***
— Ты бросаешь меня? — обвиняет Аарон и бросает ложку на стол. Остатки молока разбрызгиваются по столу, одна капля попадает прямо на сэндвич Ваймака. Мужчина этого не замечает. — Это ты согласился помочь с ярмаркой, — Эндрю пожимает плечами. Он уже доел свои хлопья и неспешно пил кофе. До выхода оставалось пятнадцать минут, в противном случае им придётся ехать в школу на автобусе. Парень решил, что если его брат не успеет, он пойдёт один. Автобус, переполненный орущими школьниками — последнее, чего хочет Эндрю в восемь утра. — Это называется социальное взаимодействие, очень полезно, кстати, — фыркает Аарон и вновь принимается за свои мюсли. Дэвид усмехается в свою кружку: — Ты бы попробовал, Эндрю, может, понравится. — Ты слишком стар, чтобы понимать. — Это перестало быть смешным полтора года назад, парень, — Дэвид забавно покачал головой и обратился к Аарону, — Она же в эту пятницу, да? — Ага, но не смей приходить, — близнец забавно хмурится, думая, что выглядит угрожающе. У Эндрю для него плохие новости: выходит хреново. — Почему? — Господи, Дэвид, я не хочу, чтобы слухи о том, что Эндрю настолько неуправляемый псих, что живёт с копом, подтвердились перед всей школой. — Разве это не правда? — усмехается Эндрю, за что получает целых два грозных взгляда. Как страшно. — Мы все знаем, что это не так, парень, — серьёзно произносит Дэвид и качает головой. — В любом случае, Эбби думает о том, чтобы прийти. Натаниэлю было бы полезно развеяться и посетить нечто подобное. — Не думаю, что это хорошая идея, — тихий детский голос звучит из-за спины, заставляя Эндрю мгновенно напрячься. За столом все стихли. Натаниэль был ещё в пижаме, на этот раз с большой мордой слона на животе. У Аарона определённо был хреновый вкус на вещи и отвратительная тяга к плюшу. Мальчик неловко поздоровался и бросил на Эндрю извиняющийся взгляд. Хмыкнув, Миньярд отвернулся и одним глотком допил кофе. — Завтрак? — предложил Дэвид и получил утвердительный кивок. Бесшумно отодвинув стул, Натаниэль сел за стол. Эндрю был барьером между ним и Дэвидом. — Как себя чувствуешь? — Аарон старается звучать обыденно, будто это не он весь прошлый вечер загонялся из-за полного отсутствия Натаниэля. Мальчик виновато опускает голову. — Хорошо, но хочу спать. — Поешь и ложись. Бетси придёт через пару часов, — ставя перед ним тарелку, говорит Дэвид и возвращается на своё место. Кивнув, Натаниэль пытается взять в руки ложку и замечает бумажку, зажатую в ладони. Он абсолютно забыл, что хотел отдать её. Всю ночь мальчик проворочался, обдумывая, как лучше будет начать этот разговор. Когда в шесть утра дом начал медленно просыпаться, он был полон решительности отдать её за завтраком. Эбигейл ушла час назад на свою смену в больнице, Ваймак должен был уйти чуть позже близнецов. Он не хотел оставаться с мужчиной один на один, особенно после того, как почти полностью игнорировал его всё это время. Аарон всё ещё оставался фаворитом в комфорте по общению, но и Эндрю был неплох. Поход в торговый центр и две ночи на заднем дворе сильно изменили мнение о нём. Эндрю всё ещё казался опасным, но стал более понятным. Они с Аароном действительно были просто подростками, достаточно взрослыми, но при этом ещё не забывшими, каково быть ребёнком. Сейчас или никогда. Прочистив горло, Натаниэль медленно протянул руку. Из-за того, что он целенаправленно оставил между собой и мужчиной достаточное количества пространства, вмещающего Эндрю, Миньярду пришлось помочь передать клочок бумаги. Он быстро перехватил листочек, не прикасаясь к ребёнку, и отдал его Дэвиду. — Эбигейл сказала, что