***
К тому времени, как они добрались до комнаты девочек, там уже вовсю шла вечеринка. Дэн и Мэтт заметили их первыми, но только из-за того, что возвращались с кухни. На лице Бойда вновь появилось то восторженное выражение с парковки, когда он увидел Натаниэля. Дэн была чуть более спокойна, но и она как-то странно улыбнулась увидев его. — Они безобидны, — прошептал Эндрю, вставая за его спиной и чуть надавливая на поясницу. — Рейнольдс груба и невежественна, но безобидна. Он мягко провёл пальцами по спине и направился прямо к Рене. Натаниэль машинально кивнул. Элисон громко возмущалась по поводу какого-то звёздного скандала прямо в лицо Ники, который со слишком серьёзным лицом кивал каждому её слову. Рене и Эндрю сидели на полу у окна, которое предусмотрительно было открыто. На плечах Уокер покоился небольшой мягкий плед. Стоило Миньярду только опуститься, он достал свою пачку сигарет. Натаниэль ощутил потребность оказаться рядом и сесть достаточно близко, чтобы вздыхать дым, но вместо этого плюхнулся на кресло к Аарону. Тот болезненно взвыл, когда другое тело со всей силы упало прямо на его уставшее тело. Аарон попытался скинуть его с себя, но быстро сдался. Всё же недавний матч был весьма жёстким, да и выпитый алкоголь делал его тело более ватным. Натаниэль боком разместился на его коленях и растрепал его волосы, тихо посмеиваясь с чужого злобного пыхтения. Всё было в порядке. Никаких странных порывов и нервозности. — Я хочу поговорить об этом, — объявила Элисон и смотрела прямо на Натаниэля и Аарона. Их разговор с Ники оборвался прямо на середине, но её это мало заботило. Яркий блеск её глаз и румяность щёк подсказывали, что она уже достаточно выпила. Аарон чуть переместился, проворчал: «отвратительно тяжёлый» и от безысходности обнял Натаниэля, укладывая свою голову ему на плечо. — О чём? — привычно-недовольно спросил он, щекоча парня своим дыханием. Натаниэль подавился смешком от неожиданности. — Господи, об этом, — она обвела их рукой, в которой был её стакан. — Этот малец буквально упал в ноги Дэн сегодня днём, выглядел как потерявшийся щенок, когда мы пытались у него хоть что-то узнать. А потом оказывается, что он, блять, приехал сюда к вам. Не знаю как вы, но я хочу объяснений. Рене сохраняет молчание, Мэтт загадочно улыбается. Меня такое не устраивает! Аарон послал удивлённый взгляд на Мэтта, который легко пожал плечами и улыбнулся. Он и Дэн — единственные, кто занимал диван в центре комнаты. — Не знал, хотели бы вы, чтобы я рассказал или нет. Натаниэль заметил, как Эндрю бросил на Мэтта довольный, одобряющий взгляд прежде, чем вновь сделать затяжку. — Ники тоже был бесполезен в этом вопросе, — серьёзно кивнула Дэн и с благодарностью приняла из рук Мэтта стакан с сомнительным содержанием. — Вообще-то я сказал, — хмыкнул Хэммик. — Я ни за что не поверю, что он — «ваш ребёнок», — Элисон закатила глаза и слегка пихнула его в бок. — Это близко к правде, — тихо произнесла Рене, за что получила сразу несколько раздражённых взглядов. — Я не ребёнок, — возмутился Нат, складывая руки на груди. — Он не наш ребёнок. Боже упаси иметь таких детей, — всё недовольство Аарона потонуло в болезненном стоне, когда Натаниэль ущипнул его бок. — Я хороший ребёнок. — Недавно ты отнёс себя к плохим мальчикам, — услужливо напоминает Эндрю и усмехается, когда Мэтт давится своим напитком. — Ладно, о’кей, это всё слишком странно, — Дэн трёт лицо и с мольбой смотрит на Натаниэля. — Прошу, проясни ситуацию. Я впервые слышу, чтобы Эндрю разговаривал. Типа, мы собираемся иногда, но в основном он просто перешёптывается о чём-то с Рене и всё. Кто ты, чёрт возьми? Натаниэль удивлённо встречается взглядом с Эндрю и выгибает бровь. Эндрю расшифровывает его немой вопрос-возмущение и пожимает плечами. Натаниэль может лишь покачать головой. Тот факт, что Миньярд считает эту компанию достаточно неплохой, чтобы быть в ней время от времени, определённо радует, но вот то, что он почти не разговаривает с ними, огорчает. Нат вновь обращается к Дэн, которая со сложными эмоциями наблюдала за этим обменом взглядами, и легко улыбается. — Я Натаниэль. Мэтт тут же взрывается смехом, как и Ники. Они на секунду оглушают всех, но всё же Нат слышит, как Элисон воет. — Это не ответ на чёртов вопрос! — Мы выросли под одной крышей. У нас одни опекуны. Мы семья. Довольна? — удручённо выпаливает Аарон и чуть смещается, пока тянется к своему стакану. Натаниэль чуть не падает с его колен и крепко цепляется подлокотник кресла. — Но Ники… — Элисон полна недоверия, так как знает общую историю встречи кузенов, но Нат её перебивает. — Считай