***
Дазай не отличался прилежными манерами. Он больше был сторонником прямолинейных действий для наиболее лучшего результата. Именно по этой теории, каждый раз являясь на ковёр к Мори, он выносил его дверь с ноги как тот самый сложный подросток, который нехотя шёл на очередной серьёзный разговор с родителями. И этот раз не стал с исключением. Осаму буквально влетает в кабинет босса, уже готовый поделиться всеми, самыми ненужными для Огая, подробностями их миссии, просто затем, чтобы побесить, а вслед за ним, уже с меньшим энтузиазмом, плетётся Чуя, угрюмо спрятавший руки в карманы и сгорбившийся словно древний старик. Они выглядят как две равные противоположности друг друга, которые при этом уже не представляют своего отдельного существования без напарника. За такое маленькое время, «Двойной чёрный» умудрился стать настоящим пятном на теле мафии: неординарным, мозговыносящим (иногда в прямом смысле) и, что самое главное, невероятно опасным паразитом. И каково же было общее удивление парней, когда кабинет Мори оказался не просто не заперт, но ещё и абсолютно пуст, хотя Дазай точно докладывал будучи в машине, что они прибудут с минуты на минуту. — Странно… — задумчиво протягивает Дазай и на автомате подходит ближе к столу в центре комнаты, опираясь на него руками. — И где же носит нашего «Великого и ужасного»? Даже как-то непривычно видеть, что он не протирает тут кресло своим задом. — Да какая разница? — фыркает в ответ Накахара, взгляд которого сейчас больше цепляется за огромные книжные полки и изучение названий литературы стоящей на них. — Просто оставь конверт на столе с какой-нибудь запиской и валим отсюда. Вдруг Элис устроила очередную истерику и потащила его в ближайшую кондитерскую? Тогда, это надолго. — Наверное, ты прав… — согласно кивает Дазай и разворачивается лицом к напарнику, облокотившись всё на ту же деревянную столешницу. — И всё же, Мори не погладит нас по головке, если мы так просто швырнём здесь бабки без присмотра. А у меня нет никакого желания выслушивать его очередные поучительные наставления. — Ну и что ты предлагаешь? Сидеть ждать его до второго пришествия? — вопросительно изгибает бровь рыжий, краем глаза глядя на напарника и скрещивая руки на груди. — Ты поэтому потащил меня с собой? Наверняка ведь знал, сволочь такая, что его может здесь не оказаться, но не хотелось отдуваться в одиночку? — И в мыслях такого не было! — изображая театральное возмущение, Осаму кладёт руку на сердце, которого у него, практически точно, нет априори. — В конце концов, вдвоём можно скрасить это ожидание и сделать его более… Приятным, — уголки губ Неполноценного расплываются в коварной улыбке и он, зачем-то, тщательно начинает копаться рукой в своём бездонном кармане плаща. — …Я не собираюсь трахаться с тобой в кабинете босса Портовой мафии, придурок! — Чуя едва не подпрыгивает на месте от шока, теперь уже обращая всё своё внимание на напарника и подлетая к нему практически вплотную, с намерением треснуть по глупой голове за попытку пиздануть ещё какой-нибудь бред. — Как тебе такая хуйня вообще могла в голову прийти?! — Во-первых, — совершенно спокойно начал Осаму, даже не пытаясь отстраниться от нависшего кулака над своей тёмной макушкой. — эта, как ты выразился, «хуйня» пришла только в твою извращённую голову. Так что, не нужно вешать свои тайные фантазии на других невинных! Во-вторых, под «провести время вдвоём» я имел ввиду нечто другое. Всё-таки, только трахать тебя порой становится слишком скучно и однообразно. — О, неужели?! — у Накахары постепенно начинает дёргаться нижнее веко правого глаза. — Ну и что, в таком случае, придумала твоя «светлая» голов… Чуя потерялся в собственных словах, когда Дазай вытащил из кармана и сунул ему перед лицом небольшого размера зип-пакет, наполовину заполненный чем-то… Сперва рыжий подумал, что ему показалось, но, нет, в том и правда