Мой сладкий кошмар

Когда Йокогаму настигали масштабные праздники, приходила пора, в которую даже с наступлением ночи Портовая мафия была бессильна. Не потому, что теряла свою привычную мощь и переставала внушать страх. Просто мафиози не могли отказать себе в удовольствии хорошенько отдохнуть и отметить с весельем, чтобы хоть раз в году с твоих рук не стекала чужая кровь. Мори Огай мог с лёгкостью искоренить эту традицию и продолжать вершить тёмные дела города, да только незачем, ведь, вопреки всему, свой город он любил и планировал защищать до победного конца, словно мрачное безымянное крыло ворона, что являлось полной противоположностью военной полиции и Вооружённого детективного агентства. У него были свои методы достижения желаемого результата (которые он считал куда-более действенными, нежели у руки закона) и он знал, что мафия зависит от Йокогамы так же, как и Йокогама от неё. Сегодня, в канун католического Рождества, практически все члены преступной организации были распущены по домам, но были и те немногие, которых либо обязывал долг, либо так выпала ночная смена, либо вы стали теми самыми провинившимися перед боссом щенятами, что вынуждены заново зарабатывать доверие старшего наставника, если не хотели получить пинок под зад или пулю в лоб. Нерадивый дуэт Двойного чёрного как раз полностью подходил под третий вариант и был безжалостно выгнан в самый мороз на службу, чтобы, как обмолвился сам Мори, заслужить кредит доверия, сохранить спокойствие горожан и вернуть в отчий дом одного взбунтовавшегося эспера, который решил, что может безнаказанно творить самосуд на территории мафии. Оба подростка с максимально кислыми минами отправлялись на эту миссию, уже ощущая на себе будущие новые синяки и кучу проблем, что им придётся разгребать вместо веселья. Правда весельем от них и без работы не веяло от слова совсем: всю дорогу в машине парни сидели по разные края заднего сидения и пялились в практически запотевшие окна, не желая контактировать до тех пор, пока этого не потребует рабочий процесс. Дазай что-то недовольно пыхтел себе под нос и был мрачнее грозовой тучи, в то время как Накахара занимался уже приевшимся ему самобичеванием. Даже водитель впереди затылком ощущал напряжённую нездоровую атмосферу, исходившую от этой проклятой парочки и был несказанно рад, когда прибыл на место назначения и ударил по тормозам. — Прибыли, — коротко и лаконично сообщает мужчина в строгом чёрном костюме, а через секунду его слух режет быстрое копошение и хлопок задних дверей с обеих сторон. Автомобиль трогается с места и парни жмурятся на несколько мгновений от поднявшегося столба снежных хлопьев из-под колёс. Однако, стоит воздуху вокруг успокоиться, а Осаму с Чуей сориентироваться в пространстве, как оба снова щурятся от просто невыносимо ярких вспышек перед собой. Те принадлежали ежегодной зимней ярмарке, которая светилась тысячей ярких огоньков, шумела весёлыми голосами детей и взрослых и заманивала в свои объятия запахами сладкой карамели да свежей выпечки. Оба парня удивлённо и мимолётно про себя подумали, что это либо какая-то шутка, либо очень удачное стечение обстоятельств, что им не придётся в Рождество ползать по какой-нибудь канализации или мёрзнуть в ожидании цели на крыше высотки. Взгляд Дазая неотрывно приковался к огням праздника, потому что для него вообще было чуждо посещать подобные мероприятия, так что Чуе в конце концов пришлось тормошить его за плечо, дабы получить вразумительные ответы. — Ничего не напутали? Цель точно прячется здесь? — Мх… Да, — Неполноценный делает несколько размашистых поворотов головой влево-вправо, чтобы отойти от этого чрезмерно тошнотворного блеска. — Совсем недавно на ярмарке случился масштабный сбой в электричестве и Мори предположил, что наш клиент может прятаться именно здесь. — Какие указания? — Чуя спрашивает только по существу, как и было принято в их работе, особенно когда дело касалось взаимодействия с другими эсперами. — Поймать и по возможности доставить живым. Говорится, что экземпляр очень ценный и будет жаль, если проебём такое добро, — всю нужную сейчас информацию Дазай предельно внимательно читал и озвучивал со своего телефона в, как обычно, присланном электронном письме. — Сказано, что следует быть бдительным и обращать внимание на все… Изменения в окружающей среде. — И-изменения?.. — рыжий моргает в непонятках, но встречает напротив себя такой же растерянный взгляд Дазая, который не сулил ничего хорошего и мог означать лишь то, что напарник знает не многим больше самого Чуи. — А что касаемо его способности? С чем предстоит иметь дело? — …Не указано, — коротко и лаконично, но Дазай выдавливает это с примесью горечи в глазах, чувствуя что их откровенно подставили. — Что значит «не указано»?! Мори хочет, чтобы мы всю ночь морозили жопы и гонялись за призраком?! — возмущённо огрызается Чуя и его недовольство было вполне оправдано, потому что любой эспер в той или иной степени мог представлять опасность даже для них. — Да откуда мне, блять, знать?! Я не телепат и понятия не имею, что творится в башке этого старого урода! — истерика Чуи вынуждает Осаму сорваться на такой же агрессивный вопль, хотя, вполне возможно, что причина его негодования была совсем в другом. Возможно, парень до сих пор не мог выпустить из головы тот факт, что Накахара так просто способен кинуть его даже сейчас. Это пиздец как выводило из себя и держался Дазай лишь за счёт чувства долга перед своей работой, которые он себе и придумал, потому что всегда был тем ещё лентяем. — Будем действовать как обычно, а значит: ты закрываешь рот и мы идём на разведку. Надеюсь, отсутствие школьного образования не помешает тебе смотреть в оба и подметить нечто подозрительное, — последняя фраза звучит с укором, но Дазаю плевать, потому что он не собирается делать вид, что всё хорошо. Гордость не позволяла. — Дазай… — Чуя запинается и снова бегло старается подобрать хоть какие-то слова. Бесполезно. — МОЛЧА, ЧУЯ. МОЛЧА! Продолжать бессмысленный диалог Дазай не намерен. Он задаёт себе среднюю скорость и стремительно врывается через основные ворота ярмарки, тем самым попадая из мрачной реальности Йокогамы в маленькую разноцветную сказку, которая мерцала со всех сторон радужными огоньками. Вся уверенность Неполноценного моментально провалилась куда-то вниз, потому что он не привык находиться среди такой толпы радостных людей, которые и не подозревали, что их праздник в любой момент может обернуться трагедией. Дазай был не из этого мира и ему было куда привычнее лицезреть захлёбывающиеся кровью полутрупы у своих ног, нежели окунаться в атмосферу праздника и радости. Не так давно он уже попытался прикоснуться к счастью, но то его ошпарило и на теле появились новые шрамы с волдырями. Вполне возможно, что такой как Дазай просто не заслуживал на счастье, если последнее такое в ужасе пытается от него сбежать. Тем временем, громкая музыка не унималась, в нос бил резкий запах корицы, а мерзкие людишки толпились с такой частотой, что несколько раз едва не сбивали Осаму с ног. Ему вдруг стало страшно от толпы и появился рефлекторный приступ удушья, от чего он не мог нормально вдохнуть воздух полной грудью и стал кряхтеть как какой-нибудь астматик в приступе. Голова гудит, ноги подкашиваются и Дазай вот-вот готовый просто упасть на колени и зажать уши как маленький ребенок, которого что-то до ужаса напугало. Сердце колотилось как бешеное от количества «нормального» вокруг, доводя Осаму едва ли не до состояния чистой ярости. Пелена перед глазами практически полностью закрыла видимость и грозилась оставить парня незрячим, если бы неожиданно перед ним не возник яркий силуэт рыжих волос, который в разноцветном мерцании гирлянд не выглядел настолько же игрушечным, насколько завораживающим взгляд Неполноценного, заставляя его сердце понемногу восстановить прежний размеренный ритм. Чёртова панацея, которая постепенно превращается в наркотик высшего сорта. По крайней мере, иногда у Дазая действительно возникало желание спустить Чую в унитаз. Накахара абсолютно никак не отреагировал на минутное замешательство напарника, уже давно привыкнув к периодическим «залипаниям» Дазая, который мог зависнуть на чём угодно: начиная закипающим чайником, заканчивая расползающейся в разные стороны края бесформенной лужей крови только что убитого им же самим человека. Чуе просто не показалось странным его состояние и он предпочёл идти по заданному самим собой маршруту по главной улочке из киосков, слегка ёжась от холода и