Как стать злодеем

      Я не знаю, куда мне нестись, но в голове только одна мысль: «Я точно не вернусь обратно». Я не вернусь в комнату, и я сделаю всё, чтобы не вернуться к тому состоянию, что было в прошлом апреле. А именно апрель стал для меня самым чёрным. Я растерял все силы в притворстве перед окружающими и не видел никаких альтернатив, потому что Поттер прав — вся моя жизнь крутилась вокруг него.       Меня бесило то, что моё сердце среагировало на эту незначительную доброту, на его прикосновение. Он был прав, это была самая поганая манипуляция. Поттер был искренним, он рассказал всё, что чувствует, и теперь я не мог выкинуть его откровения из головы. Он засадил свои семена слишком глубоко. Мои руки тряслись от волнения, а где-то внутри я пытался прикончить мысль о том, что я снова зациклюсь на Поттере.       Нет, всё в порядке, у меня есть Седрик. Я думал пройтись в подземелья, в свою нишу, но меняю направление и решаю пойти в наш класс. Даже если Седрика рядом не будет, я смогу погрузиться в нашу уютную атмосферу.       Мысли о нём больше не врывались в мою голову горными реками, я не захлёбывался больше от восхищения. Это и пугало, и радовало одновременно. Мне нравилось, что я могу смотреть на наши отношения более трезво, но был ли я сам трезв?       Все эти мысли о Поттере и Седрике расщепили мой многострадальный мозг на части, и я пытался собрать эту головоломку, но части не складывались воедино. Я пытался вычленить из потока бессвязных мыслей главную. Что именно меня беспокоило? Что нужно было делать мне?       Седрик — хороший парень, я его люблю, и нам хорошо.       Поттер — моральный урод, уёбок и манипулятор.       Но почему же я в это сам не верил?       Гарри был заботлив, и, быть может, эта его зависимость от меня — именно то, что мне действительно было нужно? Кто-то, кто восхищался бы мной безгранично, кто готов бы был жизнью рискнуть ради меня? Человек, который защитит от невзгод и окутает заботой.       Я видел всё это в Седрике раньше. А сейчас между нами неспокойный океан. Меня беспокоили его слова и поступки.       Стоп.       Мне нужно остановиться. Возможно, это моё внутреннее чувство неуверенности. Скорее всего, так и есть. Со мной всегда что-то было не так. Я всегда придавал слишком много значения тому, что в реальности ничего не значит. Я надумываю и пытаюсь сбежать от Седрика, как трус.       Я наконец дошёл до нашего класса, в нём было тепло и чуть теплился огонь в факелах на стенах, как будто его покинули совсем недавно. Кто знает, может быть, кто-то ещё захаживает в этот кабинет?       Я устроился на полу, подстелив мантию, и расположился на ней так, чтобы видеть окно, в котором палладием блестела луна. Я смотрел на неё и старался не думать ни о чём. В мозгу всплыла старая легенда о том, как появилась любовь. Мне смутно казалось, что я когда-то слышал её от Билла. Я попытался вспомнить её так точно, как только смогу, и тихо начал шептать, доверяясь одной лишь луне:       — Когда-то на Земле жили люди. Они отличались от нас. У всех было по две пары ног и рук, а на огромной голове было два лица. Это всё было до того, как появилась любовь. Люди тогда были невероятно сильны и умны, и боги испугались этого, и тогда один из богов предложил уничтожить всех людей, всех до единого. Но другие боги взбунтовались. «Кто тогда будет в нас верить? Кто будет нам поклоняться?» — возмутились они. Тогда один из них, самый хитрый бог пещер и подземелий, предложил разделить людскую силу пополам. Они наслали на Землю потоп такой силы, что всем людям пришлось прятаться в горах, и там они попали в ловушку хитрого бога пещер. Людей разделили на две части и стянули их раны в одну точку, которая стала пупком, чтобы напоминать людям о цене, которую они заплатили. Они потеряли ровно половину своей силы, и у каждого в груди была необъяснимая пустота, которая отзывалась невероятной болью и грустью, когда они встречались со своими половинами. Это чувство и назвали любовью. А если мы снова слишком возвысимся и забудем о своём месте, то нас снова разделят на части. И тогда уже придется как-то обходиться одним глазом и рукой.       