под крики чаек

- Помогите, убивают! - Паоло встревоженно поднял голову, услышав голос сына, а после бросился к дверям, выбегая на крыльцо, не сразу осознавая, что крики молодого Буччеллати тонут в смехе. Его сын со всех ног бежал к дому, размахивая руками и крича уже что-то неразборчивое, а за ним гнался... полицейский, на лице которого читалась неподдельная злость. Растерявшись на несколько секунд от увиденного, Паоло пропустил тот момент, когда Бруно достиг дома и, одним прыжком заскочив на крыльцо, спрятался за спину отца, вцепившись в его руку и громко хохоча сквозь хрипящие вдохи. Незнакомец резко остановился, едва не завалившись в грязевую лужу от столь резкого торможения и поднял глаза на мужчину, слегка тушуясь. Дождь, ни на секунду не прекращавшийся, стекал по его длинным серебристым волосам, превратив их в мокрые сосульки. Буччеллати-старший вопросительно приподнял бровь, грозно глядя на молодого человека сверху вниз. - Э-эм, здравствуйте... - смущенный происходящим, Леоне отвел взгляд, после недолгого разглядывания нового действующего лица. Он без лишних слов понял, что этот мужчина - отец Бруно. - Пап, это наш новый временный полицейский, Леоне Аббаккио, - затараторил брюнет, хитро выглядывая из-за спины отца на мокнущего под дождем блондина. Тот лишь недовольно фыркнул в ответ, как бы давая понять, что он думает о Бруно в данный момент. - Паоло Буччеллати, - мужчина вежливо представился, не до конца понимая, грозит ли что-то его сыну. - Что он натворил? - Всего лишь сложил зонт, пока мы стояли на пляже и смотрели на арку, - пожал плечами блондин, не сводя с Бруно хмурого взгляда фиалковых глаз. - Должен признаться, что я бы за такое тоже убил, - взгляд Паоло слегка смягчился и он отступил в сторону, отцепляя от себя сына и подталкивая того к двери. - Проходите в дом, офицер Аббаккио, думаю, что я обязан напоить вас горячим чаем и хоть немного обсушить в качестве извинения за проделки моего сына. Леоне неуверенно взглянул на мужчину, но тот лишь коротко кивнул, поторапливая. Не смея больше возражать, блондин отжал волосы и быстро взбежал по ступенькам, стараясь минимизировать количество воды, которое ему придется принести на себе в дом Буччеллати. Но у него ничего не получилось и уже пару мгновений спустя, он стоял в маленькой темной прихожей плечом к плечу со шкодливо улыбающимся Бруно, а под ними медленно образовывалась большая лужа. * Паоло оперативно выдал молодым людям большие полотенца, заставив полностью раздеться прямо на пороге дома. Бруно без малейшего стеснения тут же принялся стаскивать с себя насквозь промокшую одежду, смешно пыхтя, в попытках избавиться от прилипших к коже и без того достаточно узких джинс. Леоне же смущенно переминался с ноги на ногу, стараясь не смотреть в сторону уже практически голого знакомого, чьи мокрые вещи теперь валялись под их ногами. Наскоро промокнув волосы полотенцем, Буччеллати повязал то вокруг бедер, оборачиваясь на замершего, как истукан, Леоне, ободряюще улыбнувшись. - Я уже ухожу, оставь на полу свою форму, как закончишь, а потом проходи на кухню, ладно? - Леоне молчаливо кивнул, взглянув по направлению руки Бруно, указывавшего на нужную дверь из проема контрой лился желтый свет, падая на пол коридора. - Постой. Брюнет быстрыми шагами прошел к массивной стальной двери, находящейся прямо напротив той, что вела на кухню. Скрывшись за ней, Бруно вскоре появился вновь, держа в руках еще одно полотенце. Леоне взял его, одними глазами спрашивая: зачем? - Думаю, что для твоих волос нужно отдельное, - улыбка, играющая на губах Бруно, показалась блондину слишком заботливой и нежной, от чего сердце Леоне споткнулось, сбиваясь с ритма. - Спасибо, - буркнул он в ответ, чувствуя, что попал. * По привычке, приобретенной в училище, Леоне разделся в рекордные сроки, стараясь складывать свою мокрую и