Displaced

Глава 8.   Вернувшись на съёмочную площадку, режиссёр, наконец, объявил уход на ночь. Несмотря на то, сколько раз они снимали эту сцену, все знали, что будет использован первый дубль. Ничто другое не соответствовало тому первому поцелую. После первого дубля на съемочной площадке также была какая-то странная энергия, все это чувствовали. Реджина была главной в сцене, и она задавала тон. И тон после первого дубля был… растерянным, почти осторожным.   И Ана была не единственной, кто заметил, что Эмма и Реджина даже не разговаривали друг с другом между дублями, как обычно. Они обе, казалось, были в своих собственных мирах, они не включались в реальность. Реджина постоянно скручивала руки между дублями, в то время как Эмма наблюдала за ней только для того, чтобы быстро отвести взгляд и избежать зрительного контакта. Когда съемочная группа, наконец, избавилась от ночных страданий, две ведущие актрисы разделились, отправившись по отдельности к костюмерам и гримёрам, заставив многих на площадке приподнять брови из-за того, что они почти не разговаривали друг с другом.   Чего никто не видел через час, так это двух женщин без макияжа и сценической одежды, подходящих к трейлерам молча. И Эммы, следовавшей за Реджиной в её трейлер. Эмма бессильно рухнула на диван у стены, а Реджина ходила по своей маленькой кухне, бездумно готовя себе чай и что-нибудь поесть, как она обычно делала в конце дня. В её пальцах и руках было покалывание, что отвлекало её от тишины, которая затянулась между ними, пока Эмма не села, проводя руками по волосам.   — Итак, хм… — затем она снова запнулась и уставилась в пол.   Реджина смешала свою чашку йогурта со свежими фруктами и мюсли, — Я вспомнила.   Голова Эммы взлетела вверх, — Всё?   — Всё, — вздрогнула Реджина, воспоминания о другой жизни, заполнившие её голову, невероятно мешали сосредоточиться на сцене, которую они пытались снять. Затем она добавила, нахмурившись, — Ну, в основном.   — Что ты имеешь в виду?   — Как мы тут оказались? — тихо спросила Реджина, как будто боялась ответа, — Я помню, как бежали из замка. Я помню, как погода подвела, но потом… — она покачала головой.   — Ох… — Эмма взяла резинку с запястья, убирая назад волосы, чтобы они не мешались, — Что ж, думаю, это неудивительно. Ты была больна, горела лихорадкой. Мы нашли убежище под мостом. На третий день ты была практически в коме, — она тяжело сглотнула, — Я думала, что могу потерять тебя.   Реджина помешивала чай, вспоминая. Она не придавала этому особого значения, но тем утром она проснулась с больным горлом, прежде чем всё полетело к чертям. В то время она восприняла это как незначительную неприятность. У неё были смутные воспоминания о том, что ей было холодно и вокруг пахло затхлой грязью, а рядом бежала река.   — Ты не потеряла меня, Эмма, — Реджина получила в ответ слабую улыбку, — Но это не отвечает на вопрос, как мы сюда попали.   Эмма села, упершись локтями в колени, и говорила в пол, — Я заключила сделку с Румпельштильцхеном.   Реджина закашлялась, слегка подавившись кусочком мюсли, — Что?! — она усмирила шоковую реакцию от вида виноватого выражения лица Эммы, — Объясни пожалуйста.   — Ты умирала, — сказала Эмма, вставая на ноги и расхаживая, объясняя, — Он появился и сказал мне, что может спасти тебя. Сказал, что исцелит тебя и отправит туда, где у тебя есть деньги и влияние. Он сказал, что отправит и меня, — её плечи поникли, когда она прислонилась к стойке, — Я знала, что это слишком хорошо звучит, чтобы быть правдой, но какой у меня был выбор?   — Ты, должно быть, была в отчаянии, он это почувствовал, — Реджина не могла винить блондинку. Она бы сделала то же самое, чтобы спасти её, — Значит, он послал нас сюда и сделал из нас знаменитых актёров?   — Без наших воспоминаний и в трёх тысячах миль друг от друга, — сказала Эмма, снова садясь на диван, — Он забыл упомянуть об этой детали, пока не разлучил нас.   — Конечно, так он и сделал, — Реджина села на диван рядом с ней и не смогла скрыть гримасу боли. Её королевские туфли были не совсем удобны для ног, — Какова была цена этой сделки?   Эмма увидела, как она вздрогнула, и похлопала себя по коленям, радуясь, когда Реджина неохотно подвинулась и положила ноги на колени блондинки, — По волосу с каждой из наших голов. Он не сказал зачем, но поместил их обоих в пузырёк и…   Реджина подняла голову с того места, куда та автоматически опустилась, как только Эмма начала массировать её ноющий подъем, — И?   — И два волоска переплелись друг с другом и начали светиться, — она откашлялась, — Он сказал, что это был признак истинной любви.   Реджина моргнула. То время, когда она была замужем за королём, в значительной степени разрушило все представления об истинной любви и о том, что у неё когда-либо был шанс найти её. Она, конечно, знала, что влюбилась в Эмму, но истинная любовь… — Значит, сегодня вечером на съемочной площадке… поцелуй…   — Это был поцелуй истинной любви, — сказала Эмма, и кончики ее ушей покраснели.   — Оу.   — Ага.   — Мы уже целовались раньше, — неуверенно заметила Реджина.   Эмма усмехнулась очевидному, ведь у них уже было гораздо большее, чем просто поцелуи, — На этот раз что-то было по-другому.   — Что изменилось?   — Может, обстановка? Мы были более восприимчивы к нашим воспоминаниям? — предположила Эмма, — Мы снова любим друг друга?   Настала очередь Реджины прочищать горло, — И как ты к этому относишься?   Эмма пожала плечами и переложила руки на другую ногу Реджины, — Я уже знала, что люблю тебя здесь. Думаю, до сегодняшнего вечера я просто не знала, что мы любили друг друга и раньше.   — То же самое, дорогая, — она потянулась для поцелуя и прикоснулась своим лбом ко лбу Эммы, — Я тебя люблю. Уже давно. Прости, что не сказала этого раньше.   Эмма ухмыльнулась, — Я знаю. Я чувствовала то же самое, — и всё же с её плеч свалился груз после того, как подтвердилась полная взаимность чувств, — По крайней мере, теперь мы знаем, почему нам казалось, что мы так хорошо знаем друг друга.   — Это точно, — Реджина легла, снова откинувшись на подушки, её мысли продолжали переплетаться друг с другом, — Однажды я слышала историю о Румпельштильцхене и истинной любви.   — Кто-то любил его?   — И он якобы любил её, — сказала она. Увидев вопрошающий взгляд Эммы, она продолжила, — Она была дворянкой и заключила с ним сделку, чтобы спасти свои земли. В свою очередь, она должна была пойти с ним и стать его служанкой.   — На несколько лет или что-то в этом роде?   Реджина покачала головой, — Она должна была стать его служанкой навсегда. Пока она оставалась с ним, её земли будут процветать. Никто не был так удивлен, как Румпель, когда девушка влюбилась в него.   — У них здесь для этого есть термин, — заметила Эмма, — Это называется стокгольмский синдром.   — Я так не думаю, — возразила Реджина, — По крайней мере, не в этой ситуации. Я не верю, что истинная любовь может случиться из-за чего-то подобного.   — Истинная любовь означает, что он тоже полюбил её, верно?   — Так и было, — сказала она, — Но Румпель отверг её и её любовь. Поцелуй истинной любви разрушал силу тёмного проклятия, поэтому он оттолкнул её. Он предпочёл власть над ней. Над любовью. И он прогнал её, чтобы больше не искушаться.   Эмма откинулась назад, расслабив руки на икрах Реджины, — Что ж, хорошо для неё, я думаю. По крайней мере, она ушла от него.   Реджина покачала головой, — К сожалению нет. Её отец был религиозным фанатиком. Несмотря на её жертву ради него и всех, кого они знали, он был потрясен её связью с Тёмным. Он думал, что она была испорчена. Он запер её в башне и послал священников, чтобы очистить её душу бичами и пламенем, — она сделала паузу, — В конце концов, она выбросилась из окна.   