если есть что-то, что я хотел бы забрать из того дома, я могу сказать Вам, — пояснил мальчик, уперев взгляд в тарелку. Аарон, наконец, доел свои тупые мюсли и с интересом уставился на бумажку у Дэвида. Мужчина долго вглядывался в аккуратный детский почерк. На бумаге было только четыре слова. — Фото в маминой комнате, — озвучил написанное Натаниэль. Его голубые глаза, наконец, оторвались от тарелки с растаявшими хлопьями и были направлены прямо в глаза Ваймака. Первый раз, когда он действительно посмотрел на кого-то. — Оно было на её комоде в серебряной рамке. Я был бы очень рад, если бы его можно было вернуть. Дэвид с уязвлённым потрясением смотрел на него в ответ. Быстро моргнув, мужчина отвёл взгляд, аккуратно складывая листок по готовым сгибам. — Я заберу её, — обещает он. — Ты мог бы чуть более подробно описать, что было на той фотографии? Это нужно, чтобы я точно мог знать, что искать. — На её комоде одна фотография. Там… — Натаниэль вобрал в грудь побольше воздуха. — Там мы с мамой и дядей Стюардом. — Хорошо, я спрошу Брайана, можно ли её забрать, — поняв, что это максимальное объяснение, которое он мог получить, Дэвид кивнул. — Спасибо, — искренне выдыхает мальчик и, наконец, принимается за хлопья. Аарон бросает на брата взгляд. Эндрю еле заметно кивает и встаёт. Дэвид следует за ними. — Я подброшу вас, — отвечает он на непонимающие взгляды и собирает грязную посуду в раковину. — Ну класс, теперь точно все будут знать, что мы живём с копом, — жалуется Аарон и направляется к двери. Эндрю следует за братом и слышит последние наставления Дэвида для ребёнка: — Оставь тарелку в раковине и ложись спать. Бетси скоро придёт. Тот, видимо, просто кивает. Мгновенно в прихожей образуется суета. Аарон пытается заглянуть на верхнюю полку в поисках своего дурацкого шарфа, который Эндрю спрятал ещё неделю назад. Дэвид, чертыхаясь, натягивает ботинки и каким-то образом умудряется скинуть всё с тумбочки. Эндрю, быстро схватив кожанку и кеды, спокойно готовится к выходу. Последним он берёт полупустой рюкзак и уже собирается открыть дверь, когда Натаниэль довольно громко выбегает из кухни. Сжимая край кофты, ребёнок решительно смотрит на Дэвида. — Передайте детективу Смиту, что то, что он искал вчера, в бассейне. Дэвид, поправлявший волосы, замер. Отупело моргнув, он постарался как можно более мягко уточнить. — А что ищет Брайан? Эндрю замечает, как съёживается мальчик. Его плечи опускаются, взгляд становится более мутным, но он настроен всё также решительно. — Вчера он спрашивал, не знаю ли я, где мама. Он бросил её в цемент, которым залили фасад бассейна, — сказал мальчик и направился на кухню.***
День длился бесконечно долго. Закончился только четвёртый урок, а Эндрю уже готов был свалить. Но он, к сожалению, не мог. Из-за отстранения сейчас за ним наблюдали более пристально. Ещё пару недель необходимо было вести себя «прилично», чтобы Ваймака или Эбби не доставала звонками администрация школы. Это было отвратительно. То, что Эндрю думал о них. Стало тошно. Аарон весь день был тихим. Он также находил брата на каждой перемене, но не говорил. Казалось, вчерашнее настроение Натаниэля передалось ему. Эндрю был не против. У него в голове до сих пор продолжало проигрываться утро. Робкая просьба вернуть фотографию. Фотографию Натаниэля, его мамы и дяди. Та борьба и неуверенность, сопровождаемая что-то настолько простое. Вещи в том доме принадлежали ребёнку, он мог просить, требовать вернуть всё, что угодно. Но Натаниэль робко попросил одно фото. А потом спокойно заявил, что тело его матери находится в бассейне. В ёбанном