На Юг и обратно

Агропром, как и всегда, был довольно мрачен: серая заводик, частично заросший «Жгучим пухом», пожухлая трава, облезшие деревья с поеденной паразитами корой, а также кучи строительного мусора, одна из которых напоминала логотип известной американской марки смартфонов, так как рядом с ней образовалась аномалия поглотившая часть хлама. Сталкеры вышли на берег болота рядом с окружённой «Холодцами» хижиной и внезапно остановились. — Перерыв — две минуты. Переведи дух, а я пока разведаю обстановку. — Хорошо. Чебур подошёл к валуну и аккуратно сел на него. Корсак же достал бинокль и начал рассматривать через него местность впереди. Через линзы сталкер увидел блокпост научного комплекса «Агропром»: потрёпанная временем сторожевая будка с деревянным окошком, ржавый шлагбаум с надписью «Стоп», выглядывающий из-за угла БТР-70, смотрящий в стену стволом КПВТ… Всё, как обычно, вот только Бумера интересовало не это. У бетонной рельефной панели стояло два солдата, которые были заняты закрашиванием эмблемы «Долг», выполненной в виде красной мишени с названием группировки, белой краской из аэрозольного баллончика. Ну как заняты… Один распрыскивал краску на герб злейших врагов Зоны, а другой курил, что-то говоря товарищу под руку. Автомат у него не самой новой модели Калашникова: с деревянным цевьём, магазином коричневого цвета и складным прикладом. То ли АКС, то ли АКМС, то ли те же модели 1974-го года разработки. Одеты бойцы в комбинезоны «Берилл», это знакомая снаряга, повар с лагеря учёных такую за водку выдаёт… И завершающая улика: наплечная нашивка в виде биколорного флага. Украинцы. Чувства у Дмитрия были смешанные. Ввиду своей профессии, военных он не любил: многие из них привыкли косить всё подряд из пулемёта или вытряхивать из сталкеров последние деньги. После начала международной кампании «Юнона», как её называют на Западе, или же «Ствига-2015» в документах стран-участниц из СНГ, среди служащих появилось некое разнообразие, которое Дима поделил на три типа, по модели поведения и принадлежности. Украинские военные — «Дельцы». Постоянные обитатели Зоны. Любят пострелять, но, если сталкер готов на сделку, то бишь на взятку или какое-то одолжение в виде задания, готовы отпустить бедолагу. Если особо хорошо им помочь, могут и отдать что-то, списанное со склада, например коробок патронов для ПМа. Не стоит грешить на национальность или этнический менталитет: просто украинцы, особенно столичные, первыми просекли крышевать сталкеров в обмен на свободу и жизнь, ввиду близости к Зоне и большей осведомленности о правилах здешнего «рынка». Вторая категория — русские солдаты, они же «Бюрократы». Попадёшься — заломают и поведут на базу, иногда толкая в спину рукой или прикладом; не подчинишься приказу бросить оружие — Зона тебе пухом, да хлопковым, а не «Жгучим». Тоже можно договориться, но для этого требуется комната без прослушки и камер, а также разговор «тет-а-тет», начатый издалека. Свою бо́льшую в сравнении с соседями вежливость и меньшее пристрастие к наживе компенсируют дотошностью: российские служащие очень любят заполнять протоколы, оформлять личные дела и пробивать людей по международной базе в рамках кампании. Оберегом от долгих разговоров и одолжений со стороны таких людей служит приписка к определённой базе НИИЧАЗ или научных сообществ из-за рубежа. Спасибо Сахарову, что Корсак прикреплён к Институту как чернобыльский аналог разнорабочего. Третий архетип военного — натовцы, которых Бумер зовёт «Копами». Пожалуй, лучшего названия придумать нельзя: такие любят пострелять ещё больше украинских коллег, и быть тебе нашпигованным калибром 5.56×45, если ты не сядешь на колени, не отбросишь свою пукалку на десяток метров и не ляжешь мордой в пол, пока тебя осыпают ругательствами и бьют по конечностям, чтобы ты шёл быстрее. Эти вояки практически никогда не заключают с тобой никаких договоров, могут выписать тебе баснословный штраф, а могут и поласкать чем-нибудь тяжёлым по голове. Страшнее всего