Я живо представил, как оттираю лицо от крови в темноте пещеры и пытаюсь рассмотреть того, от кого только что отделился. Был ли это Седрик? Или Поттер? Но кровь застилала не только мои глаза, но и лицо и волосы моей половины. Разглядеть ничего не выходило. Быть может, это был кто-то другой.       Я вздрогнул от внезапного звука хлопающей двери. Я, кажется, уснул. В классе, видимо, никого не было, а я лежал на своей мантии на неудобном полу. В небе всё ещё виднелась луна, но положение её изменилось. Я присушивался к гудящей голове несколько минут, но понял, что всё это бесполезно. Вероятно, лучше остаться здесь до утра. Тем более мне было и вправду намного комфортнее спать на жёстком полу, чем в собственной кровати. Отправлюсь в Индию жить в аскезе в каком-нибудь ашраме после школы в поисках спокойствия. И высплюсь на земле, дереве, камнях — на чём угодно, а ладонь станет мне самой мягкой из подушек. Я даже и не заметил, как снова провалился в сон.       Ближе к утру я снова проснулся от очередного хлопка дверью, но решил даже не открывать глаза. Если это Поттер в мантии-невидимке — пусть катится к чёрту, если Пивз — его я бы послал ещё дальше.       Утром всё равно пришлось идти в комнату, чтобы переодеться и привести себя в порядок, все мои соседи, включая Поттера, спокойно посапывали, и это немного меня успокоило. В зеркале в душевой я увидел своё уставшее серое лицо и решил, что это героиновый шик, только без героина. Моё упущение, конечно. Настроение было добавить немного драматизма. В комнате я нашёл чёрный карандаш, который подарила мне Луна «на всякий случай», и подвёл слизистую, чуть растерев пальцем по краям. Пусть сокурсники думают, что хотят, я сегодня в настроении выглядеть так.       На завтрак я выпил только кружку очень крепкого чая, перекинулся парой слов с Невиллом. Он такой славный, что я хотел бы влюбиться в него, а не в Седрика или Поттера. Мы бы обязательно были счастливы.       — Рон, тебе идёт, — улыбнулся он, и неловко пригладил волосы, торчащие сзади хохолком после сна. Я таких ошибок уже не допускал и укладывал волосы каждое утро. Мне нравилось выглядеть безупречно.       — Спасибо, — ответил ему я. Невилл был милым парнем. Я уже избавился от своей подростковой припухлости, а Лонгботтом выглядел ещё слегка по-детски, но ему это невероятно шло.       — Ты сегодня не ночевал в комнате? — Он задал вопрос, но быстро стушевался: — Прости, если не хочешь, не отвечай. Я просто заметил…       — Да, уснул в пустом классе случайно, — я попытался его успокоить своей интонацией. — Это нормально — задавать такие вопросы друзьям. Не парься.       — Ну да… — Его щёки заалели, очевидно, ему очень понравилось, что я назвал нас друзьями. Такой очаровательный, добрый — кому же такое чудо достанется?       — Рон, — за спиной я услышал голос Луны. Она без стеснения села на место рядом со мной. — Доброе утро.       Я улыбнулся ей искренне, потому что она заслуживала искренность. Ещё одна претендентка на звание идеального партнёра. Хотел бы я не быть геем.       — Ну теперь оно точно стало добрым, — откликнулся я. — Невилл, это Луна Лавгуд, она с Рейвенкло, учится на курс младше.       — Я знаю. — Уши Невилла тоже покраснели. Он стал походить на только что сваренного рака. — Мы сталкивались несколько раз в теплицах.       — Невилл помогал мне в поиске моих потерянных вещей, — выдала его с потрохами Луна. — Мы уже знакомы.       — Отлично, сегодня у меня завтрак в обществе двух лучших людей Хогвартса, — ухмыльнулся я, — а они ещё и знакомы. Что за удача!       — Драко не хватает, — монотонно протянула Луна.       — Да, мы с Драко добавили бы дёгтя в вашу бочку мёда, — отшутился я. Невилл непонимающе смотрел на нас. — Придётся мне выполнять работу за двоих.       — Вы про Малфоя, что ли? — удивился он.       — А ты знаешь каких-то других Драко? — скептически посмотрел на парня я.       — Не волнуйся, Рон, ты справляешься, — встряла Луна. Мы встретились презрительными взглядами, но не выдержали и расхохотались.       — Прости, Невилл, — извинился я, смеясь, — да, я про Малфоя. Мы дружим.       — Не думаю, что он сел бы за наш стол, — несколько нахмурившись пробормотал Лонгботтом.       — Спорим, если мы его позовём, сядет? — Во мне прямо-таки проснулся азарт. Было невероятно приятно чувствовать себя просто обычным школьником, который шутит с друзьями и не страдает от душевных болей.       — На что спорим? — неожиданно согласился Невилл и протянул мне руку через стол.       — Кто проиграет, помогает мне искать кеды, — встревает Луна. Мы оба киваем, и я жму Невиллу руку, краем глаза я замечаю белую макушку — Драко только входил в Большой зал. Вовремя, как всегда.       — Эй, Малфой! Давай к нам, — ору я ему широко размахивая рукой и улыбаясь. Да, это был запрещённый приём, но я хотел выиграть. Все вокруг смотрят то на меня, то на Драко, а я продолжаю без стеснения смотреть на покрасневшего Малфоя. Такой очаровашка. Он что-то говорит мелкой девчонке рядом и, злобно смотря на меня, идёт к гриффиндорскому столу. Он кидает сумку рядом и покорно садится, как будто даже не задумываясь, куда. Я ожидал, что он пошипит, поворчит, но так просто…       — Клоун, — констатирует он, но я знаю, что Малфою очень приятно, что его не стесняются. — Всем доброе утро.       — Охренеть, — вырывается у Невилла, и он резко прикрывает рот рукой. — Доброе утро.       — Малфой, свет очей моих, — говорю я нараспев, — ты — чудо чудесное.       — Я, конечно, это знаю, но с чего такие признания?       — Просто хотел сказать, — улыбаюсь я и отпиваю ещё глоток чая. — У меня чудесные друзья, вы знали?       — Знала, — в тон Малфою ответила Луна и принялась есть. — Было бы чудесно, если бы ты чаще это говорил, конечно.       Я не выдерживаю, и подруга утопает в моих объятиях. Я так хорошо поспал один, что сейчас был какой-то необоснованный прилив сил. Не хотелось думать ни об отношениях, ни о Поттере, просто жить свою школьную жизнь.       Мы продолжили перекидываться шутками до конца завтрака, я даже ловлю на себе несколько раз недовольный взгляд Седрика из-за стола Хаффлпаффа, видимо, мы слишком шумные и весёлые. Невилл неловко поддерживал разговор, но под конец и он немного расслабился.       Вечером после занятий я снова вернулся к нашему классу. У меня был странный подъём сил, я чувствовал, что наполнен любовью, и был готов её дарить. Я пришёл чуть раньше назначенного времени, чтобы прийти в себя. Слишком хорошее настроение, подозрительно хорошее. Я коснулся ручки двери и услышал протяжный стон.       — Седрик, Мерлин, как же хорошо... — Внутренний голос говорил не открывать дверь, ведь я знал, что меня ждет за ней, но ёбаное любопытство… Мне нужно было убедиться. Я потянул ручку на себя и увидел Диггори, застывшего над Абботт. Мы встретились с ним взглядами, а потом я посмотрел на девчонку — разнузданная, она пялилась на меня со страхом.       — Простите, — буркнул я и, развернувшись, сбежал. Ёбаный в рот. Ну вот опять. И что делать? Я ведь только решил, что всё будет хорошо, что я доверюсь. В сердце зияла дыра. Ну чем я это заслужил? Я что, настолько плох?       Неуверенность и паника заволокли пеленой моё сознание. Я вспомнил Луну.       «Если тебе изменили, Рон, то это второй виноват, не ты. У него была куча вариантов: он мог поговорить, сделать всё так, чтобы избавить тебя и себя от этой ситуации. Ты ни в чём не виноват».       Я ни в чём не виноват.       Я добегаю до башни за считанные минуты. Это просто мой оживший ночной кошмар. Я чувствую, как паника накатывает волнами, и мне становится сложно дышать. В гостиной кто-то меня окликнул, но я просто пронёсся в свою комнату, надеясь, что ещё никто не пошёл спать.       