Displaced

Глава 6.   Зачарованный лес - прошлое   По счастливому стечению обстоятельств желание и реальные способности короля не совпали. В течение трёх месяцев Реджина послушно ходила в покои короля каждый вечер, но большую часть времени она заставала его заснувшим прежде, чем он что-то бы смог. Реджина чаще замечала, как бабушка прячется в дверях столовой из кухонь, а официанты наполняли королевскую чашу больше, чем обычно. Реджина ценила усилия, это делало ночи, когда король ещё не спал, когда она приходила, более терпимыми.   Теперь Эмма оказывалась в покоях королевы почти каждую ночь. В те ночи, когда король засыпал, она держала Реджину на руках, когда фасад безразличия королевы рушился. Её плечи часто тряслись от безмолвных рыданий облегчения, когда она утыкалась лицом в грудь Эммы. Потом были другие ночи. Ночи, когда Реджина возвращалась и направлялась прямиком в свою купальню. Эмма ненавидела эти ночи. Ночи, когда в её сторону не было ничего, кроме пустого взгляда. Эмма научилась давать ей пространство в течение нескольких минут, прежде чем войти в купальню и предложить помощь, медленно возвращая Реджину назад каждым взмахом губки. Мёртвый взгляд в её глазах постепенно исчезал, и Реджина возвращалась оттуда, куда она уходила, чтобы защитить себя.   Эмма помогала ей умыться и одеться, затем, пока Реджина сидела за туалетным столиком, Эмма ждала реакции. Иногда ночью возникало отвращение и ненависть к себе, Реджина ненавидела себя и сомневалась в мотивах пребывания Эммы рядом с ней. Реджина считала себя оскверненной и недостойной рыцаря, несмотря на многочисленные заверения Эммы. В другие ночи она бушевала против короля и его обращения с ней. Она поклялась бы отомстить, даже если бы это было последним, что она сделала. И в те ночи Эмма боялась глубины тьмы, которой Регина может поддаться, если этот брак продолжится.   Но самые ужасные ночи были те, когда Реджина ничего не говорила. Она просто приходила и скользила под одеяло, мёртвый взгляд не покидал её глаз. Это были ночи, когда Эмма действительно боялась покинуть свою королеву. В одну из тех ночей, когда Эмма дремала в кресле, её разбудил малейший звук. Она села и обнаружила, что Реджины уже не было в кровати. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы найти её, самые долгие секунды в жизни Эммы, стоящей на балконе, с безмолвными слезами, текущими по её лицу. Эмме не понравилась тоска, которую она увидела во взгляде Реджины, когда она смотрела на двор внизу.   Сколько раз одна женщина может быть разбита и можно ли ожидать, что столько же раз она снова и снова будет собираться из осколков?   Это был вопрос, который Эмма тихо задала Августу однажды утром, когда они провожали королевскую чету в деревню.   Он не был равнодушен. Он бы не смог, учитывая как много он видел и как сильно он любил Эмму. Он знал, что время бездействия заканчивается. Он просто не знал, насколько кровавым будет конец, — Что ты предлагаешь делать с этим?   Эмма удивленно посмотрела на него. Это был первый раз, когда он поддержал разговор, а не отговаривал от необдуманных поступков, — Я хочу вытащить её отсюда, — торопливо сказала она, — Я хочу увезти её как можно дальше отсюда.   — Я вижу, ты много думала об этом, — сказал он с усмешкой. Если это был весь план Эммы, то у него были и идеи получше.   Эмма огляделась, они вдвоём ехали верхом в хвосте процессии, их никто не слышал, — Король уезжает через месяц на сезонную охоту на кабанов. Если мы уйдём после третьего дня, курьеру потребуется три дня, чтобы добраться до него и сообщить, что мы пропали. Это даст нам примерно шестидневную фору в противоположном направлении.   Август задумчиво кивнул, — Шесть дней на восток. Ты думаешь поехать в Эренделл?   Эмма кивнула, — Они дружелюбны, но и не преданные союзники Леопольда. У них довольно открытые взгляды. И нам не обязательно оставаться там, мы можем сесть на корабль оттуда куда угодно.   — Как на счет меня? Я должен остаться и ждать, пока меня казнят?   — Конечно нет, — нахмурилась она, — Я надеялась, что ты уйдешь одновременно с нами, но тебя увидят на севере. Мы будем ждать тебя в Эренделле.   Он обдумал это, — Полагаю, я мог бы заплатить одной из кухарок, чтобы она путешествовала со мной какое-то время, по крайней мере, достаточное, чтобы меня заметили.   — Или Руби, — предложила Эмма, — Я думаю, она согласится помочь.   — Сколько людей знает об этом плане?   — Только ты. Я ещё даже не упомянула об этом Реджине, — ей не нравилась мысль заставить Реджину страдать еще месяц, но какой у них был выбор, — Я думаю, что, если она будет знать, что есть надежда, она сможет держаться.   Окраина города быстро приближалась, и на дороге появлялось все больше людей, — Поговори с ней, — сказал Август, — Сегодня ночью.

