с кресла и обходит стол. Встаёт между колен Кима. — Я принесу тебе флешку с информацией в квартиру. Будь готов, — он протягивает руку к лицу Кима и забирает отросшие волосы за ухо, оголяя шрам. Ким отвернулся, и пальцы мужчины скользнули ниже по овалу лица и шее. Младший откидывает чужую руку и резко встаёт, но Чон ни на шаг не отступает, и их тела опасно прижимаются друг к другу, а глаза встречаются. — Встретимся в квартире, не затягивай, — Джэ отталкивает друга и направляется к выходу, когда слова, брошенные в спину, останавливают его. — Неужели так торопишься под меня? Тебе понравится, вот увидишь. Ещё сам будешь насаживаться на мой член. — Ким даже спиной чувствовал улыбку на его лице. Его передернуло только от одной такой мысли. — Это вряд ли. Ты не в моём вкусе. Вот как получилось. Джэ продался за информацию. Он знал, что Юнхо может такое попросить, тот особо и не скрывал своих желаний. Ещё в психушке пытался его полапать, но резкие выпады Кима быстро его успокоили. Если раньше он опасался потерять эту дружбу, то сейчас, когда Джэ ушёл с Сэми, тот попытается его подмять. Лечь под мужика для Кима было унижением, он и так-то не жаловал гомосексуализм, несмотря на свою любовь к парню, но ещё и принять в свою задницу чужой член было сродни безумию. Но Ким знал, что у Чона самая обширная сеть информаторов в Пхёнтхеке и за его пределами, и только он сможет набрать полный объём информации за короткие сроки, которые так поджимали. У Кима ещё оставался вариант со слежкой на его хвосте, можно проверить его, но это, скорее всего, пустой вариант. Так что ему нужна помощь друга. Один раз он сможет потерпеть. *** Джэджун стоит у подъезда общаги в ожидании Ги и курит. Этот мужчина многое знает про гарем, хоть сам сейчас и не участвует в его истории, но всё равно должен немного знать про Хайтена и, возможно, Сэми ему что-нибудь говорил. Ги выходит на улицу, сразу надевает панамку, чтоб солнце не лизало ухоженную кожу лица. — Что такое, Джунечка? Что-то случилось? Ты один приехал? — Да, — мужчина затягивается. — Скажи, что знаешь про Хайтена? Сэми говорил что-нибудь про него? Ги удивлённо смотрит на бывшего сутенёра. Конечно, маска ничего не выражает, но сами вопросы заставляют задуматься о нехороших делах. — Разве ты не можешь спросить у Сэми? Хайтен был его клиентом. Где Сэми, Джунечка? — Пытаюсь выяснить. Он что-нибудь говорил про него? — Джун выбрасывает окурок и тут же берёт другую сигарету. Оглядывается по сторонам. Пока всё чисто, пришлось немного запутать слежку, чтобы спокойно поговорить с наставником. — Он пропал? Сэми говорил, что тот собирался его откупить у Чона. Хайтен настырный, может, это его рук дело? — Ги сцепил пальцы и нервно переминал их между собой. — Сэми сказал, что этот Хайтен его совсем не интересует, что тот лишь клиент, не более. Ты же не подумал, что он сам?.. — Нет, хотя этого пытались добиться. Потому и думаю, что это Хайтен. Кто-то прячет его. — О, Господи! Джунечка, что же ты будешь делать? Если это Хайтен… Боже, как же забрать у него Сэми? — Ги в переживании подошёл и положил ладони на его грудь, заглядывая в глаза. — Пока не знаю. Больше Сэми ни про кого настырного не рассказывал? — О… Нет. В последние вызовы он был только с Хайтеном. Он, конечно, пользовался спросом, но никто не бросался его выкупать, кроме этого мужчины. Ты же вытащишь его, Джунечка? Ким замечает выскочившую из-за угла и тут же спрятавшуюся обратно знакомую фигуру. — Приложу все усилия, Ги. А теперь, мне пора, — он быстро уходит в машину, выбрасывая окурок по пути. *** Через два дня Юнхо стоял на пороге квартиры Кима, расфуфыренный, наглаженный, напомаженный, как петух гамбургский. Джун уже был в одном халате с мокрыми волосами. — Ты был в душе? Я тебя