Ники соседом. Типа, он близок, стал семьёй, но появился внезапно. — Ты только что назвал меня соседом?! — возмущение Хэммика выливалось в буквальном смысле. Он вскинул руками, опрокидывая свой стакан прямо на пол. Натаниэль засмеялся, утыкаясь в плечо Аарона, пока сам Миньярд пытался сделать глоток алкоголя. Дэн тут же подорвалась с места и кинула в Хэммика влажные салфетки. Она и Рене помогали оттереть жидкость с ковра, пока остальные либо сдерживали смех, либо просто наблюдали за происходящим. К удивлению Натаниэля, он не чувствовал ни неловкости от незнакомой компании, ни привычной настроенности. Может, это из-за того, что это Эндрю считал их достойным доверия, а может, они сами по себе были просты в общении. Даже прямолинейность и наглость Элисон каким-то образом не действовали на нервы. Это отличалось от посиделок в Балтиморе с одноклассниками близнецов, это было по-другому, но также хорошо. В очередной раз, когда Аарон попытался обновить свой стакан, Натаниэль всё же поднялся с его колен и картинно размялся. — Ты твёрдый, — пожаловался он, за что почти получил пинок под коленку, но был быстрее. Эндрю внимательно наблюдал за ним. Нат указал на кухню, чтобы парень знал, куда он идёт. В сравнении с комнатой Миньярдов, кухня девушек была более обжитой. На плите стоял ещё тёплый суп, а холодильник, из которого Натаниэль достал остатки апельсинового сока, ломился от еды. Если на завтрак он ничего не найдёт в их холодильнике, парень обязательно одолжит продукты у Рене. — Есть ещё? — интересуется Мэтт, оказываясь рядом. Натаниэль демонстративно трясёт пустой коробкой сока и указывает на стакан. — Можешь взять мой. — Не-не-не, всё нормально, — Бойд трясёт головой, из-за чего чуть шатается и тут же хватается за столешницу. Натаниэль делает неловкий шаг к парню, будто пытаясь спасти от падения. Глупая идея. Если Мэтт всё же упадёт, то он просто раздавит его. Натаниэль искренне считал, что быть выше шести футов вне закона. — Я просто, — Мэтт ведёт рукой в воздухе и разряжается тихим смехом. Его тёмные глаза блестят и в уголках виднеются лучики от улыбки. — Рад, что ты здесь. Натаниэль немного теряется от этого признания. Он заметил, что Бойд ведёт себя так, будто заочно был уже знаком с ним. Но это не могло быть так. Даже Ники не трепался слишком сильно в этом плане. Все они как будто разделяли разные аспекты своей жизни, не желая смешивать их. Мэтт мог знать о существовании Натаниэля, быть в курсе каких-то основных моментов, но не более. — Я тоже рад, — искренне отвечает Нат, пусть и имеет ввиду несколько другое. Мэтт находит стакан и тут же наполняет его водой, быстро выпивая. Натаниэль не знает, должен ли остаться здесь и присмотреть за явно не трезвым парнем или же ему стоит вернуться в гостиную, в которой вновь ведётся какой-то спор. Понаблюдав за тем, как Бойд безуспешно пытался отодвинуть стул, при этой удерживая его ногой, Натаниэль всё же решил остаться. — Я помогу, — он мягко надавливает на плечо парня, ожидая почувствовать твёрдость и непоколебимость этого громадного тела, но Мэтт также легко отходит назад, освобождая пространство. — Спаси-и-ибо, — тянет Бойд и плюхается на стул, тяжело выдыхая. — Господи, когда я в последний раз был так пьян? Знаешь, я живу с ними третий год и… они засранцы. Типа, без обид, но это так, — он рассмеялся. — Когда увидел их в первый день, я еле сдержался от того, чтобы рассмеяться. Аарон и Эндрю такие маленькие засранцы, что это просто вау. Я, кажется, никогда не видел людей меньше. Ничего такого, просто я был удивлён. Когда тренер сказал, что отобрал лучшего вратаря и хорошего защитника из Балтимора, я ожидал увидеть нечто другое. Но потом Сэт сказал то дерьмо о Ники, — Сэт может быть тем ещё мудаком, но он мой друг, в нём есть хорошее. В общем он оскорбил Ники, и Эндрю, он так быстро двигался, что я не поверил своим глазам. Просто бум и Сэт прижат к полу и отхаркивает кровь. А Эндрю, он не выглядел так, будто что-то вообще представляет для него угрозу. Сэт и я, мы оба были там, выше, шире и сильнее, а он даже бровью не повёл. Стоял, как глыба, источая эту угрожающую ауру вокруг себя. А потом Ники такой: «Оно того не стоит» и вновь бум. Эндрю потерял интерес, но предупредил следить за словами. Натаниэль подкрался к парню, внимательно слушая. Это удавалось с трудом — речь пострадала от выпитого алкоголя, однако всё равно можно было разобрать суть. — У них такое странное общение между собой, что-то на грани телепатии. Я ни черта не понимаю их большую часть времени, уж тем более, когда они переключаются на немецкий. Мне казалось, что они типа