цементе. Картонная коробочка сока с шумом сжимается в его кулаке. Порошковая жидкость со вкусом малины вытекает на его ладонь. Аарон смотрит с пониманием. Они обедали на улице. Здесь было куда спокойнее, чем в столовой. Редкие отваживались проводить перерывы на мартовском воздухе, тем более когда небо затянуто тучами. Эндрю замечает перемену в брате. Нахмурившись, он надеется, что тому хватит мозгов понять, что Эндрю не настроен на разговор. Но Аарон не был бы Аароном, если бы сделал это. — Как думаешь… — начинает он, но его перебивают. — Аарон, Эндрю! — их окликает Кейтлин. Эндрю кивает ей, стараясь передать и ту малую благодарность, что мгновенно пронеслась внутри него. Аарон быстро переключает внимание, блаженно улыбаясь. — Привет, — здоровается он и отодвигает свой поднос с едой, к которой так и не притронулся. — Простите, что отвлекаю, но хотела предупредить, — она присаживается за стол и скидывает сумку, быстро переходя к сути. — Эдд только вернулся с физкультуры, сегодня у них был совмещённый урок с классом Ричарда. Грамси в раздевалке разглагольствовал о тебе, Эндрю. Он взбешён тем, что наказание было таким лёгким. Он до сих пор с трудом говорит. Думаю, он планирует что-то. Так как Аарон помогает с ярмаркой, Ричард думает, что и ты появишься в пятницу хоть ненадолго. Так что можно предположить, что мстить он планирует на ярмарке. — Слишком многолюдно, чтобы уследить за всеми, — хмыкает Эндрю. — Да, он рассчитывает на это. Не хочет, чтобы его запалили. — Но если спалят, можно будет списать, что ты полез первым, — Аарон хмурится. Эндрю вновь благодарно кивает и перестаёт следить за беседой. Аарон находится на холодной стадии агрессии: плюётся оскорблениями, озвучивает возможные варианты и слушает замечания Кейтлин. Она ходит с Эндрю на мировую литературу и углублённую биологию с Аароном. Бойкая, красивая и популярная. С мозгами. Эндрю она нравится. До Рене не дотягивает, но определённо заслуживает уважения. Кейтлин не боялась высказать своё мнение, даже если оно противоречило всей компании. Довольно общительная и не особо конфликтная. Занимается чирлидингом и как и Аарон грезит врачебной карьерой. Любит собирать сплетни и всегда держит «изгоев» в курсе последних новостей. Каким-то образом она умеет отсеивать ложь в этой череды информации обо всём и всех, поступающей ей от её сокомандников. Она полезный знакомый, которого Эндрю готов терпеть время от времени. Она не навязывается к ним, появляется, передаёт необходимую информацию, ведёт недолгую беседу о буднях и исчезает также стремительно, как и появилась. Напряжённый смех над абсурдным предположением Аарона срывается с её аккуратно подведённых губ. Покачав головой, она хмыкнула. — Это было бы максимально глупо даже для Ричарда. Я не думаю, что он выкинет что-то из ряда вон, — её слова звучали мягко-грустно. — Просто хотела сказать, что Эдди показалось, будто Ричард знает что-то, что может разозлить тебя. Её взгляд был вновь направлен на Эндрю. Парень посчитал, что общения с ней на сегодня хватит. — Его тупой рот уже сказал всё, что был способен сформулировать его атрофированный мозг, — привычная скука звучит в его голосе, вызывая понимающую улыбку девушки. Она медленно поднимается, принимая желание Миньярда завершить беседу, и хватает свою сумку с земли. — Зайдёшь в класс рисования после уроков? Плакат высох, нужно доделать тени и оформить надпись. — Конечно, — Аарон кивает со всей серьёзностью. Эндрю хочет рассмеяться над его тупым лицом. Кейтлин быстро машет им на прощание и возвращается в здание. Тупой близнец всё ещё продолжает пялиться ей в след. Когда Аарон возвращается в реальность и поворачивается к брату, он замечает его взгляд и фыркает: — Заткнись. — Я ничего не говорил, — Эндрю злорадно усмехается.***
