Как стать злодеем

      Я как-то пошутил перед мамой, что сон для слабаков, но теперь, когда спать приходилось в одной комнате с Поттером, я бы сказал, что нужно быть самым смелым человеком во вселенной, чтобы спокойно уснуть. Я часами прислушивался ко всем шорохам, мотаясь по кровати в попытке уснуть. Не помогало ничего. Я спал по два-три часа в сутки, и это был неглубокий сон, потому что я боялся потерять чувство контроля над ситуацией.       Я считал овец, от пятисот до одного, вспоминал наизусть сказки, повторял про себя «Goodbye Yellow Brick Road» Элтона Джона, потому что раньше она всегда помогала мне уснуть. Но всё было напрасно. Я выглядел чуть лучше, чем трупы из фильма «Ночь живых мертвецов». Синяки под глазами увеличились вдвое, я постоянно чувствовал слабость. Из-за недосыпа организм пытался восполнить энергию через калорийную пищу, и ребята на факультете из-за этого не переставали отпускать шутки насчёт того, какой я обжора. Это задевало, и если бы ещё год назад я бы отшутился, то сейчас я просто хмуро смотрел на них и советовал завалить хлебальники.       Я спокойно спал только в обеденный перерыв у Луны на коленях или рядом с Седриком, когда у него выдавалась свободная минута. Наши летние посиделки перенеслись на берег Чёрного озера, где мы проводили время друг с другом часами, готовили домашку и просто шутили. Седрик готовился к соревнованию с драконами и проводил со мной времени меньше, но что я мог сделать? Да, обидно, но лучше так.       Поттер тоже затаился. Но это было похоже на затишье перед бурей, поэтому я постоянно озирался в его поиске и старался следить за лохматой макушкой. Пожалуй, мне стоит признаться, что я следил за ним не только по этой причине. После того как Поттер стал чемпионом, полшколы ополчилось против него, и, что уж греха таить, я беспокоился.       Я чувствую себя плохо от ненависти, которую я испытываю к нему, но у меня хотя бы есть на то причины. Чувство внутренней несправедливости взвывало волком каждый раз, когда я видел, как у него за спиной шепчутся однокурсники. Значки с подписью «Поттер — вонючка» приводили меня в ярость и давили на совесть, потому что у Гарри, очевидно, не было почти никакой поддержки.       — Возможно, Поттер был прав, и я просто хочу выглядеть лучше, чем я есть, даже в собственных глазах, — признался я Луне в очередной обеденный перерыв, который мы проводили вдвоём. Я определённо не мог бы поделиться подобными мыслями с Диггори. Мне было стыдно и страшно, что он может обвинить меня в слабохарактерности или, хуже того, в оставшихся чувствах к Поттеру.       — Послушай, Рон, это всё не важно. Если тебе становится легче от того, что ты беспокоишься о нём и проявляешь заботу, то просто делай это. Какая разница, что подумают остальные? — Я мог рассказать Луне всё только потому, что знал, что никогда не буду осуждён. Максимальное приятие — это что-то невероятно ценное, и я боялся, что когда-нибудь потеряю Луну, как терял всех своих друзей.       — Меня беспокоит ещё кое-что… — Я посмотрел на подругу снизу вверх, по обыкновению, мы расположились на светло-голубом пледе на берегу озера, я лежал на коленях Лавгуд, а она перебирала мои порядком отросшие волосы своими тонкими пальцами и смотрела куда-то вдаль. — Я легко рассказал Седрику про поцелуй с Малфоем, но не могу и слова рассказать про Поттера.       — Рон, — она перевела свой затуманенный взгляд на меня, — есть несколько вариантов, почему ты так поступаешь. Мне кажется, что в ситуации с Малфоем именно ты никаких действий не совершал, поэтому и стыдиться тебе нечего, а с Поттером всё весьма неоднозначно. У тебя была болезненная привязанность, ты много страдал из-за него, и всё равно, несмотря на свою ненависть, вы достаточно близки. Он общается с твоей семьёй, ты помог ему с испытанием, он пытается привлечь твоё внимание постоянно. Это выглядит, как что-то социально неприемлемое, поэтому ты испытываешь стыд. Ещё, мне кажется, из-за того, что вы с Седриком только начали встречаться, ты пытаешься выглядеть лучше, чем есть, в его глазах, потому что всё ещё не доверяешь и подсознательно боишься, что тебя снова бросят.       