банды, решившей держаться вместе, но не очень близкой между собой. Но пото-о-ом, — Мэтт дотянулся руками до лица, активно вытирая его. — Потом они что-то обсуждали и выглядели так гармонично, что я даже усомнился в реальности всего. А потом опять, и опять, и опять. И каждый раз это было как-то связано с тобой. «Ему не нравится», «Он любит», «Он избегает», «Он устанет». Мне чертовски было интересно, о ком в такой одинаковой степени могут заботиться три самых странных родственника, которых я видел. И вот он ты, — Мэтт пьяно улыбнулся, уставившись на растерянного Натаниэля. Он до сих пор не особо понимал, к чему именно вёл Бойд, но чему Натаниэль точно научился — всегда выказывать участие в разговорах с пьяными людьми. — Я понимаю, почему они так пекутся о тебе. Ты долбанный криптонит для их злобных маленьких оболочек. — Хорошо? — Натаниэль неуверенно улыбнулся, окончательно запутавшись в чужой речи. Бойд звонко рассмеялся и потрепал его по волосам. Натаниэль не стал спорить, пусть это и было не очень приятно. — Я должен вернуться, да? — бросив взгляд на гостиную, Мэтт подмигнул ему и поднялся с места. Натаниэль подобрал свой стакан с соком и медленно отпил, следя за тем, как большая фигура парня плетётся к общему веселью. — Сплетничали, — поддразнивает Эндрю, появляясь в пространстве кухни. Он тоже достаточно выпил, заключает Натаниэль, замечая лёгкий румянец на бледной коже. — Должен же я убедиться, что вы ведёте себя хорошо в моё отсутствие, — Натаниэль пожимает плечами и слабо улыбается, в то время как глаза Эндрю вспыхивают чем-то незнакомым. Миньярд медленно подплывает к кухонному островку, за которым сидит парень. В свете многочисленных ламп глаза Натаниэля почти прозрачные, такие светлые-светлые, но этого почти не видно. Чёрные точечки зрачков мгновенно расширяются, практически поглощают всё остальное пространство. Эндрю также замечает и как на лбу, частично не скрытом за чёлкой, выступают микро капли пота. Он упирается в стол для большей надёжности и наклоняется ещё ближе, желая почувствовать запах алкоголя, но его нет. Дыхание Натаниэля сбивается, вновь посылая неоднозначный сигнал. Светлые брови Миньярда почти сходятся на переносицы, когда он хрипло спрашивает: — Ты пил? Лицо Натаниэля приобретает то забавное выражение искреннего удивления, когда он расширяет глаза. — Конечно, нет, — трясёт головой парень и чуть щурится, вытягивая шею. — А вот ты, кажется, выпил достаточно. Лицо Эндрю опаляет чужое дыхание. Они так близко, что он почти слышит, как бьётся сердце напротив. Это так заманчиво и знакомо, что он едва не протягивает руку, желая прикоснуться. Но это лишь «едва». Эндрю застывает, сжимает пальцы на руках и выпрямляется. Есть что-то странное в этом желании. Оно не неправильное, как бывает, когда кто-то другой оказывается так близко, но оно не знакомо. Что-то в том, чтобы прикоснуться к Натаниэлю сейчас, является новым, неизведанным. Эндрю не готов рисковать, пока не поймёт, что именно. — Мы возвращаемся к себе, — верно. Именно за этим Эндрю зашёл на кухню. Не стоит отвлекаться на глупые мысли уставшего мозга. Натаниэль залпом допивает сок и оставляет стакан в раковине, прежде чем догнать его. Эндрю перекидывает через плечо руку Аарона, давая ему достойную опору. Натаниэль проделывает тоже самое с Ники. Рене придерживает для них двери и мягко улыбается, прощаясь. Натаниэль думает, что ему нравятся вечеринки в университете, если все они похожи на эту.***
Утро мало чем отличалось от обычного, разве что Натаниэль спросонья подумал, что они устроили ночёвку в гостиной. Однако стоило раскрыть глаза, как вся иллюзия развеялась. Верно. Он в общежитии университета. И его тело болит просто ужасно. Аарон определённо должен узнать об этом первым. Фыркнув, Натаниэль попытался бесшумно покинуть комнату, однако даже встать беззвучно не получилось. Кресло-мешок издавало просто адские звуки, которые, ожидаемо, разбудили Эндрю. Миньярд быстро распахнул глаза и пару секунд дико смотрел на замершего в неловкой позе парня. Рыжее гнездо на голове, освещаемое солнечным светом, резануло глаза. Эндрю поспешил зажмуриться. Он попытался попросить потише, но изо рта вырвалось только бессвязное бормотание. Натаниэль учтиво пихнул ему в руки стакан воды и таблетку обезболивающего. — Пойду приготовлю завтрак. Спи, — прошептал парень и мягко улыбнулся перед тем, как выбраться из спальни. Общая комната была пуста, создавая тем самым образ безжизненности. Спёртый воздух давил на голову, мешая думать и вновь делая тело тяжелым, сонливым. Приоткрыв форточку, Натаниэль блаженно закрыл глаза на мгновение