Эндрю возвращается домой один. Это на удивление приятная прогулка, пусть и приходиться несколько ускорить шаг — небо, кажется, вот-вот не выдержит и обрушит на город ливень. Если бы Эндрю был более хорошим братом, он бы подумал о том, чтобы встретить Аарона с зонтиком. Но Эндрю не был хорошим братом. Близнец сам захотел задержаться и доделать тупой плакат к не менее тупой ярмарке. Излишняя суматоха вокруг ежегодного мероприятия нервировала. Каждый активист считал, что они обязаны сделать в этот раз всё намного лучше. Каждый, кому было плевать, всячески старался отмазаться. Это была война. И обычно Миньярды попадали ко второй группе, но не в этом году. Эндрю считал, что это было тщательно спланированно — с просьбой о помощи к ним подослали Кейтлин. Подослали тогда, когда Эндрю был отстранён. Подослали к Аарону, типичному влюблённому школьнику предмет его воздыхания. Эндрю должен был признать холодную расчётливость того, кто это придумал. Именно поэтому сейчас Миньярд со спокойной душой переступал порог дома, в то время как его непутёвый близнец пытался выдавать себя за адекватного человека перед предметом своего обожания. Его влюблённость продолжалась почти год, симпатия Кейтлин немногим меньше, но ни один из них, казалось, этого не видел. Эндрю со злорадством был удостоен места в первом ряду этого спектакля. Он был довольно типичным и местами нудным, но иногда помогал развеять скуку. Эндрю не имел ничего против. В прихожей приятно пахло горячим шоколадом и зефиром. Невольно уголки губ растянулись в улыбке. Бетси, услышавшая открытие двери, встретила его улыбкой из гостиной. — Привет, Би. — Здравствуй, Эндрю. Как прошёл день в школе? — она отставляет кружку на журнальный столик и садится вполоборота. Эндрю неопределённо мычит и проходит в гостиную. На полу, аккуратно усевшись на одну из диванных подушек, расположился Натаниэль. Мальчик был так поглощён рисованием, что не замечал ничего вокруг. Или просто решил не обращать на это внимание. На столике в специфическом порядке разложено огромное множество карандашей, принесённых Бетси. Мальчик то и дело менял цвета, отдавая предпочтение зелёным оттенкам, и раскрашивал что-то в своём альбоме. Эндрю плюхнулся рядом с Би, но даже отсюда не смог увидеть что-то большее, чем краешек листа — Натаниэль сильно наклонился, закрывая свой рисунок ото всех. — Аарон так и не понял, что нравится Кейтлин, — усмехается Эндрю и возвращает внимание на женщину. Бетси понимающе улыбается. — Это свойственно некоторым людям. Множество сил уходит на то, чтобы понять и принять себя. В зависимости от дней это даётся тяжелее или легче. Заметить или понять чувства другого человека куда сложнее. Кто-то должен сделать первый шаг и завести разговор. Это требует мужества. Уверена, когда Аарон будет готов, он сделает это. Эндрю не отвечает. Его взгляд возвращается к маленькой фигуре на полу. Рыжая макушка практически горит в освещении комнаты. Натаниэль вновь надел толстовку Аарона, из-за чего то и дело был вынужден поправлять спадающие рукава. Было что-то в том, как крошечное тело сгорбилось над столом. Энергия, тихая, но живая сочилась и едва ли не сверкала вокруг мальчика, когда он с новой силой принимался за тот или иной цвет. За окном сверкнула молния, привлекая внимание Эндрю. Он невольно встретился с взглядом женщины. Бетси с нежностью наблюдала за Натаниэлем и Эндрю и понимающе улыбалась. — Какао? — спрашивает она и