отвлёк? — медовый голос мужчины был омерзителен. Ким заправил полы халаты посильнее, чтоб скрыть наготу от жадного взгляда. — Принёс? — игнорирует вопросы. Юнхо достаёт из кармана пиджака, который тут же снимает и отправляет на спинку кресла, флешку и кладёт на столик в гостиной. Мужчина не скрывает своего возбуждения, уже тяжело вздыхает, осматривая голую мокрую шею и виднеющиеся из-под халата ноги, его брюки натягиваются в области паха и он переступает с ноги на ногу. Сегодня он закинет их на свои плечи и закусает эту шею. Настроившись ещё в машине, Чон уже хотел того, кто брыкался столько лет. Джун берёт флешку и первым делом проверяет её, тем более, что прыгать в кровать совсем не хочется торопиться. — Тут все адреса его недвижимости по Корее и за рубежом, последние новости по активам его компании, имена приближенных и крышующих. Из слабых мест, разве что мать осталась. Ещё тут данные про нелегальные связи. Есть одна лаборатория, приписанная его компании, занимаются выведением новых ароматов для его тренда, но как говорят информаторы, оттуда частенько уезжают флакончики очень сильного синтетического наркотика. Эту лабораторию охраняют, как яйца бога. Там американские военные по всему периметру, потому что формулу вывели на их базе. Добавлю от себя, что этот орешек тебе не по зубам. Однажды Пак тебя завалил, а этот и вовсе раздавит, как таракана. Пока Юнхо всё рассказывает, он снимает потихоньку галстук, рубашку, облизывается, глядя на сидящего на диване Кима, сосредоточенного на изучении информации. Тот наконец поднимает голову и равнодушно осматривает голый торс друга. Да, Юнхо красив, сложен как бог, накачан на страх врагам, но супротив нежного, невесомого, худощавого тела Сэми, он просто противен Киму. Джэджун медленно поднимается и сразу проходит в спальню, информацию он получил, осталось дело за расплатой. Он встаёт у кровати, спиной к Юнхо и сбрасывает халат. Чон с затаённым дыханием изучает нагое тело, представшее его взору. Лёгкие свистят от напряжения, а мышцы натянуты до предела, он так давно хотел вот это, что-то потрясающее, горячее и яркое. Юнхо снимает остатки одежды с себя и подходит ближе к ожидающему его Киму. Одной рукой он касается спины, проводит от плеча и ниже по позвоночнику, спускается на упругие ягодицы и сжимает одну, а другой он гладит свой член изнывающий от желания. — Ты такой, как я и представлял, — улыбается Чон, разводя пальцами две половинки. — Ты уже растянул себя? — удивляется он, рассматривая аппетитный раскрывшийся анус. — Ты же сам сказал быть готовым, — чужой палец скользит по нанесённой смазке внутрь, и Ким сжимает зубы, но не шевелится. Чон прижимается торсом к спине Джэ, убирает палец из ануса, рука вплетается в мокрые чёрные волосы и оттягивает их назад, закидывая его голову на своё плечо. — Значит, не вижу причины медлить, — всё тот же медовый голос рвёт перепонку, а зубы впиваются в хрящ уха. Чон толкает Джуна в кровать и наваливается сам сверху, разворачивает его на спину и раскидывает его ноги по сторонам. Тянется к его лицу, чтоб поцеловать, но Ким хватает его за горло и останавливает. — Нет. Это не твоё. Никаких поцелуев. Тебе нужен был секс, вот и бери, — Ким поджал пальцы посильнее на случай атаки, но Чон только улыбнулся. — Как скажешь, Джэ, — он впился в его плечо губами и принялся облизывать это упругое тело. Ухватившись за багровую ареолу соска, он всосал её и оттянул, чтобы тот быстрее набухла, отчего Ким лишь сморщился. Одна рука Юнхо обняла его поперёк спины и приподняла, чтоб грудь выгнулась, а вторая шарила по промежности в поисках влажной дырочки. — Расслабься, Джэ. Ты, конечно, растянут, но не под мой размер, так что придётся туго, — смеётся Чон, когда два пальца проникают внутрь и