***
Пролистывая прочитанную страницу, Гермиона тяжело вздыхает. Сейчас, сидя в своей комнате, она снова погружалась в себя, хоть и прикрывалась чтением книги. Ужин прошёл совсем не так, как раньше, не так, как когда на нём присутствовал Драко. Хотя, теперь это уже приходило в норму. Было непривычно слышать то, что за столом большую часть времени разговаривал Уильям. Раньше, она бы сочла эту беседу довольно увлекательной, и возможно, даже оспорила многие моменты, отстаивая своё мнение, но этого не случилось. Ей понравилась утка, которую приготовил Фор, хотя, терпеть её раньше не могла. У неё появилась новая традиция — опаздывать. Глава семьи, конечно, не поддерживал этого, но замечания как такового ещё не поступало. Грейнджер сильно ждала выздоровления Малфоя, но ещё сильнее она ожидала ответа от Артура. Подумав о том, что это ещё не повод опускать руки в поисках кольца. Письмо было написано на третий день и ожидалось на столько сильно, что ещё день и она сорвалась бы с места и отправилась бы прямиком к нему домой. Уильям поддержал идею Гриффиндорки, хотя немного скептически. Возможно, он не до конца верил в её силы, или же на это были другие причины. Слишком долго нет ответа. — Можно? — последовало несколько стуков в дверь, а после раздался голос Уильяма. Гермиона что-то промычав себе под нос в положительном ответе, продолжила смотреть в книгу, потеряв на каком моменте остановилась. Время приближалось к двенадцати и это было странно, что Флоренс решил заглянуть в столь поздний час. Немного замявшись в дверях, он всё же прошёл в комнату, присаживаясь на полюбившееся ему кресло около окна. Разговор он, по всей видимости, не хотел начинать, ну или же просто медлил. Напрягало. Она всё также смотрела в книгу, пытаясь выдавить из себя заинтересованность, хотя даже не помнила название книги, находясь уже почти на середине. Подняв взгляд на парня она увидела его затуманенный взгляд, направленный в окно. За окном уже давно было темно, но прекрасный вид на лес от этого даже становился лучше. Он был уставшим, видимо, ему сложно давалось всё то, что он делал для них обоих. Визит Уильяма стал неожиданностью, ведь частым гостем в комнате Гриффиндорки считался Элайн. — Что говорят врачи? — спустя минут десять, он всё же решил заговорить. — Всё по-прежнему, — вяло отвечает Гермиона, нежелая поднимать эту тему. Гермиона подмяла под себя синеватую подушку, поёжившись от неловкости момента. Уильяму не стоило это спрашивать у Гермионы, ведь, наверняка, ему докладывали ежедневно. Она могла бы сказать спасибо, за всю ту заботу, которую он дарил ей ежедневно, но наверное сейчас явно неподходящий момент. — Тебе необязательно приходить к нему ежедневно. Может останешься завтра дома? Думаю, тебе стоит отдохнуть. — Артур не присылал ответ? — игнорирует его слова Гермиона. Это было исключено. Оставить его там, одного она просто не могла, не позволила бы. Да, за день отсутствия рядом с Драко с ним бы ничего не произошло — это даже допустимо и не так критично, но Гермиона просто не могла не прийти. Она верила или же даже знала, что так ему становиться лучше, не хотелось подвергать и без того слабый организм лишним нагрузкам. Уильям молчал. Как же чёрт возьми она ждала это письмо, где будет находиться очередное имя предполагаемого владельца кольца. Гермиона попытается найти его изо всех сил. Она настраивала себя на это ежедневно перед сном. Размышляя, обдумывая, кто же это мог быть. Какие способы ей придётся применить и как провести человека ради выгоды для них обоих. Грейнджер не была сильна в манипуляциях. Да, без Драко будет тяжело. — Не думаю, что это хорошая идея — действовать без него, — Уильям растёгивает несколько пуговиц на пиджаке, подпирая голову рукой и смотрит на Гермиону. Но она не отвечает взглядом. — Как твои сны? — меняет тему. Действительно. Сны. Гермиона и вовсе забыла про них, будто тех и не было. Неужели всё прошло и действующим лекарством был такой стресс? Всё было возможно, но она не верила в это. Ведь всё не бывает настолько просто. — Пока не тревожат, — на вздохе произносит она, запрокидывая голову, — Возможно, это из-за того, что я и так мало сплю. Наверное — это к лучшему. — Всё может быть, — Уильям делает короткую паузу, всё так же всматриваясь в девушку, — Я часто болел в подростковом возрасте. Температура не спадала по нескольку дней и меня так же, как и тебя тревожили странные, порою пугающие сны. Это было странно, ведь каждый раз, сон повторялся. Менялось лишь место и люди, но сценарий был одинаковый. В начале я не придавал этому никакого значения, ведь со мной тогда играло недомогание. Но болезнь проходила, а сны продолжались, — его взгляд словно холодеет, опускаясь куда-то вниз. Уильям делает паузу, убирая волосы, что совсем ему не мешали куда-то назад. Видимо, для него это было чем-то сокровенным. Именно эта тема, именно этот разговор. Но зачем, а главное для чего, он рассказывает ей сейчас это. Даже можно сказать, что он выдавливает из себя каждое слово, проглатывая обратно всё ту горечь, которые те сны ему приносили. — Но я справлялся как мог. О моих снах не знали родители и Элайн. Это касалась только меня, — опять пауза и тяжёлый вздох. Грейнджер напрягается, будто вынуждая его рассказывать дальше, но она мать его видела, чувствовала, как ему это сложно, — Это было в конце осени. Та ночь стала для меня чем-то по настоящему страшным. Открыв глаза я ощущал всем телом, что что-то не так. Сон отражался на моём самочувствии. Вся кровь, грязь и дождь, — опять пауза. И Гермиона не знает куда деть свой настороженный взгляд, — Всё это было на мне, когда я проснулся. Я просто жил с этим, переживая каждый сон. Но это прошло словно по щелчку пальцев. Будто в один момент всё и закончилось. Его