оказались измельчённые на относительно крупные кусочки и высушенные грибы неизвестного происхождения. И, судя по ехидной роже Дазая, он не покупал их в супермаркете в отделе приправ для домохозяек. Такими обычно барыжили их мелкие шестёрки в самых злачных районах Йокогамы, в одном из которых они побывали как раз сегодня. Чуя правда не знал, как на такое реагировать, в очередной раз почувствовав, что его застали врасплох. Он сам никогда не увлекался запрещёнными препаратами и ни разу не замечал подобного за Дазаем. Их общий максимум был алкоголь да сигареты, но в нынешних реалиях сложно найти подростков, которые к ним ни разу не притрагивались, даже ради простого любопытства. Накахара много чего разного натерпелся от напарника и, пожалуй, обнаружить среди его хобби наркотики было лишь делом времени. Странно только, что он никогда не замечал на нём следов от уколов, хотя бинты вполне могли хорошо это скрывать… — Дазай, что это такое? — Чуя напрягается, потому что хочет лелеять хотя бы маленькую надежду, что его напарник не настолько конченный и падший на самое дно, как те, кого им сегодня довелось лицезреть в полной мере. — А ты как думаешь? — Осаму и глазом не моргнул, считая, что не совершил ничего из ряда вон выходящего. — Позаимствовал это у нашего друга, пока обыскивал его. Вряд ли ему теперь оно пригодится, а мы можем немного расслабиться. Говорят, от них просто крышу сносит! — «Говорят»? — скептически повторяет Чуя и делает шаг назад от парня, демонстрируя всю свою неприязнь. — Хочешь сказать, что балуешься подобным первый раз? — …Погоди, что? — тут уже сам Дазай приходит в ступор и пытается вынести для себя какое-то умозаключение. — Я что, по-твоему, торчок?.. Блять, ты серьёзно?! Я хоть раз давал повод для подобных подозрений?! — он и сам до конца не понимает, почему его так задел факт того, что Чуя думает, что тот, якобы, наркоман. Всё же, существовало нечто маленькое, что отвратительно сосало под ложечкой и не давало Осаму спокойно жить. — Ты даёшь сотню таких поводов в день, Дазай! Откуда мне теперь знать, что ты не творишь хуйню находясь под кайфом? Ты же буквально каждый раз то нарываешься на чужие пули, то намереваешься прыгнуть с крыши! В кабинете резко повисла гробовая тишина, разбавляемая лишь тяжелыми недовольными вздохами Накахары, что с укором смотрел на своего напарника. Рыжий тоже не понимал, какое ему вообще дело, что и под чем творит Дазай, если это приносило свои плоды и давало реальные гарантии, что однажды тот переборщит с дозой и покинет этот бренный мир, оставляя Чую в покое. Но, нет же, стоит сейчас надутый словно индюк и корчит напускные обиды похлеще скандальной девицы. Осаму это забавляло, но в глубине его мерзкой тёмной души, нечто посылало несуществующие ранее вибрации. Кажется, подобное называется «ответственностью», когда ты заводишь собаку и отвечаешь за её благополучие так же, как и она за твоё. Вот только обычные, хорошо обученные собаки всегда с верностью смотрят на своего хозяина и видят в нём лишь кладезь чистоты и невинных побуждений. Когда Дазай обзывал Чую своим псом, то совершенно не ожидал, что тот в скором времени научится не приносить тапки в зубах, а вызывать у него ненужные чувства совести и рычать по поводу и без. Дазаю почему-то резко стало неприятно, что напарник думает о нём то, что не является правдой. Конечно, его можно было обвинить во многих нечеловечных грехах, но Дазай не собирался вешать на себя клевету, особенно перед тем, кто обязан прикрывать твою спину. Именно так рассуждал Осаму, в конце концов решивший, что Чуя просто тупая истеричка, который напридумывал себе невесть что и просто пытается лишний раз вывести его из себя, полностью игнорируя беспокойство в голубых глазах. Скорее всего, дай Дазаю листок с карандашом и попроси написать слово «Ответственность» — он сделает в нём десятки ошибок. В слове «любовь» их