и воспользовался небольшим свободным пространством у дивана, делая зарядку. Это было медленно, больно и неприятно, но свободное ощущение собственных мышц того стоило. Натаниэлю всё же пришлось прогуляться до комнаты девочек и разбудить Рене, чтобы одолжить продуктов. Пока ещё немного сонная девушка искала необходимое, он увидел, что Мэтт так и уснул на диване в обнимку с Дэн. Он не смог сдержать злорадного самодовольства внутри себя. Ни у одного него будет болеть тело по пробуждении. Натаниэль уже заканчивал готовить, когда Ники стал подавать признаки жизни. Хэммик с грохотом раскрыл комнату, безусловно, будя обоих близнецов, и также громко скрылся в ванной. Натаниэль испугался хлопка двери, прозвучавшего будто выстрел, и пролил часть молока мимо кружки. Негодование и обида охватили тело, пока он грустным взглядом рассматривал мокрое пятно на одолженной у Эндрю футболке. Что же. Придётся извиниться и постирать. Небольшой обеденный стол хорошо сумел уместить на себе четыре тарелки блинов и кружки кофе. Натаниэль с удовольствием рассматривал результат своих трудов, когда дверь спальни вновь хлопнула. — У вас есть взбитые сливки? — Нат сделал глоток чёрного кофе и прикинул, что вроде бы видел в холодильнике огромный клубничный йогурт. Такая альтернатива должна была удовлетворить Эндрю. — В душе не ебу, — пробасил незнакомый голос, заставляя напрячься. Кружка со звоном опустилась на стол, пока Натаниэль делал спасительно шаг назад и уже во всю смотрел на растрёпанного Сэта Гордона. Взгляд парня был тяжёлым и недовольным. Сэт неотрывно смотрел на Натаниэля, бескультурно пялясь, пока сам брёл к холодильнику. Он вытащил пачку молока и принялся пить прямо из бутылки. Это было мерзко. Натаниэль обязательно предупредит Эндрю, чтобы они не прикасались к нему больше. — Ты кто? — вытирая рот рукой, грубо спросил Сэт, отставляя полупустую бутылку. — Натаниэль. — Натаниэль, — передразнил он и скривил лицо. — Этот сброд приводит себе подобных, — Сэт фыркнул, явно не замечая холодного блеска чужих глаз. Натаниэлю пришлось до боли сжать кулаки, дабы сохранить молчание. Последнее, чего ему хотелось — портить отношения с соседом его семьи. Даже если он и был мудаком. — Я их родственник, — Натаниэль старался не морщиться от этих слов. Родство для него имело очень неприятное послевкусие, тем более это была ложь. Самая противная ложь из всех. — Приехал на день раньше. Сегодня уеду, — он не собирался оправдываться, что явно передал своим тоном, но всё же решил пояснить. Сэт промычал и вновь налёг на молоко. На этот раз выпивая всё до капли. Тем лучше. Теперь Натаниэлю не придётся никого предупреждать. — Вижу, уродство у вас семейное, — Сэт усмехается и взглядом указывает сначала на лицо, а потом и на руки Натаниэля. Нат рефлекторно прячет руки за спину, закусывая губу. Твою мать, — думает он, гневно пялясь на Гордона. Натаниэль забыл, что здесь живут пять человек. Увидев Мэтта, спящего в комнате девочек, он немного расслабился, пусть и не думал, что Бойд стал бы плохо отзываться о чужой внешности. Именно поэтому он так и не вернулся за кофтой, оставшейся в спальне. — Тебя это не касается, — голос, пропитанный холодом, вырывается вместе с гневом. Натаниэль рычит, перестаёт прятать руки и выпрямляется. В глазах Гордона появляется интерес, когда он опять без какого-либо смущения разглядывает старые шрамы. — О, ты типа крутой мальчик, — издевается он и быстро обходит стол. Сэт куда выше и, кажется, не уступает даже Мэтту, нависает сверху и наклоняется так близко, что Натаниэлю приходится приподнять голову. Но только лишь для того, чтобы противное утреннее дыхание опалило его нос. — Дай угадаю, это Эндрю? Натаниэль позволяет растерянности отобразиться на своём лице. — Это дерьмо на тебе — его рук дело? — усмехается Сэт и выпрямляется, самодовольно глядя на парня. Натаниэль не думает дважды. Гнев настолько сильный и неистовый, что он даже не пытается его сдержать. Хорошо поставленный удар — спасибо урокам самообороны — приходится прямо в солнечное сплетение. Сэт давится вдохом, когда Натаниэль уже хватает его за короткие сальные волосы и наклоняет к себе. — Я слышал, что тебе уже досталось от Эндрю, — злобный шёпот льётся прямо в чужое ухо, сопровождаясь тщетными попытками Гордона вздохнуть. — Было мало? Я могу продолжить то, что не закончил он. Знаешь, говорят, что сын убийцы рано или поздно пойдёт по следам своих родителей. Хочешь, проверим это? Натаниэль слышит, когда парню удаётся сделать первый нормальный вдох. Как и слышит, как у него сбивается дыхание, когда столовый нож начинает давить на его горло. Нагретая