Как стать злодеем

      Я проснулся среди ночи от того, что на меня кто-то смотрел. Я встретился взглядом с Поттером, он глядел на меня с теплотой, рука Гарри зависла в нескольких сантиметрах от моих волос. Он замер в испуге, не решаясь прикоснуться. Я чувствовал его дыхание на своём лице и лежал, также боясь сдвинуться с места. Глаза Поттера блестели изумрудами в темноте, как будто источая внутренний свет, я шумно выдохнул, от чего он робко вздрогнул, на покрасневшем кончике носа Гарри повисла едва видимая капля — возможно, слёзы, — она упала, повинуясь притяжению, на белую простыню.       — Что ты делаешь? — прошептал я одними губами. Нас обоих от остальной комнаты отделял тяжёлый полог, который я всегда задёргивал и на который накладывал чары тишины, я мог бы произнести свои слова в полный голос, но атмосфера не позволяла себя разрушить. Поттер никогда не смотрел на меня с подобной нежностью, как сейчас. Мне самому невероятно захотелось провести большим пальцем по раскрасневшимся от слёз щекам Гарри, неведомый поток нежности накрыл меня с головой. Как будто и не было этого ужасного третьего курса.       — Просто смотрю. Мне уже и этого не позволено? — его голос сипел, могу лишь догадываться, от чего.       — Почему же, смотри, — говорю я и пододвигаюсь ближе к Поттеру, мне нравится его реакция, то, как дрогнули его губы. Гарри дотронулся до моей чёлки, чуть опасливо, убирая волосы с лица. Мне доставляло удовольствие дразнить его вот так. Нравилось ощущать, что сейчас контроль находится в моих руках и только я решаю, как далеко он может зайти.       — А я думал, мне ничего не позволено, — сказал он, едва расплываясь в улыбке, припоминая мои же слова. Нет, с ним всё будет не так уж просто. Поттер не верная собака, которую можно посадить на привязь и держать на расстоянии. Более того, вот так взаимодействовать с ним опасно, но адреналин в крови бурлил морской пеной, и я продолжал нашу с ним игру.       — Тебе положена награда, за Абботт. — Он моргает слегка удивлённо, а я засматриваюсь на длинные ресницы, которые когда-то считал самыми прекрасными в этом мире, а потом точно такими же прекрасными я считал ресницы Диггори. Мне стыдно, что я так по-свински отношусь к Ханне, но Диггори заслужил это, пусть и ценой её душевного равновесия. Вдобавок к вине перед девчонкой меня убивала вина перед Поттером. Нужно было успокоиться, всё, что он сделал — только его выбор, я к этому имею опосредованное отношение.       — И какой она будет? — Гарри выглядел маленьким ребёнком, которому пообещали подарок на Рождество, первый в его жизни.       — А чего бы ты хотел? — Я собирался просто подразнить его, но Поттер трактовал мои слова, видимо, по-своему. Он в мгновение ока прильнул к моим губам, вот только в мои планы не входило сосаться с Золотым Мальчиком. Он просто касается меня губами, как будто выжидая дальнейших указаний, прикрыв свои магнетические глаза. Но я даже не дышу.       — Это не награда, — шипит Поттер мне в губы и поднимает взгляд.       — Я задал вопрос, чего бы ты хотел, а не давал разрешения на любые действия. — Я дотрагиваюсь до своих губ. Мне сейчас не так мерзко, как должно было быть. И это пугало.       — Прости.       — Нет, Поттер, так бездарно просрать свою награду нужно уметь. — Я заносчиво улыбнулся и перевёл взгляд на Гарри, смотрящего на меня своими щенячьими изумрудными глазищами. — Как же тебе повезло, что я великодушный человек. Чего бы ты хотел, Поттер? — повторил я вопрос. Гарри мастерски манипулировал моими эмоциями и сейчас делал всё, чтобы я пожалел его, был чуть добрее, смягчился. Не так ведь плохо идти у него на поводу? Хоть иногда.       — Ты можешь взять меня за руку? — попросил он. Ну что за невинная простота? Сначала получить то, что желаешь, а потом сделать вид, что ты простачок. Это так по-поттеровски. Я закрою на это глаза. Но только сейчас, в ночи, этот момент останется здесь, за пологом кровати, и не изменит ничего. Я приподнялся на локтях и протянул ладонью вверх свою руку.       — Могу. — Он мгновенно переплёл наши пальцы, сжимая руки в замок. Он стискивал ладонь, поглаживая мои костяшки, как будто запоминая руку на ощупь. Поттер провёл своими тонкими пальцами по моей ладони, и от приятного прикосновения по телу пробежалась волна мурашек, он обхватил моё запястье, немного надавливая на вены, пытаясь нащупать пульс. Гарри поднёс наши руки к своим глазам. Рассматривая мои пальцы, ногти, восторженно выдыхая, он внезапно коснулся губами фаланг и, покрывая поцелуями костяшки, двигался всё выше, переворачивая мою руку, целуя запястье, медленно, томно, мне хотелось думать, что это его способ показать свою привязанность, а не очередная манипуляция. В груди противно заныло.       — Гарри, хватит. — Он поднял свои обиженные глаза. — Не смотри на меня так.       — Потому что тебе неприятно или ты просто не способен мне отказать? — На мгновение я вижу чистейшее зло во вселенной. Расстояние. Я убираю руку, всё ещё находящуюся в его ладонях, но взгляд не отвожу. Мне нужно взять ситуацию под свой контроль, показать, что он ничего не решает. Я касаюсь его щеки, и он льнёт к ней, отзываясь на мягкие прикосновения. В такие моменты я вспоминаю, что Поттер — всего лишь недолюбленный ребёнок, который причиняет боль просто потому, что его не научили любить. Я понимаю его, но принять не могу.       — Потому что нас связывают не такие отношения, — тихо говорю я, проводя указательным пальцем по виску. — Ты допустил множество ошибок и теперь расплачиваешься за них. То, что произошло сейчас, не будет иметь значения завтра. Ничего не изменилось. Я всё ещё ненавижу тебя.       Я убираю руку и поворачиваюсь на другой бок. Я знаю, как больно Гарри сейчас, потому что мне не легче. Но так должно быть. Я больше никому не дам второго шанса, не позволю обращаться со мной, как с игрушкой, которую можно выкинуть в любой момент. Теперь я тот, кто бросает. Ну или я пытаюсь им стать. Мне стоит просто притворяться, пока я действительно не изменюсь. А пока я придушу совесть и поступлю так, как считаю нужным.       Я облачусь в доспехи, и больше никто не сможет причинить мне боль.              Завтрак встретил меня гулом взволнованных переговоров, которые, очевидно, мало касались слухов обо мне и Седрике. Это было закономерно, слишком незначительной была та наживка, которую я закинул местным пираньям.       Я получил сову от Абботт с просьбой поговорить. И проигнорировал её — я не хотел тратить время на разборки. Поттер как будто специально находился как можно дальше от меня, это дало мне пространство для дыхания. Невилл был славным и пытался каламбурить всё утро, поднимая мне настроение. Я смеялся в голос и впервые за долгое время смог отпустить всё вокруг. Раньше от меня несло отчаянием, удивлён, что этого никто не заметил. Я непроизвольно посмотрел на Поттера, и мы встретились взглядами. Нет, он определённо всё понял. Именно поэтому он ночью вёл себя так мягко и нежно, точно зная, что именно мне нужно сейчас. Он снова просчитал все свои ходы и выбрал максимально верное время для атаки. Пусть думает, что выиграл. Я улыбаюсь ему и снова перевожу всё своё внимание на Невилла. Он старается изо всех сил приободрить меня. Люблю Невилла.       Седрик замирает в дверях Большого зала — очень даже зря, почти никто не смотрит на него. Такой драматичный, он окидывает все четыре стола мрачным, полным горя взглядом. Я впервые замечаю, как глуп и недальновиден Седрик, как слаб и как не умеет держать удар. Он до ужаса эгоистичен и уверен, что весь мир крутится вокруг него одного. Ну конечно, все моментально кинутся обсуждать великого Седрика, тем более если повода толком и не было.       Мою бедовую головушку моментально озарило мыслью. А что, если мы дадим Седрику то, чего он так сильно жаждет? Я кладу руку Невиллу на плечо и, мягко улыбаясь, обещаю, что мы вместе сядем на трансфигурации. А потом выхватываю взглядом одну каштановую макушку за столом Хаффлпаффа и направляюсь к ней.       — Абботт! — Я давлю из себя всё очарование, которое во мне было. — Ты хотела поговорить?       Девчонка вздрагивает от звуков моего голоса и в страхе оборачивается.       — Рон, это ты, — вздыхает она. — Можем встретиться после уроков?       — Не можем. — Я, наверное, выгляжу, как удав, гипнотизирующий жертву. — Сейчас или никогда.       — Но здесь не место, — шипит девочка, а у меня внутри отбивает бешеный ритм бразильский барабан. Она реагирует так, как я и предполагал.       — Я так не думаю. — Я прошу какую-то первокурсницу с Хаффлпаффа подвинуться и освободить мне место и сажусь спиной к столу, откидываясь на него локтем. Я вижу озабоченное лицо Диггори, который, подняв бровь, наблюдает за нами. — Идеальное место и время, разве нет?       — Ты прав. — Девочка поправляет выбившуюся прядь, заправляя её за ухо. Я успокаивающим жестом накрываю её руку. Она волнуется, и плечи её чуть заметно подрагивают.       — Не беспокойся так, нам нечего и тем более некого делить, — говорю я успокаивающе. — Я полагаю, нами обоими просто играли.       Абботт поднимает на меня встревоженный взгляд и всхлипывает еле слышно, но я вижу, как дрожит её нижняя губа, а на глаза набегают слёзы. Как бы жестоко это ни было, но мне её боль на руку. Я раскрываю руки, и она буквально падает в мои объятия, утыкаясь носом в ключицы. Умница. Я провожу рукой по её лопаткам, успокаивая её, стараясь оказать ей ту немногую поддержку, на которую способен.       — Прости меня, прости, пожалуйста, Рон, — она тихо хнычет мне в рубашку, оставляя на ней мокрые следы.       — Ну что ты, всё хорошо, — шепчу я ей в макушку. Так продолжается несколько долгих минут, пока она не приходит в себя и не успокаивается, я передаю ей салфетку, привести лицо в порядок. Ханна совсем не плохой человек и уж точно ни в чём не виновата.       — Спасибо, ты такой славный, — говорит она, утирая слёзы. — Я так поступила, а ты сидишь и успокаиваешь меня.       — Ну ты же не знала. — Она утвердительно кивает.       — Прости, я хотела извиниться.       — Тебе не за что, — улыбаюсь я. — И, если Седрик сказал иначе, — при упоминании его имени Абботт непроизвольно вздрагивает, — даже не думай сомневаться. Тот же Поттер… Ты достойна большего, — подмигиваю я ей и касаюсь её заалевшей щеки. Мне невероятно стыдно давать Ханне необоснованную надежду. Но так нужно. Должен перешагнуть через себя, чтобы Диггори и Поттер почувствовали хотя бы сотую часть той боли, что испытываю я. — Ты очень красива и очень умна. Ещё будет множество кандидатов на твоё сердце.       — Ты тоже прекрасен, Рон, — выдыхает она, — я так боялась нашего разговора… Но ты успокоил меня, спасибо, правда. Ты чудо.       — Ты тоже чудо, Ханна. Если захочешь как-нибудь провести время вместе, я буду «за».       — Можно обнять тебя ещё раз? — спрашивает она, смущённо улыбаясь.       — Обнимай сколько хочешь. — Я первым наклоняюсь к ней и вдыхаю сладковатый запах конфет, исходящий от волос Абботт. Она слишком хороша для всего этого дерьма. Я должен её защитить и от Поттера, и от Диггори. Никто больше не разобьёт её сердце. И это совсем не потому, что я вижу в ней себя, нет. Ну или почти нет.              Мы идём вместе с Ханной на трансфигурацию, и уже больше людей обращают внимание на наше внезапное общение, а потом на обеде она даёт Седрику пощёчину и говорит при всех, что он ей мерзок. Вот это представление! О большем я и мечтать не мог! Ханна и сама за себя постоять смогла, умница. Надеюсь, она никогда больше не вступит в отношения с уёбками вроде Поттера и Диггори.       Ещё одна моя маленькая победа, Седрик и взгляда отвести от меня был не в силах, он сверлил меня им везде, где только мог увидеть.       Шепоток уже перерос в частые разговоры, когда кто-то увидел, как Диггори попытался затащить меня в нишу, когда я шёл на зелья. Но я был ловчее и легко извернулся, сделав вид, что даже не заметил его.       Драко реагировал на всё это странно.       — Неужели тебе действительно не важно, что о тебе говорят? — спросил он у меня на зельях, где я по обыкновению сел с ним и выполнял всё, что слизеринец мне скажет. Ему нравилось иметь надо мной власть, пусть и в столь незначительном деле.       — Да, это так, — пожал я плечами. — Слухи — всего лишь слухи, они не причиняют мне физический вред, не доставляют боли, не мешают жить своей обычной жизнью. А от того, что какая-то первокурсница придумает себе что-то невероятное, я не стану частью этого невероятного.       — Ты действуешь слишком в лоб, — сказал он, разрезая флоббер червя. — Я мог бы поговорить с отцом, и мистеру Диггори устроили бы проблемы в Министерстве. И ты бы к этому не имел никакого отношения.       — Понимаешь, Драко, — я воодушевлённо кромсал корень мандрагоры, — вся цель в том, чтобы он пострадал именно от моих рук, чтобы знал, что всё это из-за меня, чтобы плохо было именно Диггори, а не его отцу или матери, в конце-то концов, они ни в чём не виноваты. Я хочу увидеть Седрика поверженным и страдающим.       — Говоришь как слизеринец, — улыбнулся Малфой, и мы встретились с ним взглядами, отвлекаясь от нарезки.       — У меня хороший учитель, — улыбаюсь я Драко, и от ответной улыбки по телу разливается тепло.              В следующий раз увернуться от воинствующей фурии Диггори мне уже не удаётся. Он тащит меня прямо от дверей Большого зала к тому самому классу, у всех на глазах. Глупец. И на что он рассчитывает? Время назад отмотать уже невозможно. Я покорно иду, ожидая, что будет дальше. Он с силой втаскивает меня в класс, где я вижу Поттера, сидящего за одной из парт, перевожу взгляд на Диггори, но тот тоже явно растерян.       — Мы договаривались погулять вместе после зелий, — говорит Поттер. И нет, мы не договаривались.       — Ну так пойдём, — улыбаюсь ему я.       — Нет, — твёрдо отрезает Диггори, он покраснел, как варёный рак, еле скрывая свою злобу, того и гляди пар повалит. — Вы никуда не пойдёте.