подвергаются атаке возмущенных мышц. Он продолжает терзать соски друга, переходя уже на укусы, как и мечтал испробовать всё это тело. Ким пережёвывает свои же зубы от подступающей тошноты и мерзкого привкуса на языке. Прикусы сосков отдают ударами по самым чувствительным местам, а пальцы внутри него ещё и стимулируют простату. Всё это против его желаний поднимает его член. Горячий воздух из лёгких раздувает яростно ноздри. Чон ехидничает, замечая реакцию друга, но Ким лишь яростнее стягивает пальцы на его волосах, заставляя заткнуться. Он и сам начинает покряхтывать, когда Чон трахает его уже четырьмя пальцами. Юнхо, конечно, представлял себе их секс в мыслях, даже старался выбирать партнёров, напоминающих его, и наблюдать за ними, но это было всё не так. Эти прекрасные черты лица никто не заменит, и пусть серые глаза смотрят с отвращением, но они смотрят на него, а это напряженное до предела божественное тело ягуара всё же послушно раздвигает ноги, принимает в себя и реагирует на ласки Чона. Любое движение со стороны старшего встречается противостоянием и рычанием, но потом Ким поддается, позволяя положить под задницу подушку, позволяя чужим губам коснуться сочащего члена, позволяя закинуть ноги на чужие плечи. Мужчины изрядно вспотели, когда обоих пробил первый толчок. Для Джэ это был первый опыт, а для Юнхо первый девственник, который ещё и никак не хотел его впускать. — Ты мне так член оторвёшь, расслабься, Джэ, — ворчал Чон и разводил шире ягодицы друга, добавлял смазки, чтобы не причинить ему большей боли, что так пронзила его лицо. — Что-то не наблюдаю улыбки на твоём лице, милый. — Блять, посмотрел бы я на твою физиономию, когда тебе бы член в задницу толкали. Мышцы потихоньку стали расслабляться, когда Юнхо ухватился за фаллос младшего и принялся дрочить, делая толчки в такт движений рукой. Но постоянное внешнее сопротивление, упор ладоней в его плечи, гневное рычание и попытки отодвинуться не прекратились. Чон сильнее сжимал узкую талию Кима и глубже натягивал на себя, растягивая узкий проход под свой размер. Весь этот секс был похож на вольную борьбу, и Чон был бы не против дополнительных раундов. Здесь он в любом случае выходит победителем, пусть это не по душевному согласию, но он имеет своего друга по самые яйца, и тот уже собирается кончить под ним, хоть и жмётся из последних сил. Юнхо перекидывает ногу Кима, переворачивает его на живот, обвивается вокруг горячего тела змеёй, прижимая его к себе, и уже дотрахивает до оргазма с полной накопленной мощью, так что искры выбиваются из глаз. Одной рукой придерживает под горло, а второй помогает другу кончить, зажимая его член в кулаке. Чон постарался, чтобы кончили вместе и, задохнувшись в своем излиянии, ловил рукой сперму Кима. Подминая под собой вздрагивающее тело, он про себя благословлял богов за такой секс и умолял, чтобы этот день стал его днём сурка. — Слезь с меня, — Ким одним движением скинул расслабившегося Чона. — Тебе же понравилось, как я и обещал, — Юнхо перекатывается на бок, упирается локтем в подушку и поддерживает ладонью голову. Наблюдает, как Ким осторожно встаёт с кровати и поднимает сброшенный халат. — Хорошо дрочишь. Много тренировался? — съязвил Джэ, направляясь в ванную. — Ага, на твою фотку, — улыбается в ответ мужчина. Ким цокает, с отвращением скалится и уходит. После душа, пока он курил на кухне, Чон мылся и одевался. Пересматривая данные, которые Джэ подогнали, он пытался придумать хоть какой-то план действий. Ведь Юнхо прав, и просто прийти в дом и зарезать этого Хайтена у него не получится, он и с Паком еле совладал, и то с помощью того же Чона, что устроили взрыв во дворе. Здесь ему нужна помощь целой армии или супериноземные силы. Нет никакого шанса добыть