потухший взгляд смотрел куда-то на книжную полку. Скорее всего сквозь неё. Но Гермиона не решила сравнивать историю Флоренса с собой. Ведь она не просыпалась и не обнаруживала на себе порезов или даже синяков. Всё оставалось там и наяву ей не грозила опасность. Разжав кулак, который так яростно сжимал уголок подушки, она решилась подойти. А зачем? Не знала. Хотелось как-то утешить, дать понять, что он не один и у него есть те люди, которые поддержат. Ведь если подумать, он никогда не показывал слабости. Тянул всё на своих руках. Этот чёртовый бизнес, потухшего брата и смерть родителей. Не опускал руки, даже когда было тяжело. Даже тогда, когда дело всей его семьи сгорело. Даже тогда. — Мне больно видеть то, как ты плачешь Гермиона, — тихо, куда-то в пол, но слишком мягко, — Тогда, в Италии. На крыльце дома. Меня будто ошпарило. В груди что-то сжималось от малейшего взгляда на тебя. От того, насколько больно было тебе в тот момент, а я лишь пытался обезопасить тебя, не более. — Я знаю, — шаг, — И ценю это, — ещё шаг, — Но порой, это слишком тяжело принять. Меня опекали всегда, и я просто в один момент лишилась свободы действий, — она дотрагивается озябшей ладошкой до его плеча, — Начиная со школы и заканчивая сегодняшним днём. Даже… — ком в горле, который больно опаляет гланды, — Даже на войне. Я хороший стратег со знанием многих заклинаний. Но я находилась в госпитале, под тотальным контролем и опекой. Мне запрещалось выходить, участвовать или даже предлагать что-то, что касалось войны. В тот момент они опекали не того человека. Совсем не того. Он даже не дрогнул, когда почувствовал её прикосновение, даже не перевёл взгляд. Грейнджер просто хотела поддержать, дать хоть немного тепла, ведь оно ему нужно. Уильям такой же холодный как Драко, только Малфой не подпускал совсем никого к себе. Он не позволял снимать маски, сближаться с ним. Был холоден всегда. Но. Грейнджер на минутку, на несколько секунд поверила, что смогла заглянуть тогда под этот лёд. Почувствовать всё то, что чувствует он. Но сразу же получила по рукам. Не лезь туда, куда не надо. Это же Малфой. Чёртов Драко Малфой. Чего ты ещё ожидала от человека, который никогда не упускал момента пустить что-то оскорбительное в твой адрес. Чего-то другого. Её ладони касается рука Уильяма. Подушечками пальцев, совсем нежно. Рука тёплая, не такая как у Драко. Совсем не такая. Выброси его из головы, вернись сюда Гермиона. В свою комнату, Уильяму нужна помощь. Ей тоже она нужна. Устала. Он смотрит прямо в её лицо. Таким приятным и до мурашек красивым взглядом. Чёрт. Чёрт. Чёрт. А Гермиона ведётся. Не отрывает глаз, наслаждается. Находит его родинку под правым глазом. Она так шла ему. Оглядывала волосы. Где-то на подкорке мозга ей захотелось дотронуться до них. Совсем на мгновение. Просто ощутить и согласиться сама с собой, что они такие же мягкие, как и его ладони. — Думаю, они оберегали самое ценное, что у них было, — шёпотом произносит Уильям, переводя свою ладонь ей на запястье. Такое тонкое, хрупкое запястье в мужской хватке. Нажми немного сильнее и фарфоровая статуэтка треснет. Такая была для него Гермиона. Хрустальная, фарфоровая, неприступная. Он боялся сделать ей больно, ранить или же обидеть. И даже сейчас, его рука немного подрагивала, ведь вот она, перед ним. Его кадык вздрагивает. Тянет на себя и Гермиона не ожидает этого, но приземляется к Уильяму на колени, выдав от неожиданности визг. Он с лёгкостью ловит её, обвивая талию руками. Грейнджер, что ты творишь? Открой глаза. И она открывает, видя перед собой такие красивые глаза, которые смотрят прямо в душу. От которых она просто не может отвести взгляда, погружаясь с головой, ныряя и опускаясь глубже не чувствуя воздуха, не видя ничего, кроме этих глаз напротив. — Уильям, — протягивает Гермиона, пытаясь хоть как-то совладать с собой. — Просто отпусти всё, Гермиона. Хватит помогать другим, дай им помочь тебе, — его слова влетают так быстро в голову, что Гермиона ещё не соображает, не успевает осмыслить их смысла, но губы Уильяма опускаются на её. Горячие, словно свинец. Она чувствовала привкус винограда и немного чёрного чая. Сама того не понимая, но отвечает. Серьёзно, Грейнджер? Рука упирается ему в грудь, но она всё равно не решается его оттолкнуть. Просто позволяя, просто отдаваясь эмоциям. Нежно, совсем невесомо, он завладевает её нижней губой и это было совсем не так. Не так, как целовал её Драко. Тогда, ночью на кухне. Когда он был пьян. Сейчас же, Гермиона не чувствовала совсем ничего. Ничего не сводило внизу живота, не кололи кончики пальцев. Уильям сильнее привлекает Гермиону к себе, его ладонь горячая, и она чувствует это сквозь ткань одежды. Дыхание учащается, но у него оно слишком ровное. Плавно, медленно и нежно. Именно так она ощущала этот поцелуй. Этот чёрт возьми неправильный поцелуй. Запуская руку на затылок и зарываясь в мягкие волосы, она отстраняется всё ещё чувствуя жар на губах. Смотрит. Смотрит прямо на него. На спокойные глаза, на лёгкую улыбку. Чувствуя, как бешено бьётся сердце. Нет. Это неправильно. И волна огорчения отрезвляет её. Мерлин. Что она сделала? Но это же не она его поцеловала и можно было назвать это поцелуем? Но она ответила. — Прости. — Не нужно извиняться Гермиона, — перебивает её Уильям. Ей хочется убежать. Прямо сейчас отсюда и далеко. Но его рука, которая покоиться на её талии, словно сковывает все движения, не давая даже шанса на то, что встать с его колен, — Это я повёл себя как эгоист. Просто не смог удержаться, когда смотрел на твои губы. Руки ледяные, а в груди больно щемит. Она сейчас тут, в руках Уильяма. А на другом конце города в холодной больничной палате находится Драко. Драко чёрт возьми его Малфой, который спас ей жизнь. Он лежит там, совсем без сознания и на мизерные шансы к жизни, а она тут, целуется. — Какая же ты тварь, Грейнджер. Слова Драко проносятся эхом в её голове. Ещё какая. — Фор принесёт тебе ещё несколько пузырьков для сна, — произносит он, уводя руку от талии и Грейнджер будто становиться легче дышать, — Твои сны пройдут, нужно только время. И сколько его нужно? Она устала ждать. Совесть просыпалась медленно, но мучительно поедала её. Рёбра сковывало от каждого вздоха и она едва ли держалась, чтобы не пустить горькую слезу, прямо тут, при нём. Она не заметила, как Уильям поставил её на ноги, а сам быстро оказался около двери, оставив мягкий взгляд на прощанье он скрылся.***