пряча руки в карманы куртки, потому что от сегодняшнего мороза уж точно не могли спасти простые кожаные перчатки, что едва ли прикрывали тонкие запястья. Единственное, что покрывало его левую руку помимо рукава одежды, был серебряный браслет, который рыжий не снял то ли по причине своей забывчивости, то ли из-за самого факта подарка, который ему чертовски нравился, хотя на словах он никогда в этом не признается. Накахара не испытывал никакого дискомфорта, находясь среди большой шумной толпы, так что уверенно мог шагать вперёд и осматриваться по сторонам, внимательно выискивая хотя бы малейшие зацепки, которые могли помочь в поиске их сегодняшнего «клиента». Это не должно было быть сложно, нежели казалось на первый взгляд. Нужно искать того, кто выделяется, кто не следует за раззадоренной толпой, а предпочитает либо оставаться в тени всего праздника жизни, либо, наоборот, скрывается на самом видном месте и прямо-таки пестрит знаками с надписью «Чертовски подозрительно». Может Чуя и не был хорош в продуманных тактиках как его напарник, но жизнь в трущобах и чуткие наставления Анэ-сан развили в нём не абы какую интуицию на людей. Что правда, Накахара порой смеялся с самого себя, потому что жизнь словно в шутку подкинула ему в качестве партнёра единственного на всей Земле НЕ человека, которого абсолютно невозможно прочитать и стоит остерегаться любой невероятной херни, которая способна прийти в его тёмную голову. Кстати о нём… Отсутствие рядом напарника Чуя заметил лишь пройдя добрые сто метров, прежде чем до него дошла нехватка постоянного внешнего раздражителя с потоком нескончаемого пиздежа над ухом. Рыжий тогда моментально затормозил, оценил ситуацию и обернулся по сторонам, обнаружив Осаму стоящего как вкопанного примерно на том же месте, где видел его в последний раз. Дазай просто отказывался двигаться с места и лишь иногда шарахался и пятился назад от радостных детишек, которые бегали мимо него. Чую подобный расклад вещей не устроил. Резвым широким шагом он повернул в обратную сторону, злобно скрипя зубами и про себя возмущаясь о том, какого хрена всю работу должен делать он, пока придурок-Дазай просто прохлаждается в уголке. — Сраная Скумбрия, ты так и планируешь топтать снег на одном месте?! Не знаю как ты, а я не собираюсь всю ночь напролёт морозить здесь задницу! — А..? Я… — Дазай не сразу вырывается из бурного потока своих мыслей, но Чуя, как это обычно бывало, является перед ним спасательным кругом. — Я просто задумался, балда! Знаю, что для тебя это слишком сложно, но порой, нормальные люди умеют думать! — А?! ЭТО ТЫ МЕНЯ ТУПЫМ СЕЙЧАС НАЗВАЛ?! — Чуе не требовалось много усилий, чтобы завестись с пол-оборота. Возможно это было и к лучшему, потому что так он чувствовал себя куда лучше, нежели убиваясь из-за глупых «чувств» Дазая. — Да я тебе голову снесу, урод! — Ну давай! Всё равно, даже с отсутствием головы на плечах, интеллекта во мне останется побольше твоего! — фыркает Осаму, при этом продолжая стоять на одном месте как памятник, понемногу начиная замерзать без движения. Сейчас, вся их перепалка походила на бессмысленное тяфканье двух вздорных собак по разные стороны забора, которые только и могли, что рычать да угрожающе кидаться на ограду. Увидь их поведение сейчас Мори или Коё и обоих бы уже схватили за шиворот да окунули моськами в жёлтый снег. По итогу, Накахара первым не выдержал и сорвался с поводка. Раз Дазаю так нравилось топтаться на одном месте, то грех не воспользоваться такой возможностью, наспех зачерпнув в руку снега и запустив снежком прямиком в бинтованную рожу. Чуе даже не требовалось применять гравитацию — и без неё его замах был достаточной силы, чтобы при попадании в лицо Осаму заставить того пошатнуться, теряя равновесие и приземлиться на задницу. — Ха! — победоносно воскликнул рыжий, с наслаждением наблюдая, как Дазай растерянно выплёвывает снег и пытается стереть влагу рукавом со своего лица. — Ну и что ты там говорил про интеллект?! Давай, отчебучь ещё какую-нибудь шуточку и следующий выбьет тебе гла… АЙ, БЛЯТЬ! Чуя понял, что ошибся. Он забыл придуманное собой же главное правило, что никогда нельзя расслабляться рядом с Дазаем, даже если тот находится при смерти на последнем издыхании. Собственное тщеславие подвело и рыжий за насмешками потерял всякую бдительность, а теперь был вынужден, что говорится, жрать снег в ответку, когда Дазай воспользовался его заминкой и быстро за спиной слепил снежок отмщения одной рукой, после чего так же быстро запустил им в лицо Накахары. Контратака сработала и теперь настала очередь Чуи отплёвывать снег и поносить Дазая на чём свет стоит. — ИДИОТ! Больно же! — взвизгнул рыжий, но уже готовился к следующему нападению, быстро черпая в руки снег, да побольше. — О, серьёзно?! — не менее истерично огрызается Дазай и тоже бросается к большой куче снега. — Открою секрет: так и было задумано! Что правда, я изначально планировал выбить тебе глаз! В конце концов, оба парня упустили для себя из виду два маленьких, но невероятно важных факта. Дазай не заметил, как сорвался с места и больше не стоял в позе истукана, а Чуя так и не понял, что стал причиной его «первых шагов». Сейчас это всё было неважно. Сейчас была важна их битва, которая развязалась вопреки здравому смыслу и логике, потому что… Как ещё можно описать то, когда два сильных эспера и члена преступной организации, которые могут убить любого во мгновение ока едва шевельнув мизинцем, сейчас предпочли устроить снежную битву? Снежки безжалостно летели в обе стороны импровизированного франта и чаще всего попадали в противника, что сулило обоим подросткам кучу синяков по всему телу. Но такие незначительные травмы нисколько не смущали и Чуя с Дазаем умудрились на какое-то время забыть, что они сюда приехали по работе. Взрослые вокруг уже начали косить свои удивлённые взгляды на парочку шумных парней и предпочитали обходить их стороной, а вот дети… Похоже, им такое поведение пришлось по душе и никто так и не понял, в какой момент битва двоих действительно развернулась в полномасштабное сражение, когда целая толпа детей разбилась на два лагеря, один из которых был под предводительством Дазая, а второй слушал приказы наступать от Чуи. Дети весело смеялись, бросая в друг дружку снегом и даже не подозревали, что ввязались, вообще-то, в серьёзный конфликт двух серьёзных мафиози, которые пошли в контрнаступление, когда снега под ногами стало мало и его было проблематично черпать. Дазай не стал отступать в укрытие, а, наоборот, стремительно бросился в сторону Чуи, а тот чисто по инерции стал пятиться назад до тех пор, пока не споткнулся и не провалился в ближайший, ещё мягкий, сугроб так, что только ноги торчали наружу. Голову присыпало снегом и это на какое-то время ухудшило его обзор, но стоило немного отряхнуться и Чуя едва успел жалобно взвизгнуть, когда сверху в сугроб на него приземлился Дазай и яростно вцепился руками ему шею, с отчётливым желанием придушить нахрен, потому что замок из пальцем всё сильнее смыкался и перекрывал доступ к кислороду. Чуя попросту не был готов к подобному, да ещё этот проклятый сугроб, который не давал нормально двигаться и при любой попытке ёрзать рыжий только сильнее утопал в снегу. Белые хлопья противно сыпались сверху на лицо, цепляясь за ресницы и склеивая их, но Чуя видел… Видел яростный и пугающий взгляд пустых глаз Дазая, который с такой ненавистью стискивал руки и будто наконец-то решился завершить начатое и прикончить Чую окончательно, потому что выпал такой идеальный момент. — Да-зай… — только и мог прохрипеть Накахара, отчаянно пытаясь ухватиться и сбросить ледяные руки напарника со своей шеи, но всё было тщетно, потому что собственные пальцы в перчатках промокли из-за снега и предательски соскальзывали, не имея нормальной точки опоры. — Ненавижу… — будто не своим голосом процедил Дазай сквозь зубы, демонстрируя опасный оскал. — Сдохни. Ненавижу. Тебе не следовало появляться в мафии. Такому как ты вообще не следовало рождаться, — холодно и расчётливо продолжал повторять Неполноценный, и на каждое своё слово слегка покачивал руками так, чтобы Накахара не только задыхался, но и сильнее погружался головой в сугроб. Дазаю было омерзительно смотреть в его глаза и он хотел попросту закопать их в снегу. Сознание понемногу начинало меркнуть в голове Чуи и его сопротивление ощущалось уже куда меньше. Он даже не пытался понять причину ярости Дазая. Скорее, он лишний раз убедился в том, какой он идиот, раз решил повернуться к этому психопату