***
Она могла сказать с точностью до миллиона процентов. Могла описать эту комнату, даже не открывая глаз. Рассказать о каждой детали, что находилось тут. Что стояло в конце комнаты, какого цвета были стены, и что на них висело. Даже как светила лампа, и под каким углом падал свет. Грейнжер была тут и отчётливо всё помнит. Такая же температура воздуха, запах помещения и всё те же ощущения. Она молила Мерлина о том, чтобы не оказаться тут. Чтобы сны, которые мучали её так долго не превратились в реальность. Но нет, ей даже сейчас кажется, что всё это сон. Хочется кричать от безысходности, проснуться и увидеть все те же напуганные глаза, смотрящие на неё серым льдом. Ощутить тут же его прикосновение к себе и те слова, которые помогут ей успокоиться. Она боится открыть глаз. Просто не хочет, ибо понимает, что это не сон. Чувствует. Она ощущает всё такой же холодный стол под собой и то, что движения её скованные. Скованны они чем-то на запястьях и щиколотках. Паника окатывает её, но Гермиона пускает лишь скупую слезу, что так быстро стекает по виску в волосы. Она чувствует ту лёгкую противную ткань, в которую она была одета. Ощущает, что та сбилась в районе бёдер. В помещении слишком прохладно, для такого вида одеяния. Что-то наподобие щёлка, но более приятное. Хотя Грейнжер терпеть не могла эти ощущения. Ощущения этой прохладной ткани, которая за мгновение легко могла задраться вверх. Страшно. Другого быть и не могло. Неизвестность пугает, но Гермиона знает, что будет дальше. Все сны сопровождались тем, что что-то острое впивается в вену. Сопровождая за собой болезненные ощущения. Болела голова от того, что она слишком долго опирается о твёрдую поверхность. Она не могла сказать, сколько именно провела в таком состоянии, но мышцы уже сводило судорогой, скорее всего больше от холода. Наверное ещё час и она услышала хоть что-то, что могло привлечь её внимание. Тихие шаги раздавались где-то в нескольких метрах от неё, а после… Плотная тёмная ткань опускается ей на зажмуренные веки, лишая и без того возможности хоть что-то видеть. Да она и сама бы не открыла глаза, для чего эта блядская повязка? Чьи-то холодные пальцы дотрагиваются до её колен, и она тут же взвизгивает. Пытается выбраться, но всё тщетно и паника растёт. Тот, кто всё это делает молчит, но всё же убирает руку, чтобы больше не подорвать её ментальное здоровье. — Пожалуйста… Не надо, — кричит, даже стонет Гермиона, брыкаясь ногами. Она боялась этих прикосновений от того, кто так бестактно похитил её. Дверь комнаты распахивается, и Гермиона с уверенностью думает, что это Драко. Странно было лишь то, что он слишком быстро спустился за сигаретами. За тем никатином, который был просто ему необходим. Да, он расслабился, как и она сама, но лишь эта маленькая оплошность смогла принести такой промах. Она даже не оборачивается. Лишь сбросила одеяло, поворачиваясь спиной к нему. Хотелось приятно встретить, услышать его самодовольный хмык. Она ведь была лучшим его подарком на день рождение, так почему не продлить ему такую приятность? Она слышит тихое заклинание, а следом мрак. Такой же, который она чувствует прямо сейчас и нет следов присутствия Малфоя. Она знает, уверена в том, что он сможет спасти её, как спасал все эти разы. Он точно придёт за ней. Мерлин, пусть всё будет именно так. Пусть это уже закончится. Она просто устала просыпаться день изо дня в холодном поту. Именно из-за этого, она могла и не открывать глаза. Грейнжер выучила эту комнату наизусть. Знала, что на стене висит календарь, знала, что лампа издаёт приглушённый, тёплый свет. Отчётливо помнила на чём она лежала сейчас, и, даже что было изображено на каком-то не понятном графике и тех трёх картинах, которые расположились на противоположной стене. Во сне она всегда заостряла внимание именно на них. Три абсолютно идентичных картины, которые различались лишь цветом. Замашки на психологический тест, ну или что-то похожее. Обыкновенные кляксы, которые, почему-то так заостряли на себе внимание. Она отвлеклась на свои мысли и это, вроде как, помогло ей успокоиться. Гермиона даже не заметила того, ушёл ли тот, кто так по-собственнически прикасался к ней ранее. Кто стал причиной её снов? И кто же тут, рядом, ходит и слишком громко дышит? Это было сном наяву, после которого не хотелось просыпаться. Ей не хотелось снова прислушиваться к его шагам или дыханию, которое, на минуточку, было слишком громким. Её грудная клетка вздымалась слишком часто, из-за сбитого дыхания, а волосы на висках были давно мокрыми. Ужасно холодно было находиться в этом помещении, но страшнее всего было то, что шаги то приближались, то отдалялись. Тот, кто похитил её не хотел покидать помещение, а, наоборот, что-то делал в этой комнате. Что-то железное звякало о твёрдую поверхность стола, вгоняя её в ещё больший ужас. — Что вам от меня нужно? — хриплым голосом произнесла Гермиона. Ответа не последовало. Да и на что она надеялась? Шаги стали приближаться, и Гермиона изрядно напряглась. Мышцы сжались, а нервы держались на последнем волоске. До правой руки дотрагивается что-то влажное, растирая кожу. Тугой жгут перетягивает тонкую кожу, а через несколько секунд в кожу вонзается тонкая, острая игла. — Прошу, не надо, пожалуйста, — она начинает рыдать, — Прошу вас, не нужно. Вам нужны деньги? Сколько? Скажите сумму, только отпустите меня. Её голос был надрывистым, всхлипывая через каждое слово. Она чувствовала, как что-то втекает в неё, делая ватным руку. Немного покалывая кончики пальцев, это вещество начинало слишком быстро распространяться по всему телу. Ещё несколько минут и её сознание начинало расплываться. — Мне нужна только ты, — грубый, мужской голос эхом пронёсся на последних секундах её сознания, перед тем как она отключилась.***
— Не следовало ей оставаться с тобой. Нет, Уильям, как такое вообще возможно?! Он может убил её где-то, а теперь прибежал к нам жаловаться, — встрепенулся Элайн, кружа вокруг дивана, на котором сидел его брат. — Ты блять в своём уме? — шипит Драко, пожирая его взглядом. — Ты уже убил Кармеллу, следовательно, и на это способен, — он смотрел точно так же и на него. Будто был готов наброситься в любую секунду на Малфоя, — Пока нас не было, пока мы помогали тебе с твоим же делом, ты увёл её из дома, а дальше что? Заявляешь нам, что Мотылька похитили? Как вообще это могло произойти? — Сядь, — строгим голосом произносит Уильям, делая затяжку никотина, — Всё это слишком странно, Драко, и беспокойства моего брата не напрасны. Гермиона была в розыске, нельзя исключать того факта, что Захара до сих пор точит на неё зуб. Малфой и вовсе забыл о том чудаковатом мужчине. Это плюс один подозреваемый к его списку. Братья появились вместе около двух часов дня. Так же вместе вошли в гостиную, будто и действительно находились вдвоём. Но он не мог исключать того, что Уильям тут действительно ни при чём. Может личная неприязнь не давала ему это сделать, но сейчас он выглядел абсолютно спокойным. Хотя… Драко и не видел его встревоженным или подавленным. Это его обычное состояние. Но речь же идёт о том человеке, который симпатизирует ему, тогда почему