грязную форму, как можно аккуратнее, игнорируя факт, что это было бесполезно. Обмотавшись полотенцем, а второе накинув на голову, предварительно хорошенько отжав в него свои волосы, Леоне, почувствовав себя спокойнее, наконец с интересом оглянулся, не торопясь проходить на кухню. Он стоял в самом начале не очень длинного коридора, стены которого, насколько он мог судить, были выкрашены серой краской, а на них тут и там были заметны, кажущиеся черными, разводы, непонятного для блондина происхождения. Мебели было по минимуму, лишь высокий шкаф и пуфик, одиноко ютившийся возле. Зато вдоль стен стояло много контейнеров и тазов разных размеров, в которых что-то белело. Леоне, поддаваясь любопытству, заглянул в ближайший и понял, что это была соль, прячущая под собой много-много рыбы, а в следующую секунду в нос ему ударил сильный морской запах, словно мозг наконец разблокировал обонятельную систему его организма, которая до этого не замечала, как сильно в доме рыбаков пахнет их промыслом. От такого резкого и густого зловония, полицейский поморщился, отшатываясь и фыркая подобно собаке. С непривычки ему показалось, что он задыхается и резко выдохнув через рот, очищая легкие он быстрым шагом прошел на кухню, придерживая одной рукой белое полотенце на бедрах. Впрочем, картина на кухне мало чем отличалась от только что увиденной: пол был буквально заставлен тазами с рыбой, которые, судя по всему, не мешали семейству от слова совсем. На столе уже стоял дымящийся чайник и три кружки, а в углу примостился Паоло, расслабленно наблюдая за сыном, подперев голову кулаком. Настоящая семейная идиллия. - Быстро ты, - констатировал брюнет, стоя к вошедшему в комнату блондину боком, доставая из настенного шкафчика жестяную круглую коробочку. Его отец согласно и, вместе с тем, одобряюще кивнул. - У полицейских не принято долго возиться с одеждой, это может стоить кому-то жизни, - блондин неопределенно пожал плечами и, заметив как Паоло указал глазами на стоящий рядом с ним стул, присел, обнимая себя поперек живота, прикрывая свою наготу. И шрам. Огромный рваный шрам в центре живота, похожий на распустившуюся астру. Точно такая же "астра" цвела и на спине, ровно на том же месте, словно его тело было пробито насквозь. Однако, разве человек сможет выжить после такого? - У рыбаков тоже. Иначе можешь не успеть вернуться в бухту за три минуты до начала шторма, - Буччеллати-младший хмыкнул и повернулся к уже сидящим за столом лицом, открывая обзор на подтянутый смуглый торс, в центре которого красовался... шрам. Большой, с неровными краями, кое-где зарубцевавшийся выше уровня здоровой кожи, как и у самого Леоне. Блондину на мгновение показалось, что ему сильным невидимым ударом выбило весь воздух из легких. В темноте коридора из-за элементарного приличия, он не особо рассматривал тело брюнета, поэтому и не заметил, что его живот уродует шрам. В точности такой же, как и у него самого. Леоне не верил во всякие судьбоносные совпадения, считая те, лишь глупой случайностью, неведомым ему стечением обстоятельств. Однако сейчас он почувствовал, как стадо мурашек диким галопом пробежало по его позвоночнику, поднимая волосы на загривке. Не пришло ли время в эту самую судьбу поверить? Бруно, тем временем, наконец закончил разливать кипяток по кружкам и уселся за стол, открывая баночку и протягивая ее Леоне, улыбаясь уголками губ. - Мы с отцом называем это "чайной лотереей", - оба Буччеллати прыснули и Леоне, поддавшись общему веселью, улыбнулся в ответ, ненадолго отвлекаясь от тревожных мыслей. - Вижу, ты понял смысл этой игры. - Что, если мне попадется ненавистный зеленый чай, - спросил блондин, отнимая руку от живота и запуская в баночку, не заметив, как изменился взгляд Бруно, упавший на красный шрам, резко выделявшийся на фоне бледной кожи. - Я заберу его себе, не волнуйся, мне всегда