Слова Луны имели смысл. Но как же не хотелось, чтобы они оказались правдой.       — Возможно, ты и права, — тихо сказал я.       — Слушай, мне ведь ты доверяешь. Почему?       — Потому что ты знаешь о худших моих чертах и не отвернулась, потому что я знаю, что ты всегда будешь на моей стороне.       — А в чем разница между мной и Седриком? — Её светлые голубые глаза вглядывались в мои черты лица с особой осторожностью, я сотни раз пытался разгадать этот взгляд, но так и не смог.       — В том, что в нём я не уверен, — мне моментально становится неловко от того, что я произношу это вслух. — Для меня всё ещё не понятны его мотивы, и как он, такой сиятельно-прекрасный, смог польститься на мою тощую задницу.       — Мерлин, — она слегка улыбнулась и театрально устремила взор ввысь, — ты слишком идеализируешь Диггори и слишком недооцениваешь себя. У тебя, очевидно, есть травма, но ты не сможешь её преодолеть, если не станешь мыслить рационально.       — И как мне начать мыслить рационально? — в тон ей улыбнулся и я.       — Для начала прими, что Седрик с тобой ни по какой иной причине, кроме того, что ты прекрасен.       — Я не прекрасен… — начинаю оправдываться, но Луна подносит указательный палец к моим губам, приказывая замолкнуть.       — Не хочу даже слышать. У меня самый лучший друг на свете, и это все вокруг его недостойны, — рассмеялась она.       — Это ты лучшая на свете. — Мы оба смеёмся, и это чуть ли не самый приятный момент за последние две недели. Как будто снова лето.              На ЗоТи ко мне подсаживается Малфой, он ведёт себя странно, отстранённо, не шутит надо мной. А после урока он легонько тянет меня за рукав и говорит, что нам нужно поговорить. Я ловлю на нас злобный взгляд Поттера и отвечаю, что мне не о чем с ним вести беседы, достаточно жёстко, чтобы не привлекать к нему внимание, а после передаю через Забини записку, что готов встретиться с ним в подземельях в той самой нише.       Ожидание вечера далось мне со странной сложностью. Я чувствовал себя придавленным камнем. Не мог говорить ни с кем вокруг, еда, на удивление не лезла, я бегал курить раз пять. В очередной раз за мной увязалась Луна и со странным фанатизмом сказала, что я с сигаретой похож на Курта Кобейна, по-видимому, мои волосы отрасли уж слишком сильно, а синяки под глазами придавали пущей загадочности. Я решил принять это за комплимент, тем более что Лавгуд фанатела от всех этих молодых рок-звёзд.       Вечером я сменил форму на джинсы и растянутую футболку с Joy Division и, укутавшись в огромный пуловер Билла, направился на встречу с Малфоем, по пути не забыв покурить. Интересно, это форма саморазрушения, зависимость или всё вместе?       Малфой выглядел прозрачным, совсем как призрак, его тонкие губы были плотно сомкнуты, и он смотрел куда-то в пустоту, я совершенно не ожидал, что он заявится туда первым. Это выбивало из колеи и не позволяло мне отнестись к нему хоть немного высокомерно и с пренебрежением. Я надеялся, что он опоздает и начнет подкалывать меня, мол я, как верный пёс, жду своего хозяина, или что-то подобное, но его искренность выбивала землю из-под ног.       — Привет, Уизли. — Он приосанился, когда увидел меня.       — И тебе добрый вечер, Малфой. — Я старался не придавать значения ни его грустному взгляду, скользнувшему по мне, ни растрёпанным волосам, обычно идеально зачёсанным, ни синякам под глазами. — Что ты хотел мне сказать?       — Да я хотел… — Парень немного замялся в неуверенности, а потом встрепенулся, как будто вспомнил что-то. — Прежде скажи, почему ты так боишься Поттера? Я заметил, как ты напрягся, когда поймал его взгляд на уроке.       — Тебе лучше не задумываться над этим, Малфой. — Я устало прикрыл глаза. — Ему лучше не знать, с кем я общаюсь и что делаю, когда не рядом. Я бы предпочёл, чтобы он вообще ничего не знал о моей жизни, но это пока невозможно.       — Понял. — Он замолкает и выглядит так, будто решает задачки из сборника шахматных упражнений в мозгу.       — Так о чём ты хотел поговорить? — Я пытаюсь вернуть его в реальность. Он молчит ещё несколько секунд, а после моргает несколько раз очень быстро и смотрит на моё лицо оценивающе.       — Ты не хочешь попробовать быть друзьями? — если я чего и ожидал от него, то точно не этого.       — Ты в этом уверен?       — Мерлин, Уизли, что за дурная привычка отвечать вопросом на вопрос? — не выдерживает Малфой, и я вижу, как подрагивают его пальцы, нервно скребущие корочки обкусанной кожи вокруг ногтей.       — Я очень хочу дружить с тобой, — выдыхаю я. А сам в мозгу взвешиваю своё решение. Возможно, это ошибка, но плевать. Моя жизнь и так одна сплошная ошибка.       — Отлично, тогда завтра перед Поттером не делай вид, что не знаешь меня. — От взгляда Драко становится неловко. Я точно знаю, что он понял меня не так, но моё безразличное поведение может ранить его, а этого я точно не хочу.       — Хорошо. — Я пытаюсь выдавить подобие улыбки.       — И называй меня «Драко».       — Хорошо, Драко. — Я невольно сглатываю перед его именем, как будто это что-то запретное.       — Тогда до встречи, Рон. — Он кивает и проходит мимо меня.       — До завтра, Драко.       Я в душе невероятно рад и смущён. Чем это может обернуться? Будет ли Малфою комфортно дружить со мной? Способен ли я не испортить всё? Сможет ли Поттер адекватно среагировать на это? Будет ли Седрик против? Я оставляю эти проблемы для решения будущему Рону, пока что всё нормально. Дружба — это прекрасно. Мне всегда не хватало хороших друзей. А пока что я должен работать над этими отношениями, чтобы мы оба чувствовали себя комфортно.              Я внезапно останавливаю себя на этой мысли.              Почему мне так важно, чтобы все чувствовали себя комфортно?       Почему я снова пытаюсь быть хорошим?       Почему меня вообще заботит, что подумают другие?       Проклятая привычка быть «хорошим мальчиком» как всегда усложняла мне жизнь.       Я побрёл обратно в комнату. Завтра был первый этап соревнований, и всё, о чём я мог мечтать сейчас, чтобы Седрику не попалась хвосторога.              Хвосторога выпала Поттеру. На секунду внутри пронеслась злобная мысль: «Поделом же». Но я быстро прикончил её. Никто не заслужил подобного. Поттер, пусть и был мудаком, но он стал таким из-за своей жизни. Он привык, что может достигнуть желаемого только манипуляциями и грязной игрой, вот и пытался жить, как умеет. Я не имел права осуждать его за это, только за то, что он сделал непосредственно мне. И всё равно я понимал его мотивы.       Опять пытаюсь быть хорошим для всех. Нужно это прекращать.       Я с замиранием дыхания смотрю, как Гарри прячется от хвостороги за грудой камней и ловлю себя на мысли, что беспокоюсь даже больше, чем о Седрике, который всего несколько минут назад мастерски раздобыл яйцо.       Когда всё заканчивается, я хочу подбежать к Седрику и поздравить его, но он взглядом останавливает меня, а в горле появляется ком. Его окружают визжащие фанатки, каждая из которых так и жаждет прыгнуть в его объятия.       — Он молодец, — слышу я голос Малфоя сбоку, я слегка поворачиваю голову, и Драко мне легонько кивает.       — Ты прав. — Я тяжко вздыхаю, а Малфой внезапно поднимает руку и треплет меня по голове.       — Не переживай, это его момент славы, дай насладиться, а потом он обязательно придёт к тебе сам. — Мне непривычно слышать нотки заботы в голосе Малфоя, и я неловко улыбаюсь, приглаживаю волосы.       — И, опять же, ты прав. Меня так легко прочитать? — я задаю этот вопрос, думая, что он риторический, но Драко меняется в лице, его взгляд грустнеет, и я слышу тихий ответ:       — Я просто слишком хорошо в этом разбираюсь.       — Ну хоть кто-то, — пытаюсь я перевести всё в неловкую шутку. — Мне-то мои эмоции идентифицировать капец как сложно.       — Ты можешь использовать меня как справочник, — сказал Малфой и улыбнулся.       — Мерлин, в Запретном Лесу что-то сдохло?       — Что? — Драко нахмурился, не понимая, к чему я веду.       — Твоя улыбка. Тебе идёт. — Я улыбаюсь ему и дружелюбно хлопаю по плечу. Он тушуется и немного краснеет, это выглядит даже мило. Я стараюсь общаться с ним так же, как с Луной, но, видимо, для Драко это всё же слишком.       — Ро-он! — Мне сзади на спину в привычном уже для нас движении запрыгивает Луна, я подхватываю её под коленями и потряхиваю, удобнее устраивая на спине. Она смеётся чему-то, я не понимаю, чему, но смех настолько звонкий и заразительный, что я сам начинаю дебильно улыбаться вместе с ней. — Мой верный конь!       — Драко, знакомься, это Луна, — улыбаюсь я. Лицо Малфоя слегка перекашивает, но он сдерживается от капанья ядом, что я очень ценю.       — Приятно-приятно, мы вроде как заочно знакомы. — Девушка подаёт ему руку через моё плечо. — Я рыцарь, владелец этого породистого скакуна.       — И мне. — А Драко умеет быть обворожительным: он целует поданную руку Луны, чуть касаясь губами.       — А он мне нравится. — Луна виляет ногами, так что мне становится не очень удобно её держать, поэтому я слегка подпрыгиваю, усаживая её удобнее.       — Ревнивая жена на сто восемьдесят градусов, — внезапно возвещает громогласно Луна, и я резко дёргаюсь, оборачиваясь, и вижу Седрика, который направляется ко мне, а потом слышу её шёпот на ухо: — Злобный бывший, на сорок пять!       Ёбаный Поттер тоже решил подойти.       Я вижу, как они приближаются, и в моих ушах начинает неприятно гудеть. Дышать, нужно дышать и сконцентрироваться на чём-то успокаивающем. Шум толпы мешает. Я ощущаю тёплое дыхание Луны где-то в районе макушки и вижу обеспокоенный взгляд серых глаз Драко. Дышать. На носу у Драко откуда-то оказывается стайка озорных, бледных, чуть заметных веснушек, и я внимательно начинаю их пересчитывать.       — Веселитесь? — слышу я раздражённый голос Седрика. Он пытается скрыть раздражение за весёлостью, но я слышу его, как никогда раньше, чётко.       — Решили не отвлекать тебя в твою минуту славы. — Я на миллисекунду зажмуриваю глаза, стараясь сбросить тревожность, вызванную появлением Поттера и раздражением Седрика.       — Для тебя у меня всегда есть время. — Как будто это не он всем своим видом показывал, чтобы я не подходил несколько минут назад. Седрик по-свойски взъерошивает мои волосы — дались они всем сегодня. Я чувствую, как Луна их аккуратно приглаживает, заправляя непослушные пряди за уши.       — Даже не сомневался. — Я расплываюсь в милейшей из улыбок, на которые только способен. Если я буду выглядеть, как милый щеночек, возможно, всё обойдется.       — Рон, — ёбаный Поттер тоже подоспел, — спасибо, что предупредил. — Он стоит и улыбается совершенно невинно. — Я это очень ценю.       Этот чёртов сраный манипулятор тут же разворачивается и уходит, и я слышу недобрый шёпот Седрика:       — Так ты и ему сказал.       Я буквально чувствую, как кровь стучит в висках. Мерлин, почему так плохо?..       «Двадцать семь», — сквозь гул в ушах выдаёт мой мозг.       Двадцать семь веснушек на носу у Драко.       Я выдыхаю и успокаиваюсь.       Мне многое предстоит объяснить.