такое спокойствие? Почему он уже не поднимает все свои связи и не пытается найти её? Уильям комфортно расположился в кресле, покуривая сигарету и что-то обдумывая. Да, точно так же делал вчера и Драко. Нужно было всё взвесить, обдумать и предположить, кому это было выгодно. — Захара? Он будет так долго злиться? — Элайн всё же присел рядом с братом, облокачиваясь на колени. — Когда тебя грабит хрупкая девушка, так некрасиво ещё бросая в заведении, ему свойственно долго злиться. Федеральный розыск прямое тому доказательство, — сухо произносит Уильям, закидывая ногу на ногу. — Он не совсем полоумный кретин, чтобы похищать её, — шипит Малфой, подкуривая. Он не мог быть уверен на все сто процентов по поводу того, что из себя представлял Захара. В тот самый вечер, когда они познакомились, Кроу сразу же положил взгляд на Гриффиндорку. Комично, но девчонка реально пользуется тут какой-то популярностью. Знали бы все эти плебеи, на что она способна в настоящем времени. Что эта мисс сама невинность в компании с двумя безбашенными друзьями остановили самого могущественного мага, конечно же после Альбуса. Знали бы эти кретины, что она со своей доблестной армией скиталась по всем лесам Англии. Что Грейнжер может лишь по памяти вспомнить большинство зелий и заклинаний, о существовании которых они даже не знали. Малфой всё это знал. И даже во время войны несколько раз вспоминал о способностях всезнайки. Иногда, её помощь была крайне необходима. Смог бы он признаться себе в том, что всегда боялся увидеть её израненное, мёртвое тело на поле боя? Что бы он чувствовал в этот момент? Облегчение или же отчаянье? Драко только сейчас начинает складывать пазл этой головоломки под названием Гермиона Грейнжер. Как давно он зацикливал на ней внимание? Когда это началось? Наверное тогда, когда Блейз начал шутить в её адрес. Тогда, когда взгляд Малфоя слишком часто останавливался на кучерявой голове, которая уверенно заходила в большой зал. Шутки Блейза всегда были отменными, но только не по отношению к ней. Неуместные, тупые и слишком пошлые. Они никогда ему не нравились. После шуток последовали уже фирменные приколы в формате: — Запал на грязнокровку? или же — Патрулирование? Удачи позажимать Грейнжер в тёмных уголках коридора. И он бы зажал, точно бы зажал её где-то на втором этаже под лестницей. Ведь её стоны на самом деле изумительны. Малфой всегда боялся смотреть на неё больше нескольких секунд, не то чтобы дотронуться. А если бы он знал тогда, какая у неё бархатная кожа и какие на самом деле у неё мягкие волосы, то точно бы сделал это куда раньше. — Захара не любит, когда трогают то, что принадлежит ему, — тишину разбавил Уильям. Не он один. — Когда кто-то лезет в его бизнес, то этих людей мало кто уже видит. Что касается Гермионы, тут сложно сказать. Прийти к Кроу с обвинениями мы просто не можем, — Уильям тушит сигарету, подзывая к себе домовика, что-то тихо говоря ему. — И что ты предлагаешь? — грубо произносит Драко, — Ждать, пока пророк напишет о её смерти? Или найти её в какой-то канаве? — Ты так беспокоишься о ней или о том, что без неё ты не сможешь вернуться домой? — встревает Элайн. — Элайн, — строго произносит Уильям, буквально вынуждая брата замолчать, — Он так же переживает за неё, как и мы. Виноват каждый в своей мере — не нужно бросаться с обвинениями. Драко просто бесила вся эта тупая обстановка. Два этих брата, которые просто несли ересь. Один был готов наброситься на Малфоя, а другой уж слишком спокойный. Через несколько секунд Фор принёс небольшой фарфоровый чайничек и чашку. По запаху было понятно, что это был зелёный чай. Флоренс видимо действительно обожал Японскую культуру. Это было заметно по многим картинам в доме и даже по двум отцветающих вишнях у них на участке. — Я не буду сидеть сложа руки и просто ждать, пока вы двое так мило беседуете, — встрепенулся Элайн, — Как ты можешь попивать чай, когда ей может грозит опасность? Вдруг её уже нет? А ты сидишь так спокойно, будто всё хорошо! — На странность, но я согласен с твоим братом, Уильям, — поддержал его Драко, — Я понимаю твою сдержанность, но разве она уместна в данный момент? — Я не охотничий пёс, чтобы бегать по городу в поисках любимой мне девушки. Этим занимаются нужные мне люди, — ровным тоном произносит он, отпивая глоток чая. Любимой девушки? Не быстро ли ты стартанул дружок? Малфой ещё раз бросил на него взгляд понимая, что диалог не состоится. Ему не о чем было разговаривать дальше с Уильямом. Как бы его не бесил полоумный Элайн, но даже он в такой ситуации хоть как-то шевелиться. Драко бы конечно поступил точно также. Уильям с одной стороны прав, только из-за того, что проще нанять правильных людей, которые смогут найти её быстрее, чем бы они сами бегали по городу. Но ему ничего другого и не оставалось, кроме того, что бы взять ситуацию в свои руки. Зачем надеяться на того человека, который хочет отнять у него и без того не его Грейнжер? Зачем доверяться человеку, который всеми способами пытается выставить Малфоя не в лучшем свете. Очередной раз напоминая ей, кого он из себя подставляет. Драко сделает всё сам. Он просто устал надеяться на Уильяма.***
Абраксас опаздывал. Его сова передала письмо ещё около четырёх утра. В нём было всё кратко и по существу. Парень согласен встретиться со своим внуком. Малфой знал, что обращается к нужному человеку. Он не станет нести чушь или водить его за нос. Ему это просто не за чем. Абраксас поможет, он точно хоть что-то подскажет дельное, ведь раскрыв все карты Грейнжер, он дал понять, что явно о чём-то знает. Малфой сидел в небольшом заведении на отшибе Лондона, ведь именно там предок захотел встретиться. Дальше от лишних, ненужных глаз. Где тихо и никто не будет мешать. Заведение действительно было захудалым. Минимум людей, несколько столиков и большая барная стойка, которая повидала уже не мало хороших вечеров. Драко сел за дальний столик, заказав чашку кофе и курил в приоткрытые ставни. Минут двадцать и тишина. Он на полном серьёзе подумывал о том, что Абраксас уже не появиться, но светловолосый парень, что так со стороны был сильно похож на него самого вальяжно заходит в паб. Замечая внука он направляется к нему, по пути махнув в знак приветствия бармену. — Смотрю, ты частый гость тут, — процедил Драко, стряхивая пепел. — Критерий конечно хорош, но иногда вот такого рода заведения действительно выручают, — с усмешкой в голосе ответил парень. Комично было осознавать то, что кто-то из Малфоев частенько заглядывает в такого рода пабы. Но Абраксас действительно чувствовал себя в этой обстановке комфортно. Бармен подал небольшой рокс с янтарной жидкостью и свежую брускетту. — К чему такая срочность? — Ты говорил Грейнжер, что нам нужно как можно скорее возвращаться, — сумбурно произнёс Драко, бросая взгляды в приоткрытое окно, — Что ты ещё знаешь? — Знаю, что твой отец полнейший идиот, отправляя моего единственного внука сюда, — он ухмыльнулся, отпивая небольшой глоток виски, — Кольцо в музее? — Нет, — пауза, — Уже нет. Лицо Абраксаса заметно меняется. Он отставляет бранч подальше от себя, склоняя голову набок. Вот именно такое же выражения