рукоять ножа легка в руке и почти не ощущается, хотя хватка такая сильная, что белеют костяшки пальцев. Натаниэль не знает, когда успел схватить нож со стола, как и не знает, почему желание чужой крови так сильно стучит в голове. Это такое восхитительное чувство контроля, которого никогда не было раньше. Оно возбуждает, заставляет желать большего. Натаниэль хочет услышать, как Сэт молит о пощаде. Как извиняется за свои слова, как он давится ими и своей гордостью. Натаниэль боится себя. Вес на шее обжигает. Натаниэль мгновенно отпускает и нож, и зажатые в кулаке волосы Гордона. Эндрю слегка надавливает на его шею и с таким чётким презрением смотрит на всё ещё согнувшегося Сэта в их ногах. — Уйди, — только и говорит он, подталкивая Гордона ногой. Парень резко выпрямляется и с яростью смотрит на них, желая что-то сказать. Сэт улавливает в Эндрю что-то, что всё сдерживает его. Выругавшись, он хватает одну из кружек кофе и громко возвращается к себе в комнату. — Дыши, — мягко указывает Эндрю и пробегается пальцами по коротким волосам на затылке. — Помнишь наш счёт? Давай, — подталкивает он и принимается считать вслух. Натаниэль цепляется за каждый звук, будто это долбанный воздух. Медленно, он успокаивается и обнаруживает, что они сидят на полу. Эндрю всё ещё держит его за шею, в то время как сам Натаниэль чуть ли не сидит на его коленях, утыкаясь лбом в твёрдое плечо. Руки Натаниэля вновь в крепкой хватке, но на этот раз на мягкой ночной футболке Миньярда. Дыхание Эндрю медленное и глубокое, его пальцы мягко перебирают запутанные кудри. Тихий голос не достигает и уголков кухни, концентрируясь прямо на ухо Ната. — Я… — Молчи, — Эндрю усиливает хватку и заставляет парня уткнуться в своё тело ещё сильнее. Натаниэль чувствует лёгкий запах никотина и улавливает древесные нотки. Они незнакомы, но почему-то тоже успокаивают. Судорожный вздох срывается с губ, когда он поворачивает голову, утыкаясь носом в мягкую кожу шеи. — Сейчас это неважно, — всё также тихо говорит Эндрю и обнимает его за плечи второй рукой. Миньярд замечает встревоженное мельтешение Аарона у двери спальни, но не реагирует. Как и не реагирует на громкое возвращение Ники из ванной. И у Аарона, и у Ники хватает разума тихо вернуться к себе и прикрыть дверь. Можно ли отнести то, что все они проходят через срывы время от времени к чему-то хорошему? Эндрю сомневается, однако признателен тому, что они способны понять друг друга в такие моменты. Натаниэль в его руках сейчас такой маленький и хрупкий, дрожит от собственного дыхания и эмоций. Эндрю хочет как раньше, завернуть его в плед и отнести наверх, спрятать в безопасной комнате и дать восстановиться. Но Натаниэлю не двенадцать и это не дом в Балтиморе. Так что он продолжает сидеть на полу между кухней и гостиной и вдыхать манящий запах еды под аккомпанементы дрожащего дыхания.***
Срыв в начале дня означает, что остальная его часть проходит будто мимо самого тебя. Натаниэль знал это и очень не любил. Торговый центр как будто был смазан мазком широкой кисти с белой краской. Ему удавалось зафиксироваться в моменте, послушать рекомендации Ники и пойти за Эндрю, примерить предложенные костюмы, но ничего из этого не было чётким. Это удручало. Моргнув, парень в удивлении обнаружил себя на диване дома в Колумбии. С кухни доносился запах еды и тихие реплики Ники на немецком. Рассеянный анализ гостиной показал, что Натаниэль, чёрт знает сколько времени, тупо пялился в выключенный экран телевизора. Тихого света люстры явно не хватало для достаточного освещения, но всё же было лучше кромешной тьмы. Солнце уже село, а Натаниэль всё никак не мог понять, как день прошёл мимо него. Он вновь моргнул на мгновение, а перед ним уже Аарон, стоит с серьёзным лицом и внимательно осматривает в поисках чего-либо. Хочется пошутить про извечную складку меж его бровей, подколоть, что так состариться раньше времени, но Нат с трудом открывает рот. С губ Аарона слетает вздох, а глаза наполняются чем-то мягким и понимающим. — Проводить на воздух? — тихо спрашивает он. Натаниэлю удаётся кивнуть с третьей попытки. Руки Аарона тёплые и нежные. Он ведёт за руку и постоянно следит, чтобы тот не оступился. Будто Натаниэль только родившийся оленёнок. Кажется, ему удаётся тихо усмехнуться. Но он не уверен — Аарон либо не слышал, либо решил не реагировать. Холодный вечерний воздух освежает. Воздух наполняет лёгкие и немного бодрит. Аарон, отпуская его руку, просит не задерживаться и закрывает дверь в дом. На крыльце его ждёт Эндрю, курит и переписывается с кем-то в телефоне. Судя по лёгкому изгибу губ в улыбке, это