I
– Аминтас! Открой глаза и посмотри на меня. – Мужской голос гремит под сводами чертогов. Открываю глаза и вижу божественную пару, сидящую на возвышении. Его тога будто соткана из ночного сумрака, а лицо высечено из камня. И только глаза сияют обсидиановыми вставками. Она сидит на троне в короне из цветов и костей, тёмном дымчатом платье и накинутом на плечи гиматии. Хрупкая, нежная, но я могу почувствовать её мощь и силу даже не приближаясь. Несмотря на страх перед хозяином подземелья, я не могу отвести взгляд от Неё. Она прекрасна. Истинно божественна. – Аминтас! – Голос настойчив и опутывает разум. – Смотри на меня. Нехотя отрываю взгляд от Моей Королевы и тут же опускаю глаза, не в силах выдержать ту черноту и бездну, что обрушил на меня своим взглядом Аид. – Ты знаешь, Аминтас, почему ты здесь, перед нами? Ты знаешь, Аминтас, почему ты умер? – Голос становится вкрадчивым и мягким, но ласка эта обманчива. – Владыка... – Сглатываю. – Владыка, я никоим образом не хотел оскорбить тебя, я всего лишь... – Ты ещё и трус. – Лицо Аида кривится в отвращении, а Персефона безмятежно улыбается. – Знаешь, Аминтас, я жалею, что пришёл к тебе лично. Ты недостоин моей мести. Я думал, что великий царь великой страны будет гордым и сильным. А он оказался ничтожным червём! Опустился до того, что готов ползать у меня в ногах и вымаливать прощение, лишь бы спастись от наказания! – Голос взвился и прогремел грозовыми раскатами, я съëжился ещё сильнее, но краем глаза увидел, как Персефона легко докоснулась до руки супруга, успокаивая его. – И сейчас вместо того, чтобы заявить о себе, объяснить, рассказать, бросить мне вызов, ты боишься и молчишь, следя взглядом слепого ревнивца за моей женой. – Аид жёстко усмехнулся. – Ты жалок, Аминтас, и моя кара будет равнозначной совершëнному тобой деянию. Пара растворилась, а я остался стоять в темноте. Вокруг начали раздаваться шелест и шорохи. Сердце заколотилось как безумное, я закрыл глаза и осел на песок...II
– Ничтожество! Жалкое ничтожество! – Я мечусь по покоям, не в силах совладать с яростью и отвращением. – Аид, всё обошлось. – Персефона встаёт с кровати и берёт мои руки в свои, останавливая и пытаясь успокоить. – Я здесь, с тобой, и больше никуда не денусь. – Я зарываюсь лицом в её волосы: они пахнут луговыми травами, асфоделем и сладковатым запахом смерти. – Нужно как-то отблагодарить Гипноса. Если бы он не рассказал о мечтах этого человека – я бы тебя никогда не нашёл. – Знаешь, что странно? – Она отошла от меня и села в изголовье кровати. – Он полюбил меня за то, кто я есть, но всё равно дал мне то зелье. – Смотрю, как медный локон крутится в тонких пальцах. – И в итоге от меня осталась только телесная оболочка. Я, именно Я, была стёрта, задвинута на задворки сознания. Почему так? – Он боялся. – Я сел на ложе рядом с женой. – Он боялся, любовь моя, что ты не ответишь на его одержимость. Он боялся, что ты, если всё вспомнишь, то просто уйдёшь или сможешь дать мне знать, где ты. Он просто трус, как я и сказал на суде. – Но ты всё равно пришёл. – Она улыбнулась. – Но я всё равно пришёл. А благодаря водам Стикса всё колдовство слетело без следа. – А на что ты его обрёк? Какое наказание ты назначил моему похитителю? – Пойдём, покажу. – Я закрываю глаза, подаю руку моей богине, и мы перемещаемся.III
Я закрываю глаза, принимаю руку моего бога, и мы перемещаемся. – Арена? – Арена. Я обвожу взглядом пространство и вижу скорчившуюся фигуру на песке посреди арены, ряд закрытых клеток, за которыми сидят твари подземного мира, и открытую дверь. Выход с арены. – И в чем же его наказание? Сейчас ты насладишься его страхом неизвестности, а потом выпустишь зверей? – Муж весело хмыкает, а я смотрю с любопытством. – Ты и права, и ошибаешься, любовь моя. Эти клетки никогда не откроются, но он не знает об этом. Он сидит там один, в абсолютной темноте, и слышит со всех сторон шорох, шелест и клацанье. Всё, что нужно, чтобы выйти отсюда – встать и пойти. Сделать шаг в пустоту и неизвестность. Но он слишком труслив. – А если он всё таки встанет и найдёт выход, что тогда? – Испытующе смотрю на Аида, тот ведёт плечом. – Если он решится, и выйдет с арены – его ждёт тоннель, где он будет идти в темноте, холоде и абсолютной тишине. Тоннель выведет его на асфоделевые луга, где он обретёт покой. – Я думала, что его наказание будет куда суровее, он же украл любимую жену самого бога подземного мира. – Аид фыркает и поворачивается ко мне. – Знаешь, любовь моя, то, что я придумал, – самое страшное наказание для него. К тому же, сейчас он может почувствовать, что было с тобой под его колдовством. Я не прав? – Закусываю губу и отворачиваюсь, вспоминая свои ощущения. – Можно я ему помогу? – Скептически приподнятая бровь заставляет оправдываться. – Нет, не выведу, просто дам ему почувствовать что-то кроме пустоты. Мне это было очень нужно. Спустя минуту муж сухо кивает и исчезает, а я спускаюсь к Аминтасу. Ступаю неслышно, чтобы не причинять ему ещё больше страданий, но всё равно пугаю новыми ощущениями. Я кладу руки ему на глаза и пытаюсь влить толику спокойствия, но он отчаянно сопротивляется. Со вздохом отхожу и закрываю глаза, растворяясь во тьме. Ему ничего не сможет помочь, кроме него самого.