лицо Драко знал ещё с детства. Недовольный Малфой. В его выражении читались все эмоции отца, после всегда в него летели все те сквернословия, которыми его одаривал Малфой-старший. Всегда приводя в пример его дедушку, что тот точно бы не гордился внуком из-за его безалаберности и слишком мягкого характера. Но что скажет сам Абраксас? — Это было допустимо, — произносит он строгим голосом, — Ты такой же, как и свой отец. Безалаберный мальчишка, который полагается лишь на деньги и связи, а сам ни на что не способен. — Я сюда пришёл не твои нравоучения слушать, — сразу же отвечает Драко, делая ещё затяжку, — Воспитывать лучше нужно, а не тыкать мордой в говно. Знаешь, вы в этом похожи, и даже таким я тебя запомнил. Вы оба стоите друг друга. — Мальчишка, да как ты… — Знаешь, а ведь именно ты в мои одиннадцать заставил убить бродячего кота. Так гнусно подначивая меня к первому убийству в жизни. Могу поздравить тебя, ведь отец не был против того, чтобы я убил Дамболдора, — он говорил это совсем спокойно, растягивая каждое слово, смотря в глаза Абраксасу. Сам же парень смотря на внука был в полном шоке. В этом времени Абраксасу было около двадцати семи, что свидетельствовало о том, что Люциусу сейчас одиннадцать. Драко хорошо запомнил дедушку, который заявлялся так спонтанно в их имения с нравоучениями о жизни и воспитании единственного внука, что он просто уже не мог его терпеть. Подначивания от этих двоих были всю его жизнь. Драко, возможно в свои шестнадцать немного выдохнул после смерти ненавистного деда. Сейчас же, смотря на молодую версию Абраксаса он понимал, что его помотала жизнь. — Грейнжер похитили, — произносит Драко, выкидывая сотлевший бычок в окно. — И есть предположения кто это мог быть? — Захара Кроу — этот недальновидный мужик ещё не понимает что сотворил. Пока он главный подозреваемый, ибо Грейнжер выкрала его кольцо и после этого была объявлена в розыск. Но я всё так же склоняюсь к варианту, что это сделал Уильям, хоть у него и отличное алиби. — Кроу ещё та заноза в заднице, если трогать его. Вполне возможно, что это был действительно он, — он тяжело вздыхает и возвращается к бранчу, — Я постараюсь узнать всё возможное. Как твоё самочувствие? — Уже донимает головная боль. Прошли уже сутки с её пропажи, — произносит Драко, усаживаясь удобнее на твёрдом стуле, — Что ты знаешь об этом перемещении? Почему именно Грейнжер? Абраксас не спешил отвечать. Ему как будто не был интересен этот разговор. Хотя, было видно, что он переживал за внука. Внешне у них было всего несколько лет разницы. Малфой смотрел на деда с неким тремором, ибо эта информация мучала его все эти несколько месяцев, что они находились тут. Ни одних догадок не приходило в его голову по поводу того, почему именно Грейнжер. — Всё дело в твоём кольце, — произносит Абраксас демонстрируя точно такое же на своём мизинце, — Люциус передал его тебе как по наследству, а я передал его ему. Но сам метал, из которого оно изготовлено — это родий с добавлением серебра. — Из-за кольца? — переспрашивает его Драко, не понимая суть. — Я склонен к этой версии, — ухмыляется Абраксас, — В кольцо вложена родословная магия, но перенос мисс Грейнжер в это время было задействовано этим же металлом, которое покоиться на её хрупком запястье, — он делает значительную паузу, опустошая содержимое рокса, — Её браслет. Никогда не замечал его плетения? Плетение на нём именуется коброй или же снейк, имитируя чешую змеи. Да, он замечал невзрачный браслет у неё на руке, но никогда не мог подумать, что он сделал из такого редкого вида металла. Это же Грейнжер, да и от куда в её семье дантистов будут деньги на что-то подобное? Он так же замечал то, как она теребила его, когда нервничала. Но Захара в тот вечер сделал огромный акцент на нём, буквально раздражая её своим прикосновением. Кроу в точности назвал металлы браслета и видимо, он был заинтересован в нём. — Я слишком заинтересован от куда у Гриффиндорки браслет явного Слизеринца, — шипит Абраксас. — Мне нужно как можно быстрее узнать, замешан ли в этом деле Кроу, — встрепенулся Малфой, вставая из-за стола. — Если головная боль не съесть тебя за ночь, то будь готов к завтрашнему утру. В полдень.***
Грейнжер погружалась в сон несколько раз, но просыпалась через каждые пол часа. Тут невозможно было спать, да и тревога, которая была внутри неё не давала ей возможности успокоиться. Эхом, где-то в голове отдавался низкий баритон голоса мужчины, который кружил вокруг неё уже несколько раз. Она не могла предположить даже того, что было вколото ей. Тот препарат, который так быстро растекался по её организму и то так быстро отключил её сознание. Сейчас же, она чувствовала слишком сильную слабость во всём теле. Хотелось пить и сухие, потрескавшиеся губы были подтверждением. Грейнжер уже не чувствовала холода, ибо смогла к нему привыкнуть и из-за этого её клонило в сон. На улице давно уже был жаркий июнь, но именно в этом помещении она бы смогла сказать, что температура около трёх градусов. Зубы иногда стучали от озноба, а мышцы содрогались в судорогах и спазмах. Эмоции давно поутихли, а в голове было лишь отсчёт времени, которое она находилась тут. Она молила Мерлина о том, чтобы спасение пришло как можно скорее, но его так и не было. Руки, что давно озябли ещё и затекли, из-за того, что прочные путы стянули бархатную кожу. Повязка всё так же была на её глазах. лишая возможности хоть что-то видеть, а слух искажался. Теперь когда он вновь зашёл в это помещение, шаги были ужасно громкими и с болью отдавались в голову. Били по вискам, заставляя её жмуриться от боли. — Ты так прекрасна, когда твоё тело открывается предо мной, — прозвучал низкий баритон из дальнего угла комнаты. Гермиона уже не реагировала, ибо за неё реагировали слёзы, что так часто стекали по её вискам прямо в волосы. У неё даже не было сил для того, чтобы хоть как-то возразить. Эта ночь стала для неё обратным отсчётом и может, Гермиона даже смирилась со своей смертью. — Тили-тили-бом, — снова, опять этот голос, что с болью отдаёт в виски начинает тихо напевать мелодию, — Кричит ночная птица. Он уже пробрался в дом. К тем, кому не спится… Его голос буквально заставлял её поддаться панике и она была. Кто-то чокнутый начинал петь ей колыбельную, указывая на тот самый день похищения. Грейнжер становилось страшнее от того, что голос стал приближаться к ней. — Прошу! Хватит! — из последних сил выкрикнула она, начиная ворочать головой. — Тили-тили-бом. Ты слышишь, кто-то рядом, притаился за углом и пронзает взглядом, — шаг за шагом и вот он уже проводит горячими пальцами у неё по запястью, — Всё скроет ночь немая… За тобой крадется он и вот-вот поймает. Эта колыбельная вводила её в ужас, заставляя и без того обезвоженное тело выдавать ещё больше слёз. Голос, который буквально завораживал её сознание нависал на ней, находясь в нескольких сантиметрах от её головы. Но мужчина резко обходит её с другой стороны, снова чем-то мокрым смазывая руку и резко вставляя катетер с острой иглой. На этот раз она уже не чувствовала какого-то препарата, а лишь ещё сильнейшую слабость, но что-то всё равно вводилось внутрь и это она отчётливо ощущала. Будто по тонким, синеватым венкам пускали какую-то жидкость, что точно не должна течь в её организме. Грейнжер ощущала себя слишком слабой и чувствовала, что ещё несколько минут и она снова отключится. Но сейчас, мужчина бережно расстёгивал её браслет на руке, аккуратно минуя путы, что сковывали её руки.***