Рене. Тело ощущается таким большим и тяжелым, что неудобно двигаться. Нога в тёплом носке — ярко-розовом, явно принадлежит Ники, — соскальзывает со ступеньки. Натаниэль плюхается на попу, больно ударяясь копчиком. Он шипит и тут же тянется к спине. Эндрю отложил свой телефон и молча повернулся, внимательный взгляд цепляется за тусклые голубые глаза. Щелчком пальцев он избавляется от бычка и упирается спиной в перила. Карие глаза ничего не выражают, просто наблюдают и фиксируют каждое движение. — Давно… — слово царапает горло, Натаниэлю приходится покряхтеть прежде, чем он способен продолжить, — давно я отключился? — Мы дома уже третий час. — Оу, — неприятное чувство расползается по телу. — Кажется, я потерял день. Лёгкий кивок Эндрю почти незаметен, но Натаниэль не упускает его. Сложно упустить, когда ты с детства привык следить так внимательно. Поначалу это было просто попыткой понять, такой ли сдержанный Эндрю, как кажется. Позже, это приносило какое-то удовлетворение. У него не была такая яркая мимика, как у брата, но Эндрю был эмоционален. Его злость и гнев были яркими, опасными в любом своём проявлении; удовлетворение и радость же были тихими и такими мягкими, что их можно было легко упустить. — Я не знаю, что произошло тогда с Сэтом, — тихо начинает парень, концентрируясь лишь на золоте глаз. — Он разозлил меня, но это была странная злость. Никогда до этого я не хотел… — он чувствует, как слова застревают в горле и отводит взгляд. Эндрю не торопит. Терпеливо ждёт, как и обычно. — Никогда раньше моя злость не желала насилия. Я мог ударить, но это было скорее что-то импульсивное, то, что мой мозг ещё не успел обработать. Сегодня же я хотел, чтобы он страдал. Его голос тих и почти не различим в шуме проезжающих мимо машин. Он наблюдает за одной из них. Видит, как она паркуется у дома напротив и как женщина с тремя детьми шумно покидают салон. Они смеются, поддразнивают друг друга и забирают ворох пакетов, несут в дом. Эндрю ждёт, когда они скроются за дверью и Натаниэль продолжит. — Я подумал о том, насколько мы похожи. И впервые мне это понравилось, — признание отдаётся болью в теле, будто иголки вонзаются в сердце и лёгкие. Короткие ногти больно царапают нежную кожу ладоней. Кажется, Натаниэль чувствует, как капелька крови медленно течёт и срывается на землю. Он не обращается на это внимания. Вид улицы резко пропадает, её перекрывает раскрытая ладонь. Короткие пальцы, как и несколько затвердевших мозолей до боли знакомы. Эндрю медленно приближает её к лицу, подцепляет подбородок указательным пальцем и мягко, но ощутимо ведёт на себя. Тело Натаниэля расслабляется против воли. Он поддаётся чужим манипуляциям, но до последнего старается не смотреть в глаза. Пушистые светлые волосы уже не раз тронуты озорным ветром и находятся в беспорядке. Обычно они не такие податливые — Миньярд каждое утро укладывает их многочисленными средствами. Видимо, сегодня он не стал тратить на это время. — Посмотри на меня, — просьба-требование направляет. Внутри образуется маршрут, будто умный компьютер сам решает, что он хочет, не обращая никакого внимания на желания пользователя. Эндрю ждёт, когда чужой взгляд найдёт его собственный. — Ты не Натан, — резко произносит он и усиливает хватку на коже Натаниэля, не давая отшатнуться. — Я знаю тебя, ты не он. Ты никогда не станешь бить просто ради того, чтобы причинить боль. Вся твоя агрессия всегда основана на защите. То, что ты сегодня сделал — нормально. Это не делает тебя психом-садистом. Мы люди. Мы не идеальны. Можем злиться, драться и желать кому-то боли. Но мы люди, а это — наши ошибки. Сегодня ты потерял контроль. Это твоя ошибка. Ты не должен бояться оступиться снова. Научись бороться так, чтобы сохранять хладнокровие. Уверенность слов, неспешное звучание их и всепоглощающая тяжесть внимания Эндрю медленно проникали вместе с вдыхаемым воздухом. — Ты боялся быть похожим на кого-то? Пальцы Эндрю мелко дрожат на его лице. Он отдёргивает их, будто обжёгшись. Натаниэль замечает, как золото его глаз на секунду тонет в боли и страхе прежде, чем перестать выражать что-либо. Он чувствует, что перешёл грань. Часть его хочет сказать, что это неважно, что Эндрю может не отвечать. Но другая часть, та, что так долго таилась в темноте, чувствует, что ему нужно услышать ответ. Плечи Миньярда напрягаются, движения резкие и слишком точные, когда он вновь достаёт из пачки сигарету. Последнюю. — В плохие дни, это происходит до сих пор, — он выдыхает вместе с дымом и в этот раз сам отводит взгляд. Натаниэль молча принимает это, не желая никак реагировать. Интерес