американцы: у них только разборки по правилам капиталистической судебной системы, в результате которых ты будешь либо отправлен на Большую Землю за решётку, либо расстрелян, либо испепелён с помощью решётки, наручников и автомобильного аккумулятора. «Демократические» идеалы перекочёвывают в Зону вместе с их носителями. Бойцы родом из Западной Европы более лояльные, но желание помариновать сталкера за решёткой у них тоже есть. Немцы — гибрид «Бюрократов» и «Копов», со сталкерами они обращаются несколько спокойнее остальных европейцев. Восточные натовцы — преимущественно «Дельцы», иногда помесь украинского и натовского архетипа. С народностями бывшей Югославии Дмитрию сталкиваться не приходилось, да и появляются они в Чернобыле редко, так что информации о них мало. — Перерыв окончен, Чебур! — Сталкер убрал бинокль и достал из рюкзака повязку, слегка поблёскивающую на солнце. — Идём прямо по дороге. Сейчас на «Агропроме» дежурит украинская смена. Запомни правильно поведения: не выёбываться, в глаза никому не смотреть, губы не дуть, ничего не брать, ничего самому не давать, говорить только на понятном тебе языке, а если ты рядом со мной — как робот повторять: «Все вопросы — к главному». Если что-то из этого будет нарушено — переломают колени прикладом и застрелят у шлагбаума. Поня́л меня, сталкер?! — Да, Бумер! — Отлично. Убирай оружие, готовься поднять руки. Идти недалеко, а в поле зрения мы попадём ещё быстрее. Группа освободила руки от огнестрела и быстрым шагом направилась вперёд. На душе у проводника было неспокойно: он только вчера пересекал Периметр и прилично наделал шума из-за особой бдительности дежурных. Наверняка военные ещё не успокоились и ищут нарушителя. А может, и не ищут. «А может, и не знают, но будем узнавать,» — подумал Дмитрий, уловив схожесть своих размышлений с мотивами из советского пластилинового мультфильма. Но совсем скоро улыбка исчезла: эмблема «Долга» стремительно исчезала под ровным слоем белый краски, силуэты военных были видны уже без бинокля, а окурок второго солдата полетел в лужу у входа. — Внимание, нарушители! — Закричал вояка, направляя на сталкеров автомат, попутно снимая его с предохранителя. — НИИЧА-А-А-АЗ!!! — Заорал Бумер, что есть сил, поднимая руки вверх и хлопая левой рукой по опознавательной повязке: от вояк с молодым голосом, которые минуту назад страдали ерундой, вполне можно было ожидать и рефлекса в виде очереди в голову. От новичка тем временем начало веять аммиаком. Может, кажется? — Стоять на месте! — Немного обескураженный боец обошёл шлагбаум и начал идти на группу. — На колени, руки за гхолову, бегхо-о-ом! Бумер повиновался и сел на потрескавшийся бетон. Едкий запах усилился, и одиночка зыркнул на Костю. Как и ожидалось, адреналин одержал верх над передним сфинктером, отчего джинсы Чебура стали на три тона темнее. Украинец остановился в трёх метрах от напарников и направил калаш на того сталкера, что выглядит опаснее: в «Горке», разгрузке, с АЕК-971 за спиной и шрамами на лице — на Корсака. К нему уже неслись три дежурных, включая парня с баллончиком. — Хто такие? — Спросил военный с сержантскими погонами, сжимающй свободную от оружия руку в кулак. — Мы от Института, товарищ сержант. — Який я тобі товариш, сталкерня?! — Сержант явно разозлился, услышав подобное обращение от нарушителя закона, аж на родной язык перешёл. — Хто послал? — Товарищ Селиверстов. Сказал, надо передать ценный груз майору Диденко. Опознавательные знаки есть, являюсь официальным сотрудником. — Всё ясно, помолчи. Рядовой, обыщи этих двоих, конфискуй у них оружие, и отведи к майору. А ты давай, возвращайся к покраске! — Так точно, товарищ сержант! — Ответили дежурные. Автоматчик и ещё один солдат с блокпоста подняли сталкеров на ноги и повели ко входу на базу. На лбу Константина проступил липкий пот, а лицо малость утеряло молодой румянец. — Мы работаем на учёных, чё ты трясёшься, будто мусорщик какой?.. — Проводник решил напомнить парню об официальной легенде. — Молчи