Утро второго дня. Драко уже отчётливо чувствовал недомогание, которое так знакомо отдавалось в голову. Если он не найдёт Грейжер в ближайшие несколько дней, то это будет пагубно для него самого. Наверное впервые в доме Флоренс вчера стол так и не был накрыт на привычный уже для них ужин в большой компании. Малфой и вовсе не видел Уильяма, хотя отчётливо его слышал несколько раз за день. Его крики на приходящих в его кабинет людей разносились на весь первый этаж поместья. А Элайн… он будто был в глубоком трауре. Мысленно похоронив подругу и оплакивая её под очередную бутылку вина. Видимо, это действительно для него было хорошим ударом, от которого он бы отходил больше года. Забавно осознавать то, как сильно он смог сдружиться с девчонкой за каких-то несколько месяцев, которые они находились тут. Унынием так сильно от него несло, что парень буквально абстрагировался от всех. Драко же несколько раз за ночь спускался в столовую, ибо сон так и не приходил. Замечая всё на том же месте в гостиной Элайна, он просто проходил мимо, стараясь даже не привлекать к себе внимания. Можно ли было сказать то, что Малфой так же переживал за жизнь Гермионы как и сам Флоренс? Конечно. Он перегрызёт глотку любому, кто тронет её. Кто похитил её прямо у него из-под носа, как и то самое чёртово кольцо. Он вернёт Грейнжер любой ценой и точно свалит из этого времени. Плевать, что будет говорить отец, но подвергать снова опасности Гермиону он не хотел. Это происходило слишком часто. Взрыв и круцио в спину. Да даже сейчас он хорошо помнил, как напрягались её мышцы, когда Драко первые дотронулся до неё. Когда взял на руки, вынося её из этого проклятого бара. Он точно заберёт её домой, ей нечего делать тут. Да и тем более, когда она каждый раз висит на волоске от смерти, Малфой убьёт каждого, если Гермиона прошедшая годы на войне умрёт в этом времени. До встречи с Абраксасом оставалось около двух часов, но он бы с лёгкостью отправился заранее. Недомогание, которое усиливалось почти что с каждым разом начинало понемногу сводить его с ума. Уставший и вымотанный прошедшей ночью, он вяло шёл в сторону кухни, чтобы хоть как-то взбодриться кофе. Домовики в этом доме не особо его жаловали. Единственного, которого он смог запомнить был Фор. Тот самый домовичок, который всегда тёрся около Уильяма. Который как верная собачка, вечно путалась у него под ногами. Фор был действительно очень хорошим домовиком, но вот на просьбы Драко он реагировал через раз. Это было конечно странно, но Малфою стало абсолютно плевать. Он не хотел дозываться хоть кого-то из этого дома, что бы ему принесли чашку кофе. Если бы домовики в Мэноре были ли бы такими бестактными как тут, то они явно погибли бы от руки Люциуса. В гостиной всё так же сидел Элайн. На столе было две пустых бутылки вина и заветренная сырная тарелка. Малфой всегда удивлялся, как эстетично этот парень подходил к выпивке. Не просто набухивался в хлам до беспамятства, а изысканно подбирал подходящее вино и закуску. И даже подойди к нему сейчас, он с заплетающимся языком расскажет всё об этом сорте. Ему простительно было пить и Малфой даже не винил его в этом, ведь этот парнишка наверное открыл для грязнокровки мир алкоголя (наверное впервые). — Не думаю, что это как-то ей поможет, — слова Малфоя разлетелись эхом по огромной гостиной, — Есть новости? — О даа, — вяло потянул он, поднимая свой взгляд на подходящего к нему Драко, — Новость о том, что Гермиона была права. — Обоснуй, — с усмешкой протянул он, усаживаясь на диван напротив парня. Бутылки вина были пустые, но в бокале ещё плескалось немного содержимого. Он был пьян. Пьян в такую рань и просто убивался по пропавшей Гермионе. Малфою уже казалось, что не Уильям положил глаз на девчонку, а Элайн. — Все её слова в твой адрес — правдивы. Какой ты был и каким остался. — Вот как… И с чего такие выводы? — Тебе плевать на неё, так зачем ты её мучаешь? Делаешь больно ей каждый раз. Гермиона ненавидит тебя, будто ты самый главный её враг, но ты умудряешься подпустить её к себе, а после она рыдает в своей комнате! — последние слова он уже прокричал, немного сменяя положение в кресле, — Она так не хотела, что бы ты приходил сюда… Ой блять… Малфой лишь закатил глаза на эмоциональный всплеск Флоренса. Он слышал многое в свой адрес, его пьяными бреднями не удивишь. Было плевать на его мнение, ведь Грейнжер уже так не думала. Точно нет. Ведь как сладко она стонала под ним тогда. Драко сжал кулаки, продолжая смотреть на парня. Он с лёгкостью опустошил остатки вина, с громким звуком ставя бокал на стол. — И это всё? — усмехнулся Драко. — А тебе этого мало?! — он снова повысил голос, заставляя Драко сильнее сжимать кулаки, сдерживаться, — Тебе мало того, что ты просто издеваешься над ней? Издевался в школе, после школы и даже тут! Что она тебе сделала?! — Это не должно тебя никак касаться. Может тебе уже баиньки? — Ах, да, точно, — Элайн с трудом встал с кресла, пошатываясь, — Как я мог забыть… Она же грязнокровка. Из-за этого все эти издевательства? — В какой-то мере да, — строго произнёс Драко, напрягаясь. Он видел как тот полез в карман джинс, и Малфой знал зачем. Ему даже становилось смешно от этого не до защитника. Пара секунд и Малфой работает на опережение. Выстреливая экспеллиармус в парня. — Никогда, слышишь? Никогда не наставляй на меня палочку, — шипел он, — Иначе она снова будет рыдать. Только рыдать она будет уже на твоих похоронах. Элайн просто сверлил его взглядом, не отрываясь. Он злился не меньше, чем Драко. Но Малфой был серьёзен в своих словах. просто привык к такому исходу событий и привычку это выработала война. — Тогда беги, ищи её, а не показывай мне какое ты чудовище Драко Малфой. Или же что, будешь ждать, пока Уильям всё решит? — Этого ждёшь тут только ты, — холодно произносит Драко, делая шаг вперёд, — Знаешь, что я говорил о подобном моим солдатам? Ты — слабость, Элайн. Слабость — это всё, что ты из себя представляешь. Распуская тут сопли, пока где-то там твою подружку возможно убивают, — он произносит каждое слово с таким холодом, что его буквально можно было ощутить, — Мне глубоко плевать на тебя и твоё мнение, но мне не плевать уж точно на неё, паршивая ты мразь. Их диалог походил на вой двух котов, правда Малфой выигрывал эту стычку. Он мог бы с лёгкостью запустить в него зелёный луч, но сразу в голове он вспоминает слёзы Грейнжер, которые она бы пролила из-за этого парня. Её слишком много. Много везде, много в его голове и это тоже бесило. Он ловил себя на мысли, что слишком часто стал задумываться о ней, вспоминать или обдумывать все её слова, поступки. Так не должно быть, только не с ней. Она поедала его мысли, запивая тыквенным соком. Наверное даже наслаждаясь этой трапезой. Это же Грейнжер, она всегда путается под ногами, влезая во все