будет целая сотня. — Я не наркоман, — твёрдо отчеканивает парень, но отчётливо видит, что Накахара мало верит в его оправдания. Это подводит к горлу злостный комок, да только злость эта направлена далеко не на Чую, — А знаешь, ты прав, не стоило тащить тебя с собой. Можешь проваливать прямо сейчас и я сам дождусь Мори, — в знак подтверждения, Дазай стремительно пролетает мимо Чуи и разваливается на диване у камина, закинув ноги на кофейный столик. — Что, прям с этим будешь дожидаться? — рыжий снова подходит к нему в манере строгой мамы и кивает на пакет в руках парня. — А пусть даже и с этим, тебе какое дело?! — огрызается Осаму и демонстративно пытается раскрыть пакетик, но струнный замок поддаётся не с первого раза, от чего он только сильнее матерится. — Блять… Да чтоб тебя!.. А ты почему ещё здесь, Слизняк? Кажется, я уже дал тебе отмашку и ты можешь быть свободен. —… — Чуя не двигается с места, прожигая Дазая своим острым взглядом, рассматривает его тщетные попытки раскрыть пакет уже пуская в ход зубы, но потом сам же не выдерживает, выдёргивает дурь из рук напарника и сам спокойно её открывает. — Оно тебе правда так нужно? — Мне нужно, чтобы твоя святая рожа покинула меня! — злобно шипит Осаму, но, почему-то, в голосе его слышатся тонкие нотки обиды, которые не укрыть от чужого чуткого слуха. — Либо так, либо пробуешь вместе со мной! Третьего варианта нет! — Что ж, ладно, значит пробуем, — как ни в чём не бывало выдаёт Накахара и перепрыгивает через спинку дивана, чтобы упасть на свободное место рядом с немного охуевшим от такого поворота Дазаем. — Чё?.. — только и может выдавить из себя тот. — М?.. О, перестань! Я всё прекрасно понял и не собираюсь заставлять тебя слёзно признаваться в том, что тебе просто нужен друг для посиделок, — Чуя не может не скрыть издёвки в голосе, потому что не каждый день случается, что это он заставляет Дазая чувствовать себя неловко. — …МЫ, БЛЯТЬ, НЕ ДРУЗЬЯ! Я ненавижу тебя, потому что ты неуправляемый тупица и единственная польза от тебя — это быть дыркой для моего члена, ясно?! — Дазай срывается, но происходит это по большей части из-за бессилья, потому что… он просто впервые не знает, что ответить. В его голове пустота, словно щёлкнули переключатель, поэтому и сыпет набором стандартных оскорблений. — А ещё ты уродец! Настолько уродец, что тебя даже не взяли бы в цирк уродцев! И… И… Шляпы твои дурацкие! А в чокере ты только больше подтверждаешь своё звание шлюхи! Тупая овца! И всё, что ты делаешь, тоже тупое! Я уже говорил, что ненавижу тебя?.. — Примерно несколько раз на дню, каждый раз при наших встречах, — спокойно отвечает Чуя, который пусть и строит неприступное каменное лицо, но такие слова не могут не задевать за живое даже его. В какой-то момент он думает, что затеял глупую игру и поднимается с дивана с намерением уйти, в последний раз окидывая разгорячённого своей пламенной речью Дазая. — Ладно, если ты правда не хочешь, чтобы я… — Хочу, — словно не своим голосом скулит Осаму, не поднимая на него глаз. — Что?.. — удивлённо переспрашивает Накахара, хотя прекрасно слышал ответ. — Останься. Пожалуйста?.. — только и может выжать из себя Дазай, который изнутри едва не сгорал со стыда от того, что сейчас творит и говорит. Чуя лишь коротко улыбнулся и занял своё прежнее место на диване. Всё-таки, не смотря на отвратительные недра своей души, Дазай по-прежнему был обычным ребёнком, который иногда устраивает истерику, дабы просто привлечь чьё-то внимание. Ему сложно об этом говорить, сложно правильно выражать свои чувства, не используя при этом оскорбления и пассивную агрессию. Сейчас он был настоящим и его внутренний мимик кричал и разрывался в панике, потому что столкнулся с непосильной для себя задачей: копировать добро к себе. Пусть добро это было в достаточно искажённом понятии, но само поведение Дазая доказывало, что в его голове