достается черный, - ответил брюнет, возвращая на лицо напускную веселость, не желая портить сложившуюся уютную атмосферу, где дождь больше не мог их достать, а Леоне наконец улыбался, сидя на его кухне. * Оказалось, что за толстой стальной дверью скрывалась вторая половина жилища семьи Буччеллати. Здесь находились еще три небольшие комнаты: гостиная и спальни отца и сына, стены которых, в отличие от темных коридора и кухни, были выкрашены в белый цвет. В этой части дома было очень чисто и опрятно, цвет мебели был преимущественно синий и черный, и Леоне даже одобрительно хмыкнул, не ожидая увидеть подобный интерьер в жилище деревенских рыбаков. Но главное, здесь совершенно отсутствовал неприятный запах рыбы, только легкие нотки чего-то цитрусового витали в воздухе, ненавязчиво ароматизируя помещение. - Теперь понимаешь, почему именно стальная дверь с толстой надежной прокладкой? - Бруно стоял у дверей одной из комнат, придерживая ее. Леоне обернулся на голос и серьезно кивнул, кутаясь в полотенце, которое перекочевало с волос на плечи. Так ему было спокойнее, так он прятал шрам, впервые, за всю жизнь, встревоживший его. Пока он следовал за Буччеллати, то успел заметить, что на его спине так же присутствовал внушительный кусок розовой натянутой кожи, вторая часть их особой метки. Бруно, наоборот, стоял широко расправив плечи, и на тело его ложились тени от яркого искусственного освещения, выгодно очерчивая каждую мышцу. Леоне в который раз словил себя на мысли, как ему неловко стоять в таком виде перед брюнетом, под его глубоким изучающим взглядом, в котором больше не плясал огонек дурашливой веселости и простоватости, как несколькими минутами раньше, до того, как они остались наедине, почти в его комнате. И не то, чтобы он никогда не стоял голышом перед другими парнями, в общежитие училища - это было обычным делом, два раза в день, если конечно, ты был достаточно чистоплотным, чтобы мыться так часто. Леоне был. Здесь все было как-то по другому. Как-то волнительно и трепетно. Слишком интимно, хоть они и виделись всего второй раз, ничего друг о друге не знали и не спешили выяснять. Потому что было ощущение, что они вовсе не являются друг другу незнакомцами. Потому что опять, раз за разом, все происходящее казалось до неприличия правильным. - Здесь очень уютно. И не пахнет, - серьезно хмурясь подытожил блондин, проходя мимо Бруно, продолжающего придерживать дверь. - Словно в другой мир попадаешь, не правда ли, - негромко произнес Буччеллати, отрезая их от остального дома. Очутившись в комнате Бруно, наедине с ее хозяином, Леоне смущенно поежился, с наигранным интересом принявшись разглядывать обстановку: у большого квадратного окна, вид которого грустно выходил прямо в скалу, находящуюся от дома Буччеллати метрах в пяти, стояла аккуратно застеленная кровать, напротив которой, в углу, расположился письменный стол, практически пустой, не считая парочки тетрадей и ручки, лежавших почти по середине, как будто их бросили там в надежде вскоре вернуться к занятиям. Слева от стола, прямо в противоположном углу находился невысокий, в четыре выдвижных ящика, белый комод, в котором сейчас сосредоточенно ковырялся Бруно, заправив за уши темные волосы, настырно лезущие в глаза. Наконец, он выудил что-то отдаленно напоминающее футболку и шорты и повернулся в сторону замершего в дверях Леоне, протягивая вещи. Благо, комната была настолько тесной для них двоих, что было достаточно просто протянуть руки, чтобы передать друг дружке что-то. - Возьми, судя по твоему лицу, тебе ужасно некомфортно в полотенце, - привычная улыбочка отсутствовала на губах молодого рыбака, сейчас его лицо было непроницаемым, больше похожим на неподвижную маску. - Спасибо, - Леоне благодарно кивнул, забирая вещи, но, не торопясь переодеваться, продолжил стоять на месте, глядя Бруно прямо в