тут же встаёт, заметив два кивка. Женщина тихо скрывается на кухне. Натаниэль несколько рассеяно смотрит на свой рисунок и поднимает голову. Его яркие небесные глаза встречаются с Эндрю. Мальчик неловко хмурится. — Можешь найти фотографию лисицы? — тихо просит он, а Эндрю бросает быстрый взгляд на рисунок. Что же. У мальчика определённо талант. Эндрю не находит никакого другого объяснения тому, что видит. Поляна в центре летнего леса выглядит достаточно проработанной, чтобы Миньярд невольно поставил авторство под сомнение. Он видит тщательно проработанные ветви деревьев, листья и, мать его, траву. Каждый щепетильно выведенный штрих нанесён с целью передать то положение, в котором находится сейчас природа. Там, где поляна переходит в молодые тоненькие деревья, есть несколько нераскрашенных моментов с наброском животных. Из-за скрупулёзной работы над зеленью, — он что, отобразил все ёбанные тени? — набросок подтёрся. Но из-за просьбы понятно, что мальчик хочет нарисовать лису. Эндрю выходит из лёгкого ступора, когда Натаниэль опускает цветной карандаш, убирая его в определённое место к остальным. Мальчик терпеливо ожидает и вооружается ластиком и обычным карандашом. Миньярд достаёт телефон. На экране высвечивается сообщение от Рене, спрашивающей о завтрашнем обеде. Быстро напечатав ответ, Эндрю забивает в поисковик запрос и протягивает телефон мальчику. Натаниэль несколько секунд внимательно смотрит, запоминая понятные только ему детали. Он просит увеличить мордочку и хвост, вновь внимательно изучает. Кивок своим мыслям, слова благодарности. Мальчик принимается за работу, закрывая её ото всех. Эндрю присоединяется к Би на кухне. Она как раз закончила с напитком. — Мне казалось, он игнорировал тебя, — забирая из её рук кружку, произносит Эндрю и внимательно наблюдает за реакцией. Женщина никак не показывает своей обиды и легко пожимает плечами. — Я умею ждать, — Эндрю закатывает глаза от явного намёка на него. Но он должен признать, что терпения ей действительно хватает. Равно как и понимания, и принятия. — Я рада, что ему понравился подарок. Это первый раз, когда он действительно провёл со мной весь день. Ты видел, как он чудесно рисует? Это удивительно для его возраста. — Какой это рисунок? — сюрпая какао, парень с трудом удерживает от блаженного прикрытия глаз. Бетси — волшебница в приготовлении любимых напитков Эндрю. — Второй, — отвечает она и с трепетом тянется в карман. Спустя секунду в руках Эндрю оказывается вырванный из альбома листок. Большая и до ужаса детализированная пчела имеет несколько дефектов из-за смазанного цвета в тех местах, где мальчику приходилось опираться на рисунок. Это несколько портит впечатление, но не сильно. У Натаниэля действительно ахрененное мастерство. Эндрю возвращает рисунок и направляется к себе в комнату. Позже тем же днём он находит у себя на пороге ещё один вырванный из альбома листок. На окраине лесной поляны сидит лиса, а за её спиной играют два маленьких лисёнка.***
Эндрю не спал. Он мог бы спуститься вниз и покурить, но на улице второй день бушевал ливень. Он несколько портил настроение, но встреча с Рене и Стефани прошла хорошо. Сытный обед в приятной компании. Лёгкие поддразнивания женщины, ответные удары Аарона, произнесённые с целью лишь рассмешить, и незамысловатая беседа со старой подругой. Это было приятное времяпрепровождение. Эндрю мог бы откинуть бесполезные мысли и взять из аптечки Эбби пару таблеток снотворного. Но Эндрю этого не сделал. Поэтому он оказался в этой ситуации. Всё произошло около двадцати минут назад, когда из соседней комнаты послышался