давай! — Приказным тоном произнёс военный, отвесив Бумеру затрещину. Тот послушно утих до тех пор, пока сталкеров не обезоружили и не повели в сторону штаба командования. Главное здание представляло из себя трёхэтажный дом с живописной мозаикой на боковом фасаде, напоминающей о некогда славном социалистическом прошлом, потрескавшейся оболочкой стен, ржавыми дверями и закрытыми жестью окнами. Кто-то явно не хотел, чтобы в кабинеты прилетела очередь со стороны фабрики. Внутри же здание выглядело крайне паршиво: плитка была в ужаснейшем состоянии, ничто не разделяло общий коридор от жилых комнат, у стен лежали целые линии из штукатурной крошки. И, видимо, этот беспорядок не способны одолеть даже европейцы. Ну или им тупо наплевать на беспорядок. Ступеньки, по которым нарушителей вели на третий этаж, были в не менее плачевном состоянии. Снова ходьба по коридору, резкий разворот на 180 градусов вправо и ещё пять секунд быстрого шага. Вот и кабинет командира. Помещение главного на базе представляло из себя такую же ничем не огороженную комнату со скудным количеством мебели: стол с тумбочкой, стул, кровать со скудным по меркам Большой Земли постельным бельём, три металлических шкафа без дверей, массивный сейф в метр высотой и железный стеллаж. Из декора — висящая у рабочего места грамота, ноутбук с серой крышкой, карта южных регионов Зоны и стоящее на шкафах чучело псевдособаки, чья ощерившаяся бритвенно острыми зубами морда была истыкана дротиками от дартса. За столом сидел мужчина лет сорока пяти, может и пятидесяти, славянской внешности. Покрытое черноватой щетиной и едва видными морщинами лицо, острые скулы, небольшой шрам на щеке, — видимо, от бритвы, — слегка поджатые губы и и карие глаза с лёгким прищуром. Надменным таким прищуром… Немного опустив взгляд, Бумер понял причину такого выражения лица: на плечах полевой формы командира красовались погоны майора, а именная нашивка на груди чётко давала понять, что уникальным правом на такое пафосное выражение лица обладает никто иной, как Диденко О.А. — Товарищ майор, рядовой Волкунов и рядовой Алексеев по вашему приказанию армию были! — Вольно, бойцы. — Командир сел за столом поудобнее, слегка согнувшись: не выносит, видать, тяжёлый воздух Зонушки, бедолага штабная. — Усадите этих двоих и возвращайтесь на пост. — Есть! — ВСУшник откозырял и, поставив рядом с Бумером табуретку, ушёл вместе с рядовым восвояси. — Сесть. Сталкер покорно расположился на табуретке, а Чебур по указанию майора сел на голубой металлический ящик. — Итак… Говорите, вы от Селиверстова? — Заговорил командир на русском с небольшим акцентом. Видимо, суржик военному был ближе. — Так точно. — Ответил проводник. — Деловая просьба: доставить документы на базу, передать лично Диденко Олегу Алексеевичу. Являюсь официальным сотрудником научного комплекса на Янтаре при НИИЧАЗ. — Мда, по речи можно понять, что ты из их числа. Сейчас. Майор взял со стола трубку стационарного сотового телефона и набрал какой-то номер, попутно открывая что-то на ноутбуке. Пока из устройства раздавались гудки, Бумер разглядывал Диденко. Большое внимание привлекла залысина на голове, которая напоминала скорее донские кусты после пожара, чем стрижку канадского хоккеиста, которую, вероятно, и хотел сделать офицер. «Ой чёрт… У него аномалия на макушке!» — подумал сталкер и быстро прикусил щёки с внутренней стороны, чтобы вояка ни в коем случае не увидел внезапной улыбки Дмитрия. Таких людей, как майор, и так лучше не провоцировать. — Алло? — Начал разговор брюнет. — Профессора Сахарова к аппарату. Жду. — Недорогое молчание. — Дмитрий Константинович, доброго вечера! Майор Диденко Вас беспокоит, с Агхропрома. У меня тут двое сталкеров сидит, один говорит, что он из ваших, что его ваш сотрудник Селиверстов послал с документами. Да. И с ним ещё какой-то, без опознавательных знаков, явно перепугханный. Это тоже ваш? — Опять молчание. — Минуту. Ты кто? — Корсак Дмитрий Пантелеевич, 1986-го года рождения. — Рядом с тобой