дела своим вздёрнутым носом. Даже сейчас, её же нет, но он не перестаёт думать о этой выскочке. Наверное как и она, когда Драко лежал в больнице. Так же прокручивала все мысли в голове о нём? Так же думала о том, что может быть важен каждый час? Засыпала и просыпалась с этой мыслью? Голова отдаёт ещё один спазм в районе висков, и Драко сжимает зубы с такой силой, что ещё немного, и он бы услышал хруст зубов. Начинается аттракцион. Её нет, он умирает. Малфой не боялся смерти, он боялся сейчас за неё. За то, что вздрагивало каждую ночь от кошмаров и он был абсолютно бессилен перед этим. Наверное, впервые он не мог ничего с этим сделать. Знаешь, ей же снятся кошмары после войны. Слова Блейза проносятся где-то на подкорке мозга. Ему интересно, как там он сейчас. Как Пэнс, как Нарцисса? Но глубоко плевать на Люциуса. Этот мудак ещё получит за то, что истязал мать, а она всё это терпела. Молча блять терпела и сглатывала. — Кольцо, — хрипло произносит Элайн, — Гермиона знает, где оно. — Его там нет, — резко, будто не давая ему договорить. Малфой отходит от него, усаживаясь обратно на диван, бросая взгляд на часы. Ещё час. — Но я так понимаю у Грикса его не было, — утвердительно, убирая выпавшие пряди волос с лица. — Он даже не узнал Уильяма. С ним бесполезно было разговаривать. Думаю, Артур ошибся. — Какая неудача, — иронично произноси Драко, прокручивая древко между пальцами. Он был уверен в том, что Грикс это очередной вброс. Кольца бы точно там не было, но эти идиоты попёрлись к нему, чтобы удостовериться в этом. Драко не мог понять, для чего всё это Артуру. Либо ему нужно было самому этот перстень, либо он просто мошенник, который цедит деньги. Малфою не жалко выкинуть в его кошелёк галеоны, но он накажет, жестоко накажет. Элайн остыл. Но по его виду было видно, что парень не спал больше суток. Потрёпанный и уставший, такой же как Драко. Но Малфою нужно было это терпеть, как минимум ещё пять дней, а дальше смерть, либо неизвестность. — Мы найдём её, я точно знаю, — хрипло произноси Элайн, смотря куда-то в потолок. — Да…***
Она не сразу почувствовала то, что может шевелить руками. Просто на автомате почесала нос, даже не открывая глаз. Её знобило, но к этому Грейнжер давно привыкла. Привыкла к холоду. К тому, который три дня окутывал её тело. Но сейчас… Он был другим. Не было той сырости, к которой она привыкла за эти дни. Чувствовала ветер, он взъерошил её и без того спутанные волосы. под головой больше не ощущалось той твёрдой кушетки, что доставляла столько неудобств. Но осталась слабость. Слабость во всём теле, та наверное ломала кости до сих пор, не давая нормально протекать крови по венам. Она судорогой отдавалась по всему телу, сжимая и без того слабые мышцы рук и ног. В горле было сухо, будто как в пустыне, а губы потрескались. Она не ела и не пила эти три дня. Запястья и лодыжки ныли от того, как сильно оковы натёрли её кожу. Оставляя там синеватые отметины, которые будут перерастать во что-то жёлтое. Но Грейнжер ощущала под щекой мягкую, немного колющую траву, запах который успокаивал. Хотелось пролежать тут ещё немного, просто забыться. Подумать, что это очередной сон и больше не просыпаться. А зачем? Для чего? Чтобы снова слышать этот голос, который заставлял кровь в её венах закипать от ужаса. От которого она затаивала дыхание, что бы лишний раз не привлекать к себе внимания. От того голоса, от которого Гермиона будет просыпаться ещё не одну ночь, боясь спать в темноте. Надеясь, что это очередной, дурной сон. Но сейчас — это было наяву. Так чётко она слышала ворон, которые восседали где-то на деревьях и так отчётливо ощущала под своим телом сырую землю, которая в миллионы раз была теплее, чем тот стол, на котором Гермиона лежала этих чёртовых три дня. Слёзы сами начали заполнять слизистую. И от куда в её организме ещё влага? Хотелось тепла, хотелось домой. Просто отдохнуть. Когда это блять уже закончиться? Почему с ней? Почему она? Гермиона приоткрывает глаза, отказываясь верить в то, что она действительно лежит на земле, где-то у обочины дороги. Вот так, просто? Выкинули на обочину трассы, как ненужную игрушку. Странно, но она понимала, что всё ещё находилась в этом времени. Что всё это продолжатся. Где Драко? Где Уильям? Элайн? Почему они не ищут её? Вот же, Гермиона тут, не взаперти. Ей нужна помощь. Оо, Мерлин. ей давно нужна была помощь. Немного привстав на дрожащем локте, она попыталась оглядеться. Пусто. Ни чего, что могло хоть как-то ей помочь. Потрёпанные джинсы и такая же майка, всё велико. Ну хоть не голая. Палочки нет. Наверное, Гермиона уже смогла привыкнуть к тому, что тут она часто остаётся без неё. И даже сейчас её это не пугала. просто привыкла. Нет уже тех слёз, которые видел Драко в библиотеке в поместье Флоренс, когда её окатила паника. палочка лишь осталась лежать на подоконнике, а для неё это было сумасшествием. Так странно не ощущать древко, просто обходиться без него. Нет, это не было странным — это было идиотизмом. Она вгоняла себя в большие неприятности оставаясь обезоруженной. Понимая, что она до сих пор в розыске и её спокойно могут поймать. Вот она, у обочины дороги. Захара будет рад. Где то кольцо, которая она выкрала у него? Грейнжер даже не знает. Его забрал Драко или Элайн. Пусть, это подделка. Оно ей не нужно. Запястья ужасно ныли, а затылок ещё хуже. Спасало ситуацию, что сейчас лето и ночной холод был не настолько пронизывающим. Слёзы застыли в глазах, так и не спустившись по сухим щекам. Она выплакала их всех уже за три дня. Выплакала всю соль из глаз, которая вообще была в организме. Сил больше нет. Сейчас, она даже не рассчитывала на то, что сможет добраться до дома, ведь даже куда идти она понятия не имела, но идти нужно было. Встав на полусогнутые колени она немного пошатнулась от того, что голова кружилась. Было больно, но Гермиона делает несколько шагов и выходит на дорогу, чтобы было хоть как-то проще идти. Хоть как-то передвигать ногами. Она не так далеко от Лондона, ведь на горизонте виднелись небольшие строения, которые наверно в километрах десяти от неё. Нужно идти, нужно. Шаг за шагом, которые давались ей с таким трудом она шла. Шла, чтобы выжить, ведь сколько она дерьма пережила в жизни, а сколько ещё переживёт. Даа, дерьмо случается. Немного тряслись руки, но она старалась не обращать на это внимание. Она вообще старалась абстрагироваться и не думать вообще ни о чём, но это получалось трудно. Хотелось рухнуть прямо тут на колени и плевать что будет больно из-за гравия. Предполагая лишь то, что она вряд ли дойдёт. Но нет, Гермиона была Гриффиндоркой. До ужаса упёртой. Глотая всё, она стискивала зубы, руки, закусывала губы, терпя боль. Как истинный воин, шла до конца. Взгляд падает на руку, точнее на внутреннюю часть руки между запястьем и локтем. Это можно было сравнить с космосом. Фиолетовая дымка, которая расположилась там, имела какие-то величественные размеры. Её укололи дважды и оба раза в одно и тоже место. Таких синяков она никогда ещё не видела. Отчётливо были видны вены, будто изменяя свой цвет на более насыщенный. Что текло по ним? Что вкалывали в неё? И почему она осталась