глаза. В который раз между ними повисла неловкая тишина, но больше не пустая. Теперь в ней повисла недосказанность. - Мне выйти? - Бруно вопросительно приподнял одну бровь, так, что та почти скрылась за его прямой короткой челкой. - Не нужно, - блондин нахмурился, отрицательно мотнув головой и его, наполовину высохшие волосы, качнулись серебряной волной. - Тогда, я могу отвернуться, - Бруно безразлично пожал плечами, возвращаясь к комоду и нарочито медленно закрыл ящик, сосредоточив на нем все внимание. Напряжение потихоньку заполняло комнату. Леоне казалось, что даже дышать становилось все сложнее. - Бруно, - блондин первым нарушил тишину, переступив с ноги на ногу. - Что-то в тебе поменялось, с момента, как ты увидел мой шрам. Я хочу сказать, что обычно ты ведешь себя по другому... Сейчас, я впервые, хоть и за две короткие встречи, вижу тебя на столько серьезным. Брюнет медленно, словно шарнирная кукла, обернулся к полицейскому, внимательно разглядывая его со своего места, прежде чем сделать порывистый большой шаг, оказываясь почти вплотную. Леоне, от неожиданности отшатнулся, чувствуя, как сердце за секунду разогналось до бешеной скорости, то ли от испуга на странное поведение Бруно, то ли от чего-то другого, пока не совсем понятного ему самому. Буччеллати продолжал сверлить его своими глазами, синева которых сейчас потемнела, почти смешиваясь с черной ямой зрачка, словно пытаясь найти ответ в чужих, недоумевающих и, от того, беспокойно пляшущих. - Откуда? - Леоне опустил взгляд на свой живот, "украшенный" шрамом, которого сейчас едва ощутимо, самыми кончиками пальцев, касался брюнет, продолжая скользить глазами по чужому напряженному лицу. - Я не знаю. Они всегда были, сколько себя помню. Родители никогда не давали мне четкого ответа на вопрос откуда эти шрамы взялись. Лишь отмахивались и пожимали плечами, - Леоне услышал свой голос словно со стороны, удивляясь его спокойному ровному тону, когда внутри буквально клокотало пламя, разжигаемое прикосновениями Бруно. - И почему я был готов к такому ответу? - невесело усмехнувшись, брюнет отступил, убирая руку, позволяя той свободно повиснуть вдоль тела. - Отец тоже не знает откуда появились мои. Как и мама, та вообще целую драму из этого устроила. Однако, это так удивительно, не думаешь? Ты ведь не мог не заметить то, как они похожи? Хоть раз тебе встречался человека, на теле которого находятся шрамы, идентичные твоим, словно его насквозь пробило чем-то, не толще кулака? Мне - впервые. - Не встречал, - честно ответил Леоне, сжав в кулаке выданные ему вещи. - Но я могу объяснить это лишь простым совпадением, другого варианта у меня нет. Неужели, ты думаешь, что в этом есть какой-то сакральный смысл? Бруно недовольно прищурился, заметив, как блондин красноречиво закатил глаза, всем видом показывая, насколько сильно он не верит в предрассудки. Однако, у брюнета было другое мнение на этот счет. - Мы, моряки, народ весьма суеверный. Нельзя есть рыбу на кануне рыбалки, возьмешь новые снасти - будь готов к тому, что улова не будет, рассказывая кому-то о своем улове, нужно обязательно приврать о его размере в большую сторону, иначе следующий будет меньше, ну и так далее. Это часть нас, мы рождаемся с этим, нас растят на приметах и суевериях. Поэтому, меня так тревожит это, как ты выразился, совпадение. Я не думаю, что все так просто, такого не бывает. - Брось, - неожиданно мягко, даже для самого себя, оборвал поток мыслей брюнета Леоне, опуская прохладную большую ладонь на бронзовое, от загара, плечо. Бруно рвано выдохнул и отвел взгляд, отрешенно уставившись в темное окно, за которым бушевала непогода. - К чему сейчас загонять себя мрачными мыслями, если ничего плохого от этой случайности не происходит? - Наверное, ты прав, - по голосу брюнета, полицейский понял, что тот еще не скоро перестанет строить в