***

  Прошло несколько часов, прежде чем Эмма вернулась на съемочную площадку. У неё было несколько кровавых травм, которые в основном были скрыты, и, несмотря на её душ, гримёры сделали ей свежий «пот» после боя. Реджина оценивающе посмотрела на неё, выгнув бровь при виде фальшивого пятна крови на внутренней стороне бедра блондинки. Эмма только пожала плечами и усмехнулась, счастливая от того, что увидела её.   — Ладно, все слушайте, — начал режиссёр, — Все убийцы мертвы у ног нашего рыцаря. Наша королева тоже получила свою долю. Королева и рыцарь переглядываются, подтверждая, что бой окончен, но затем рыцарь падает. Королева кричит от боли и бежит, чтобы попытаться спасти его. Мы вырежем и снимем повторно для раскрытия рыцаря и для поцелуя, — он остановился и огляделся, — Это будет длинная ночь, так что давайте начнем.   — Он так романтично это рассказывает, — пошутила Эмма, когда команда начала занимать свои позиции.   — Романтика будет позже, — ответила Реджина, уходя, чтобы взять свою отметку.   Они снимали больше часа, и, несмотря на скрытые наколенники, Эмма устала падать на колени. Падать в объятия Реджины было не так уж и плохо. Она была готова перейти к следующей части сцены. Для неё было бы достаточно просто посмотреть на лицо Реджины, а затем потерять сознание, прежде чем её поцелуют. Она могла бы встать, пока они снимали Реджину крупным планом, но Эмма не видела причин позволять дублёрам глазеть на такую ​​красоту.   — Режьте! Хорошо, давайте готовиться к следующей части.   Съемочная группа начала размещать свет вокруг дублеров Эммы и Реджины, в то время как две главные дамы взяли перерыв. Реджина немедленно соскользнула с каблуков и надела угги, которые приготовила для неё Ана.   — Хочешь что-нибудь из Крафти? — спросила Эмма, расправляя плечи и вытягивая шею.   — Кофе, пожалуйста, — сказала Реджина, садясь со своим сценарием и телефоном в руке.   — Будет поздняя ночь, — сказала Эмма, оглядывая звуковую сцену, — Не хочешь есть?   Реджина фыркнула, — Не в этом корсете.   ­— О верно, — затем Эмму отвлекло платье с тугим корсетом, которое демонстрировало невероятное декольте Реджины. Ана откашлялась, и Эмма почувствовала, как вспыхнуло ее лицо, — Верно. Эм…   Реджина ухмылялась своему сценарию, — Кофе, дорогая.   — Ага, — Эмма резко развернулась и на всякий случай сильно тряхнула головой.   Спустя почти час Эмма практически спала в своем кресле рядом с Реджиной, которая продолжала работать над разными вещами. После того, как она убрала сценарий, Эмма отказалась от попыток понять, что она делает, и просто решила, что это важно. Когда их, наконец, позвали занять свои места, их обеих завалили гримом и подгонкой костюмов. Эмма обрадовалась, увидев, что для неё расстелили циновку.   Когда она в шутку указала на это Реджине, брюнетка похлопала её по плечу, — Коврик для меня, дорогая, — затем с помощью костюмеров она встала на колени на коврике и жестом пригласила Эмму присоединиться к ней.   Эмма надела шлем и легла перед ковриком, немного поёрзав, пока её голова и плечи не оказались на коленях Реджины. Спустились гримеры, и ей на рану на ноге вылили фальшивую кровь, которая пропитала ее штаны и образовала лужу под ней.   — Ладно, ребята, сначала средние планы, — напрасно выкрикнул режиссер, как будто все ещё не знали, — Королева попытается использовать магию, чтобы залечить рану рыцаря. Когда это не сработает, она снимет шлем, и как только рыцарь потеряет сознание, поцелуй истинной любви. Фейерверк, бум, бум. Рыцарь просыпается. Понятно? Хорошо, по местам.   Реджина посмотрела на Эмму, положившую голову на колени, — Удобно?   — Очень, — Эмма немного пошевелилась, — А тебе?   — К тому времени, когда мы закончим, тебе придется помочь мне подняться, — она скрестила ноги под собой, — Мои ноги онемеют до того, как мы снимем первый дубль.   — Я не позволю тебе упасть, — пообещала Эмма.   — Это мило, дорогая. А теперь молчи, мне нужно сосредоточиться на том, чтобы спасти тебя от смерти.   Эмма рассмеялась и расслабилась, зная, что Реджина соскальзывает в образ своей королевы. Сквозь щель в шлеме она мало что могла видеть. Могла ли она видеть Реджину, зависело от того, как и где она передвигалась. Это было больше похоже на то, что она ловила проблески. Она услышала призыв к действию, услышала, как Реджина плачет от боли, когда она крепче прижала Эмму к себе, немного встряхнула её.   Дыхание Эммы стало прерывистым. Она верила эмоциям, которые изображала Реджина. Реджина вышла из поля её зрения и потянулась к её раненой ноге. Эмма слышала реплики, магия не работала, королева не могла понять, почему она не исцеляется. Она вернулась в поле зрения Эммы. Заплаканное лицо Реджины выглядело таким глубоко расстроенным, что в нерегламентированном сценарием акте сострадания Эмма протянула руку к лицу Реджины. Её окровавленные пальцы легонько коснулись щеки Реджины. Шок от неожиданного контакта заставил глаза Реджины широко раскрыться.   Затем она сорвала с Эммы шлем. Её светлые волосы рассыпались по плечам, а рука снова опустилась на бок. Реджина схватила её за подбородок, королева должна была умолять своего рыцаря остаться с ней, не покидать её. Но их взгляды встретились, и говорить было нечего. Реджина наклонилась и поцеловала ее.   Чувство тепла, любви и света взорвалось в груди Эммы. Казалось, что она была окутана самой красивой песней, которую когда-либо слышала. Счастье заполнило её, и она ахнула, разорвав поцелуй, когда Реджина отстранилась, глядя на нее сверху вниз с тем же чувством удивления в глазах. Она тоже это чувствовала. Что бы это ни было. И она всмотрелась в лицо Эммы, мягкая улыбка ответила на растущую ухмылку Эммы.   — Энн режь! — прозвучал голос режиссёра, ворвавшись в их пузырь, — Это было…   Реджина моргнула и посмотрела вверх, Эмма повернула голову. Вся съемочная площадка была устрашающе тихой, вся команда смотрела. По лицу ассистента, державшего сценарий, который помогал с репликами, текли слезы. Один из операторов микрофона быстро провел рукой по лицу. Костюмеры и гримёры выглядели потрясёнными.   — Это было фантастически! – обрадовался режиссёр, — Это просто один из лучших поцелуев в истории кино! Вы только что убедили меня в том, как сильно вы любите друг друга, а я даже не верю в истинную любовь.   Глаза Эммы расширились, в голове закрутилась фраза, слова, которые она уже слышала раньше.   — Мы сделаем это ещё раз! Давайте перезагрузимся, — крикнул директор, побуждая всех вернуться к действию, — Грим, давайте вымоем Реджину, очистим её лицо от крови. Эмма, держи рукой, мне нравится. Реджина, на этот раз ты должна произнести реплики. Давайте, ребята!