жива? Снова вопросы градом ссыпаются в её голову. Но ей нужно отвлечься, не думать о боли, которая как назло растёт. Дымка на руке пугала, но Грейнжер старалась больше не смотреть туда. Она просто хотела дойти, выжить и не умереть тут. А ещё больше почувствовать себя в безопасности. О Гордрик, ей этого ужасно хотелось. Просто ощутить хоть на мгновение это чувство. Малфой. Она чувствовала с ним умиротворение. Плевать, что он мог вытворить, плевать, что он мог сказать в её адрес. Но она действительно ощущала безопасность рядом с ним. Смешно. Ухмылка пробегается у неё по лицу. Смешно представлять себя, ощущать себя в безопасности с тем. для кого убийство человека — это всего лишь обыденное дело. Драко Малфой убийца. О да, она это знала не понаслышке. Она видела это. Она лечила тех, кто умирал от всего одного взмаха его палочки. Но как же она хотела в его объятья. Если бы он действительно хотел её смерти, то убил бы ещё давно. После войны прошёл почти год. Малфою не составило бы труда узнать её адрес. Плевать. Он мог бы убить её тут. В том номере отеля. На кухне в поместье, в её комнате. Да где угодно. Это как по щелчку пальцев. Всего секунда. А может дело в том, что Драко и не желал её смерти? Ведь на секунду если представить, она же могла ему нравиться. Ведь могла? Бред. Гермиона никогда не поверит в это. У Драко Малфоя нет чувств. Это помутнение, и он наверняка также думает. Но ведь… Но ведь можно забыться на несколько минут, часов и просто откинуть все мысли. Отдаться эмоциям, отдаться ему. Малфой защитит её, как делал уже несколько раз. Ещё немного. Осталось совсем чуть-чуть дойти. Это радовало, а на горизонте проявлялся рассвет. Ещё немного и она будет дома. Где-то час она похромала из последних сил, приближаясь к какому-то зданию. Это было пригородное кафе, которое расположилось в краю города. Хвала Мерлину, что хоть что-то. Стук в дверь, ещё и ещё. Там явно должен быть кто-то. Она просто была в этом уверена. Добираться до сюда было слишком выматывающее для любого человека. В таких заведениях оставались на ночь. Она просто хотела в это верить. Минут десять Гермиона стучала, долбила в эту несчастную дверь, всё так же надеясь на какой-то отклик за ней. Но его так и не последовало. Надежда покидала разум. Нужно идти дальше, найти хоть что-то ещё, но Гермиона просто уже не могла. Не было сил на это. Разрыдаться бы от беспомощности, но на это так же не было сил. Ни сил, ни эмоций. Ничего. Она спускается спиной по шершавому кирпичу вниз, задирая немного майку, царапая кожу. Отдохнуть. Может поможет. Но ведь уже утро, должны хоть кто-то прийти сюда. Хоть кто-то из сотрудников. Она отдохнёт и пойдёт дальше. Немного переведёт дух, восстановит силы. Но так предательски клонило в сон. Ещё несколько минут и она сдалась. Погружаясь в сон, отдыхая. Так приятно понимать, что тебе не сниться абсолютно ничего. Эти мультфильмы ночью уже ей надоели. Надоело всё и она просто отпускает ситуацию, закрывая тяжёлые веки и становится так легко. Спать где-то на окраине города, не понятно где, не понятно как, но она просто не может идти дальше. Вот так просто? Так просто опуская руки? Нет, это не Гермиона Грейнжер. Не она, уже точно нет. — Мисс! — женский голос тревожит её сознание на границе сна, — Мисс с вами всё в порядке? Роджер, воды! Быстрее воды! — кричала женщина трогая пульс Гермионы. Такие тёплые руки, к которым хотелось прижаться. Единственное тепло, которая она почувствовала за эти дни стали нежные женские ручки. Женщина тормошила её, чтобы хоть как-то привести её в сознание. Это не было сном, она просто сдалась, отпуская ситуацию в небытие. Азазелло, ты всё ещё ждёшь? Прости, не в этот раз. Гермиона открывает глаза, рассматривая суетящуюся женщину. Красивая. — Роджер, ну где ты там возишься?! — строгим голосом говорила она, и спустя несколько секунд парнишка лет десяти подбегает к ней с водой. О Мерлин, она мечтала об этом глотке воды. Гермиона цепляется за бутылку будто за спасательный круг, совершая большие глотки жидкости. Она прямо ощущает, как та стекает по горлу вниз, но ей ужасно мало. Это была как рука помощи, как что-то с выше, что помогло ей хоть как-то. Тяжело выдыхая, Гермиона снова облокачивается на стену, пытаясь перевести дыхание. Грудная клетка ужасно часто вздымается, но ей сейчас так хорошо, так приятно. — Милая, что стряслось? — тихо произнесла женщина присаживаясь на корточки около неё. — Вы… вы можете отвести меня в… в город? — запинаясь говорит Гермиона, переводя взгляд на неё. Она пытается встать, что бы не упустить свой шанс, но девушка останавливает её, упираясь в плечо Гермионе. — Тише, тише. Конечно сможем, давай, я помогу тебе подняться, — её голос был таким нежным, таким бархатным, что на глаза Гермионы наворачивалась слёзы, — Ну-ну, детка, не плачь, всё хорошо. Какая тварь это с тобой сделала? — Я…я не знаю, прошу, отвезите меня в город. — Конечно, давай, вот так, аккуратно, не спеши. Ноги будто подкашивались, и Гермиона была не уверена, что даже дойдёт до машины, но она явно старалась. Было спокойно, что женщина была только с милым мальчуганом, который так же помогал ей. Они магглы. Гермиона точно знала это. Просто чувствовала. — Роджер, открой дверь, — скомандовала она, поддерживая Гермиону за талию? — Потерпи милая — ещё немного. Она усаживает Гермиону на заднее сиденье старенького Фиата, захлопывая деверь. Так же быстро усаживается за руль, переводя дыхание. Женщина взволнованна, а вот Гермиона наоборот. В машине теплее и это снова клонит её в сон. — Милая, это слишком опасный район. Тебе не следовало тут находиться, — начались причитания, словно профессор МакГонагалл словила её в запретной секции, — Куда тебе нужно? А что ответить? Грейнжер же до сих пор в розыске. И если эта женщина узнает её, то сразу же отвезёт в полицейский участок. Дверь захлопнется. Но терять больше нечего. — Мне нужно в поместье Флоренс, — тихо произносит Гермиона, отворачиваясь к окну. — Хорошо, — так легко отвечает она, заводя мотор машины. Никаких расспросов по этому поводу что ли не будет? Ведь она едет не в захудалый дом, а в имения одного из богатых людей в городе. Ведь женщина даже знает адрес куда следует держать путь. Но Гермиона и на этом рада, сейчас ей просто не нужны лишние вопросы. Слишком устала. За окном стали мелькать небольшие дома с покосившимися крышами, а это означало, что совсем скоро она будет в Лондоне. — Как тебе работается у Флоренсов? — внезапно задаёт вопрос женщина, немного притормаживая, — Говорят, что у братьев сложный характер. — Они хорошо платят, а этого достаточно, чтобы стерпеть негодование, — лукавит Грейнжер. — Ох, я помню как погибли их родители. Весь Лондон был в трауре. Жаль было мальчуганов, но, как я посмотрю, Уильям справляется. Совсем их жизнь помотала. Виноградники сгорели, гибель родителей. Ну ничего, пережили и это уже хорошо, — тараторила женщина, не давая ей возможности уснуть. Но Гермиона слушает в пол уха, сосредоточившись на своём недомогании. Голову немного кружило или наверное, её укачивало. -… а ведь пора. Наверное Уильям первый женится, ибо разгильдяй Элайн совсем о другом думает. По статусу