вспыхивает мгновенно, но он не так глуп, чтобы следовать за ним. Однако Эндрю на этом не останавливается. — Ты уже знаешь о Дрейке. — В общих чертах, — подтверждает Натаниэль. Он замечает, как Эндрю обхватывает запястье и приподнимает повязку, но не смотрит. Недавно он узнал, как она появилась, но это было тогда. Он не собирается смотреть после того единственного раза, когда Эндрю разрешил. Шрамы — это не то, на что ты можешь дать постоянное согласие. Натаниэль знает это лучше многих. — Когда мы пришли в тот дом, нам впервые казалось, что всё наладится. Мы готовы были стараться, меняться, если это означало, что любовь Кэсс останется с нами. Так продолжалось несколько месяцев, самых спокойных в нашей жизни тогда, — Эндрю задумчиво трёт запястье. Пепел падает с его сигареты, слегка задевает кожу. — Он был рад, когда познакомился с нами. Искренне рад. Искренне рад тому, что у него появилось два младших братика. Сначала мне казалось, что он избегает меня. Он постоянно играл с Аароном, читал ему и помогал с домашним заданием. Занимал всё его свободное время. Я не понимал, что происходит, ругался с Аароном, пытался предупредить сам не зная, от чего. А потом понял. Кэсс с Ричардом уехали к её родственникам, Аарон был в нашей комнате, а Дрейк попросил меня помочь сделать родителям сюрприз, — длинная затяжка заставляет никотиновую палочку шипеть. Натаниэль на собственном языке чувствует горечь. Отрешённость, с которой говорит Миньярд, слишком чужда для него. Он не помнит, когда в последний раз Эндрю отстранялся в разговоре с ним. — Мы спустились в подвал. Он сказал, что хочет сделать несколько фотографий каждого из члена семьи. Там было что-то вроде «экспозиции». Он натянул простынь на стены и в центре стояла старая детская кроватка. Я следовал его указаниям, хоть и чувствовал что-то неправильное во всём этом. А потом он начал меня трогать, — горький смешок вырывается наружу. Эндрю с силой тушит окурок о ступеньку и поворачивается к Натаниэлю, заглядывая ему в глаза. — Он лапал меня, фотографировал и заставлял раздеваться. Когда я начал вырываться, Дрейк сказал, что сделает это с Аароном. Натаниэль чувствует, как горло сдавливает в спазме. Это отвратительное чувство омерзения, сопровождающееся полным безразличием в голосе Эндрю. — Он?.. — Нет, — Эндрю качает головой. — Не тогда по крайней мере. Так продолжалось около года. Как я узнал позже, он давал Аарону лёгкие наркотики, вызывающие привыкание, чтобы он ничего не слышал, а если и слышал, то не обращал внимания. — Почему ты не сказал Кэсс? — Я думал, это достойная цена за её тепло. Позже, у Эбби и Дэвида, я понял, что нет. Доброта и принятие не имеет цены. Ты либо делаешь это, либо нет. — Тот раз, когда ты сделал это, — Натаниэль кивком указал на всё ещё открытое запястье, — как это произошло? Почему ты пытался покончить с собой? — Он изнасиловал меня в первый раз, — эти слова звучат слишком резко и неожиданно, даже если где-то глубоко внутри Натаниэль был готов к ним. — Первый? Тело сковывает льдом. Натаниэль боится собственного вопроса. — Единственный, — исправляется Эндрю. — После того, как меня выписали из больницы, я понял, что это повторится. Дрейк не односложно намекал на это. Я сделал анонимный звонок в полицию, сказал, что он торгует наркотиками, а одна из точек сбыта — средняя школа в нашем районе. Тыкнув пальцем в небо, я попал в цель. Его посадили вскоре после этого. Холодное удовлетворение растекается по венам, когда Натаниэль кивает. — Сколько ему дали? — Три года, — Эндрю замечает, как в спокойном взгляде Натаниэля зарождается паника. — Он так и не вышел. Несколько его «клиентов» дали показания на сексуальное насилие. Суд не принял это во внимание, но в тюрьме это учли, — впервые за разговор лицо Эндрю оживает, когда он усмехается. — Оказывается, там не любят насильников. Его убил собственный сокамерник. Натаниэль не знает, что должен сказать и должен ли вообще говорить что-либо. Однако то, как Эндрю смотрит на него, даёт понять, что он всё понимает. Миньярд не осуждает его удовлетворение. Он понимает. — Когда я понял свою ориентацию, я думал, что он сломал что-то во мне. Я боялся, что причиню кому-то вред. Поэтому закрылся в шкафу в своей комнате и отказывался выходить. Эбби и Би, они помогли мне понять, что это — не частичка извращённой натуры Дрейка во мне. Так что да, я понимаю, каково это, бояться быть похожим на кого-то. Я гей, но я не интересуюсь маленькими мальчиками и не пытаюсь потрогать их. Натаниэль молчит, позволяя всей тяжести смысла его слов осесть тяжёлым одеялом. Картинка семьи Спир, наконец, собирается воедино. Это мрачная, мерзкая картина, которую хочется стереть с лица земли. Но Натаниэль не хочет её забывать. Она отвратительна, но она существует, нарисована бездарным художником ради страдания зрителей. И Натаниэль намерен сохранить правду о ней так, чтобы никто другой не узнал о её существовании. Его сделали одним из хранителей этой секретной камеры, сейфа, в который ни у кого нет доступа. Если для обеспечения безопасности ему предстоит стать монстром, подобным Натану, он сделает это.***
