***
– Я требую, чтобы его выдали нам! Мы хотим мести за нашу сестру! Вы должны нам её! – Ллараниэл, я понимаю твой гнев, но давай сначала разберёмся, может мальчик ни в чем не виноват, и это был несчастный случай. Нельзя обвинять бездоказательно, нельзя рубить с плеча. – Мой отец всегда был рассудительным человеком, именно поэтому его выбрали вождём. Его наказания и поощрения всегда соизмерялись содеянному. И сейчас он хочет воззвать к голосу разума жаждущих крови тварей, ибо никак иначе я не могу назвать то, во что превратились русалки, желая отомстить. – Давайте послушаем, что скажет Арис? Вы же сможете почувствовать ложь, – это кажется мне идеальным выходом, – если он виновен – вы сразу это узнаете. – Да, – отцу тоже нравится это решение. – Приведите сюда Ариса. Через несколько минут мы увидели Ариса. Мальчик был заплакан, переживал, но напуган не был. Они слишком привыкли, что преступников в селении нет, а редкие суды стараются быть максимально справедливыми. Поэтому сейчас юноша просто не понимает, что ему грозит. – Арис, расскажи нам, что произошло у водопадов, – приказывает отец. – Говори честно, с подробностями, ничего не утаивая. Он вздрогнул, но начал говорить уверенно и чётко: – Мы с Аминэль гуляли у деревни, когда она захотела посмотреть водопад. Она с-сказала, что никогда не видела падающей воды. – Для Аминэль, самой маленькой из русалок, это был первый выход на сушу. Она постоянно всему удивлялась, как ребёнок, которым и была, несмотря на возраст в сотню лет. – Я повёл её длинной тропой, чтобы показать пещеру и луг, ей в-всë нравилось, – русалка крепче сжала плеть, и мальчик посмотрел на неё с испугом, – цветы, трава... – Ближе к сути. – Резкий окрик заставил Ариса вздрогнуть. – Это был несчастный случай, госпожа. – Юноша скривил лицо, пытаясь скрыть слëзы. – Мы сначала посмотрели на водопад снизу, а потом решили забраться наверх. – Он начал дрожать. – Мы забрались на скалу, ей понравился вид и она, она сказала... – Говори, не бойся, – подбодрил я. – Она сказала, что хочет остаться у нас, что ей тут нравится, – голос Ариса сошёл на нет, глаза матриарха метали молнии, – а потом она поскользнулась и упала вниз. Я не успел её удержать. – Сжатые кулаки, прикушенная губа, но голова поднята и взгляд смотрит прямо. Молодец, мальчик, воин всегда должен смотреть прямо. – То есть ты хочешь сказать, – шипение русалки заставило встать волосы дыбом, – что наша сестра упала сама? Что это был просто несчастный случай, что её смерть должна остаться безнаказанной? Что наша сестра хотела остаться здесь?! – Голос взвился ультразвуком. – Лжёт ли он, уважаемая Ллараниэл? – Отец спокоен и твёрд, но я вижу, чего это ему стоит. Губы русалки изогнулись в диком оскале: – Лжёт, уважаемый Ригон. Он лжёт. – То есть ты утверждаешь, что тринадцатилетний мальчик хладнокровно заманил на водопад сто шестилетнюю русалку и так же хладнокровно скинул её вниз, зная что она будет умирать в мучениях? – От этих слов Арис побледнел и начал не таясь всхлипывать. – Если Арис это сделал, то зачем ему было бежать в деревню, звать на помощь? Ты и сама видела, в каком состоянии он был тогда. – То есть ты утверждаешь, что лгу я?! – Её трясёт от ярости, ещё чуть-чуть, и терпение лопнет. – Нет, я думаю, что ты позволила эмоциям затуманить голову. Мы все скорбим, для нас это утрата. Давай отложим суд, пока не состоится погребение? Арис никуда не денется, мы можем приставить к нему охрану. – Не заговаривай мне зубы, Ригон. Преступник должен быть наказан. Но так и быть, я заменю казнь. Ты будешь жить. – Мальчик опустил голову. – Если переживёшь нашу плеть. Наказание состоится завтра на рассвете. На берегу. – Она удалилась, чтобы рассказать своим о решении, а Арис опустился на землю. – Вождь Ригон, Каин, вы мне верите? – Я опустился рядом с ним. – Я-я не убивал её. – Верим, ребёнок. – Отец относится ко всем детям одинаково. Будто они его дети. – Но, к сожалению, Ллараниэл не хочет нас слышать.***