крик. Но не был громким или долгим, его вообще можно было не услышать, если бы ты спал. Но Эндрю не спал. Именно поэтому он вскочил со своей кровати, руководствуясь лишь вшитыми под корку мозга инстинктами. Он потянулся было к своим ножам, оставшимся в повязках на прикроватной тумбочке, но больше не было слышно никаких звуков. Лихорадочно бьющееся сердце пришло в норму за считанные секунды. Дрожь всё ещё пробивала кончики пальцев, но была лишь остаточным эффектом. Миньярд несколько секунд вслушивался в звенящую в ушах тишину, когда услышал это. Приглушённый всхлип, похожий на писк животного. Что-то, что можно было принять за галлюцинацию ошпаренного мозга. Догадка, предположение быстро сформировались в мозгу. Босые ноги тихо ступали по мягкому ковру. Было достаточно темно, но Эндрю слишком хорошо знал этот дом, чтобы оступиться. Дверь в комнату Натаниэля привычно приоткрыта. Там, в небольшой детской, на кровати сидела фигура, плотно обёрнутая в одеяло. Мальчик плотно прижимался спиной к изголовью кровати, уткнув лицо в колени. Он не слышал, как открылась дверь, как Эндрю подходил к нему. Натаниэль дрожал. Всхлипнув, он в очередной раз вздрогнул, подавляя любые рвущиеся наружу звуки. Это было больно. Эндрю знал, каково было быть на его месте. Увидеть это со стороны было слишком. Натаниэль был маленьким — слишком, для своего возраста. Мальчик, что рос в обеспеченной семье, имел недостаток в весе; боялся громких звуков и не любил привлекать внимание. Мальчик, что должен был купаться в роскоши, любви и обожании своих родителей, стал одним из тех, кого сломали взрослые. Жестоко и бессердечно. Эндрю чувствовал злость. Странную и непонятную. Он знал, видел неоднократно, как те, кто должен был защищать, уродовали, смеялись, били, калечили и ломали — это было не ново в этом прогнившем мире. Эндрю знал, что их с Аароном предала собственная мать, оставив в приюте. Чувствовал, как пропускали через мясорубку приёмные семьи. Он злился, был в ярости, желал крови и остервенело сражался. Но в отдалённых уголках сознания всегда понимал, чем вызвано такое отношение. Они сироты, никому ненужные и обозлённые самим приютом. Ни он, ни Аарон никогда не были идеальными детьми. Они хотели любви, внимания и нежности. Но они не умели её принимать. Огрызались, ранили словами и кусались, отчаянно надеясь, что их кто-то примет, поймёт и полюбит. Этими «кто-то» оказались Эбби и Ваймак, потому как знали, что с ними делать. Только недавно благодаря Би Эндрю осознал, что любые отношения — это двухстороннее движение. Ты не можешь ожидать, что кто-то поймёт, если не скажешь. Натаниэль же был другим. Своя собственная семья сделала это с ним. Делала на протяжении всей его недолгой жизни, а на публике притворялась идеальной. Его семья успела искалечить сознание настолько, что доверять было больно. Как можно открыться кому-то, если те, кто принёс тебя в этот мир показали, что ты не более, чем игрушка? — Натаниэль, — Эндрю практически шепчет, боясь напугать ребёнка ещё больше. Он не знает, зачем это делает. Зачем привлекает внимание и показывает, что тот больше не один. Он не хочет разбираться с чужими проблемами, вникать в сложные хитросплетения детского разума и что-то объяснять, успокаивать. Он должен был позвать Эбби, разбудить и сказать, что с её ребёнком что-то не так. Но Эндрю не может. Не тогда, когда видит, как плечи сотрясаются в беззвучном плаче. Натаниэль вздрагивает от звука собственного имени, ещё сильнее сжимается и прячет голову в коленях. Эндрю с силой сжимает кулаки и мысленно считает до десяти. — Натаниэль, — вновь зовёт он, но