информацию из лаборатории, тем более с его перебоями подчинения тела. Итог: он абсолютно бессилен. К тому же он до сих пор не знает верна ли его догадка на счёт того, что Сэми у Хайтена. — У меня тут ещё кое-что подзавалялось, — Чон стоит в дверях, расслабленно подпирая косяк, и теребит в руке ещё одну флешку. — Что это? — Ким с подозрением смотрит на этот предмет. — Это записи с камер наблюдения из одного особняка. Совсем немного, но тебе, я думаю, понравятся, — ухмыляющийся кот, облизался, увидев заинтересованное лицо его жертвы. — Это не то, что ты просил. Хайтена на них нет. Почти. Но вот… Сэми… — Сука, Юнхо, какого тебе опять надо? — крикнул Ким, сжимая кулаки. — Блять, яйца тебе отрезать надо, вот что надо. Ублюдок. — Я всегда знал, что ты ко мне неровно дышишь, особенно к моим яйцам, — усмехнулся Чон. Вдруг его улыбка резко сменяется на серьёзность. — Я лишь попросту хочу получить то, что желаю, и ты тоже. Ты думаешь, весь этот блат и эти связи даются мне за умения вести бизнес? Мне тоже приходится прогибаться под мир, Джэ, поэтому сейчас у тебя есть возможность получить это инфо, не выискивая, не выслеживая, прямо здесь, в своей кухне. Ким резко встал со своего места и приблизился к Чону. — Оставь себе этот десерт, не думаю что это видео поможет мне вытащить Сэми из лап Хайтена, — он проходит дальше, в комнату. — А теперь убирайся отсюда. Наш договор выполнен. Можешь продолжать дрочить дома. — Джэ, оставь ты эту затею. Ты же понимаешь, что не выберешься оттуда, если залезешь. Парень живёт под боком покровителя, он не страдает, почему ты должен рисковать? — Юнхо следует за ним, оставив незаметно флешку на столе в кухне. — Пусть я умру, пусть. Тогда мне не будет так больно оттого, что я ничего не делаю, чтобы вытащить любимого человека из того дерьма, в которое сам когда-то притащил. Я был уже мёртв и знаю, что это не больно. Но оставить своего мальчика там я тоже не могу. И я не верю, что он сам ушёл к этому Хайтену. Я убил многих, придумаю что-нибудь и с этим ублюдком, — Ким проходит в коридор и открывает входную дверь, ожидая когда уйдет гость. Чон равняется с ним в дверях. — Там, в данных, есть график Хайтена. Через два дня будет неофициальный приём в честь победы на выборах в мэры одного из дружков Хайтена. Он по-любому там будет. Если хочешь, я достану пригласительный? — он пристально смотрит в глаза. — Хм, — ухмыляется Ким. — За минет? Заманчивое предложение, даже не знаю как отказать, — он приподнимает одну бровь. — За пригласительный, — Юнхо упирается рукой в стену позади Кима. — Достаточно будет поцелуя, — он наклоняется ближе. — Это твой шанс, используй его. Возможно, тебе повезёт, и он притащит туда паренька. Ким не отворачивается, холодно смотрит прямо в глаза, и Юнхо принимает это как согласие, быстро облизнув губы, он впивается в младшего, проталкивается языком глубже и вылизывает его рот. Руки тянутся к телу, но его тут же отталкивают. — С тебя хватит. Жду пригласительного, — Ким выталкивает друга на площадку, но дверь закрыть ему не даёт нога на пороге. Юнхо достаёт из кармана пиджака конверт и протягивает Киму, улыбаясь и облизываясь после сладкого поцелуя. — Я знал, что ты не будешь сильно ломаться. Повеселись от души, милый. Ким выхватывает конверт из рук, и нога тут же исчезает. Он достает содержимое и видит пригласительный билет. Этот Юнхо умный, мать его, мудак. Он всё продумал по пунктам с самого начала. Было бы неплохо, если бы он согласился ему помочь, но Джун даже боится представить, что тот попросит взамен. Одного секса ему хватило до самых зубов, повтора он точно не жаждет. Ощущение, что в задницу залили серную кислоту ещё не один день будет преследовать. Но это не важно, сейчас главное сосредоточиться на плане.