происходит разногласие собственной правды с действительностью. Просто Чуя оказался для него слишком сложным, не загнанным в рамки и, что самое важное, Человеком. Именно Человеком с большой буквы, который имеет в себе волю подчинить какого-то жалкого несносного бога Разрушения — того, кого так хотел подчинить Дазай, того, кем так стремился быть Дазай, но в итоге потерпел поражение, потому что простой человек оказался куда сильнее. Если бы Чуя умел читать мысли, то непременно открыл бы вечером бутылочку шампанского, чтобы отпраздновать сей знаменательный день. День, когда его испугался Дазай Осаму. Вопрос лишь в том, был ли это повод для праздника? Стоило ли запугивать дикого зверя?***
— И в общем берёт он такой, и скальпелем перерезает нахрен горло этому поехавшему старику, представляешь?! — Да ладно, прям сам перерезал?! — Ага! А когда тот перестал булькать, Мори посмотрел на меня своим поехавшим взглядом и знаешь что сказал? — Что он сказал?! — Что теперь это, блять, и моя проблема тоже! Прикинь? Оно мне надо было вообще? Мне тогда едва четырнадцать стукнуло, а этот мудак уже повесил на меня соучастие в убийстве босса Портовой мафии! —… — на Дазая непонимающе уставился максимально расфокусированный взгляд голубых глаз, будто те вообще смотрели куда-то сквозь него. — А разве ты к тому моменту уже не был виновником целой кучи убийств? Собственно, взгляд Чуи надолго не задержался на напарнике, потому что для этого нужно было опираться на свой локоть, а как только рыжая голова попыталась принять горизонтальное положение, у него моментально начались «вертолёты» и он уронил её обратно на пол. Точнее, это был баснословно дорогой персидский ковёр Мори, на котором оба не особо помнили как очутились. Кажется, на диване им стало уж больно высоко и Дазай вопил, хватаясь за Накахару, что-то про то, что боится высоты, на что Чуя ответил, что не слезет с него «в лаву», потому что пол — это лава, а он не умеет плавать даже в воде, не говоря уже про лаву. Ведь в лаве можно было плавать, да??? Примерно так, местом их обитания стал несчастный ковёр посреди кабинета, на который они переползли по креслам и столу на четвереньках и теперь валялись, с детскими завороженными физиономиями рассматривая мультипликационные сценки на потолке с участием динозавров, крабов и милых щенят. Иногда эти картинки спускались прямо на них в расплывающихся цветах радуги, которые они слабо пытались поймать руками, но когда те проходили сквозь бренную телесную оболочку, оба начинали хихикать, чудом удерживая содержимое желудков и не добавляя ковру, что говорится, лишних узоров. Дазай вообще не чувствовал приступа тошноты, потому что в нос бил его излюбленный аромат персика, когда он неосознанно лежал в обнимку вместе с Чуей, а тот под боком щекотал его шею прерывистым дыханием и только крепче жался в ответ. Не иначе как двое влюблённых голубков, которые решили устроить пикник на природе. Только вместо подстилки ковёр, голубое небо заменяли разноцветные глюки, а еду из корзинки пакетик грибов, которым они закинулись полностью на двоих. — Не так важно! — поднимая указательный палец вверх, вопрошает Осаму и заторможено смотрит, как на этот самый палец садится маленькая рыжая фея. — Я ненавижу, когда меня ставят перед фактом, понимаешь?! — Да… Звучит ужасно… — Чуя следит за взглядом Дазая и тоже фокусируется на его пальце, который ему, почему-то, вдруг захотелось укусить, что в принципе он и делает, резко вгрызаясь в него зубами, будто балованный кот. При этом сам Дазай под кайфом совершенно не ощущает боли и просто опускает руку обратно, а Чуя кладёт голову ему на плечо. — Мори ещё тот уродец. А ещё извращенец. Вдруг он вообще подобрал тебя, потому что ему резко стало мало Элис?! — Фу… — приход секундного осознания, но после Дазай переключается на ощущение, какие у него липкие веки. — А ведь правда… Этот козлина