реакция та же. К его ужасу добавляется гортанный всхлип. — Это Эндрю. Ты в доме Дэвида Ваймака и Эбигейл Уинфилд. Твой отец за решёткой. Ваймак арестовал его. Ты в безопасности. Ребёнок не реагирует, но и всхлипов не слышно. Два маленьких шага по направлению к нему остаются без внимания. Эндрю опускается на пол около кровати и продолжает говорить. — Ты можешь посмотреть на меня? — В ответ едва заметное качание рыжей макушки. — Хорошо. Ты можешь слушать, что я говорю? — Кивок, сопровождаемый всхлипом. Эндрю кладёт руки на матрас, слегка упираясь в него. — Мы в доме офицера Дэвида Ваймака и доктора Эбигейл Уинфилд. Также здесь живёт мой брат Аарон. Помнишь фильм, который смотрел с ним? Гарри Поттер. Тебе не нравится Гарри, но понравился мир магии. Хогвартс удивительный, да? Когда-то Аарон думал, что он реален. На наш одиннадцатый день рождения, мы провели всю ночь у окна в ожидании совы. Она не прилетела. Эндрю старался говорить медленно и настолько мягко, насколько умел. Он знал, как обращаться с Аароном, когда тому снились кошмары или была паническая атака. Аарон научился вытягивать его в особо тяжёлых случаях. Это то, чему ты учишься на протяжении большого количества времени. Есть общие моменты, но они не работают сами по себе. Индивидуальные особенности: жесты, слова, звуки или запахи — это является главным фактором. Единственное, что сейчас мог сделать парень, чтобы не дать Натаниэлю с головой утонуть в кошмаре — говорить. — Та ярмарка, на которую тебя хочет отвести Эбби, она проходит каждый год. Мы ни разу не принимали участие, но в этом году Аарон согласился. Он помогал с декорациями. По сравнению с тобой, рисует он дерьмово. Показал сегодня фотку — кенгуру-мутант определённо станет посмешищем этого года. Там будет много еды и развлечений. Так как ярмарка направлена на привлечение выпускников из средней школы, все делается для детей. Мы — рабочая сила, которая должна заработать как можно больше для бюджета школы. — Я могу прийти? Эндрю еле разбирает слова, сказанные в толстое пуховое одеяло. Натаниэль прохрипел этот вопрос так, будто горло неистово болело после долгого крика. К облегчению Миньярда на тумбочке он замечает стакан с водой. Он определённо даст его ребёнку позже. — Если ты хочешь, — аккуратно отвечает Эндрю и замечает, как мальчик чуть съёжился. Его больше не трясло, но лицо всё также пряталось в коленях. — Я хочу, если вы с Аароном не против, — также аккуратно произносит Натаниэль. — Почему мы должны быть против? — Эндрю сильнее упирается руками в матрас и кладёт на них голову. — Утром Аарон был против. Он не хочет, чтобы офицер Ваймак приходил. — Аарон просто ворчит. Если Дэвид придёт с тобой, он не будет возражать. — А ты? — мальчик еле заметно двигается. Он сгорблен, но Эндрю чувствует, как из-под длинной чёлки на него смотрят два голубых глазика. У Миньярда уходит несколько секунд на обдумывание ответа. Он едва не сказал привычное: «Мне всё равно», но вовремя остановился. Неизвестно, как Натаниэль воспримет это. Есть все основания полагать, что подобная холодность оттолкнёт его. — Я не буду против, если ты придёшь. — Спасибо, — Натаниэль шепчет и сильно хрипит в конце. Он всё ещё не в порядке, но это уже что-то. Эндрю медленно тянется за стаканом и протягивает его мальчику. Горячие детские пальчики на мгновение касаются его, заставляя дёрнуться. Он не убирает руку, терпеливо ждёт, когда Натаниэль крепко обхватит стакан. Ощущение прикосновения разъедает кожу, медленно разрастаясь в диаметре. Эндрю чувствует, как горит рука. Ворох мыслей слишком быстро поселяется в голове, парень просто