Размашистым шагом она идёт по всё тому привычному коридору больницы. Некоторые врачи даже стали здороваться с ней, но Гермиона отводит взгляд куда-то в сторону, вяло отвечая в ответ. Прямо, наверх, поднимаясь выше на этаж, завернуть на за угол и вот палата Драко. Она сможет добраться до неё с закрытыми глазами. Всё тот же запах, все те же бесящие её блевотные шторы. Мерлин, палочка словно зудит и хочет сжечь эти гардины на хрен. И всё такое же умиротворённое лицо Драко. Приоткрытые губы, которые были настолько сухие, аж мурашки пробегались по телу. Но было ещё кое-что. Незнакомый мужчина, который занял место, на котором вечно размещалась Гермиона. Даже скорее всего парень, ведь на вид ему было около тридцати лет. Её место. Светлые волосы, зализанные назад, чёрный плащ, хотя на улице достаточно уже тепло. Парень держал Малфоя за руку и молчал. От этой картины становилось дурно, ведь именно так же она выглядела все эти восемь дней. Он не заметил, что в палату кто-то вошёл, даже не дрогнул. Сделав несколько шагов вперёд, она поняла одну закономерность. Эти двое были достаточно схожи между собой. Слишком похожи. — Простите, — произносит Гермиона, привлекая к себе внимание. Он поднимает взгляд, вглядываясь в незнакомку. И теперь она точно уверена. Совсем точно, когда парень сделал этот наклон головы в сторону. Точно так же, как делает это Драко, смотря на неё своими серыми глазами. Сейчас же, на неё смотрели они же, только будто в другом теле. Немного старше, чем Драко, немного другие черты лица, но она была абсолютно уверена, что это он. — Прошу извинить меня, я наверное занял ваше место, — произнёс парень привставая и указывая на стул, приглашая её сесть, — Абраксас Малфой, в какой-то степени дедушка этого негодника. Дедушка. Мерлин, но как это возможно? Драко говорил, что встречался с ним. С ним же? Парень обошёл койку, останавливаясь напротив. Опуская взгляд на Драко и снова поднимая на Гермиону. Она помнит Люциуса. О, как она могла забыть о нём. Тот, кто просто отдал свою семью на растерзание Темному Лорду. Тот, кто не задумываясь о семье следовал за ним. Она ненавидела его так же, как и сам Драко. Ведь, на худой конец, она тут именно из-за него. — Но… — Абсолютно случайно, — перебил её он, сразу предугадывая её вопрос, — Один мой приятель, который работает тут, — ага, работает. Скорее всего это и есть его клиника, — Сообщил мне о том, что к ним поступил мой однофамилец. Поверить в то, что на земле есть ещё какой-то Малфой было трудно, ведь по возрасту он не походил не на кого из наших родственников. Как ни странно, но по общению он казался более приятным, чем даже сам Драко. Голос хоть и был властным, строгим, отдалённым, но речь была приятная. Гермиона проходит к стулу, куда сесть её пригласил Абраксас. Но тот факт, что это действительно дедушка Драко, никак не укладывался в голове. Они были больше похожи с Драко, чем с Люциусом. По коже пробегают мурашки. — А вы, мисс…? — спрашивает он и Гермионе не ловко. Ведь тот факт, что все Малфои буквально презирают таких как она, не выходит у неё из головы. Стоит ли ему знать, что какая-то грязнокровка — это единственное, что приходит к нему вот уже на протяжении восьми дней? Как он отнесётся к этому? Конечно же, он будет зол. Так же, как и Люциус, так же, как и презирал её Драко все те годы, когда они учились. Даже наверное и сейчас, но целовал ли он тогда грязнокровку? Конечно, нет — это всё алкоголь. Тогда был не он, точно не он. Драко ненавидит её, как сейчас, так и тогда. Ничего не могло измениться. А сближение? О Грейнджер, ты действительно думаешь, что он играет честно? Что он позволит тебе, невыносимой всезнайке, приблизиться к нему, заглянуть под маску. Под ту самую маску, которая намертво уже приросла к нему. Какая же ты наивная Гриффиндорская дурочка. — Гермиона, — будничным тоном отвечает она. Взгляд снова на Драко. Мерлин. Он выглядел таким беззащитным, что казалось, будто это не он. Малфой выглядел как угодно, но точно не беззащитно. Тон кожи стал ещё светлее. Хотя, куда ещё больше? Всё такой же; без сознания. — Не стоит делать преждевременных выводов, Гермиона, — сейчас он звучал более строже, но она не решалась поднять голову и посмотреть на Абраксаса, — Он сможет выкарабкаться, другого выхода у Драко нет. — Врачи так и не сказали что с ним и есть ли шансы. — Вы переживаете, что не сможете вернуться домой? Весьма ценный выбор на кону. Жизнь вашего товарища или же избавиться от напыщенного, самовлюблённого дружка и вернуться в привычный мир, — он промурлыкал это настолько быстро, что Гермиона не успевала за словами, — Хм… и что же выберете вы? Она задумалась. Был ли смысл тут вообще думать? Конечно же, бросить его тут и вернуться домой. Туда, где всё будет как раньше. К спокойствию и умиротворению. К привычной рутине и друзьям. Гермиона Грейнджер, делай правильный выбор. Она не станет выбирать его. Это исключено. А зачем? Слушать и дальше оскорбления в свой адрес или диалоги о том, что она просто ничтожество и если бы не Малфой — она и шагу не