постоянно требовал, чтобы я шатался где-то неподалёку. Небось со всех сторон успел рассмотреть мою несчастную девственную задницу! — Угу, но потом появился я аки прекрасный принц и спас несчастную принцессу из лап дракона! Теперь дракон может любоваться тобой только на собраниях. Чуя совершает ещё одну попытку приподняться и победоносно нависнуть над Осаму, упираясь локтями по обе стороны от его головы и заключая ту в вуаль из своих рыжих волос, отрезая всякие пути света. Но попытка была тщетной, а точнее недолгой, потому что руки быстро слабеют и Накахара просто падает на него лицом, соприкасаясь губами. Поцелуй выходит максимально ленивый и корявый. Скорее всего оба не до конца понимают, что целуются, поэтому это точно можно было назвать обменом слюнями и неуклюжим столкновением языков. Примерно так они целовались в самом начале их «отношений», но Дазай честно пытается взять хоть немного контроля над ситуацией, потому что Чуя, всё-таки, зарыл ему вид на потолочное кино! Он кое-как смог зарыться пальцами в огненную копну и немного открыть себе обзор, не отвлекая самого парня от детального изучения своего рта, при этом ещё умудряясь что-то там бубнить. — Не спорю, ты… Мх… Спас меня тогда… — слова путаются в голове Дазая, особенно в тот момент, когда наглые ручонки напарника ползут по нему куда-то вниз и активно цепляются за его пояс и ширинку, но тонкие пальцы тоже запутываются и не могут толком ничего сделать. — Но, знаешь… — Нх… Ну что-о-о-о?.. — жалобно скулит Накахара, которого уже изрядно замучил пиздеж напарника и тот хочет от него каких-то более интересных действий. Сам он упорно продолжает сминать и терзать его губы, порой перемещаясь беглыми точечными поцелуями к щекам, подбородку или шее в том месте, где ту не перетягивают бинты. — Иногда мне кажется, что я вижу мерзкую физиономию Мори прямо перед собой… — МОЖЕТ ПОТОМУ, ЧТО МОЯ «МЕРЗКАЯ ФИЗИОНОМИЯ» СМОТРИТ НА ТЕБЯ ПРЯМО СЕЙЧАС?! А, ДАЗАЙ?! — …Ничего себе, как настоящий, — Дазай даже не дрогнул, сохраняя абсолютно безразличный взгляд, когда над ним нависло злобное лицо Огая. Воспалённое сознание решило, что перед глазами возник очередной глюк, пусть и не цветной, но вполне себе расплывающийся, поэтому рука машинально потянулась вверх, чтобы нарисовать разводы в этом образе. — Под этой дрянью он выглядит ещё старее оригинала. — Ах ты мелкий гадёныш! Не думай, что тебе так просто сойдёт это с рук! — возмущению действительно реального Мори не было придела, особенно когда ему пришлось резко отпрянуть от руки Дазая, который всё пытался ткнуть его пальцем в глаз. — Может хоть ты мне объяснишь, какого чёрта здесь происходит?! Меня не было всего час, а эти два остолопа умудрились превратить мой кабинет невесть в что! — Могу лишь предположить… — послышался где-то рядом ещё один, на этот раз женский голос, что несомненно принадлежал Анэ-сан. — Но, на что Вы вообще рассчитывали, когда посылали двух ещё не сформировавшихся малолеток в наркопритон? Вряд ли они бы там обсуждали творчество Баха. В отличии от босса мафии, Озаки была совершенно невозмутима, медленным шагом подходя к развалившейся на ковре парочке и наклоняясь, чтобы поднять пустующий рядом с ними пакет, зажимая тот между средним и указательным пальцами, демонстративно протягивая его Мори. Тот сперва честно не поверил, что его юный воспитанник докатился до наркотиков, но потом быстро выхватил пакет из рук девушки, чтобы более детально изучить. На прозрачных стенках осталось лишь немного пыли и мелких ошмётков, но даже по ним, применив свои врачебные и преступные познания, мафиози смог распознать хотя бы примерно, чем обдолбались эти два идиота, и возвести глаза к потолку, демонстрируя своё откровенно заебавшееся выражение лица. Коё на это лишь состроила милую гримасу а-ля «Я же говорила», искажая губы в лёгкой ухмылке. Потом она непременно отчитает Чую по первое число за