спиной. Не было горечи или сожаления. Чуя просто устал. Кто знает, возможно, в отсутствии у него инстинкта самосохранения, он бы даже не сопротивлялся удушающему натиску чужих рук, потому что заслужил такую участь за свою недальновидность. Но когда тьма практически застелила его глаза, всё внезапно прекратилось. Не сразу, но Накахара ощущает отсутствие недавнего давления на свою шею и рефлекторно делает настолько глубокий вдох, что в следующую же секунду снег попадает в рот и он начинает откашливаться как чумной, резко вылетая из сугроба и едва удерживая равновесие на всё ещё немного ватных ногах. Тело ломит и подрагивает от холода, но в голове проясняется и мысли становятся такими же чистыми, как снег ссыпающийся с его чёрной куртки, которую теперь ещё долго придётся отряхивать, дабы привести её в первозданный идеальный вид. И лишь сумев откашляться от талой воды во рту, Чуя поднимает взгляд на причину, по которой он до сих пор не отправился в мир иной. — Вы, ребята, что здесь вообще устроили?! — грозным хриплым голосом произнёс мужчина, по всей видимости одетый в форму охранника этого карнавала. Ему явно уже перевалило за сорок пять, но высокий рост и мощные плечи нисколько не делали его похожим на старика. По этой же причине, он безо всяких проблем держал сейчас Дазая на вытянутой руке за шиворот его плаща, как нашкодившего котёнка, от чего парень висел поверженным мешком и едва касался носками своих лакированных туфель земли. — Здесь главная улица и пеший маршрут для отдыхающих. Если уж надумали швыряться снегом во всех подряд, то пройдите в игровую зону для детей. Правда там вход только для мелюзги младше двенадцати лет, а вам, здоровым лбам, уже пора девок на свидания таскать, а не заниматься такой ерундой! Подобные замечания в их адрес со стороны совершенно незнакомого человека, который понятия не имел, что прямо сейчас строго отчитывает самый опасный и кровавый дуэт Йокогамы, звучали настолько абсурдно и выходили из ряда вон, что оба подростка на минуту потеряли дар речи, совершенно не зная, что им сказать в своё оправдание. Оправдание?.. С каких вообще пор Двойной чёрный придумывает оправдание, если только не стоит на ковре перед боссом Портовой мафии? Ситуация казалась до боли смешной, но и Чуя, и Осаму продолжали растерянно пялиться на охранника, будто боялись, что тот доложит их родителям за мелкое хулиганство и тех лишат карманных денег на всю оставшуюся жизнь. — Так, мы это… — первым свой писклявый голосок подал Дазай, потому что ему уже немного наскучило болтаться над землёй, когда этому не способствовала петля на его шее. — Примерно этим мы сейчас и занимались! — А?! — синхронно произнесли Чуя с охранником, явно не понимая, к чему тот клонит. — Вот он вот! — Дазай быстро ретировался и снова включил свою мелкую сволочь внутри, обвиняюще тыкая пальцем в сторону Накахары. — Нагло спиздил у меня девку!.. Девушку! И теперь собирается увезти её куда подальше, потому что я и вся её жизнь вокруг, по его тупому мнению, её недостойны! Да она никто без меня! И месяца не пройдёт, как она приползёт ко мне обратно и будет скулить дворнягой о прощении! — Что ты, блять, несё..?! — Чуя не сразу понял, а потому знатно охренел от таких обвинений. Правда… Стоило ему сообразить, к чему клонит Дазай, и он стал беситься ещё сильнее, пусть и решил подыграть этому придурку, раз тот не способен поговорить по-человечески. — А… А ты не думал, что ей будет куда лучше без тебя?! И может именно ты являешься причиной, по которой она чувствует себя здесь отвратительно?! Ты ведь только пиздеть горазд, но когда дело доходит до ответственности, ты включаешь идиота и похуиста! — Интересно, — фыркает Дазай и даже не собирается вырываться из захвата уже шокированного развернувшейся перепалкой охранника, который тоже забыл, что стоило бы разомкнуть пальцы и поставить парня на землю. — О какой ответственности ты… В смысле… Она говорит?! — Чтобы ты отвечал за свои поганые слова или катился нахер, пытаясь надеть на неё поводок! — Пф! Я всегда отвечаю за свои слова и я никогда..! — …«Никогда не врешь»! — прервав Дазая, закончил за ним Накахара с возрастающей яростью в голосе, которая словно синхронизировалась со снегом под его ногами, который активно, но невысоко, стал подпрыгивать на асфальте, словно взрывающийся поп-корн на сковородке. — Я… Она уже слышала эту трель сотню раз. Но ты так ни разу и не ответил за свои главные слова! Будто их и не было! Или ты просто зассал в тот момент, что тебя выгонят как дворнягу без права вернуться и тебе некуда будет податься?! Решил «потереться о ногу» как хороший мальчик и потянуть время?! Это как раз в твоём стиле, придурок-Дазай! — Про какие, блять, слова ты говоришь?! Я не понимаю её..! Тебя..! Блять! Я НЕ ПОНИМАЮ! — О ТОМ, ЧТО ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ, КРЕТИН! Земля задрожала под ногами. Это был явный всплеск не природной гравитации, который исходил от разъярённого мальчика, с одежды которого в одно мгновение слетели все остатки снега, возвращая ему первозданный вид с иголочки. Всё его тело покрыла угрожающая красная аура, прежде чем он скользяще развернулся в направлении центра зимнего торжества и, не сказав больше ни слова, во мгновение ока рванул с места со скоростью молнии. Это не было похоже на простой побег — Чуя скорее скользил по белой земле как фигурист на коньках, что позволило ему достаточно быстро скрыться из виду в огромной толпе людей и палаток. Абсолютно потерянные Дазай с охранником ещё какое-то время таращились в ту точку, где последний раз их взгляд смог зацепиться за исчезнувший яркий силуэт огненный волос прикрытых шляпой, которая не покидала головы хозяина в любой ситуации. — Я так понимаю… Никакой девушки на самом деле нет? — неуверенно поинтересовался охранник, наконец-то вернув Дазая на землю бренную. — Мужик, ты себе даже не представляешь, как бы я хотел, чтобы эта девушка всё-таки была, — устало вздыхает Дазай, который совершенно не злится за подобное с ним обращение, спокойно начиная поправлять плечи своего плаща. — В этом случае, всё было бы куда проще. — Потому что ты облажался? — без всякой издёвки подмечает мужчина, скорее констатируя это как очевидный факт. — Я НЕ..! Я не облажался, понятно?! — возмущается Осаму, крайне недовольный тем, что его опять пытаются выставить виноватым, хотя сам он сейчас краснеет не хуже лобстера в кипящей воде. Это всё от мороза. Да. Просто мороз. — Просто вышло небольшое недопонимание. Побесится и успокоится. — Ну да, я так же всегда думал про свою жену: «Побесится и успокоится». Пока однажды не вернулся домой со смены, а она собрала вещи, забрала детей и уехала к своей матери в Киото, — казалось, что охранник полностью проникся проблемой Дазая, совершенно не считая его глупой малолеткой. Напротив, он старался говорить с ним на равных и попытаться направить на путь истинный за счёт своего жизненного опыта. — Тогда хорошо, что мы с ним… ФУ!.. ФУ-ФУ-ФУ! ЖЕНИТЬСЯ?! Я?! С НИМ?! ДА НИКОГДА В ЖИЗНИ! — резкому возмущению Дазая не было предела настолько же, сколько ему было не занимать глупости в своей голове. Он буквально прыгал на месте и махал руками из стороны в сторону, что он «не такой». — Я что, похож на того, кто любит долбиться в жопу?! Да я баб люблю! Женщин! Девочек!!! Чтоб задница как спелый персик и грудь в ладошку помещалась! И..! И..! — И рыжих? — предположил охранник, склонив голову в бок и с интересом наблюдая за чужим припадком на пустом месте. — Да! И рыжих! В смысле… Блять, не в этом смысле! — злость Осаму сейчас больше походила на истерику младенца, который хочет непонятно чего и как это объяснить тоже не знает. Даже всегда размеренный тембр голоса сейчас выходил у него истеричным визгом. — О… Ну так ты скажешь ему об этом? — Сказать ему «о чём»? — надменно морщится Дазай, явно не понимая, чего от него опять хотят. — Что он тебе не нравится? — будто поясняя самую очевидную вещи в мире, уточняет охранник. — Стоит сказать, а то я вас, малолеток, знаю. Вы же любое недопонимание воспринимаете в штыки, а потом статистика детских суицидов ползёт вверх. — Эх, а вот бы и мне когда-нибудь пополнить эту статистику… — мечтательно протягивает Осаму и вновь успокаивается, предаваясь приятным для себя фантазиям. — Чего говоришь?.. — растерянно переспрашивает охранник, уже ловя себя на мысли, что его новый знакомый малость не в себе. — А..? Да говорю, что из нас двоих Чуя не по этим делам. Хотя с крыши мы с ним однажды прыгали. Неудачно правда, как ты мог заметить, раз я стою перед тобой. Эх… Славные деньки, — ещё какое-то время Дазай витал в облаках, пока его взор не зацепился за ошарашенное выражение лица охранника. Тут-то до него и дошло, что он малость заболтался. — Ну ладно, не стоит мне терять время. Приятно было познакомиться, хотя Вы и умудрились едва не порвать мой единственный костюм. Босс бы меня тогда точно по головке не погладил, хотя он и любит это делать со всякими малолетками, знаете ли. Чао! Изложив на уши шокированного охранника информацию, от которой бедолага не сможет сомкнуть глаз ещё несколько суток кряду, Дазай весело помахал ему рукой и уподобился манере побега от Чуи, рванув в толпу примерно в том же направлении, что и до этого напарник. Всё-таки они забылись, что пришли сюда не просто так и работа должна быть выполнена. Дело оставалось за малым: найти эту истеричную рыжую бестию, который наверняка попытается отгрызть конечность при попытке с ним заговорить. Но у Дазая просто не остаётся другого выбора. Чуя нужен ему.