смогла бы ступить тут. Вытерпеть его до конца, найти чёртово кольцо, влюбиться окончательно и вернуться домой. И наконец-то понять, что ты не нужна ему. Он быстро скроется за стенами Мэнора. Забудет, сотрёт из памяти и даже не вспомнит о твоей помощи и ежедневных визитов в больницу. А ты… Ты будешь убиваться день изо дня. Будешь вспоминать, как ты переживала за него, будешь винить себя, по чёртовому кругу всё обдумывать и приходить к одному и тому же выводу. Ты не нужна ему. — Выбор действительно трудный, но мне не нужно его предоставлять. Я знаю и абсолютно уверена в своём решении Абраксас, — и теперь она гордо смотрит ему в глаза. Всё с тем же вздёрнутым подбородком и искрами в глазах. — От Гриффиндорца я и не ожидал другого ответа, — с ухмылкой, едва уловимой, но Гермиона её замечает, — Он вам небезразличен и вы готовы хоть ночевать в этой палате, но уверены ли вы, что симпатия ответная? Она уже не была в чём-то уверена. Совсем. Но он знает куда больше, чем кажется. Знает её и представление имени было необязательным. Он в курсе её факультета, характера и амбиций. Чёртовы Малфои — те ещё змеи. Но вот откуда? Мог ли всё это рассказать Драко, когда виделся с ним? Делать ему было нечего, рассказывать про Гриффиндорку. Да Мерлин, какую Гриффиндорку? Малфой никогда не будет рассказывать кому-то про грязнокровку и это факт. Это главное его качество. — Вы хотите поговорить именно об этом в данный момент? — с нервозностью в голосе спрашивает Гермиона, — Или же вы всё-таки в курсе о его состоянии? — Жаль, — пауза, но едва уловимая, — Жаль, что вы не признаётесь себе в этом. Как мне известно — произошёл взрыв в поместье Боттичелли. В следствии чего, Драко надышался дымом, и его реанимировали в ближайший госпиталь, — он начинает расхаживать по палате, рассматривая её. Медленными шагами, заостряя внимание на всём. Да тут даже не было на что и обратить внимание. Небольшой шкаф? Кресло в углу? Странная картина с цветами? Мерлин, обрати внимание на шторы, и у вас точно сойдутся мнение хоть в чём-то, — Частичная правда, — обрывает её раздумья голос Малфоя. Гермиона тяжело вздыхает. Абраксас тянет и она уверена на все сто процентов, что он точно в курсе всего. Но она молчит, ждёт, когда он продолжит. — Парадные двери, через которые все покидали здание, были закрыты. Вы наверное сразу скажите, что это абсурд, ведь сами минутами раньше покинули этот дом, через те самые двери. — Так оно и было, — резко отвечает Гермиона, — Двери были распахнуты и последние кто выбирался из дома были мы. — Всё именно так Гермиона. А точнее… Последним должен был выйти Драко, но как позже выяснилось, его уже выносили из поместья. Входные двери были наглухо закрыты, и он остался в западне. Но вы наверное подумаете, что надышаться дымом и находиться вот уже восьмой день без сознания полнейшая нелепица. И вы будете абсолютно правы, — и снова эта пауза. Гермионе будто нужно было вытаскивать всё по крупицам из его дедушки. А сам он, заострил своё внимание на единственной картине в палате, покручивая палочку между пальцев. Она молчала. Думала, ведь двери были действительно закрыты. Нет, она точно помнит тот момент, когда Драко буквально выпихнул её на улицу, спустя несколько секунд она потеряла сознание. Раздумья Гермионы прервал вошедший в палату врач. Он сумбурно что-то рассказывал Абраксасу, но до неё долетали лишь обрывки фраз, которые она совсем не понимала. Почему врач клиники за восемь дней так и не удосужился хоть что-то рассказать ей? Ведь она находилась тут ежедневно. Тем не менее, он сейчас будто отчитывался перед дедушкой Малфоя и быстро удалился прочь. — Кома, в которой он находится по сей день вызвана внутренними повреждениями органов, — кратко, резко и холодно произносит он, поворачиваясь на пятках к ней. На её глазах можно действительно было прочитать страх и непонимание. Она слышала, как сердце бешено начало биться, а руки охватил небольшой тремор. — Не стоит загружать голову, Гермиона. Повреждения в следствии круциатуса, посланного в него пару-тройку раз. Внутренние органы истощены, некоторые и вовсе повреждены и в крайне плохом состоянии. Но Салазар, остаются одни лишь догадки, как он выжил при таком исходе событий, — убрав палочку куда-то во внутренний карман пиджака, он уверенным шагом подходит к Гермионе, заставляя её поднять напуганные глаза на него, — У меня не так много времени для вашего утешения, Гермиона, опустим это. Кольцо, которое ищет Драко. Сосредоточьтесь на нём. Ему явно тут не рады и вам нужно как можно скорее его отыскать. Возможно, кто-то охотится за ним также, как и вы. Она не может ничего ответить. Совсем ничего. Будто ком в горле вырастает с быстрой скоростью, а голова и вовсе отказывается думать. Это было покушение. Драко мог умереть прямо там, в тот день в этом доме. Тогда, когда он, наплевав на всё, нашёл её в нём, помог ей. Годрик, это просто не складывалось в голове. Она до сих пор не может в это поверить, но Драко блять Малфой спас её тогда. Сейчас же, услышав то, что рассказал ей Абраксас, она и вовсе отказывалась верить во всё. Но кто мог покушаться на Драко в другой стране? Да чёрт с ним на страну. В этом времени. Его тут никто не знает, его банально нет. Несколько выстрелов круциатуса. Двери были закрыты. Мог умереть. Глаза начало щипать, но Гермиона отчаянно пыталась не показать Абраксасу свои эмоции. Драко не мог атаковать в ответ, ибо надышался дыма. Был слаб и вот-вот мог потерять сознание. Да и как он мог атаковать, если банально не смог бы видеть откуда летит заклятье? Она отчётливо помнила, что к тому моменту, весь первый этаж был в дыму. Едком смоге, который начинал душить. Нет, этого не может быть. Это исключено. Кармелла мертва и ему больше никто не мог мстить. — Гермиона! — из раздумий вырвал её голос Абраксаса, который дотронулся до её плеча, — Подобное кольцо было замечено на аукционах. Попробуйте отыскать его на инсталляциях в музеях, ведь не все аукционеры скупают подобное для личного пользования, — это были его последние слова, но Грейнджер даже не заметила, как он покинул палату. Она смотрела на лицо Драко и сдерживала себя. Сдерживала в том, чтобы не расплакаться тут, чтобы не опустить руки и просто не свернуться калачиком рядом и отпустить ситуацию. Она знала точно, что Малфой выберется. Точно знала то, что она отыщет это грёбанное кольцо, ведь охота уже началась.***