– Ты правда думаешь, что это хорошая идея? – Отец смотрит очень внимательно. – Это очень рискованно. – Я знаю, но не вижу другого выхода. А ты видишь? – А если ты не выдержишь? – Возьмёшь преемника. – Смотрю отцу в глаза и говорю максимально серьёзно. – Отец, ты же понимаешь, какой удар она нанесёт по тебе. Мы знаем правду, но не можем защитить себя от лжи. От бед, вызванных ложью. Она убьёт его, но для наших его кровь будет на тебе. А я в первую очередь должен печься о благе народа. – Возможно, это правда лучший вариант. – Он вздыхает. – Но я боюсь. – Я тоже боюсь, папа. – Закрываю глаза и утыкаюсь лбом в его плечо.***
Рассвет. Вождь, я, Арис и шесть воинов стоят на песке у самой воды. Напротив, буквально в двадцати шагах, стоит Ллараниэл в окружении своей группы. И в их лицах видна жестокость. – Что ж, вы привели убийцу. Начнём казнь. – Резко свистит плеть, и русалка делает шаг к нам. – Уважаемая Ллараниэл, – делаю шаг ей навстречу, – позволь прояснить ещё один момент. Вы ищете виновного. Вы не желаете мириться со случайностью, и это ваше право. Но вы ищете его не там. – Делаю ещё шаг. – Вы ищете повод, а не причину. А причина в том, – шаг, – что виноват я. – Она останавливается и неверяще смотрит на меня. – Если бы не я – вы не пошли бы в деревню. Если бы не я – русалки не познакомились бы с людьми. Если бы не я – Аминэль была бы жива. – Подхожу максимально близко. – Поэтому наказывай истинного виновного, уважаемая Ллараниэл, а не мальчишку, который старался выполнить желание девчонки. Она стоит не двигаясь, а я стою рядом с ней, боясь сделать вдох. Ллараниэл напоминает бешеное животное, непредсказуемое и опасное. – Ты просто защищаешь мальчишку! – Рот кривится в оскале. – Пусть так. – А к чему отпираться? – А ты не защищаешь своих подданных? – Знаю, что играю со смертельной опасностью, знаю, что отец за спиной сжимает плечо Ариса до синяков, но стою на своём. – Что ж. Будет так. – Русалка заходит мне за спину, резко свистит плеть. Боль охватывает тело, но я не смею ни пошевелиться, ни исказить лицо. Кровь пропитывает рубашку. Только сжатые кулаки и неровное дыхание. По их закону все сëстры должны нанести по удару. Первый уже был, осталось ещё двадцать. Стараюсь отрешиться от тела, от боли, и на четвёртом ударе проваливаюсь в черноту.***
Голоса становятся то тише, то громче, я чувствую, что лежу на животе на чём-то мягком, и открываю глаза. – Ты молодец, мой мальчик. Если честно, я не верил, что ты сможешь противостоять и сможешь выжить. – Отец. Он не верил в меня. Душу мимолётно щемит обидой. – Но ты смог. И я горжусь тобой. Когда ты упал на песок, у меня было видение. В нём ты тоже падал, но в бездну, и кровь на тебе была не твоей, но похожей. Что бы это ни было, что бы это ни значило, я знаю, что ты сможешь достойно противостоять всему. Я горжусь тобой. – Рука ласково гладит по волосам, ослабленное сознание уплывает, и глаза закрываются сами собой.