давно пора, а он всё в работе и в работе. Вот повезёт кому-то, — заулыбалась она, заворачивая на право. Гермиона устала кивнула, не желая продолжать диалог, в котором даже особо и не участвовала. Становилось совсем уже светло, наверное пять или шесть утра. И на горизонте показывались знакомые сооружения. Она знала, что они почти приехали. Смогла. — Давай я тебе помогу, милая, — встрепенулась женщина, когда Гермиона начала самостоятельно выходить. — Ох… спасибо Вам огромное. Женщина отмахивалась от её слов благодарности. Будто у неё была какая-то выгода в этом. Ведь всё слишком странно. Она была готова словно на руках её занести в дом, уж слишком чувствовался её порыв в этом. Но всё же, Гермиона была ей благодарна. — Ещё наверное все спят, — протянула женщина стуча в дверь. Но Грейнжер не успела даже ответить ничего, как массивные двери отворились и на пороге появился Уильям. Он был собран и видимо куда-то торопился, ведь он даже не сразу заметил Гриффиндорку. — Чего тебе?! — рявкнул он, но взгляд сразу падет на ослабленную девушку, и он меняется в лице. Меняются черты лица, меняется голос. Он что-то говорил, но она уже не слышала. голова отказывалась воспринимать происходящее. Лишь звонкий писк на подкорке мозга и отчётливее биение сердца. Это последнее, что чувствовала Гермиона. Дышать было сложно, но сложнее было цепляться за волосок, который мог оборваться и она бы попрощалась с жизнью.***
— Хозяину не следует тут находиться. Хозяин должен быть в трезвом уме. Мисс в порядке, вам не о чем беспокоиться, — это был писк домовика. Слишком близко, — Фор будет рядом с мисс. Фор никого не подпустит к ней, мисс нужно спокойствие. — Следи за Драко, — строго произнёс Уильям, — Не понятно что ожидать от него. — Мистер Малфой был у дверей мисс уже в семь утра. Фор вовремя подоспел. — Малфой поднимет её нервы в два счёта, мне это не нужно. — И мисс это не нужно. Отправляйтесь, всё будет в порядке, — лебезил домовичёк, крутясь вокруг кровати. В комнате было темно, видимо уже был вечер. Только вот какого дня? Сколько она провела в отключке? Снова в бессознательном состоянии. Видимо, она уже стала привыкать к такому роду пробуждения. Чтобы сначала начинать анализировать то, где она находилась, а после, вспомнить произошедшее. Она засыпала и просыпалась ещё несколько раз, но место не менялось. Сменялась лишь прохладное, влажное полотенце на лбу. Её лихорадило, а руки были как ледышки. Она в безопасности. Её больше ничего не угрожает. Губы уже не были такими сухими, а голова не болела. Мягкая постель, мягкие простыни. Гермиона устало выдыхает, приоткрывая глаза. Её комната. И незначительная улыбка пробегается у неё по лицу. Встревоженность Уильяма была ей понятно. Он слишком волновался за Гермиону. не хотел, что бы хоть кто-то находился с ней в его отсутствие. Опять куда-то уезжает. но ей так сильно хотелось увидеть Элайна и Драко. Улыбнуться им краешком губ, чтобы они понимали, она в порядке. Но сил для того, что бы выйти из комнаты особо не было. Стакан с прохладной водой стоял на прикроватной тумбочке к которому она стразу же потянулась. Эта была самая вкусная вода в её жизни. Та, что действительно утоляет жажду. Стрелка на циферблате часов показывала половину первого ночи, но сна уже не было. Грейнжер слишком много спала. Балконная рама была приоткрыта, из-за которой тонкие шторы игрались по ветру. Так спокойно и так тепло от всей этой обстановки. Она осматривает свои руки, но синяки всё так же на месте, видимо, их никто не сводил. Тот космос, который покоился у неё из-за введения препарата в вену, будто становился больше, но Гермиона сведёт его утром. сейчас ей даже не хотелось задумываться о том, где её палочка. Встав с постели и ощутив под ногами прохладный пол, она вяло побрела в сторону ванной. Включая свет и останавливаясь в дверях. Ей не верилось что это она. Та, кто отражается в зеркале совсем не походила на неё. Гермионе не верилось что это было три дня, а совсем иное. Не больше месяца, ведь как сильно выделялись её скулы, какие большие были синяки под глазами. Она смотрела в отражение, а сердце бешено стучало, отдавая в виски. Будто кровь закипала в венах, а на глазах опять эти слёзы. Эти невыносимые солёные горошины, которым из любовались её щёки. Что-то накатывалось в груди, подсказывая ей, что нужно отвернуться, но она будто приросла намертво к полу. Смотря на себя и не веря. Сопоставляя всё то, что с ней произошло. Тихий, невзрачный всхлип — это первое, что прозвучала из её уст. Хотелось биться в панике и истерике. Её смерти желали тут. Смерти. Повторяется в её голове. Снова и снова это облитое холодной кровью слово. наверное её кровью. Кому это было нужно? Что такого она сделала плохого, что каждый раз она подвергается смертельной опасности? Лучше бы она умерла в Мэноре. На том полу, под крики Беллы, ощущая её запах, её дыхание. Замечая, где-то за углом Драко и его полный паники взгляд. Она готова проклинать его всеми сквернословиями в этом мире. Он — это источник всех бед. Он — это ошибка. Ещё несколько всхлипов и Гермиона опускается на колени, закрывая лицо ладонями. не веря самой себе. Не веря в то, что может доверять ему. Зачем? Для чего? Его поступки никогда не изменят его сущности. Не изменят в нём того, кого воспитал Лорд. Она плачет, ощущая истерику. Всё то, что давно копилось в ней выходит в наружу и от этого должно стать легче, но становится хуже. С каждыми мыслями, что как липке змеи вползают в её голову ей всё хуже и хуже. Нет того, к чему она сможет привыкнуть. Может ей кажется, а может и нет, но кто-то ломиться в дверь. Но Гермионе плевать, её рыдания лишь усиливаются. Она цепляется за волосы, сжимая их в слабых кулачках, выжимая всё из себя. Всю ту боль, с которой жила последние годы. О Мерлин, ей впервые хотелось умереть просто так. Вот тут, на холодном полу, лечь и не проснуться. Так стало бы проще. Дыхание было не к чёрту или она вообще забыла как дышать. Такая беспомощная, такая слабая. Ты — слабость. — Грейнжер! — резкий, холодный крик где-то из-за спины, но она не оборачивается, а лишь сильнее всхлипывает, будто крича. Он дотрагивается до её трясущейся спины. Такая горячая, лихорадка лишь становится сильнее. Её грудная клетка содрогается почти что каждые несколько секунд. Совсем сошла с ума. — Что, что случилось? — произносит Малфой, проводя ладонью выше, убирая волосы от её лица. — Ты! Ты самое ужасное в этом мире, мне было бы куда лучше без тебя! — прокричала Гермиона в слезах. — Без меня ты бы уже давно сдохла, как ты этого не понимаешь! Открой глаза, Грейнджер! Я — единственный твой шанс на спасение, пойми это или прими как должное. Он отвечает слишком резко, холодно, будто куда-то в пустоту. Он так же был на нервах, так же переживал. И какого ему сейчас видеть её такую? Подавленную, измученную, почти убитую девчонку, которая упивается в слезах перед ним. Он чувствует страх. Не за себя, а за неё. — Тише, Грейнжер, — шепчет он, усаживаясь рядом на холодный кафель пола, — Иди ко мне. Она ненавидит себя ещё больше. Из-за него, из-за своих слов, из-за своих действий. Но это помутнение, это пройдёт. Как бы она не