хто? — Новенький, из охраны. С ним Валентин Антонович знаком, профессора ещё не уведомили. — Фамилия, имя, отчество? — Чеботарёв Константин Кириллович, 1990-й год. — Ответил новичок, делая вид, что ему всё равно на исходящее от джинсов амбре. — Корсак и Чеботарёв у нас, Дмитрий Константинович! — Снова пауза, уже подольше: видимо, профессор разговаривает со своим младшим коллегой. — Знакомы, да? Вас понял, благодарю. До свидания. Трубка легла в положенное ей место на корпусе аппарата, и майор строго посмотрел на Бумера. — Давай сюда документы. Без резких движений. Сталкер расстегнул рюкзак и плавно достал оттуда пластиковую коробочку, которая после аккуратно легла на стол. — Отлично, спасибо за помощь. Не обессудьте за такую строгхость, у нас недавно снова несколько раз пересекли кордон, ещё облавы эти постоянные… Так що… — Перейдя на суржик, Олег сложил руки в замок и уткнулся в них лицом. — …Ведём оперативно-розыскные мероприятия. Как опытный сталкер, Бумер заметил, что после пары ударов пальцем по тачпаду Диденко чуть изменился в прищуре. Будто он из надменного стал… — По словам учёных, Вы — весьма ценный кадр, однако… Честно говоря, я не помню Вас в составе научной бригхады. Я здесь уже три месяца работаю, на Янтаре появляться приходилось. — Я работал в составе мобильных групп и в моменты Ваших визитов мог находится в другом месте. — У Периметра? — С язвительными нотками произнёс офицер, явно надеясь сбить сталкера с толку. — Нет, там исследовать практически нечего. Мне недавно приходилось сопровождать группу учёных до окрестностей «Юпитера» с целью установки измерительного оборудования: обычно мы работаем между северными и южными регионами. — И давно это было? — Трое суток назад, товарищ майор. — А до этого чем занимались? Ну, до карьеры охранника у учёных. — Анализом общественного мнения. Социальные опросы, интервью, обработка да… — Я не это имел в виду, сталкер! Дмитрий сделал вид, что озадачен репликой Диденко. Вряд ли этот человек использует «сталкер» как собирательный термин всех обитателей Зоны. — Держался ты хорошо, хвалю. Только вот вынужден тебя разочаровать, Бумер: не был ты ни на каком «Юпитере»! Пока Дима продолжал играть роль недоумевающего человека, майор взял ноутбук за бока и развернул его экраном к сталкерам. Там отчётливо было видно, как от блокпоста убегает сталкер с АЕК-971 за спиной и в аналогичной Корсаку экипировке, вслед которому устремлялись трассеры от пулемёта. Нажатие клавиши вправо — и показалось лицо Чебура в чёрно-белых тонах. Молодое, с редкой щетиной на подбородке, с растрёпанными волосами. — Первое — это запись с камер видеонаблюдения, сделанная 8 августа в 23:58. Одёжка похожа, не так ли? Второе же — фоторобот, составленный по показаниям одного мелкого торгховца с Барахолки, которого мы захватили в ходе операции 6-го числа. Согласно нашим данным, с его помощью за пределы Зоны вышли некоторые… Радиоактивные предметы, обладающие малой ценностью в самом Чернобыле. Вылитый Чеботарёв, я так считаю! — Радостно воскликнул Олег. — Я, конечно, всё понимаю, товарищ майор, но… — Сталкер выдержал короткую паузу, демонстрируя возмущение. — С подобным оружием ходит примерно десятая часть из моего окружения, сам автомат зарекомендовал себя как надёжное оружие. — Даже если так, то що по поводу новичка? — Украинец с ухмылкой посмотрел на напарника Бумера. — У него тоже рожа, как у десятку части его окружения?! Даже если преступник здесь — только он, то вы оба подлежите аресту и суду — за укрывательство! Однако, Бумер, мы знаем о твоём большом опыте, который ты набрал за время своего пребывания в Зоне. И вот, командир выказал своё истинное лицо: хищная улыбка стервятника, прищур становится меньше, демонстрируя жертве свои блестящие от предвкушения зрачки. Вот и Олег теперь раскрыл свою сущность «Дельца». Убрать щетину, надеть чёрный берет — и вылитый полковник Кузнецов, предшественник Диденко. Что ж, значит, придётся… Всё-таки не для того Дима возвращался в Чернобыль, чтобы сразу