не успевает к этому подготовиться. Фоном он видит, как ребёнок жадно глотает воду, как чужие плечи заметно расслабляются, но мозг не фиксирует это. — А ко мне она прилетит? — вопрос звучит слишком громко. Миньярд будто выныривает из воды, вновь возвращаясь к реальности и ощущая её с новой силой. Натаниэль, видимо, что-то видит в его взгляде. Крепче обхватив стакан своими пальчиками, он вновь спрашивает. — На моё одиннадцатилетние прилетит сова? Искренняя наивность в его больше не хрипящем так сильно голосе не позволяет сказать «нет». Эндрю не собирается обманывать, но и найти в себе сил разбить хрупкую веру он не находит. Неопределённо пожав плечами, он хмыкает: — Посмотрим. Натаниэль с серьёзным видом кивает. Мучавшие его демоны ушли — мальчик был спокоен. В его взгляде чувствовалась непривычная насторожённость и неуверенность, но тело было расслаблено. Темнота достаточно хорошо скрывала его опухшее от слёз лицо, но Эндрю заметил, что очертание худых щёк немного припухли, как и глаза. Так же осталась пара мокрых дорожек. А ещё ребёнок шмыгал носом. Фыркнув на эту тщетную попытку удержать жидкость, Миньярд достал из нижнего ящика тумбочки платок. — Спасибо. Парень закатил глаза. Вечная вежливость бесила. Вместо того, чтобы благодарить за каждую мелочь, лучше бы научился сам заботиться о подобных мелочах. Эндрю ведь предупреждал Дэвида, что не будет подтирать ему сопли. — Твой дядя жив? — привычное пренебрежение возвращается в его голос, когда Эндрю вспоминает одну из интересовавших его деталей. — Да, но я давно его не видел, — Натаниэль отвечает с лёгкой грустью. — Тогда почему он не забрал тебя? — Он в Англии, как и вся мамина семья. Мне сказали, что до окончания… Что пока не пройдёт суд, я должен оставаться в Америке, — мальчик заметно нахмурился и немного гнусавил. В руках всё ещё был пустой стакан, хватка на котором всё только усиливалась. Он выглядел комично. — Он мог приехать и быть здесь, — не отступал Эндрю, пытаясь заставить мальчика сказать то, что он старательно замалчивал. Натаниэль либо не знал многого про родственника, либо сознательно обходился туманными ответами. — Офицер Ваймак сказал, что пока он не может приехать. Это привлечёт много внимания. Кивнув, Эндрю перестаёт давить. На данный момент у него появилась ещё одна ниточка, изучить которую он сможет позже. — Ты хотел бы жить с ним? Натаниэлю требуется время. Он тщательно обдумывает вопрос, прежде чем пожать плечами. — Дядя Стюард добр ко мне, но я его почти не помню. Мы редко виделись. Но мама говорила, что он занимается чем-то нехорошим. Что же. У Эндрю появилась ещё одна ниточка, ведущая прямиком к Дэвиду. Мальчик широко зевнул. — Спи. Эндрю продолжал сидеть на полу у кровати, обдумывая этого Стюарда. Человек, как-то связанный с криминалом, приходился Натаниэлю родным дядей. Он мог забрать его, если его деятельность не была официально подтверждена. Мог увезти в Англию. Десятилетку, который только избавился от мудака-отца. Куда смотрел Стюард? Почему не замечал, с кем приходилось жить его племяннику? Почему ничего не сделал? Он также слеп, как и все те люди, не замечавшие, что в их доме делали с близнецами? Пострадает ли Натаниэль ещё сильнее, если уедет с дядей? Натаниэль, что свернулся калачиком, и уже крепко сопел? У Эндрю было слишком много вопросов. Дэвид сможет ответить на пару. Натаниэль ещё на несколько. Остальные останутся нерешёнными. Тихо бурлящая ярость закипала под кожей. Бросив последний взгляд на мирно спящего ребёнка, Миньярд бесшумно покинул комнату. Уже лёжа в своей кровати он понял, что на Натаниэле не было бинтов.