***

Раньше, Чуя никогда не задумывался об одиночестве. Он его не знал и не мог вкусить в той полной мере, как порой описывали посторонние люди, герои популярных фильмов или книг. Сколько он себя помнил, находясь среди Агнцев невозможно было ощутить себя одиноким, когда вокруг кружила не родная, но всё же семья. И сколько бы боли не принесла Накахаре эта организация, некоторые моменты он не мог не вспоминать без теплоты в душе: такие как вечерние посиделки у костра на их базе или даже участие в мелких кражах, когда ты вместе со своими товарищами убегаешь от полиции так, что сердце вырывалось из груди — не потому, что не мог использовать гравитацию и исчезнуть из поля зрения служителей закона во мгновение ока, а потому что просто доставлял товарищеский дух. Когда Чуя вступил в ряды Портовой мафии, не сразу, но и здесь он стал ощущать некую важность в себе, как в звене единого механизма, который служит на тёмной стороне. По первой, как и любому чужаку, ему не доверяли, но уважали и считались с его силой, что позволило в самые короткие сроки заработать себе не абы какой авторитет. Чего стоил один только проклятый дуэт Двойного чёрного, который взял под контроль страх не только в ночи, но так же и на свету, в сумерках и на рассвете. Многие в мафии могли лишь с завистью наблюдать за такими достижениями, но никому не было известно, что на самом деле творилось на душе Чуи. Одиночество стало для него манной небесной, к которому он стремился, которого он желал — как каплю воды в пустыне или глоток кислорода в открытом космосе. Единение с собственным кошмаром, плотно засевшим в голове, нашептывающим тебе страхи каждую ночь, хотя ты и не видел снов, стало раем, потому что остальная реальность пугала куда сильнее и окончательно запутала его. Кто он на самом деле: человек или монстр, овца или мафиози, райское благословение или проклятие из ада, Чуя Накахара или Арахабаки? И главное… Что ему делать дальше с тем, что он имеет? Когда-то Чуя не задумывался, потому что либо не хотел, либо боялся задавать подобные вопросы, опасаясь услышать на них самые ужасные ответы. Ведь, куда проще жить в неведении, никогда не снимая свои розовые очки. И ведь угораздило Чую встретить на своём жизненном пути человека, который не просто с него эти очки сорвал, но и швырнул их на землю, растоптав подошвой на мелкий осколки. Дазай не просто так нарёк его своим псом. В первую очередь, ему требовался тот, кто будет выполнять его приказы и послушно прыгать на задних лапках, в чём нельзя было отрицать его ублюдский характер, однако… Изначально, первым приказом Дазая было жить в реальном мире. Это по сей день остаётся на подкорке, но Чуя по-прежнему боится. Боится, что просто не умеет жить. И от этого самому становится смешно, когда ты понимаешь, что заядлый суицидник говорит тебе жить, а ты презираешь его мотивы, но сам же жить не хочешь. Всё походило на один сплошной страшный сон, вот только Накахара никак не мог открыть глаза и понять наконец, что слишком много на себя взвалил для своего-то возраста. Возможно порой ему стоит перестать плыть по течению и начать барахтаться. Начать жить, а не мечтать о жизни. На высоте ледяной ветер нещадно обдувал все незакрытые участки кожи на лице и запястьях, от чего те мгновенно краснели и снизили свою чувствительность, отзываясь лишь мелким неприятным покалыванием. Чуя не замечал такого незначительного дискомфорта, а какой-то несчастный ветерок уж точно не мог сдвинуть его с места. Он стоял на самой верхушке огромного колеса обозрения — самый пик конструкции, балки которой остаются без движения и позволяют в полной мере насладиться красотами ночного рождественского города, усыпанного разноцветными огнями, некоторые из которых даже находили своё отражение в водной глади порта. Под ногами тихо поскрипывали движущиеся механизмы проезжающих по кругу кабинок, но фигура Чуи наверху была слишком маленькой и невзрачной, чтобы кто-то из отдыхающих людей мог заметить или ощутить его присутствие. Вопреки холоду, он вдыхает воздух полной грудью и так же тихо его выдыхает, наконец-то обретая умиротворение и единение с самим собой, коего ему не хватало последние месяцы. Это помогает немного освежить голову, избавляясь от глупых мыслей и вообще практически не думать, любуясь здешними пейзажами. Здесь его точно не найдут, никто и никогда, не нарушат его покой, потому что только смертник рискнёт сунуться на столь опасную махину, которая… Почему-то внезапно издала ужасный скрежет и между старыми шестернями на какое-то мгновение вспыхнули золотые искры. Колесо топорно тормозило, но виной тому был явно не сбой в электричестве, потому что лампы на каркасе продолжали гореть. По загривку Чуи внезапно пробежала свора мурашек и волосы на затылке встали дыбом, от ощущения приближения чего-то нехорошего. Внешнего раздражителя, с которым, в данный момент, рыжий хотел контактировать меньше всего и тихо про себя молился, чтобы всё-таки это оказалось внеплановой поломкой, потому что он даже был готов собственноручно лезть и доставать всех катающихся из кабинок, лишь бы причиной торможения не оказался… — ЧУ-У-У-У-УЯ-Я-Я-Я-Я! Не повезло. Выбешивающий голос Дазая, как гром среди ясного неба раздался где-то под ногами и Накахара скрипя зубами обратил свой надменный взгляд на шатающуюся кабинку, которая застряла на самом пике колеса. Дверь этой будки издала самый что ни на есть рёв, стоило находившемуся в ней Дазаю отодвинуть её в сторону, чтобы иметь возможность выбраться наружу. Чуя наблюдал. Слабоумия и отваги Неполноценному было не занимать и он, вопреки дикому ужасу на глазах и трясущимся явно не от холода коленкам, резко перекинул одну ногу из расшатанной кабинки, сумев зацепиться ею за стальную перекладину. Чуя по-прежнему молчит и с интересом смотрит, к чему же приведут потуги напарника. А тот не думал отступать от заданного маршрута и не без усилия второй ногой в шпагате раскачал кабинку до такой степени, что в один момент смог косо-криво, но перепрыгнуть полностью на перекладину, вцепившись в неё дрожащими конечностями как кот застрявший на ветке дерева. Чуя фыркает, но его это даже веселит. Путь Осаму продолжается и теперь он начинает медленным ползком пытаться забраться наверх к Накахаре, что было достаточно проблематично, учитывая бушующий наверху ветер и саму перекладину, по которой он то скользил, то пытался не прилипнуть одеждой. На всё про всё, у Дазая ушло добрые пятнадцать минут, чтобы потихоньку преодолеть расстояние всего в какие-то пять метров, но вот Чуя уже видит торчащую у своих ног тёмную макушку и на него поднимают откровенно жалобный и измученный взгляд. — Не хочешь помочь своему дорогому напарнику? — не без издёвок, но всё же впопыхах выдавливает из себя Дазай, выпуская изо рта горячие клубы пара и прямо чувствует, как испарина на его лице вот-вот начнёт леденеть. Чуя стоит абсолютно неподвижно, изучающе рассматривая парня с таким выражением лица, словно грязный раб посмел приползти к королю и чего-то у него просить. Он непоколебим и в какой-то момент даже задумывается, что ему достаточно одного небольшого пинка ногой, чтобы Дазай полетел вниз и попутно переломал себе все кости о препятствия в виде множества балок на пути своего полёта до земли. Идеальная смерть для такого идиота, идеальное освобождение для Чуи. И рыжий правда думает, долго и упорно буравя Неполноценного взглядом и даже уже перенаправляя энергию на свою правую ногу для рывка, но в конечном итоге к Дазаю тянется его рука. Осаму несказанно рад, что