Мне везло — хоть в чём-то, — в комнате и правда никого не было. Я упал на кровать, подхватил подушку и начал тупо в неё орать что было мочи. Как же я, блядь, ненавидел это всё дерьмо. В комнату кто-то зашёл, и я резко дёрнулся, пытаясь сделать вид, что в порядке. На пороге стоял Поттер.       — Опять паническая атака? — Он обеспокоенно приблизился ко мне, я смотрел на него волком. Ещё Поттера, блядь, здесь не хватало. — Попробуй отвлечься.       — Я и пробую. — Я чувствую, как паника заменяется злостью, и сильно выдыхаю воздух через нос, сдавливаю челюсти до скрежета. Как же меня злит, что каждый ёбаный мужик меняет меня на смазливую девчонку. Они даже не думают о том, что причиняют боль всем вокруг. Чёртовы эгоисты. Хочется приложить их всех непростительными или просто придушить.       Слабаки. Они просто ёбаные слабаки. Я ведь не в чём не виноват, да?       Разум медленно проясняется, и внутри как будто закаляется сталь.       — Что случилось? — Он присаживается рядом и заботливо убирает чёлку с моих глаз. — Ты можешь мне доверять.       — Нет, Поттер, не могу, — выдыхаю я. Он проходит большим пальцем по моей скуле, и я терплю эти прикосновения.       — Ты сегодня невероятно красив, — шепчет он совсем не к месту.       — Я всегда невероятно красив. — Я уворачиваюсь от его прикосновения и смотрю в окно. Внутри всё та же пустота. Нет, ни Диггори, ни Поттер — точно не моя половина. Они просто эгоисты, которые выбирают удобные отношения. Ну что ж, я сделаю их дискомфортными.       — Тогда ты можешь выместить на мне свою злость. — Почему он так хорошо меня знает? Гарри наклоняется ко мне ближе, и я чувствую его дыхание на губах. Мне хочется причинить боль Седрику, Поттеру и себе. Они это заслужили, а я так выйду в ноль в своих злодействах. Хватаю его за галстук и впиваюсь в сухие губы, сразу же проникая языком в ненавистный рот. Сегодня всё контролировать буду только я, и мы остановимся, когда я посчитаю нужным.       Я вкладываю в поцелуй всю злость на этот мир, откидываюсь на кровать и тяну Поттера вслед за собой. Он нависает надо мной и выглядит невероятно счастливым. Ничего, я сотру эту улыбочку, я сделаю ему больно.       — Это ничего не значит, Поттер, ты просто способ избавиться от боли, — шепчу я, когда он седлает мои бёдра. Он наклоняется и прижимается телом ко мне, впиваясь зубами в шею.       — Меня устраивает.       Он покусывает мою кожу, и я знаю, что завтра останутся следы, которые я не собираюсь скрывать. Я не подпущу к себе больше никого, буду циничным, пользоваться всеми. И доставлю неудобства и Поттеру, и Диггори.       Уёбки.       Поттер спускается ниже и поспешно стягивает мои штаны, пытается рукой дрочить мой член, чтобы он встал, но ничего не выходит. Его безуспешные попытки веселят меня. Каким же униженным он, должно быть, себя чувствует. Я не возбуждён вообще, по его выражению лица понимаю, что это вообще не то, чего Поттер ожидал. Он наклоняется ниже и берёт мой член в рот, начинает отсасывать, похабно причмокивая, как-то комично и неумело. Он, видимо, думает, что может меня этим соблазнить. Отвратительно, как же мне мерзко. Я сжимаю что есть мочи его волосы. Меня начинает тошнить от его прикосновений и мерзкого взгляда. Не хочу это терпеть. Он отрывается от меня и смотрит преданно.       — Съеби в закат, Поттер, на сегодня достаточно. — Он замирает на секунду, довольная улыбка сползла с его лица. И вот теперь это по-настоящему доставляет мне удовольствие. Ему не нравится, как я к нему обращаюсь, но Поттер сам сказал, что его всё устраивает. Поэтому скидок ему давать я не собираюсь.       Он встаёт с кровати, а я моментально задёргиваю за ним полог и сгибаюсь пополам, палочкой навешиваю силенцио и громко всхлипываю.       Как же меня всё это заебало.