обещала себе, как бы не старалась, но Гермиона словно по щёлчку пальцев готова броситься к нему в объятья. Это банальная безысходность. Просто успокоение, как наркотик. И этот наркотик она любила и ненавидела. Малфой был прав, хоть она этого и не хотела признавать. Он действительно её шанс на спасение, буквально единственный. Но он шанс на спасение от того, что натворил сам. И она просто запуталась, что же делать. Но ощущая его поглаживания по волосам и такое спокойное дыхание, ей становиться действительно лучше. Блять, просто сам факт того, что она чувствует безопасность в том, кто не должен её дарить. Она будет проклинать себя за это изо дня в день, но не сейчас. Будет выстраивать теории и снова его проклинать, но когда-то мысли придут в нужное русло. Она просто не может в это верить. Тот человек, которого хотел убить весь Орден, тот, кто убивал сотни лучших волшебников, сейчас был таким мягким с ней. она не должна об этом думать, это просто не правильно. Грейнжер привыкла жить по определённым правилам, но Малфой в них большая ошибка. Может именно поэтому её мозг отказывается в это верить. Забывается, подпускает, а потом снова выдаёт ей о том, что это плохо. Плохо наслаждаться его теплом. Теплом пожирателя смерти. — Ты вся горишь, — произносит он, притрагиваясь, как ей показалось, ледяными губами до лба. Так нежно и так приятно, но блять, так не правильно. О Боже. Малфой смотрит на её руки, проводя по ним большим пальцем. Замечая такие же синяки и на лодыжках, но он лишь сильнее прижимает её к себе. Защищая, успокаивая, даря спокойствие. — Я убью его, — шипит он ей в волосы. Гермиона кивает, соглашаясь. она бы и сама с радостью запустила запрещённое тому, кто всё это сделал в грудь. И даже не корила бы себя за это. Она больше не плакала. Дыхание стало спокойным, как и она сама. Но так не хотелось разрывать с тем телесного контакта. — Тебе нужно в постель, Гермиона, — говорит он, но она слышит лишь одно. Гермиона. Как красиво звучит её имя из его уст. С привкусом гибискуса и сигарет. От него пахло сигаретами, но сейчас это было такой мелочью, что даже не ощущалось. Аккуратно приподнимая её, прижимая к груди, Малфой относит её к постели. Укладывая и накрывая. Убирая волосы с лица. — Фор… Он же. — Он пока спит, всё хорошо, — лукавит Драко, но произносит всё слишком серьёзно. Петрификус в исполнении Малфоя продержится до утра. И действительно, волноваться было не за что. Драко смотрел на неё, стоя около кровати. Проклиная себя за то, какой он видит Грейнжер. Такой слабой, с испариной из-за лихорадки на лбу, словно дементоры выкачали из неё всё, что только было светлого в её душе. Он простоял бы так всю ночь, ожидая того, что бы ей стало лучше, но Гермиона даже не закрывала глаз. Смотрела не раздувающие ветром шторы, таким вот усталым взглядом. Малфой делает шаг назад. Ей нужно отдохнуть, но сколько мать его уже можно? Нет, просто нужно. — Драко… — стонет Гермиона в панике оборачиваясь на него. — Я тут, Грейнжер, всё хорошо. — Побудь со мной, — она снова всхлипывает, боясь остаться одной, — Рядом. Он выдыхает, но видно, что его удовлетворили её слова. Уголок губы ползёт вверх, и он подходит к кровати. Побыть с ней, рядом. И это она просит его об этом. Сама, смотря на него таким напуганным взглядом. Боится остаться одной. Драко медленно, словно дикая кошка ложится рядом с ней, притягивая её к своей груди. Так нежно и так не по Малфоевски. Словно это вовсе не он. Словно так просто не должно быть. Он это и сам понимает. Но просто уйти и оставить её тут одной, он бы не смог. Чувствовать её дыхание рядом, вот так, спокойно, это просто было ему нужно. Гладить её по спине, вырисовывая незамысловатые линии и понимать, что она в безопасности. Что Малфой найдёт эту мразь, найдёт и убьёт её. Лишь из-за того, что тронули то, что принадлежало ему. Да, она определённо была его, хоть может и сама этого не знала. Ведь малышка даже сейчас нуждалась в нём. Наверное так же, как он нуждался в ней. Просто смириться с тем фактом, что она нужна ему и всё. Драко нужно было принять его и дальше жить с ним. Понимая, что грязнокровка была чем-то в его жизни и это явно что-то светлое. Как мало в его жизни было света, но теперь вот оно, в его объятьях. — Грейнжер, ты как? — шепчет Драко. — Гермиона, — поправляет она. Ей так хотелось снова услышать своё имя из его уст, — Я… Вроде как отпустило. — Я вытащу тебя от сюда, обещаю, — говорил он, хотя больше сам для себя, — Доверься мне, всё будет хорошо. Всё будет хорошо, — повторял Драко. Она приподняла голову, упираясь ладошками в его грудь. Смотря на него усталым взглядом. — Поцелуй меня, — просьба такая, что хочется провалиться под землю. — Тебе нужно поспать, — он пытается, противиться не посмотреть на неё. — Пожалуйста… Драко. Но он не отвечает. Смотря в куда-то в темноту, чувствуя, как ком в горле нарастает. Она просто не в себе от лихорадки. Это говорит не Грейнжер. Тут нет здравого смысла, простое помутнение. Она опускает голову обратно, так и не получив того, что просила. Ну и ладно, главное, что он тут. что он не бросил её. Что-то грело внутри неё, наверное тот факт, что Драко переживал за неё. Его ладони в один момент останавливаются у неё на спине, и Гермиона напрягается. Будто вот-вот и он уйдёт. Но нет, этого не случится. Драко зарывается рукой в её волосы, оттягивая их назад, открывая перед собой её заплаканное лицо. Красные глаза и слипшиеся ресницы. Шоколадный взгляд непонимания. Малфой впивается в её губы. Так быстро и так трепетно. Даря ей то, о чём Грейнжер просила несколько минут назад. Сладко и горько одновременно. Ему нравится. Нравится чувствовать её вкус. Медленно, углубляя поцелуй, он притягивает её к себе ближе, смакуя её нижнюю губу. Она выпускает едва ощутимый вздох в его рот, и если бы ещё одно движения её ручек, то точно сорвался бы. — Спи, Гермиона, я буду рядом, — шепчет ей Драко, оставляя поцелуй на лбу.***
Уильям вернулся только к полудню. Сразу направляясь в свой кабинет без настроения. Этому свидетельствовала его походка, его баритон голоса, его хлопок двери. Он был в ярости. Флоренс возвращался всё чаще и чаще в таком настроение домой. Не обращая внимание ни на что, запираясь в своём кабинете. Попивая кофе и выкуривая одну сигарету за одной. Несколько писем на его столе, стопка пергамента и полная пепельница. Он сжал пальцами глаза, зажимая переносицу и убирая волосы назад. Устал. Звук аппарации и в конце комнаты появляется Фор. Переминаясь с ноги на ногу, он не решается начать говорить. — Быстрее! — гаркает Уильям, не обращая никакого внимания на домовика. Перебирая ножками он подбегает к столу и раскрывая кулачок демонстрирует ему украшение. — Хозяин, Фор нашёл его у мистера Малфоя в покоях. Фор не капался в его вещах, но оно лежало у него на комоде. Фору не следовало это брать, но он подумал, что хозяин знает, что это, — тараторил эльф. Уильям не сразу, но переводит взгляд на сморщенную ладонь домовика. Сощуривает взгляд и аккуратно поддевает украшение двумя пальцами. Это был браслет. Он сразу понял что это родий с добавлением серебра. Само плетение имитировало чешую змеи. Браслет Гермионы.