подобные выходки, но сейчас, ей просто приносило удовольствие наблюдать, как Дазай демонстрирует перед своим сэнсэем столь непозволительное, даже для него, поведение. — Я рассчитывал хотя бы на то, что твой протеже будет иметь побольше ума, чтобы не встревать в подобные Дазаевские авантюры, — грубо рявкает Мори, от чего даже Озаки ошарашенно сделала маленький шаг назад, настолько было непривычно видеть босса именно в плохом, не злобно-кровожадном, а именно в плохом настроении. — Может, я ошибся в твоих тщетных попытках… — Оставь Чую в покое, нахрен! — резко и весьма агрессивно перерывает его Дазай, не давая договорить. — И вообще, это я его подговорил. Если хочешь кого-то отчитывать, то начни с меня, — неуклюжая попытка Дазая хотя бы приподняться и сесть на задницу заканчивается неудачей и он снова падает на спину, на этот раз сильнее ударяясь затылком и издавая тихое болезненное мычание. — Неправда! Я сам хотел! — Чуя так же трезвеет самую малость и встревает в перепалку. Когда Осаму под ним не смог подняться, он сам упрямо потащил и поднял его за края воротника рубашки, перекинул одну его руку себе через плечо, выступая в качестве опоры: шатающейся и создающей приступы тошноты, но всё же опорой. — Если собираетесь наказывать, то только нас обоих! — Да вы все издеваетесь надо мной… — у Мори постепенно начинался нервный тик, а ещё он упорно растирал пальцами гудящий висок, в надежде предотвратить подступающую мигрень. — Мори-сан, — во взгляде Озаки что-то резко изменилось, когда она увидела, как нерадивые напарники впервые не собачатся, а, наоборот, заступаются друг за друга, пусть виной тому был не совсем легальный метод. Возможно, девичье сердце ощутило в этом некую искренность их, безусловно, странных отношений, а может, она по-прежнему не хотела казаться монстром для Чуи. Пусть её фаворит и выбрал самый омерзительный для неё путь продвижения в Портовой мафии, но она всё ещё считала, что Накахара должен сам учиться на своих ошибках. Кто знает, возможно именно он станет тем единственным слабым местом, которому под силу будет сокрушить ненавистного Дазая. — Мне кажется, стоит простить им эту маленькую оплошность, — девушка будто лебедь плывущий по воде огибает сидящую на полу катастрофу и мягко тянет Мори за локоть от них же подальше. — Уверена, такого больше не повторится. Насчёт Чуи я лично прослежу. — Простить? Их обоих что ли? Интересно, какое же тебе дело до Дазая? — к счастью для всех, Мори был быстро отходчивый и как ведомый поплёлся вслед за Коё. — Ох, это же мой любимый ковёр… И Элис его так любит… Ей так нравится играть на нём в куклы или раскладывать коллекцию своих любимых рисунков… Не представляю, что бы со мной было, если бы с ним что-то случилось… Элис устроила бы настоящую истерику и опять отказалась примерять новые наряды! — так он окончательно поплыл и сменил грубый голос на слащавые рассуждения о своей милой маленькой девочке. — Просто даже таким сложным детям свойственно ошибаться и творить… Всякое, — естественно Коё отчасти так не считала, но попыталась скрыть своё отвращение при очередной неудачной попытке напарников подняться, которая закончилась тем, что они опять свалились на пол как несчастные черепашки. — Да! Мы всего лишь бедные непонятые сиротки, которые имеют право ошибаться! — Дазай не мог не вставить своё слово, выглядя максимально жалко, когда изображал серьёзный голос. — Верно, мы дети! И мы хотим мороженого! Много мороженого с шоколадной глазурью и орехами! — Чуя тоже подключился, но от «серьезного» вида напарника только начал истерично смеяться да прихрюкивать, пока его живот действительно не взвыл синхронно с животом Осаму, которые теперь были как бездонные бочки. — Ой… — Коё-сан, вызови кого-то из охраны и прикажи отцепить друг от друга этих тупиц, а потом убрать их с глаз моих! — Мори был на грани нового закипания, когда по ковру начались