— Нет и ещё раз нет, мотылёк. И не нужно смотреть на меня таким взглядом, только не эти твои жалобные глазки, — отнекивался от её предложения Элайн, — Ну пожалуйста, прекрати, умоляю. — Только тогда, когда ты согласишься, — хихикала Гермиона, но продолжала настаивать на своём, — Мне очень нужно туда попасть. — Неет, — протянул он, упираясь руками в бока, — Нет, в то, что ты хочешь заглянуть в Музей Виктории и Альберта у меня сомнений нет, но они блин появляются от того, что именно ты хочешь от того похода туда. Не забывай, Гермиона, ты всё ещё в розыске, — он осёкся, натягивая на лицо ехидную улыбку, — Или ты хочешь сделать из нас Бонни и Клайда? Это действительно походило на подготовку к очередному ограблению. Грейнджер, Грейнджер, это время портит тебя с каждым днём всё больше и больше. По наводке Абраксаса, Гермиона действительно настраивалась на то… Нет, даже была уверена в том, что кольцо в одном из музеев Лондона. Ждать письмо от Артура, тем более когда он не отвечает вот уже девятый день — было бесполезно. Искать перстень у очередной шишки было так же впустую. Времени у них оказалось не так много, как на то рассчитывала Гермиона. О разговоре с Абраксасом она даже не обмолвилась придя домой. Ей так просто будет спокойнее. Да и наверное спокойнее Уильяму, ведь тот, точно станет оберегать девчонку сильнее. Куда только сильнее? Первым в голове всплыл Музей Виктории и Альберта, он явно мог хранить в себе то, что им так нужно в данный момент. Для начала, ей просто следовало туда попасть. Говорить о задумке Уильяму она не стала, но проблема возникла сразу же. Оборотное зелье, которое готовится почти месяц Грейнджер не могла изготовить. Слишком долго ждать. А вот у хозяина дома есть нужные ей бутыльки. Не успев ничего ещё сделать, как проблемы наваливаются сами собой. Ещё, больше всего из головы не выходил тот факт, что Гермиона не навестит сегодня Драко. Не станет ли ему хуже за время её отсутствия? Она слишком надеялась, что нет. — Ты можешь не соглашаться Элайн, — с грустной миной проговорила Гермиона, — Давай просто сходим туда. Просто посмотрим на экспонаты, я же не стану красть что-то прямо средь бела дня. Это же…это же абсурд. — Абсурд — это то, что ты вообще собралась что-то красть, — потянул он в ответ отворачиваясь. Устало выдохнув, Гермиона подошла ближе, положив руку ему на плечо. Это же говорит она. Та, кто всегда была против дурацких авантюр мальчиков. Та, кто всегда была правильной девочкой в школе. Та, кто первая тянула руку на заданный вопрос профессора, собиралась ограбить музей. От этого просто захотелось засмеяться, но смешок застрял где-то в горле. Она не верила сама себе, что готова пойти на это. Нет! Она блять готова пойти на это, ибо если это дурацкое кольцо не будет у них, то их к чёрту тут поубивают. Мурашки снова пробежались по бархатной коже девушки. Охота на них. В это сложно было поверить, но пребывающий в коме Драко, доказывал это как никто другой. В него выстрелили круциатусом. Может он и видел кто это был. Может, он поэтому вытолкнул Гермиону со всей силы на улицу, закрывая её своим телом. А может и мстил сам Боттичелли. Ей просто хотелось вернуться домой и ради этого, она упрямо добьётся того, что Элайн точно отведёт её туда. — Давай мы просто сходим на некую прогулку в город, — начала тихо говорить Гермиона в спину Элайну, — Прогуляемся, зайдём в любые магазины, которые ты только выберешь, посмотрим экспонаты в музее, а потом, — улыбка быстро появилась на её лице, — Потом мы можем выпить вина. Оооох, она знала на что давить. Страсть Флоренса к всевозможным магазинчикам, шопингу и вину, должны были точно вскружить ему голову. Ну, или она просто надеялась на это. — Помнишь, ты рассказывал о Сардинии? Кажется, ты хотел предложить мне что-то из сорта Торбето? — Гермиона не то что не была уверена в произношении сорта вина, а точно не помнила его названия. Элайн слишком много знал о вине, и просто поток такой информации Грейнджер давался с трудом. — Торбато, — поправил её парень, поворачиваясь, — Просто прогулка, мотылёк. Никаких косых взглядов в сторону охраны в музее или пристального изучения стекла, под котором может храниться то кольцо. Просто смотрим, просто гуляем, — строго произнёс он, но это выглядело не так уж и устрашающе. Один плюсик в копилку. Прогулка ей действительно не навредит, но Гермиона постарается конечно не привлекать к себе внимание, но оно слишком нужно в задуманном ею плане. — Если я слишком близко подойду к интересной мне картине, прошу, не вытаскивай меня из музея за шкирку, — усмехнулась Гермиона. — Оборотное зелье тебе принесёт Фор через пару часов. Выходим в час, — произнёс Элайн, приобняв Гермиону. На часах десять утра. Ненароком, Гермиона хотела скоротать это время за походом к Драко. Ведь три часа ей бы хватило, несмотря на то, что дорога отняла бы час. Стоило ли это? Уильям был прав, ей не обязательно навещать его ежедневно, ведь он справлялся как-то неделю, пока они не встретились в этом доме. Неделя… Смогла ли Гермиона не приходить к нему столько? Если её уже тянет к нему. Снова зайти в палату и просто