встать у стенки с первой и последней затяжкой сигареты. — Кажется, я понимаю, о чём речь… — Сталкер пододвинулся к командиру и чуть нагнулся вперёд. — Что на кону? — Официальное помилование. Я позабочусь об этом, не беспокойтесь. — Хорошо. Что мы должны сделать? Ухмылка Олега стала ещё более видной, ноутбук развернулся обратно к вояке, и рука несколько раз ударила по тачпаду. Снова поворот устройства — и Бумер увидел перед собой фотографию лысого военного с погонами капитана, одетого в раскрашенный под бежевый украинский камуфляж «ММ-14» комбинезон «Берилл», в каком ходят почти все служащие контингента, и кепи в аналогичной расцветке. — Этот человек мешает некоторым нашим делам. — Начал Диденко. — И я хочу, чтобы он как можно скорее занял положенную ему сковородку. — Методы? — Корсак стал вглядываться в черты лица жертвы. — Без разницы. Главное, чтобы он умерил свой пыл. Сталкер молча кивнул и продолжил изучать досье, выделяя для себя важнейшие детали. «Мильчаков Григорий Иванович… 54 года… Капитан контингента ВСУ при Чернобыльской Зоне Отчуждения, командир взвода, расположенного в районе Тёмной Долины, на территории старого производственного комплекса… Приметы мы запомнили… На этом, пожалуй, всё.» — Ага. Ясно. Он по-прежнему находится в месте расквартировки взвода? — Так точно. — Майор закрыл все вкладки и захлопнул крышку компьютера. — Сделать вы это должны как можно быстрее. И помните: решите увильнуть или сбежать — мы вас мигом догхоним и… — Хлопок по столу. — Всё ясно? — Так точно, товарищ майор, всё ясно. — Догховорились? — Договорились. — Ну и отлично. Оружие Вам выдадут на выходе. Сахарова я оповещу о том, что получил посылку. Всё, свободны. Дмитрий спокойно встал на ноги и поднял обомлевшего Чебура за плечи. Диденко вызвал дежурного, который и довёл сталкеров до восточного КПП. Там парни получили обратно свою «зброю», как сказал один из военных, и покинули пределы базы. Бумер иногда озирался В сторону вышки, где стоял боец с пулемётом, но в одиночку даже не целились. Удалившись от вояк, Корсак с облегчением вздохнул. — Поздравляю тебя с первым арестом, Чебур. — Ты почему не сказал, что у нас будут проблемы?! — Костя, видимо, отошёл от шока и решил выплеснуть свою злость на проводника. — Потому что никто не говорил, что они будут, и никто не говорил, что их не будет. Ещё хорошо, что мы смогли договориться. — Об убийстве человека?! Да как так можно вообще?! — Новичок всплеснул руками и случайно шваркнул стволом дробовика об асфальт. — Это — военный, а военные нам — враги. — Они тоже люди! — Это Зона, братан! Тут действует главный тезис Томаса Гоббса: «Человек человеку — волк»! И давай это, не ори, особенно в ста метрах от базы. Диденко легко может передумать и бросить нас в ближайшее логово к слепым псам. — Но ведь!.. — Заткнись, я сказал! — Бумер резко схватил Чеботарёва за грудки и как следует встряхнул. — Я нанимался в проводники, а не в активисты за права человека! Костя с классом смотрел на напарника. В глазах Корсака была видна ярость, мало кому присущая. «Лицо кирпичом» перестало быть таким в плане мимики и воплотилось в цвете всей кожи на голове сталкера. Оскал из зубов молочного оттенка подтверждал явно недобрые намерения по отношению к новичку, и тот решил отступить. — Ладно. Зона, так Зона. — Всё, ребячество закончилось? Можем идти? — Да. Отпусти только, Бумер. Сталкер оттолкнул Чебура на метр и взял автомат в одну руку, тяжело дыша. В кармане проводника пиликнул КПК, и тот достал устройство. На экране уже вывесилось уведомление о новом задании от майора Диденко. Координаты указывали на здание фабрики в Тёмной Долине. Рыкнув, сталкер убрал ПДА в карман и злобно посмотрел на клиента, еле удержавшего равновесие. — Перед тем, как говорить о совести и ценности жизни, не забудь поблагодарить того, кто твою жопу спасает. Бумер сплюнул на асфальт и медленным шагом пошёл по дороге, в сторону Свалки. Чебур, недорого думая, посеменил за ним, стараясь не обращать внимание на сырость в штанах.