Лёгкое раздражение поддёргивало кончики пальцев, заставляя перекатывать на ладони уже измятую сигарету. Эндрю мучал её уже час, но не собирался прикуривать. Его семья вновь была в комнате девочек, хотя сегодня у них не было игры. Он согласился прийти только потому, что Гордона вновь не пригласили. С момента стычки с Натаниэлем, Сэт стал ещё более раздражающим. Эндрю не стал бы относиться к этому серьёзно, всё же Гордон всегда был дерьмом, но и Мэтт едва ли мог его сейчас переносить. За эту неделю Бойд ночевал в своей комнате лишь дважды. Срок договора подходил к концу, и Эндрю с нетерпением ждал, когда тот истечёт. Либо Мэтт, как и обещал, сам расправиться с тупоголовым другом, либо же Эндрю будет действовать по своим правилам. Составление плана по избавлению от сожителя занимало все мысли Миньярда по одной простой причине — он сомневался, что сможет выдержать ещё больше разговоров о Натаниэле. В последнее время это он был любимой темой для обсуждения второй части их компании. Каким-то образом Мэтт взял у Натаниэля номер телефона и теперь тот был добавлен в беседу с девочками, что было совсем невыносимо, так как теперь и Дэн, и Элисон могли подойти к Миньярдам и просто вывалить случайный факт или мнение Натаниэля о чём-либо. Будто бы у Эндрю и так не было кучи мыслей о младшем. Натаниэль назначил Би несколько встреч на этой неделе, что было неплохо, если бы Эндрю не хотел знать, как всё прошло. Глупо и неправильно, но почему-то часть него требовала, чтобы он знал. В последние полгода Натаниэль хранил слишком много секретов, которые больше вредили, чем приносили пользы. Иногда казалось, что всё, что связано с Натаниэлем — это угроза для его собственной жизни. Хор уведомлений звучит отвратительно, ещё отвратительней то, как все мгновенно тянутся к своим телефонам. — Какого чёрта? — Аарон откидывает свой гаджет и тот приземляется недалеко от Эндрю. Всеобщее возмущение вызывает лёгкое любопытство и он бросает мимолётный взгляд. Натаниэль прислал фотографию чего-то тёмного и слишком расплывчатого, чтобы понять что-то, кроме смутных очертаний людей. Это тот чат девочек, в который теперь добавлены и Аарон с Ники. Эндрю мог бы обидеться, что они даже не упомянули об этом, но это было бы глупо. Само существование этой беседы сейчас сводится к общению с Натаниэлем, который сам пишет Миньярду большую часть времени. — Я просил фотографию зимнего бала, типа где есть он, — стонет Ники и прижимается к Рене, падая на её плечо. — Думаю, в следующий раз ты сформулируешь это более точно, — она обнимает его за плечи и тихо смеётся, когда Хэммик бурчит о вредных маленьких детях. Телефон Эндрю легко вибрирует в его кармане. Он едва успевает сдержать лёгкое веселье в глазах, прежде чем кто-либо это заметит. К счастью, в этом нет необходимости, на него никто не обращает внимания. В его сообщении качественная фотография Натаниэля, в чьих волосах играют блики светомузыки. Он избавился от пиджака и галстука, так что Эндрю видит только светлую мятую рубашку и преувеличенное отвращение на его лице. Натаниэль скривил губы и высунул язык, пальцем указывая себе за спину. Приходится увеличить фото, чтобы заметить в углу комнаты очертания фигуры Бобби и какой-то девушки, танцующих, судя по всему, медленный танец. «Убей меня, если я стану таким» — гласит сообщение, из-за чего Эндрю не может не фыркнуть. Аарон бросает на него любопытный взгляд, но Эндрю просто отмахивается. В этот момент его телефон вновь вибрирует, а Аарон опасно сощуривается. Ещё одна фотография, почти ничем не отличающаяся от прежней. Только на этот раз Натаниэль занимает весь кадр и неловко улыбается, немного щурясь от попадающего в глаза света. Фиолетовый цвет прожектора искажает все цвета, но каким-то образом не достаёт ни тёмно-рыжих ресниц, ни светлых насыщенных глаз. «Удачно избегаю людей весь вечер». Аарон всё ещё наблюдает за ним, хотя и подключился к разговору с Дэн, поэтому он замечает, как Эндрю приподнимает телефон и быстро фотографирует комнату прежде, чем тыкнуть пару раз в экран и спрятать телефон в карман. «Удачно игнорирую людей весь вечер».