своей голове всевозможные теории заговора, однако помочь ему ничем не мог и не собирался. Если Бруно хочется верить в то, что наличие похожих шрамов это знак свыше - пускай, Леоне не собирается с ним спорить. Как и принимать его точку зрения. Бруно немного помолчал, покусывая щеку изнутри, упрямо продолжая смотреть в окно, а затем спросил, тоном, словно до этого между ними не было неприятного разговора: - Останешься на ночь? Внезапный вопрос огорошил блондина, хотя в глубине души он и надеялся получить приглашение на ночевку. Дождь, уже привычно продолжал барабанить по карнизу и Леоне интуитивно предполагал, что в город сегодня его никто не повезет. Впрочем, его это мало беспокоило. Он не был полностью уполномоченным полицейским на территории Фуроре, к тому же, естественно, он не был единственным защитником порядка в деревне, так что причин для беспокойства у него не было, как и причин отказываться от возможного приглашения. Поэтому он не заставил Бруно долго ждать с ответом, вновь благодарно улыбнувшись. Когда Бруно вышел из комнаты, оставив его одного, Леоне торопливо оделся, наивно надеясь, что если он скроет шрам за футболкой, то брюнет о нем забудет и вновь станет самим собой. Аккуратно повесив полотенца: одно на батарею, а второе на стул, блондин еще раз огляделся вокруг, не зная чем себя занять в отсутствие хозяина комнаты. В глаза ему бросилась фотография, стоявшая на комоде: стройная темноволосая женщина с большими синими глазами, присев на корточки, крепко обнимает маленького мальчика, чьи черные, как смоль волосы, без сомнений выдавали в нем Бруно. Глаза у маленького Буччеллати, были широко раскрыты, как и рот, застывший в беззвучном смехе. Он выглядел очень счастливым и любимым. Леоне и сам не заметил, как заулыбался, разглядывая фрагмент из прошлой жизни Бруно, запечатленный на камеру, за чем его тот и застал, возвращаясь в комнату уже полностью одетый. - Нашел что-то интересное? - без грамма претензии спросил брюнет, вновь привычно улыбаясь уголками губ. Леоне медленно выпрямился, поворачиваясь к вошедшему и указал пальцем на фотографию. - Твоя мать? - Да, она оставила нас с отцом, когда мне было семь. Уехала в город и меня хотела забрать с собой. Сейчас мы очень редко видимся, раз в год, если повезет, - Бруно пожал плечами, подходя ближе, но даже не взглянув на фото. Леоне заинтересованно приподнял брови. - Почему ты не уехал с ней? Разве не лучше жить в городе, чем... Черт, извини, кажется, я понял... - блондин с досадой прикусил губу, запоздало понимая, что опять неосознанно ткнул Бруно носом в то, как не почетно в его глазах жить в деревне. - Я не уживусь в городе, зачахну, как рыба без воды, - отмахнулся брюнет, успевший, пока Леоне говорил, опуститься возле кровати на четвереньки и теперь доставал оттуда сложенный пополам тонкий матрас. - К тому же, у меня есть дурное предчувствие, что если я покину Фуроре - то исчезну. - Ты опять за свое? - едва не простонал в голос Аббаккио, прижимая ладонь ко лбу. - Когда закончится моя практика, давай вместе поедем в Неаполь, я покажу тебе какой интересной может быть городская жизнь? Взамен на то, что ты развеешь мои предубеждения на счет деревенской? Как тебе такое предложение? - Звучит интересно, но давай вернемся к этой теме, позже? - мягко улыбаясь, Бруно дал понять блондину, что ни о какой поездке в город не может быть и речи. Леоне лишь промолчал в ответ, тихо фыркнув. Кажется, он начинал понимать каким человеком был Бруно: он совершенно не стремился выйти за рамки привычной для него жизни. Это было нежелание, граничащее со страхом. Все, что не вписывалось в привычную для брюнета картину мира - было не достойным его внимания, чуть ли не враждебным и он даже не хотел дать шанс чему-то новому проникнуть в его уютную однообразную жизнь. Типичный деревенщина. Ну, разве что Леоне стал