его просьба была услышана, но в секунду едва не срывается вниз, когда Чуя специально промахивается мимо его руки и отдёргивает свою, тормозя её в воздухе и не позволяя дотянуться. Осаму крайне возмущён, но взгляд Чуи холоднее здешней погоды. — Если я коснусь тебя, то есть огромная вероятность, что мы оба полетим вниз, — ровным голосом произносит Накахара и выпрямляется, пряча руки в карманы. — Так зачем мне это делать? Зачем помогать? Мне кажется, для тебя сейчас идеальный момент совершить самоубийство. Высота будет побольше, чем в больнице, так что простым переломом и сотрясением уже не отделаешься. — Очень смешно! — истерично прыскает Дазай, когда чувствует, что начинает соскальзывать вниз. — Сегодня, в мои планы не входил суицид, а уж тем более такой болезненный. А я крайне не люблю, когда кто-то намеревается путать мои карты!.. Ай! АЙ! —цепляться за гладкий выступ стало ещё сложнее, когда в отместку Чуя решил придавить пальцы Дазая на левой руке подошвой своего ботинка, распределяя на ногу практически весь свой вес. — ПЕРЕСТАНЬ, ЧУЯ! Засунь свои обиды себе в задницу и давай поговорим!.. Ой… МАМОЧКИ! В результате Чую достал этот скулеж и он резко нагнулся вперёд, чтобы схватить Дазая за грудки подобно пушинке, словно парень весил абсолютное ничего. Тут в очередной раз сыграло роль то, что Накахара был куда более подготовлен физически, а потому ему не составило труда какое-то время держать напарника в прямом смысле над пропастью на вытянутых руках. Возможно, в рыжей голове и пронеслась мимолётная мысль разжать пальцы, но всё же Чуя сжалился над этим идиотом и поставил его на балку рядом с собой. Дазай конечно был несказанно рад, но ему всё ещё не доставляла перспектива стоять на узкой скользкой поверхности, вдобавок на таком ветру. Ноги Неполноценного непроизвольно сжались между колен и он старался держать руки на одном уровне, дабы балансировать из стороны в сторону. Чуя от его вида лишь презрительно скривился, преспокойно чувствуя себя на такой высоте и даже переступал с ноги на ногу, чтобы немного отогревать конечности. — Нам не о чем с тобой говорить, Дазай, — агрессивно начал рыжий, отводя взгляд в сторону. — Ты уже в курсе моего решения и менять я его не намерен. — Ты про то решение, в котором ты поджав хвост сбегаешь из мафии и пытаешься жить нормально? — Осаму старался не смотреть вниз, а сосредоточить не менее серьёзный взгляд на напарнике, пытаясь отвлечься хотя бы подсчётом веснушек на его щеке. Кого он обманывает? Он пересчитывал их уже тысячу раз. — Пожалуй, это твоё «решение» нужно внести в список на первое место в категории твоих самых тупых решений. — А ты всё не уймёшься со своими шуточками, придурок?! — рявкает Чуя, резко обращая свой взор на напарника. — Делай что хочешь, мне уже всё равно. — Хочешь сказать, ты сдался? — Да, я сдался, — без всякого притворства чётко отвечает Чуя, устало вздыхая. — Сам так не считаешь? — А почему я должен так считать? — вопросительно, подобно наивному щенку, Дазай склоняет голову, пытаясь заглянуть в голубые глаза, которые Накахара упрямо прятал под рыжими прядями чёлки. Он правда не понимал. — Ну, я… Чёрт, это даже смешно! — Чуя прыскает истеричным смешком, выпуская наружу белый клубок пара и понимает, в какой абсурдной ситуации они сейчас находятся. — Босс послал нас сюда по заданию, чтобы отыскать неебически какого сильного эспера, способностей которого мы даже не знаем и должны быть сосредоточены, а я устроил сцену с побегом из-за слов, которые ты мне якобы говорил! Это не клоунада, это целый цирк, мать твою! — от злости, Чуя даже пнул небольшую ледышку у своих ног и приложил ей такую силу, что она скрылась где-то за горизонтом Токийского залива. — А я их говорил? — совершенно серьёзно поинтересовался Дазай, задумчива провожая взглядом исчезнувшую из видимости ледышку. — Да! То есть… Нет!.. В смысле… Я не уверен… Забей, ладно?! — рыжий опять злится, но уже скорее на себя, потому что запутался в собственных мыслях. — Наверное, мне просто показалось, что иногда ты можешь быть человеком. Но, я ошибся, понятно? Ты всё тот же ублюдок, который заслуживает самой худшей и болезненной смерти от моих рук. — Что ж, я рад, что ты хотя бы научился правильно расставлять свои приоритеты, — иронично усмехается Дазай и его ухмылку от чего-то подхватывает и сам Чуя. Неполноценный даже не пытается подтвердить или опровергнуть слова напарника, потому что ему по-прежнему плевать, кем его считают люди. И всё же… Почему-то ему было крайне важно, чтобы Чуя видел в нём именно бессердечного ублюдка. Возможно, так будет проще им обоим. — Но в кое-чём ты всё-таки не прав. Мафия идеальное место для тебя. Ни овцы, ни чёртова школа для послушных мальчиков, а именно мафия. И может именно ты найдёшь в ней то, что все мы так отчаянно ищем. — То, что мы ищем?.. А ты сам-то нашёл, что ищешь? — удивлённо глянул Чуя, но в ответ получил лишь сдержанную улыбку и отрицательное мотание головой от Осаму. Сейчас, всё происходящее казалось для Накахары до боли странным, ведь он и не помнит, общались ли они с Дазаем вот так на серьёзные темы и без взаимных тычков друг в друга. — Бред какой-то! Я даже не знаю, что я ищу, Дазай! — Ну, знаешь! Всё не так просто, каким кажется на первый взгляд, — Дазай смеётся, но не ради издёвки, скорее это было что-то более искреннее, чем проникся даже Чуя и не смог не подхватить его смешки. — Это как… Даже не знаю… Доставать пулю из головы раненого, чтобы тот остался жив. Нужно точно и аккуратно продумывать каждый шаг, а иначе каюк. — Чё?.. А разве можно спасти раненого пулей в голову? — скептически спрашивает рыжий, чьё настроение немого улучшилось. — Кто знает... — просто хмыкает Осаму. — Возможно в будущем мы узнаем, а возможно и никогда… Но, я это к чему? Перестань дурить себе башку и живи так, как тебе хочется, а не так, как думаешь будет правильно. — А что насчёт тебя? — внезапно перебивает его Накахара. — Меня? — отрешённо переспрашивает Неполноценный и в конце концов пожимает плечами, снова глядя на напарника с лёгкой улыбкой. — Я точно не люблю тебя, ведь, тебе этого и не нужно. Нам обоим не нужно. Слова звучат жестоко, словно Дазай обрёл способность вонзать в тело человека невидимые ножи, медленно проворачивая их подобно самой томительной пытке, но он должен был так сказать. Ему придётся показать Чуе, что жизнь не заканчивается на одном человеке, а иначе — его любимая собака в один прекрасный день повторит участь Хатико. «Если любишь, отпусти» — примерно так зачастую говорят во всех этих сопливых фильмах и на форумах про несчастные отношения. То, что происходило между ними, было сложно назвать любовью. Скорее уж произошло незапланированное смешение двух чрезмерно опасных и токсичных веществ, которые каким-то невероятным образом умудрились сотворить альянс чрезмерно убийственного яда. Чуя долго, молча и пронзительно смотрит в глаза Дазая. Он понимает, о чём тот говорит. Они оба знают, как им стоит поступить в сложившейся ситуации. И Накахара первым делает этот шаг, глубоко вдохнув и протягивая парню руку в дружеском жесте. — Партнёры? — как бы на всякий случай уточняет рыжий. — Партнёры, — сдержанно кивает Дазай уже со своей коронной улыбкой и пожимает протянутую руку в ответ. — И, кстати, я тебя тоже не люблю! — тут же возмущённо восклицает Чуя. — Ты меня бесишь. Прямо-таки до глубин моей души! — его нижнее веко непроизвольно дёргается, потому что именно в этот момент рыжий вспоминает про проклятый браслет на своей руке. Теперь это не просто дорогая безделушка, а символ того, что кто-то из них точно врёт. Но пусть будет так, Чуя привык жить во лжи и ещё одна маленькая ложь никак ему не помешает. — Да-да, я тоже нахожу тебя невероятно раздражающим и со странным выбором в одежде! — моментально подхватывает Осаму, который тут же замечает перекошенное выражение лица напарника, но тоже старается не подавать виду. Вся ситуация выглядела как глупая театральная сценка и если бы в ней присутствовали зрители, те бы наверняка недовольно завывали на весь зал и в актёров полетели бы тухлые помидоры. Потому что они были первоклассными лжецами в рамках мафии, но совершенно не умели врать самим себе. — Слышь! Это чистая классика и у меня, в отличии от некоторых, в шкафу больше одного костюма! — О, да о девчачьих замашках Чуи Накахары уже давно и всем известно! Уверен, что смогу найти в твоём шкафу ещё и парочку прелестных коротких платьиц! — ДА Я ТЕБЯ СЕЙЧАС..! — Чуя правда уже замахнулся для смачного подзатыльника, но вовремя понял, что если