Эмма слышала о таких вещах раньше, будучи рыцарем, живущим в Зачарованном Лесу, но её сознание, привыкшее к жизни в Калифорнии, было ошеломлено, — Какие сказки на ночь тебе рассказывали няни?   Реджина пожала плечами и рассмеялась слишком мрачно, — Совершение самоубийства подтвердило клирикам и её отцу, что она действительно находилась под тёмным влиянием. И это тёмное влияние, которое распространилось по их землям, уничтожало их посевы и опустошало королевство, пока оно не разрушилось.   — Это такой пиздец, — сказала Эмма. Девушка в конечном счёте пожертвовала собой ни за что, — А что насчет Румпеля, с ним что-то случилось?   — О да, согласно истории, из-за того, что он отверг истинную любовь, самую могущественную магию, самый настоящий дар, который только можно было получить, Румпель был проклят. Знаешь ли, он не всегда выглядел так, как сейчас. Его чешуя и внешний вид — это физическое отображение проклятия на его теле и душе.   — Похоже на чудовище из «Красавицы и чудовища», — предположила Эмма. Когда Реджина изогнула бровь, она объяснила, — Нищая колдунья прокляла принца, поэтому его внешний вид отражал его истинную природу. Отсюда и чудовище.   Реджина усмехнулась, — Сколько Диснеевских фильмов ты посмотрела в нашем новом мире?   Эмма пожала плечами, — Я была актрисой, работала в Голливуде и жила недалеко от Диснейленда, — она лениво водила большим пальцем по коже Реджины, — Кстати, о новых мирах и старых мирах… теперь, когда мы всё вспомнили, ты хочешь вернуться?   — Нет. Нет, я так не думаю, — задумчиво сказала Реджина, сдерживая дрожь при мысли о Леопольде, — Там для меня ничего нет, кроме супружеского рабства, — ей придётся найти терапевта. Было многое, что можно было разобрать из её прошлого.   — Что, если бы тебе не пришлось возвращаться к нему? — Эмма поклялась, что проткнёт его грудь мечом, прежде чем позволит этому случиться.   Ленивая улыбка появилась, когда Реджина покачала головой, — Мне нравится горячий душ и кондиционер. Мне нравится то, что у женщин здесь такие же права, в основном. Мне нравятся рестораны и спа, которые чисты и не пахнут деревом и соломой. Мне нравятся путешествия не в карете. А также! — она подняла палец, — Никаких. Корсетов.   Эмма рассмеялась, — Кроме съемок.   — За исключением тех случаев, когда мне платят за то, чтобы я их носила, — она внимательно посмотрела на блондинку, — А ты?   — М? Ох, — Эмма немного нахмурилась, — Я считаю, да, все те вещи, которые ты перечислила, плюс фильмы. Телешоу. Интернет. Книги! Развлечения здесь намного лучше. Еда! — она застонала, думая о жареном сыре и луковых кольцах, — О, и медицина, современная медицина — это плюс.   — Но ты хочешь вернуться? — настаивала Реджина.   Эмма потерла затылок, — Я бы не хотела там жить, но я хотела бы узнать, ушли ли Август и Руби. Мне хочется думать, что они добрались до Эренделла, но узнаю ли я когда-нибудь? Она пожала плечами, — В любом случае это сложный вопрос. Я имею в виду, я понятия не имею, как мы вообще попытаемся вернуться, а ты?   — Нет, — Реджина покачала головой, — Я никогда раньше не слышала, чтобы кто-то пересекал миры подобным образом.   — Полагаю, мы просто продолжаем делать то, что делаем, — сказала Эмма, — Я в некотором роде фанат жизни, которая у нас здесь есть. Никто не пытается нас убить. Мы можем быть вместе.   — У нас есть деньги, — Реджина согласилась, — Мы живём лучше, чем я могла себе представить.   — И у нас истинная любовь.   Выражение лица Реджины смягчилось при этой мысли. Для неё это всё ещё была очень новая концепция, но теперь, когда она знала, что она у них есть, она очень хотела сохранить это, — И у нас истинная любовь, самая сильная магия из всех.