исключением? Буччеллати тем временем расправил матрас и, бросив на него подушку с покрывалом, позаимствованные с кровати, устало растянулся на импровизированном ложе, широко раскинув руки над головой и потягиваясь. Леоне, на короткое мгновение залюбовался, глядя сверху вниз на парня, чьи черные волосы сейчас разметались по подушке, а очередная светлая футболка слегка задралась, соблазнительно приоткрыв живот. Наверняка, этот парень даже не понимал насколько притягателен он был в своей простоте и естественности. Словно глоток свежего морского воздуха или пригоршня ледяной родниковой воды. Им никак не получалось насытиться, лишь хотелось еще и еще, до тошноты, до одурения. И Леоне терялся от этих непонятно откуда берущихся в его голове мыслей. Влюбляться в первого встречного? Эта история была не про него. Однако сейчас ему казалось, словно он себе не принадлежит. Его собственные мысли и действия - чужие, странные, толкающие его на несвойственные ему поступки. Но почему, в то же время, от них было такое сладкое послевкусие, перетекающее в живительной тепло, расползающееся от груди по всему телу, до самых кончиков пальцев. - Тебе сегодня достается кровать, в качестве моего первого гостя, остающегося с ночевкой. Не думай даже спорить и отнекиваться, в следующий раз ты будешь спать на полу. Если, конечно, еще решишь когда-нибудь остаться... - под конец Бруно слегка стушевался и быстро поднялся на ноги, подходя к окну, одновременно с этим пряча порозовевшие щеки. - Не против, если я оставлю его открытым, несмотря на дождь? Комната маловата для двоих, боюсь, что к утру мы будем задыхаться от духоты. - Не против, - Леоне присел на край кровати, едва заметно улыбаясь. Суетящийся Бруно казался ему необычайно милым. Было почти невыносимо приятно получать от него заботу и внимание. Ручка окна мягко щелкнула и то открылось в проветривающем режиме, запуская в комнату приятный прохладный ветер. Леоне с удовольствием подставил разгоряченное лицо под его легкие потоки, окунаясь в вечернюю прохладу. На душе было необычайно легко и спокойно, несмотря на долгий и насыщенный день. - Доброй ночи, Леоне, - Бруно явно обладал какой-то необычайной способностью передвигаться быстро и бесшумно, и сейчас он уже находился у двери, держа руку на выключателе. Леоне моргнул, возвращаясь мыслями в реальный мир. Губы его были растянуты в легкой умиротворенной улыбке. - Доброй ночи, Бруно. Спасибо, за кровать. Брюнет довольно хмыкнул и, щелкнув выключателем, юркнул под покрывало, завертевшись на матрасе, в поисках позы поудобнее. Леоне же спокойно расположился на спине, уставившись в темный потолок. За окном сонно бормотал дождь. Быть может он рассказывал что-то интересное, однако недоступное простым людям? - Леоне?... - раздался голос Бруно откуда-то снизу и тот приподнялся на локтях, вопросительно промычав. - Ты же будешь здесь завтра, когда я проснусь? - Ну конечно, Бруно, - ухмыльнулся блондин и в качестве доказательства протянул свою руку, свесив с кровати. Почти сразу он почувствовал захват чужой широкой ладони, крепко обхватившей его, а большой палец Бруно пару раз мягко погладил шероховатую кожу, в знак благодарности-ли или еще чего большего? Засыпалось легко. Тепло чужой руки, шепот дождя и накопившаяся усталость убаюкивали, забирая Леоне в мягкие объятия сна. Когда весь дом наконец погрузился в тишину, словно укрылся мягким пуховым одеялом, ограждаясь от ненастий и тревог, когда стрелка часов преодолела отметку в полночь, крадучись и постоянно оглядываясь, тихонько проскальзывая в новый день, где-то высоко в небе пронзительно закричала сизая чайка. Не прошло и минуты, как к ее голосу присоединилось еще несколько, таких резких и громких. Истошных. Дождь наконец стих. Опустошенные облака, устало вздыхая, наконец поплыли по небу, уходя прочь, за горизонт. К утру ветер переменится.