долбанёт Дазая со всей своей страстью, то Неполноценный просто полетит вниз, не в состоянии удержаться на и без того отвратительной для устойчивости конструкции. В худшем случае, Дазай потянет его за собой и их двоих намотает на шестерни вновь заработавшего колеса. Так что, Чуе пришлось сдержать свой гнев, плотно сжимая и разжимая кулак. — Кстати, как ты вообще сюда забрался и откуда знал, что я здесь? — лучший способ для него успокоиться, это постараться перевести тему. — А, это… — простодушно говорит Дазай, но, почему-то, пытается спрятать глаза под своей растрёпанный чёлкой, опустив голову вниз. — Ты ведь всегда, когда психуешь, сбегаешь туда, где тебя трудно достать. А ещё, тебя вечно тянет на высоту, что крайне удивительно для того, кто не уважает самоубийства! — последняя фраза прозвучала то ли с возмущением, то ли с нотами обиды в голосе. — Придурок! Да никто не уважает самоубийства! Даже самоубийцы! Ты просто конченный и ленивый до такой степени, что тебе осточертело жить, — рычит Накахара, когда Дазай вновь включает свой выбешивающий режим. — Ну а сюда ты как залез? — Просто подкупил техника, — пожимает плечами Осаму, рассматривая ту самую будку внизу, в которой сидит тот, кто управляет всей этой машиной. — Дал ему десять тысяч йен и попросил притормозить колесо минут на десять, с целью спрыгнуть с него. — …Чё, серьезно? — ошарашенно глядя на напарника, спрашивает Чуя. — Конечно нет, балда! — фыркает Дазай. — Но тебя бы эта версия устроила куда больше, нежели скажи я, что на самом деле соврал ему, что собираюсь потрахаться на вершине Йокогамы. — Какой же ты тупица, — Чуя морщит нос от развернувшейся картины в голове, но в итоге, вместо возмущения его пробивает на короткие смешки, что застают Дазая врасплох. — Пха… Пха-ха-ха-ха-ха!.. — Что смешного-то?! — непонимающе спрашивает Дазай. — Ой, просто… Почему-то представил, как ты бы примёрз своей рожей или вообще членом к металлической кабинке, если бы правда решил в ней потрахаться! — с трудом, но Накахаре удаётся подавить вырывающиеся смешки и стереть с глаз выступившие от истерики слёзы. — Хотел бы я запечатлеть такое на телефон, а потом показывать всей мафии её Демонического вундеркинда! Аха-ха!.. — …Снимать ты бы этого не стал и сам сдыхал от позора не меньше, потому трахнул бы я непосредственно тебя. Раком. Как последнюю суку. Если не веришь, могу прямо сейчас продемонстрировать, — грубо огрызается Дазай, хотя сейчас он больше возмущён такой наглостью напарника, нежели просто зол. — Ох, неужели? — внезапно игривым голосом протягивает Чуя и демонстративно делает пару шагов спиной вперёд по балке, в противоположную от Осаму сторону, чем походит сейчас на хитрую лису, особенно когда щурится и прикусывает кончик языка. — Сперва, придётся поймать меня. Отныне и всегда, Дазай. Если ты захочешь простого секса, тебе придётся изрядно потрудиться, чтобы добиться желаемого, — сейчас, Чуя включает другую свою сторону, которой ещё давно его научила Анэ-сан, но которой он не мог найти нормального применения. До сегодняшнего дня. Пусть Чуя и не капризная девка, но он тоже способен сложить себе цену, а цена эта варьировалась в эквиваленте между количеством карат у бриллиантов. Само по себе это выглядело смешно, как если бы принцесса королевства снизошла до нищего лишь в том случае, если тот преподнесёт ей богатства целого мира. Чуя не был принцессой, а Дазай далеко не нищий. Проблема заключалась лишь в том, что Накахару интересовали отнюдь не материальные ценности, которые он мог позволить себе и сам. — Звучит так, будто цену себе набивает дорогая шлюха, — угрюмо подмечает Дазай, хотя и делает ленивую неудачную попытку ухватить Чую за локоть, но парень просто отстраняется с грацией лебедя и змеиной ухмылкой. — Зачем тогда мне такие сложности? Я могу заплатить за секс куда меньше и обычными деньгами, вместо того, чтобы гоняться за тобой. — Право твоё, — хмыкает Чуя, который старается всем своим видом показать, насколько ему плевать, однако в горле скапливается горький комок от таких дазаевских умозаключений. — Я тоже могу найти себе кого-то более достойного и кто не кончает сразу через пять минут зацикленной долбёжки. — О-о-о, ну давай! Скажи ещё, что тебе ни разу не понравилось и ты просто от нехуй делать последний месяц лез на мой член верхом и устраивал Родео! — тут Дазая сложно было наебать и он не поддался на провокацию, потому что лично наблюдал состояние экстаза на лице Чуи каждый раз, когда наступали моменты близости, большинство из которых длились далеко не пять минут. — Сосать ртом у тебя выходит куда лучше, нежели им пиздеть! Словесная перепалка привела к тому, что Дазай абсолютно позабыл про сумасшедшую высоту под ногами и стоял прямо, уже без дрожи в коленях. Ветер продолжал завывать, разбавляя затянувшуюся паузу между парнями, которые неотрывно буравили друг друга настырным взглядом, с выражением лица а-ля: «Ну давай, скажи ещё какую-нибудь гадость». По-хорошему, Чуе следовало хорошенько проучить Осаму и благополучно оставить его на вершине колеса, мерзнуть в абсолютном одиночестве, пока тот не додумается вызвать вертолёт мафии в качестве службы спасения, потому что сам Накахара не был уверен, что придурок додумался договориться о повторном торможении колеса — хотя Дазай скорее точно расшибётся в лепёшку, чем сможет слезть отсюда обратным ходом. Весьма патовая ситуация. Но напарники предпочли молча проглотить все сказанные друг другу слова, после чего Чуя приземлился обратно на балку, рядом с которой левитировал всё это время, будучи в полной недосягаемости от Дазая (если бы тот, конечно, не надумал пальнуть в него из пистоле или вообще резко наскочить, что во втором варианте точно привело бы к кончине обоих). Это была необходимая передышка, чтобы собраться с мыслями. — Итак… Что дальше? — интересуется Чуя, неторопливо окидывая взглядом ночную Йокогаму. — Если Мори узнает, что мы здесь прохлаждаемся, нас будет ждать очередной выговор. — Да не… Я даже разочаровался в нём, когда понял, что за нами нет слежки, — хмыкнул Дазай, обращая свой взор примерно в то же место, что и напарник. — А всё нижеперечисленное я просто не буду добавлять в отчёт. Смекаешь, к чему я это говорю? Отчёт я заставлю писать тебя! — О боже, нет, какая досада, что я никак не смогу тебе с этим помочь! — Чуя в момент сменился в настроении, состроив страдальческое выражение лица и театрально приложил тыльную сторону ладони ко лбу, будто бы он находится на грани. — Не выёбывайся! — раздраженно кричит Дазай, слегка пихая рыжего в плечо. — Моя работа — это мыслительный процесс! — Кошмар, погиба-а-а-а-аю! — всё не унимался Накахара, продолжая корчить болезненного и будто не слыша Дазая. — …А твоя работа уже в физическом труде! — Осаму пытается перекричать Чую, но получается это с трудом, от чего он только давится холодным воздухом. — Как же болит моя несчастная рука! — едва ли не хнычет Чуя, хотя всё это и выглядело как ненатуральная ломаная комедия, потому что ему просто нравилось издеваться. — Писанина тоже входит в понятие физического труда! Ты меня вообще слу… Неожиданно, громкая перепалка напарников сходит на нет, когда внимание обоих привлекает громкий и подозрительный звук, где-то в глубине ярмарки. Сперва, это походило на гул корабельного двигателя, но тот быстро сменился на более писклявые ноты, пока окончательно не сбавился до пронзительного треска, будто кто-то решил бросить в снег оголённые провода под высоким напряжением. Шум разнёсся по всей округе, заставляя всех веселящихся людей рефлекторно пригнуться и заткнуть уши, настолько смена тональности была невыносима простому уху. Чуя с Дазаем тоже синхронно поморщились, но им повезло — они находились на достаточном расстоянии от источника, что и стало их главным козырем. С высоты птичьего полёта, парни более чем отчётливо смогли разглядеть, с какой именно зоны началось массовое отключение электричества. Огни стремительно гасли один за другим и не остановились на площади ярмарки, а продолжали потухать за её пределами, окуная во тьму сперва парковую зону и часть порта, уличные фонари на местном озере, улочки, дорогу, а в конце концов добрались до близстоящих домой — на этом сбой прекратился, но скорее всего по той просто причине, что районы дальше принадлежали уже другой линии электропередач. С прерыванием цепи отключения пропал и раздражительный звук, на какое-то время погружая район в полную гробовую тишину, словно все живые существа в округе разом, с замиранием сердца, ожидали бурю после недолгого