молчать, смотреть и думать. Ей нравилось просто наслаждаться тишиной в его, так называемом, присутствии. Иногда, она пыталась абстрагироваться тем, что представляла то, как она попадёт домой. То, как расскажет Гарри, Рону и Джинни о том, где она пропадала все эти дни. Если честно, она немного сбилась со счёта, сколько именно находилась в этом времени. Месяц? Два? Но её мысли всё равно возвращались к обратному. Что будет, когда они вернуться домой? Будут ли хоть изредка, но поддерживать связь? На этот вопрос она не могла ответить. Мог ли ответить Драко? У Джинни и Гарри свадьба в июне. Обидно было осознавать то, что на это мероприятие она точно не попадёт. Поднимаясь вверх по ступеням в свою комнату, она остановилась лишь на мгновение. В голове резко появилась мысль сходить в комнату Малфоя. На вопрос «Зачем?», она не смогла бы ответить и завтра. Резкое желание, зайти, увидеть и узнать, как расположился в этом доме Драко, ведь он бывал в её комнате, так почему она не могла зайти в его? Отмахнув от себя странную затею, Гермиона пошла дальше по коридору, прямиком к себе в комнату. Кровать идеально застелена, а на прикроватном столике был небольшой букет пионов. Она терпеть не могла эти цветы. Нет, сами цветы были восхитительны, но вот запах, который просто заполнял всю комнату, был невозможным. Созерцать красоту пионов было лучше в теплице, где до этого они и были. Но сейчас, когда аромат цветов уже будто пропитал комнату, она вяло подошла к ним, заметив небольшую записку в букете.Мои мысли так же, как и душа. Нуждается в вашем присутствии. Имею наглость пригласить вас на прогулку. Я бы показал вас розам, что так томятся в крошечной теплице. Буду ждать ответа. Уильям. P.s. Улыбнись. Улыбка — это вторая вещь, за которую я люблю ваши губы!
Гермиона зациклила своё внимание на имени, вспоминая тот поцелуй с Уильямом. Если он рассчитывал на то, что он означал открытый путь к действиям, то Гермиона просто сильно сожалела о случившемся. Жалела о том, что не оттолкнула его тогда, позволяя сделать задуманное. Он не был слишком напористым, а наоборот. Дожидался её ответа, не ставя ограничения на время, но Гермиона и вовсе не хотела сейчас об этом думать. Именно в эту минуту, она зацикливалась на том, что нужно тщательно изучить музей, а не обговаривать предстоящую прогулку. Нет, она определённо откажется. Первым же её словом при виде Уильяма — будет этот отказ. Не сейчас, не в тот момент он сделал это предложение. Она зарылась руками в волосы, падая на кровать. Откинув от себя этот чёртовый кусочек пергамента, где чернила сливались в каллиграфические линии. Почерк Уильяма был идеальным. Даже она могла бы ему позавидовать на счёт этого. А что если… Что если согласиться? Не неси чепухи. Но. А вдруг с Малфоем — это просто злая шутка? Ты действительно импонируешь Уильяму, и он всеми силами тебе это показывает. Она задумывалась об этом снова и снова, когда её мысли опять останавливались на входе в музей. Большое, даже гигантское здание с множеством этажей, комнат и инсталляций. Они вряд ли успеют просмотреть всё. Но Уильям бы мог помочь тебе с этим. Чёрт, чёрт, чёрт! Это выводило из себя. Резко подорвавшись с кровати, Гермиона бросилась в ванную комнату. Набирая тёплую воду, она рассматривала своё отражение, акцентируясь на волосах. Они заметно стали длиннее. Нет, не то чтобы это ей не нравилось, но это была самая большая длина за всю её жизнь. Волосы достигали поясницы, ну или почти достигали. Они не походили на те, что были у неё в школьное время: вечно взъерошенные и спутанные. Сейчас же, плотные каштановые локоны аккуратно струились вниз. Её нравились они, даже слишком. Шум воды помогал отвлечься, поэтому Гермиона не выключала кран, а постоянно спускала немного воды. Она делала так постоянно, ведь тишина давила, но, наверное, не в этот раз. По телу прошла дрожь, когда в памяти всплыли руки Драко, которые держали её тогда, в пабе. Такие сильные, властные, что ей захотелось оказаться в них ещё раз. Просто ощутить их на своей талии, когда Драко прижимал её к себе ночью на кухне. Гермиона прикрыла глаза и с некой улыбкой воспроизводила все эти моменты вновь и вновь у себя в голове. То, как он держал её руку, когда наносил ей мазь и даже то, когда слегка дул на место шрама. Тогда она не чувствовала ничего, кроме его прикосновения. Прохладной, нежной руки на своей. И даже сейчас свои руки начинают оглаживать небольшую грудь, спускаясь по тонкой талии вниз. В голове всплывают его глаза. Такие холодные, глубокие и удивительные. Удивительными они были от того, что в них можно было утонуть. Пойти на дно в этой серой краске, даже не вздохнув последнего глотка воздуха. Но он и не нужен. В них она с радостью опустится на дно и даже не станет всплывать. Взгляд всегда был одинаковый, но глаза всегда выдавали разные эмоции. Даже тогда, когда он кричал на неё, его глаза не выдавали злость. Они выдавали сожаление, грусть и переживание. Она зацикливалась на его пальцах. Мерлин, сгорела бы со стыда, но они были идеальны. Обращая каждый раз, как он прокручивает фильтр между фаланг. Как стряхивает пепел от сигареты, как подносит эти пальцы к губам, очередной раз затягиваясь. Длинные, бледные и наверное такие же холодные. А губы? Гермиона неосознанно раздвигает ноги, пропуская свои пальцы. Нежно проводя ими, задевая чувствительные участки. Но лучше бы это были пальцы Драко. Мерлин, Гермиона, что ты несёшь? Раздвигая половые губы, она затрагивает чувствительный бугорок и содрогается, продолжаясь его стимулировать. Проводя пальцы ниже, она запускает внутрь один, а после и второй, немного растягивая себя. Сейчас это было волшебно. Касаясь вновь клитора, Гермиона приоткрывает рот, губы давно пересохли. Не хватало воздуха, не хватало Драко. Второй рукой она елозит по соску, который уже давно вздёрнулся, пальцы вновь погружаются внутрь, теперь ещё глубже, но этой глубины не хватало. Годрик, как же хотелось ещё глубже. Вспоминая о губах, Гермиона на автомате облизывает свои, ужасно сухие. У Малфоя были холодные губы. Странно было это осознавать, а тем более чувствовать, но это действительно так. Но в голове образ Драко рассыпается, настолько резко и быстро, что… А Уильяма они были горячие… Блять, Мерлин. Опять. Грейнджер распахивает глаза и отдёргивает руку. Начиная осознавать, что только что делала и заливается краской. Она словно выбегает из ванной, даже не удосужившись вытереться полотенцем и на ходу накидывая халат. Нужно собираться…***