очередные попытки телодвижений, заканчивающиеся падением на задницы или на четвереньки. — А как оклемаются, передай, что я запру их в нашем самом пыльном архиве до тех пор, пока они не разложат там всё в буквенном и циферном порядке. — Эй-эй-эй! Сейчас, знаете ли, не самое лучшее время, чтобы нас разъединять! — Дазай старался выглядеть максимально серьёзным, но его поплывшее глупое выражение лица портило всю картину, однако, на попытку Коё оторвать от него Чую, тот сразу запротестовал и вцепился в рыжего мёртвой хваткой, будто ребёнок, у которого родители пытаются отобрать щенка, которого мальчик нашёл на улице и притащил в дом. — Да-да, это абсолютно плохая идея! — быстро кивая головой и едва не теряясь от этого в пространстве, подтвердил сам Накахара и тоже покрепче ухватился руками за шею напарника. — Интересно… — вскинув бровью, задумчиво протянул Мори, осматривая эту несчастную парочку голубков. — И почему мы не должны отрывать вас друг от друга? Если скажете, что вас просто ноги не несут от количества той дряни, что вы выжрали, то я вас лично отпинаю ногами до самого порога! Но, вместо того, чтобы как-то оправдываться перед боссом и такой же растерянной сестрицей, парни просто решили наглядно продемонстрировать свою маленькую проблемку, которая обнаружилась в процессе употребления грибов, но будучи уже в тумане, никто не предал этому каких-то глобальных значений. Усевшись вместе более-менее ровно, Дазай резко убирает руки от Чуи и немного отстраняется, искореняя между ними абсолютно любой телесный контакт. Как итог: кожа Накахары мгновенно стала покрываться типичными для облика Арахабаки кровавыми шрамами, что стремительно расползались по всему телу, а зрачки парня начали расплываться по голубой радужке, превращая глаза в стеклянные блюдца. По всей видимости, запрещённые вещества воздействовали на тот конкретный участок мозга в голове рыжего, который отвечал за «ключи от клетки» древнего бога, а сейчас на той отсутствовал замок как таковой. Кровожадный ублюдок не идиот и сразу отыскал щель, через которую можно просочиться и только неадекватный Дазай, как бы иронично это не звучало, стоял на охране всего живого в Йокогаме, а возможно и за её пределами. — Нет! НЕТ! — в один голос завопили Мори с Озаки, подлетая и с двух сторон быстро сталкивая их обратно вместе, ещё и используя рукава от плаща Дазая как верёвку, крепко и наспех завязывая их на животе Чуи. — Чтоб вас! — взбалмошно вопит Огай и тут же начинает хватать Накахару сперва за запястья, а после и подбородок, дабы рассмотреть и точно убедиться, что Порча отступила с кожи и этих сонных сейчас глазёнок. — В следующий раз, если такое повторится, то я просто пристрелю обоих! — Мори-сан, я думаю, что стоит всё-таки оставить их здесь, пока они не оклемаются, — предлагает Коё и взволнованно, после всех манипуляций мафиози, начинает рассматривать несчастное личико Чуи и поправлять ему волосы за уши, чтобы те не лезли в его глаза. — А лучше выставить рядом охрану. — Сам догадался… — устало потирая глаза, прохрипел Огай, откровенно не понимая, за что он заслужил подобное наказание. — Отличная идея. Очень отличная, — как-то чересчур поникло скулит Дазай и пытается зачем-то спрятать лицо. — Если только… Ты раздумываешь о покупке нового ковра… — Новый ковёр точно не помешает… — Чуя тоже едва не плачет и сгибается в калачик, тем самым уткнувшись лбом в свои колени, а изогнутой колесом спиной вжимаясь в грудь Осаму. Ни Мори, ни Коё, даже сообразить толком не успевают, когда ситуация оборачивается полной катастрофой для несчастного ковра. В какой-то момент, оба напарника просто резко отворачивают головы в разные стороны и их тошнит на когда-то прекрасные персидские узоры, вынуждая двух мафиози отпрыгнуть от себя в стороны, дабы не замарать свою обувь. В тот вечер, вся Йокогама могла слышать несчастный рёв босса Портовой мафии.