затишья. Это пугало. Человеческая природа не переносила тьму, потому что неизвестность в ней пугала, а богатое воображение «услужливо» предоставляло картины разных монстров из фильмов ужасов, что скрывались в той тьме. К счастью для двух подростков, они уже давно выбрали сторону в тени и, кто знает, возможно и являлись теми самыми монстрами, что бродили в ночи. Ни Дазай, ни Чуя даже глазом не моргнули на поднявшуюся панику, когда люди внизу стали нервно доставать из своих карманов мобильные телефоны, чтобы осветить себе путь, а некоторые даже матерились, чтобы им вернули деньги за испорченный праздник. Все эти голоса летели мимо их ушей, как и визги тех, кто застрял в кабинках на колесе под ними. Поистине, сейчас они были как те самые ночные хищники, молча и терпеливо высматривая заплутавшего в траве кролика. Вопрос лишь в том: был ли их сегодняшним обедом кролик, а не такая же проголодавшаяся ночная гадюка? Разоряющая тьма вышла на охоту и она не остановится до тех самых пор, пока все её враги не будут мертвы. — Вон там, — Дазай первым замечает нечто неладное и указывает пальцем примерно на то место, где находился главный генератор парка и откуда можно было разглядеть бьющий поток золотых искр как при коротком замыкании. — Ублюдок обесточил целое побережье, — решительно прорычал Чуя, у которого уже кулаки чесались от ощущения предстоящей драки. — Очередной энергетический вампир? Или электрический говнюк? Если второе, то у меня могут возникнуть проблемы, особенно в такой толпе гражданских. — Не узнаем, пока сами не увидим. А чтобы увидеть, сперва нам нужно спустить отсюда, — преспокойно поясняет Дазай, который, вопреки накалившейся ситуации, почему-то раскис и демонстрировал полную незаинтересованность происходящим, словно перепалки с Чуей будоражили его куда сильнее, чем разгуливающий на свободе смертоносный эспер. — Ах да, насчёт этого! — внезапно весело и даже с долей ехидства протянул Накахара, глянув на напарника. — И как, интересно, ТЫ планируешь спускаться отсюда? Твой билет на поезд в обратную сторону бесполезен, так как обесточен. — Да как ещё?.. Только по старинке, — всё так же безразлично хмыкает Осаму. Чуя не успевает ни крикнуть, ни удивиться, ни даже попытаться изобразить какую-то вменяемую эмоцию на лице, когда Дазай, не говоря больше ни с лова, просто с разбегу отталкивается ногами от железной балки и прыгает вниз, расставляя свои руки подобно птице и с нескрываемой улыбкой счастья на лице летит чётко по вертикали навстречу с асфальтом. Шальной ветер раздувал в стороны его спутанные тёмные кудри, а некоторые из слабо завязанных бинтов не выдержали такого сопротивления с воздухом, поэтому полностью распустились, слетая со своего владельца и падая уже куда-более плавно, чем он сам. Ощущение абсолютной свободы и неминуемой гибели заставляли кровь в жилах закипать в смеси с самым чистым адреналином, который и был для Дазая его собственным гормоном счастья. Высота была приличной, падать долго, поэтому Чуя, который всё это время продолжал стоять наверху разинув рот, позволил себе подзависнуть на какое-то мгновение. — КРЕТИН СУИЦИДАЛЬНЫЙ! — ошалело кричит Чуя и после сразу срывается со своего места. Ему подвластна гравитация, а значит, для него не существует препятствий как таковых, если не считать наличие в напарниках одного придурка, который всё никак не мог расстаться с жизнью. Не сейчас, не в данный момент. Накахара не позволит Дазаю так легко отделаться от этого мира. Он выжимает максимум сил, которые вкладывает в свои ноги, чтобы за долю секунды разогнаться до скорости звука и спуститься вниз, используя в качестве незначительной опоры диагональные балки и кабинки. Но когда земная твердь ощущается под ногами, это не убавляет Чуе проблем. Думать всё ещё нужно было быстро, а предпринимать ещё быстрее, так как Осаму уже был на подлёте к своей мечте. Мечте… Чуя вдруг подумал: «А если весь асфальт окажется одним сплошным желе или батутом?». Отыскать что-либо из перечисленного он не мог, но зато взгляд смог зацепиться за навес близлежащего ларька со сладкой ватой, который как раз представлял из себя упругий тканевый брезент. На последующие раздумья у рыжего просто не остаётся времени, поэтому он с одного резвого прыжка срывает края навеса с укрепляющих тросов и натягивает до такой степени, что Дазай с визгом приземляется прямо в него, прогибая под собой практически в сантиметре от земли, а потом так же удачно отскакивает и лишь после этого шлёпается на землю. Как же повезло, что в отсутствии света пируэты этого идиота никто не заметил и не поднял лишней паники, которая сейчас была ни к чему. — Ну во-о-о-от!.. — разочарованно скулит Дазай лицом в снег, всё ещё находясь в позе вздёрнутой кверху задницы. — Опять не вышло… Чуя, почему ты такой жестокий?! — ДА Я ТЕБЯ ЛИЧНО ПОТОМ СТОЛКНУ ИЗ САМОЛЁТА, ДОЛБОЁБ! — рявкает Чуя и не жалея и без того ушибленной головы Дазая, прописывает ему сперва подзатыльник, а следом и пинок под зад, оставляя чёткий снежный отпечаток подошвы. — Поднимай свою ничтожную тушу и не смей мешать миссии, ты меня понял?! — Ай! Да понял я, понял! — Осаму пришлось отплёвываться от снега, потому что он прорыл по нему носом, когда Чуя его пнул, прежде чем самому подняться на ноги и отряхнуться. — Зато какой вышел оперативный спуск, а?! Нужно будет запомнить для наших совместных приёмов! Как насчёт… «Полёт Валькирии»? Как тебе название? — Я бы предпочёл «Стыд и жабы», — пренебрежительно выплюнул Чуя. — …Почему «стыд» и почему «жабы»? — непонимающе спрашивает Дазай, наконец-то приводя себя в нормальный вид. — Потому что мне стыдно за тебя и ты похож на жабу. Как дождь из жаб, — хмыкает Накахара, вызывая у напарника несказанное возмущение такими словами. — Ты жесток, Чуя! — жалобно и с недовольством восклицает Неполноценный. — А ты отвлёкся! — рявкает рыжий в ответ. — Так и будем пиздеть, или наконец поймаем того гада? — Принеси мне его голову на блюде, Чуя, — Дазай произнёс это по меньшей мере с горделивым восторгом, словно пускал в действие самое опасное оружие в мире, которое подчинялось лишь ему одному. Ну и в чём, собственно, он был не прав? — Не смей отдавать мне команды, как какой-то псине, скотина! — рявкает Накахара, но, вопреки недовольству, уже находится на низком старте. Когда дело касалось миссии, Дазай был максимально холоден и расчётлив, а Чую не нужно было уговаривать или просить дважды. Стоило лишь обменяться парой-тройкой «лестных» слов с напарником и вот рыжий уже скрылся из поля зрения, кинувшись в направлении суматохи и вспышек света от короткого замыкания автоматов. Ему пришлось использовать в качестве передвижения крыши палаток, по которым он перепрыгивал толпу паникующих людей, которые просто не дали бы ему беспрепятственно передвигаться по земле — да и вид сверху открывал куда лучший обзор в такой-то темноте. Дазаю в этом плане повезло куда меньше, потому что приходилось пользоваться лишь силой своих двоих и лавировать между несущейся толпой и часто пользоваться укрытиями в виде сугробов и ларьков, потому что в его список «лучших смертей» определённо не входил вариант «Быть затоптанным насмерть». И пока Неполноценный пережидал очередную волну визгов и ужаса, это дало время настрочить в телефоне сообщение для Мори, что, возможно, ситуация куда серьёзней, чем они предполагали и возможно для зачистки понадобится подкрепление. Отправив сообщение, Осаму глубоко вздохнул и бросился бежать дальше, потому что тянуть нельзя — они с Чуей и так уже достаточно отстали друг от друга. И чем ближе парень был к эпицентру беды, чем ярче становились вспышки света, озаряя всё кругом и уже мало походили на обычные проблемы с электричеством. Можно было подумать, что боги чем-то прогневались на несчастный карнавал и теперь нещадно наказывают его ударами молний, вот только небо было как никогда ясным, тучи рассеялись и вышла полная луна, позволяя понять, что молнии били не с небес, а обрели эпицентр где-то на земле. Как только люди окончательно разбежались и больше не путались под ногами, Дазай ускорил шаг, стараясь не навернуться на льду и не сдохнуть от потока холодного воздуха бьющего в глотку, пока он задыхался и бежал, параллельно настраивая зрение в те моменты, когда очередная вспышка освещала всё кругом, чтобы отыскать Чую. Обычно, поиски напарника в бою не составляли труда, потому что Чую нужно искать там, где было громче всего и разрушения достигали катастрофических масштабов, но сейчас, барабанные перепонки Осаму разрывались от нескончаемого «трескающего» звукового потока, словно он находился в сердце бури, лишённый не только слуха, но и нормального зрения. — Чуя, чтоб тебя! — Дазай щурится, пытается присмотреться к происходящему, но всё без толку. — Сколько раз повторять, чтобы ты был в поле моего..! ТВОЮ МАТЬ! Чуя нашёлся сам собой, когда неведомая Дазаю сила запустила им в него, сперва сбивая Неполноценного с ног, а после по инерции заставляя обоих парней прокатиться кубарем по снегу и затормозить благодаря ближайшему сугробу, который от сотрясания ещё и накрыл их сверху порцией снега. Осаму не сразу понял, что произошло, лишь ошарашенно таращился на Накахару верхом на себе, который пытался прокашляться и отплеваться от снега попавшего в рот. Лишь через мгновение он замечает, что одежда Чуи немного обгорела по краям и от него самого несёт запахом палёной ткани и волос. Не самый лучший знак. — Этот… Ублюдок… Кхах… — Чуя едва в состоянии приподняться на дрожащих руках, чтобы слезть с Дазая, но тут же падает на землю рядом с ним, подозрительно подрагивая всем телом, как после удара шокером. — Голова… гудит… — Какого хрена там произошло, Чуя?! — голос Дазая ломается если не испуганными, то крайне потрясёнными нотами, ведь он не ожидал, что рыжего так просто свалить после пары тычек. Но ответ на вопрос не требовался, потому что виновник сегодняшнего торжества самолично предстал перед ними в лучах полной луны и свете молний, которые опасно били из-под его белого пальто и трещали подобно сотнями хвостов гремучих змей. — Надо же… Неужели Мори Огай уделил моей скромной персоне столько своего личного внимания, что послал за мной лучших юных дарований Портовой мафии? — его голос леденящий, как тот же снег или цвет его собственной бледной кожи, а длинные золотистые волосы аккуратно развивались в потоке созданного им самим ветра ниже плеч. — А может, всё это лишь байки напуганных горожан и неосознанность портовых крыс? Дазай был знаком со страхом. Многие его подчинённые и ещё больше несчастных жертв пыток Демона мафии прекрасно демонстрировали ему это состояние, когда лёгкие травятся кислородом и ты не можешь сделать вдох, когда глаза наливаются чистейшим ужасом и становятся кристальнее воды в источниках, когда всё твоё тело напряжено в одну натянутую струну и способно дать трещину от малейшего, даже ласкового прикосновения. Дазай прекрасно знал, как выглядит страх, но понятия не имел, что значит по-настоящему его ощущать. Сердцебиение не ускорилось ни на йоту, но почему тогда всё его тело парализовало и Осаму не мог сдвинуться с места, ощущая как волосы постепенно встают дыбом на затылке. В силу своей просвещённости и статуса правой руки босса мафии, Дазай прекрасно знал, кто стоит перед ним, но вот чего парень уж никак не мог понять, так это то, каким, блять, образом Мори умудрился упустить пленённого эспера, который однажды уже пытался сравнять их организацию с землёй и это была далеко не фигура речи. Одарённый с силой, которая была ахиллесовой пятой Чуи, а значит выходить с ним в открытом бою бесполезно. — Если ты думаешь, что Мори послал нас за тобой в дар глубокого уважения, то, должен тебя расстроить, Есенин, — Дазай пытается сохранять спокойствие и свою привычную насмешливую манеру речи, но на деле просто тянет время в надежде, что Чуя соизволит поднять свою задницу. — Нынче, Двойной чёрный не на самом хорошем счету у босса Портовой мафии, вот он и посылает нас, так сказать, «убирать объедки со стола». Реакция на насмешку была незамедлительной и Осаму глазом моргнуть не успел, как буквально в метре от них в землю ударила молния, оставляя в месте попадания небольшой выжженный кратер. Дазай и не думал отстраняться в испуге, но, наоборот, подался телом чуть вперёд склонив голову, тем самым укрывая от попадания лежащего перед ним и по-прежнему оглушённого Чую, выступив в качестве живого щита. Ошибка. Дазай впервые допустил ошибку, подвергаясь глупым эмоциям и теперь это могло стоить жизни им обоим. Ехидная улыбка сверкнула на губах Есенина, который продолжал лёгкой непринуждённой походкой приближаться к ним, сунув руки в карманы своего длинного пальто. — Самопожертвование? На это даже смотреть больно. Никогда бы не подумал, что в моё отсутствие мафия настолько обмякла, что забивается в щели и посылает на смерть детей, — когда расстояние между ними сократилось до трёх метров, Сергей остановился, с презрением рассматривая парочку на земле. — Мне даже вас жаль. Настолько, что появилось желание прикончить безболезненно, не смотря на то, что этот пацан так и напрашивался на долгую мучительную смерть, за то что посмел сунуться в мою зону комфорта и прервать пиршество, — уже более пренебрежительно фыркает мужчина, не без отвращения на лице рассматривая корчащегося на земле Чую, а под «пиршеством» скорее всего имел ввиду то, что рыжий прервал его попытку обесточить весь город. Дазай молчал. Обычно, он был более говорлив с теми, кто осмеливался ему перечить или угрожать убить, но сейчас он мог лишь сверлить эспера пронзительным взглядом и думать, думать, думать… В голову не приходило ничего толкового, пока в один момент он не устал играть в гляделки, совершая попытку подняться, но тут же падая обратно на колени и складывая руки в молитвенном жесте. — Дяденька, пожалуйста, не убивайте! — скуляще-умоляюще выпалил Неполноценный, повергая в шок даже самого Есенина. — Я так… Боюсь! И не хочу умирать! Пожалуйста, пощадите меня! Заберите его, мы ведь с ним даже не друзья и он меня бесит! Следующий финт ушами от Дазая не предполагал никто: ни Чуя, которого наглым образом схватили за куртку и просто швырнули к ногам врага, вынуждая издать какой-то нечеловеческий писк, ни уж тем более Есенин, который даже отскочил на шаг назад, когда в него зашвырнули одним подростком, а второй такой же просто за секунду вскочил на ноги и дал дёру в направлении парка, где вполне можно было затеряться среди деревьев. Дазай не думал, он включил свою самую быструю передачу и бежал сверкая пятками, напоследок выкрикивая что-то вроде: «Не догонишь, лузер!». Сергей лишь смотрел ему вслед, долго и пронзительно, словно хищник, который вычислял траекторию побега своего будущего ужина, пока его внимание не привлёк хриплый стон у самих ног. — Да-зай… Куда?.. Вернись… Ублюдок… — при малейшей попытке отползти или хотя бы пошевелить конечностью, мышцы Чуи сковывало судорогой, от чего даже говорить было трудно, не то что попытаться дать бой. — Ужасно, не правда ли? — присев на корточки рядом с Чуей, спрашивает его Есенин достаточно мягким голосом. — Он правильно поступил, что сбежал, а ты дурак, раз согласился с ним сотрудничать. Но я тебя понимаю. Меня самого предавали в прошлом, до тех пор, пока я не стал разменивать предательство на смерть тех, кто так со мной поступил. Именно поэтому, — он медленно встал. — Сперва я найду его, чтобы убить у тебя на глазах. Ты ведь явно не против, верно? Что, правда, в качестве платы мне придётся забрать и твою жизнь. — Ты сдохнешь, — неожиданной, с хриплыми нотками смеха выдаёт Чуя, протирая лбом асфальт под собой. — Что, прости? — непонимающе переспросил эспер. — Мой тебе совет: исчезни, — пусть Чуя едва может поднять голову, но голос его твёрд как никогда, а взгляд пронзительный и совершенно не похож на глаза обычного ребёнка, коим его могли посчитать. — Ты не зверь бегущий за добычей. Ты дурак, который пытается поймать монстра. Если погонишься за Дазаем, то пути назад не будет. Тебя уничтожат. — Хм-м-м… Хочешь сказать, что этот твой Дазай настолько опасен? — Он не мой Дазай! — истерично рычит Накахара, ударив кулаком в землю. — Но, ты прав, он действительно опасен. Возможно самый опасный человек, с которым тебе доводилось встречаться. — Что ж… В таком случае… — Есенин правда задумался над словами рыжего, а потому решил разыграть другие карты. — В таком случае, возможно мне придётся изменить порядок ваших смертей. Накахара замолкает и по всему его телу проносятся тревожные мурашки, когда он видит, как Есенин заносит над ним руку и кончики его пальцев искрят, постепенно образуя в ладони электрический сгусток света. Когда заряд достиг достаточной силы, эспер со всего маху впечатывает этим шаром между лопаток Чуи и его тело насквозь пронзает новой порцией адской боли, разрывающей мышцы и сводящей с ума до такой степени, что сознание парня просто не выдерживает, проваливаясь в небытие. На последних нитях реальности, в голове Чуи проносятся последние слова Дазая, которые тот ему быстро пошептал, когда накрывал своим телом от молнии: «Доверься мне».