Осмотр музея не прошёл даром. Хоть и пара пробыла там около пяти часов и под скудное нытьё Элайна они вышли оттуда к вечеру, Гермиона всё же смогла найти то, что им нужно было. Кольцо находилось на третьем этаже. Между различными диадемами и подвесками. особой исторической ценности они не несли. Но сами камни, которые в них находились были почти что в единственном экземпляре. Внимание Гермионы привлекла диадема, где вкрапления были из Грандидьерита. Необычайной красоты минерал, который обладал трёх цветностью. Белый, зелёный и голубой, они так волшебно переливались при свете небольшой лампы, что завораживали взгляд. Во всём мире было всего девять таких экспонатов. Но и что с того, что Гермиона нашла то, что им нужно? Выкупить кольцо из музея было нереально, ибо в кармане не было и цента. Выкрасть? Ещё более глупая затея. Нужен был Драко. При своих деньгах, при сноровке и холодном, здравом мышлении. Он бы точно смог украсть экспонат незамеченным, а вот Грейнджер… Она слишком волновалась даже тогда, когда рассматривала его. Пыталась не привлечь лишних взглядов к себе. Но с чего бы? Ты в музее, тут принято смотреть. Она тот ещё паникёр. Два дня. Этих чёртовых два дня она не была у Драко. Прогулка после музея, а точнее выпивка после него сложила её на следующий день. Дегустация не прошла без вреда на здоровье. Гермиона во всех красе смогла ощутить на себе, что такое похмелье. Её отпустило только к ночи, но всё равно немного мутило. Наведаться к Драко она планировала на следующее утро, но мысли о нём не отступали. не то, чтобы она снова вспоминала о его внешности или повадках — она переживала о его самочувствии. Вдруг её отсутствие могло пагубно сказаться на его здоровье? А если ему стало плохо? Эти вопросы росли и росли в её сонной голове. Но терпеть и волноваться она больше не могла. Ей нужно было попасть к нему. Просто убедиться в этом. В голове это звучало куда проще. Кто пустит её в одиннадцатом часу ночи к пациенту? Но её упорству позавидовали бы многие, а именно в этой ситуации. Грейнджер настаивала на своём, приводила уйму аргументов, но всё это не срабатывало. Она смогла попасть в палату только около двенадцати, не без помощи Абраксаса. Она поблагодарит его завтра, когда придёт сюда вновь, но он действительно помог ей. С Малфоем всё было по-прежнему. То же лицо, те же приоткрытые губы и положение рук. немного скомканная подушка и одеяло, видимо врачи не удосужились поправить. Гермиона медленно прошлась вперёд, оглаживая контур кровати. До жути спокойно тут. Она села на привычный ей стул, хотя с радостью легла бы рядом. Ей необходимо было почувствовать его запах, его присутствие рядом. Похоже она сходит с ума. Не исключено. Можешь спуститься на этаж ниже и тебе там помогут. — Кольцо в музее и я уверена, что это подлинник, — тихо произнесла она, смотря на потолок, — Меня не было два дня, Драко, я боялась… боялась, что с тобой что-то случится, — на глазах выступили слёзы. Заключив руки в замок, чтобы тремор в них ещё больше не доставал её, Гермиона перевела взгляд на Драко. Бледный. — Думаю, ты бы отвесил несколько шуток на счёт того, что сегодня у меня было похмелье, — она пустила смешок, — Такова была цена Элайна за поход в этот музей. Кольцо на третьем этаже в отделе редких драгоценных камней. Мерлин, оно такое красивое, — с улыбкой произнесла она. Наверное впервые, Гермиона могла так спокойно разговаривать тут и проявлять эмоции. Не только слёзы и молчание. Она с лёгкостью говорила про некоторые моменты их экскурсии, про выпитый алкоголь и её же переживания по всем поводам. Ей было спокойно, странно, что для этого, нужно было приходить в больницу. Время, которое ей выделил врач подходило к концу, но Гермиона не хотела уходить. Совсем нет, только не сейчас. — Абраксас рассказал мне, что твоя кома вовсе не случайна. Это было покушение, но скорее всего не на тебя, — она медленно поднялась с кресла, присаживаясь на край его кровати, — Круциатус, тот, что попал в тебя, предполагался мне. Ты…ты просто выпихнул меня на улицу, загораживая спиной. Драко… — и опять всхлип. Ей трудно было это осознавать, но правда выносила мозг. Малфой закрыл её. Закрыл от летящего в её спину заклятья, ведь он давно уже должен был выбраться на улицу. Видимо тот человек поджидал Гермиону. Он знал, что последней должна была выйти она, ведь дверь в комнате, в которой она находилась, была заперта. — Он сказал, что нам небезопасно находиться тут. А я всё чаще думаю, что он всё же охотится за нами. Видит, как я прихожу сюда каждый день. Боюсь, что он всё-таки выполнит задуманное, пока ты… тут… без сознания, — слёзы, что так щипали её глаза вырвались, стекая по щекам, — Драко, я так боюсь. Её пальцы соприкасаются с его, а после она берёт его ладонь. Такую нежную, холодную, что видно как венки проступают сквозь тонкую кожу. Гермиона понимает — ей нужно уже уходить, но слёзы так предательски стекают вниз, что просто не хочется покидать это место. Она хочет побыть с ним хоть немного. Успокоиться, почувствовать себя в безопасности. Рядом с ним. Медленно, сантиметр за сантиметром она приближается к нему. Заостряя внимание на белоснежных волосах, что небрежными прядями лежали на лбу, на резких скулах, до которых ужасно хотелось дотронуться. Почувствовать эти острые скулы под подушечками пальцев и опять эти губы. Она неосознанно облизывает свои. Губы Малфоя как всегда приоткрыты и она слышит его спокойное и ровное дыхание. А через секунду её губы соприкасаются с его. Такой нежный, едва ощутимый поцелуй, но она не могла этого не сделать. Ведь каждый день, она вспоминала об этом, представляя вновь и вновь. Хотелось повторить, ощутить и вспомнить. Холодные. Пахнет цитрусом. Это то, что не давало ей покоя все эти дни. Одиннадцать дней её гложило этим. Резкая, властная хватка ладони, что касается её затылка, притягивает ближе. Углубляя поцелуй, делая его открытым, отвечает. Язык проникает внутрь, задевая зубы и находя цель. Грейнджер не осознаёт происходящее. Словно сон, словно помутнение. Малфой задевает нёбо, закусывая нижнюю губу, оттягивая её. Он пропускает её волосы сквозь пальцы, слегка оттягивая, и прижимает к себе, переворачивая Гермиону, нависая над ней, и она взвизгивает от неожиданности. — Драко… — вопросительно произносит она, но Малфою всё равно, он не хочет тратить время на лишние разговоры. Он снова целует её, нависает над ней, зажимая шею где-то сбоку. Сплетаясь языками, Гермиона наслаждается моментом. Он был лишь в одних пижамных штанах, и, о Годрик, весь торс голый и она не теряет времени зря. Начиная изучать его, приходясь ладонью по плечам, груди. Останавливаясь на ключицах и шее. Ещё секунда и она сойдёт с ума. И ей этого безумно хотелось. Драко дышал прерывисто, словно обезумевший зверь. Всё больше и больше притягивая Гермиону к себе. Видимо, не одной ей этого хотелось. Он выдыхает медленно и тяжело, отстраняясь, смотря ей в глаза. — Грейджер… — протягивает он, тяжело дыша, — Прекрати… О чём он просил? О чём он говорил? Гермиона слабо соображала Но когда Драко спустился ниже, прямо к шее, она поняла, о чём были его просьбы. Гермиона не просто дышала, а можно было сказать, что её вздохи или же стоны разносились по всей палате. И не исключено, что в коридоре их давно уже слышали. Он целовал её шею, посасывая кожу, прикусывая её. Может и оставил отметины, но это так по-свойски, по-Малфоевски. Оставлять следы на том, что принадлежит тебе. Ещё один стон, и Грейнджер зарывается в его волосы, а он рычит. — Блять, — шипит Драко, вытаскивая её палочку из заднего кармана и кидая заглушку на палату, — Я трахну тебя прямо тут, Грейнджер. На этой койке, — и опять поцелуй, от которого она взвизгивает. О нет, это был укус. Что-то узлом скручивается внизу живота, — Ты же хочешь этого. Даа, я знаю, хочешь, — тембр его голоса отдавался на шее вибрацией. Его длинные пальцы, о которых она мечтала ещё вчера, лёжа в ванной, сейчас растягивали блузку. Быстро проникая под неё. Отдёргивая лифчик и ныряя, нащупывая уже вздёрнутые соски. Глаза закатываются, а из горла вылетает рваный стон. Она хочет этого. Он хочет этого. — Ст-ой, — протестует она, но это был слишком вялый протест для Слизеринца, — Драко. — Блять, Грейнджер! — Малфой зол. Он не хочет останавливаться, но вынужден. — Ты был всё это время в сознании? — Уже как два дня, а теперь заткнись, — шипит он, расстёгивая блузку дальше, но Гермиона выражает снова свой протест, — Да что такое? Припухшие губы, которые уже налились кровью из-за укусов Малфоя подрагивали. Он всё слышал. Слышал, как она жаловалась ему, как открывалась. Уже два дня он был в сознании, но почему Гермиона не знала об этом? Он притворялся спящим, выслушивая её бредни. Были это бредни гриффиндорки или тот страх, что она испытывала прямо сейчас? То, как она боится всего происходящего. Боится за него. Он всё это слышал и просто потешался над ней. Упираясь руками ему в грудь, Гермиона отпихивает его от себя. — Ты… ты просто притворялся… Но зачем? — скованным голосом хрипит она, — Я…я переживала, а ты-ты просто слушал это. Драко садится в конце кровати, подгибая ноги, закатывая глаза. Его оторвали от дела. От того, что хотели они оба. От сладких стонов Гермионы, что растекались музыкой по телу. — Грейнджер… — Да пошёл ты, Малфой! — Уже Малфой? А как же Драко? Минуту назад ты стонала это имя и всё из-за меня. Гермиона даже не удосужилась взглянуть в его сторону, а просто выбежала из палаты. Боль и разочарование душили из внутри. Она боялась все эти дни. Ходить по улицам одна, приходить и уходить от него. А он. Он просто посмеялся над ней, притворяясь спящим. Слушая то, чем она делится с ним. Слушая, как она плачет ему. Вот о чём ты думала все одиннадцать дней. С какими мыслями засыпала каждую ночь Гермиона. Что бы сейчас бежать по ночному Лондону от Драко. Проклиная его и снова ощущая боль. Это нельзя было назвать болью, но и приятного в этом мало. Не так она представляла их новую встречу. Совсем не так. Грейнджер сходила с ума, постоянно думая о нём, а Драко. Он был как всегда в своём стиле. Открывая массивные двери дома, Гермиона упирается спиной о них, захлопывая. Так, что эхо разлетается по всему холлу. Переводя дыхание, глотая слёзы. Пусть хоть загнётся в этой больнице, она больше туда не придёт. — Гермиона? — раздаётся голос эхом. Поднимая взгляд, она видит на ступенях Уильяма, — Почему ты так поздно? Чёрт. Самым худшим сейчас для неё было встретить кого-то. Предстать в таком вот состоянии. Вымотанной, обиженной и подавленной. Но Уильям спускался к ней, подходил слишком быстро. Ей вспоминается оставленные им цветы и записка. Те самые пионы, которые до сих пор стояли в её комнате. А записка? Она даже не помнит, где она. — Я согласна на прогулку, — сжато отвечает она.